Максанс не помнил, как добрался до дома в ту злополучную ночь. Лишь некоторые ее отрывки всплывали в голове, точно кадры давно просмотренного и уже забытого фильма. Парень помнил, как крушил от злости мебель, а затем решил уехать подальше от дома. Далее — смутные кадры из клуба в центре Парижа. И литры алкоголя. До вчерашнего вечера Максанс и не мог предположить, что он способен выпить столько. После — какая-то непонятная девчонка. Фовель думал, что месть — лучшее лекарство от душевных ран, когда подсел к смазливой француженке. Она без умолку говорила о чём-то, Максанс не слушал ее. Парню нужно было лишь одно — забыться. Потом поцелуй. Вот только Максанс готов был поклясться — это не вызвало ни одной его эмоции. Даже целуя незнакомку, Фовель думал совсем о другом человеке, которого он так ненавидит сейчас. Мысли о уже бывшей второй половинке и заставили парня бросить на полуслове девушку и покинуть шумное заведение. С трудом попадая по кнопкам телефона, Максанс вызвал такси. Через пару минут парень сел в машину. Он только успел назвать адрес водителю, и сразу же выключился.
И сейчас Фовель открыл глаза в своей холодной постели. Один. Голова раскалывалась от адской боли, слабость не покидала тело парня. Максанс все же пересилил себя и поднялся с кровати, подошёл к окну и, открыв его, закурил.
На улице было промозгло и сыро. Париж встречал новый рабочий день: шумели машины, открывались кафе, из которых тянуло запахом свежеиспечённых круассанов, люди спешили по своим делам. Максанс думал, что ему уже некуда спешить во всех смыслах этого слова. Словно он теперь один сражается против целого мира. Того мира, где Максансу больше нечего ловить, где его не любят и не ждут. Нет перспектив, нет надежд, нет планов. Есть лишь режущая сердце душевная боль и неизлечимая любовь, с которой парень ничего не мог сделать. Это похоже на болезнь, приносящую исключительно тоску, страдания и грусть. Вот только есть шанс справиться с болезнью, а чувства, испытываемые к Акселю, Максансу не представлялось возможным ни вылечить, ни забыть, ни заглушить.
Разочарование.
Практически сутки Фовель лежал как парализованный, глядя в потолок. Вокруг валялась гора таблеток и стояла почти пустая бутылка Jack Daniel’s. Максанс сам не понимал, что он творит со своей жизнью сейчас. Почему в одночасье его мир перевернулся? Казалось, в тот момент парень утратил всю свою энергию и жизнерадостность. Память подкидывала идилличные картины из прошлого: вот маленький Фовель гуляет с родителями по Елисейским полям, вот несносный подросток радостно мчится с друзьями по ночному городу, а вот — свидание по уши влюбленного Максанса с Акселем. Эти два парня так счастливы вместе, они идут по набережной, держась за руки. Орьян рассказывает очередную смешную историю со съёмок и поедает мороженое, а Фовель крепче сжимает его руку и улыбается во все тридцать два. В этот момент не существовало проблем, времени — ничего, что могло бы помешать этим двум влюблённым насладиться друг другом.
Как же жаль, что все это в прошлом, да, Максанс?
Зачем же теперь жить на свете, если он одинок? Эта мысль навязчивой идеей вертелась в голове Фовеля весь вечер. Докурив очередную пачку сигарет и швырнув ее на пол, парень подошёл к настежь открытому окну. Было уже темно, людей на улице почти не осталось, издали виднелась светящаяся миллионами огоньков Эйфелева башня. Слабость давала о себе знать, Максанса качало, словно на корабле во время шторма. Равнодушно посмотрев на засыпающий город, парень взобрался на подоконник и встал в полный рост. Пять этажей — высота не такая большая, но достаточная, чтобы разбиться и разом решить все проблемы. Люди говорят, это удел слабых, но Максансу было плевать на всех в тот момент. Он поглубже вдохнул воздух с улицы и закрыл глаза. В голове была какая-то пустота, напрочь отсутствовал страх.
Фовель был уже готов, как вдруг резко раздался звонок. Для Максанса он был просто оглушительным. Миллиард мыслей вернулся в одно мгновение, страх сковал все тело, помутнение сознания рассеялось. Резко выдохнув, парень с космической скоростью слез с окна. Его тело сотрясало нечто странное, глаза наполнились слезами. Из последних сил Максанс громко и отчаянно закричал. От боли и бессилия. После парень упал на пол.
Через четверть часа Фовель успокоился и пришёл в себя. Необходимо было посмотреть, кто спас его от этого чудовищного поступка, последствия которого были бы необратимы. Добравшись до телефона, Максанс увидел один единственный пропущенный вызов от Давида, режиссера сериала. Не задумываясь, Фовель тут же перезвонил. Давид ответил практически сразу:
— Ещё не спишь? — поинтересовался режиссёр.
— Собирался, — соврал Максанс.
— Прости, если потревожил. Я лишь хотел напомнить, что завтра мы собираемся в 9 утра на студии. Я писал в чат, но ты не прочитал, и я решил тебе перезвонить, — в голосе Давида чувствовалась забота. — Даже не вздумай опоздать, звезда.
— Обязательно буду, — ответил Фовель.
— До встречи!
— Доброй ночи.
Разговор с Давидом будто вернул Максанса к жизни. У парня появилось необъяснимое желание все изменить и исправить. Никакие трудности почему-то не пугали его в тот момент. Будто открылось второе дыхание. Максанс был уверен,
теперь все будет иначе. Фовель быстро завёл будильник и лёг в постель. Он уснул в считанные секунды.
***
Наутро Максанс все ещё не очень хорошо себя чувствовал, но у парня не было времени на жалость к себе. Добравшись до съемочного павильона, он как никто другой был готов к работе. В студию он приехал одним из первых, Акселя ещё не было. Ожидая своего
коллегу, Фовель недолго поболтал с парнями. Спустя непродолжительное время Орьян наконец прибыл на студию. Вслед за ним в павильон зашла та самая девушка, с которой Максанс застал Акселя пару дней назад. Она была невысокого роста, с длинными прямыми волосами каштанового цвета и неплохой фигурой. Несмотря на то, что на улице было ещё холодно, девушка была очень легко одета. «Конечно, держит марку, » — подумал Максанс, недовольно посмотрев в ее сторону. Парочка поприветствовала всех присутствующих, а затем Аксель оставил свою спутницу и отправился в гримерку. Давид объявил о получасовой готовности к съемке, попутно отругав Орьяна за опоздание.
Максанс сам не заметил, как холл, где он стоял, опустел. Все актёры пошли готовится к предстоящей съемке. Парень остался наедине с
ней. Незнакомка, будто почувствовав некое напряжение, все же решила подойти к Фовелю. Девушку хотелось ударить головой об стену и выдрать ей все ее роскошные волосы. Максанс понимал, она ни в чем не виновата, поэтому он сдержанно улыбнулся ей.
— Привет, — мило улыбаясь, начала она. — Я Манон.
— Максанс, — без особого энтузиазма ответил парень.
— Ты тот самый Элиотт — парень Луки по сценарию? — поинтересовалась девушка.
— Ага.
— Отлично. Значит, тебе придётся много работать с Акселем. Мы с ним вместе всего ничего, а он уже тратит кучу времени на съёмки. Поэтому мне приходится периодически приходить сюда, чтобы почаще видеться с ним.
— Такова его работа. Мне кажется, у всех актеров такая проблема.
— Да. Акселю очень повезло с коллегами, — Манон подмигнула Фовелю. — Могу не переживать, он в хорошей компании.
— Здорово, если так, — отозвался Максанс.
В этот момент в холл влетел Робин:
— Вот ты где, Максанс. Все ждут только тебя, мы уже начинаем.
— Уже иду, — Фовель поспешил за Робином. Манон не спеша направилась за парнями.
***
Сегодня снимали сцену в студии. Первая встреча Луки и Элиотта. Хоть и Максанс, и Аксель переживали, работа шла в обычном режиме. Все было отлично ровно до того момента, пока Лука впервые не взглянул на Элиотта.
Этот взгляд. Максанса словно током прошибло. Такой родной. Фовель безумно скучал по этим глазам. Но профессионализм Максанс держал, не поддаваясь эмоциям.
А вот Аксель не мог. Создавалось впечатление, что Орьян специально лажал. Сцену пересняли около пятнадцати раз. Аксель никак не мог собраться, будто боялся смотреть на Фовеля. В эти бездонные глаза, которые буквально сжирали его душу. В этом Аксель не признался бы ни за что, но он поскорее хотел снимать сцену на автобусной остановке, где он бы мог остаться вдвоём с Фовелем…
А Максанс понял, что с Акселем что-то не то. Он смотрел на Фовеля так, будто хотел избежать этого контакта глаз. Безусловно, Орьяну было не плевать, Максанс отчётливо осознал это. И, черт, как же это было приятно Фовелю. В его голове взорвался красочный салют, предвещающий нечто, что должно произойти дальше.
***
Когда кончился съёмочный день, Максанс шёл в сторону автобуса с улыбкой на лице. Пожалуй, это был лучший день за последнее время.
Любовь к Акселю не жалела Максанса. Ни капли. Однако теперь она вступила в новую стадию. Фовеля окрыляли собственные мысли.
Ещё ничего не потеряно: есть надежда все исправить. Это только начало пути.
Теперь у Максанса была
цель. А жить он привык по принципу: вижу цель — не вижу препятствий…
