Чувства, которые она вызывала

      Горячо, настолько, что она, несмотря на сильное возбуждение, расслабилась, давая партнеру сделать все, что он хотел. Он со страстью изучал каждый изгиб ее тела, что так вольно лежало рядом с ним. Она смотрела на него помутневшими от возбуждения зрачками и издавала стоны каждый раз, когда он намеренно задевал возбужденные соски, дразня девушку.       Ее щеки покрылись румянцем, она стала ерзать от накрывшего волной возбуждения на кровати и… проснулась. Люси от огорчения вздохнула, надеясь, что в ближайшее время все ее сны, в которых ее ласкал то Нацу, то Грей, то они оба, станут реальностью.       Да даже если это будут не они, ей очень хотелось, чтобы ее возбужденную киску ласкала не она, а кто-то. Люси, начитавшись романов о всякого рода вожделении, давно получала сладкое мучение от всех пошлых снов, что снились ей и сейчас. Она — извращенка.       Захотев сходить в душ, она дотронулась до руки Нацу, которой он прижимал ее к себе. Невольно улыбнувшись, Хартфелия посмотрела на его лицо. Оно было расслабленным и умиротворенным, и Люси сейчас вовсе не видела в нем маленького задиристого ребенка. — Ты такая вкусная, — сонно пробормотал Нацу, а Люси подумала, что ему опять сниться еда в ее холодильнике.       Решив, что ей все же пора ретироваться в ванну, она взяла драгонслеера за руку, на что тот только сильнее притянул девушку к себе. — Не убежишь, Люси, — он подмял ее под себя, уткнувшись носом в ее волосы, — такая сладкая.       От ее волос, спутавшихся во время сна, пахло карамелью и медом, он делает вдох. Она такая прекрасная, его Люси, что сейчас пытается оттолкнуть его своими кулачками. — Нацу, — постанывала она, пытаясь убрать Драгнила с себя, а он лишь почувствовал, как кровь приливает к его причинному месту, — отпусти.       Люси, конечно, хотела его, но зная Драгнила, она думала, что скорее он ее сожрет, чем трахнет. Тот тем временем облизнул ее щеку, вызывая у девушки недовольную гримасу на лице. — Да отпусти же! — уже крикнула заклинательница, ведь она правда волновалась за то, что могло взбрести в голову этого придурка.       Своим криком, она разбудила всех остальных парней в комнате.Потянувшись, Грей повернул голову в сторону блондинки, что ерзала под головешкой. Чтобы осознать, что происходит ему понадобилась еще минута, сопровождаемая криками и вздохами бедной Люси. Он подскочил и, потирая глаза, как будто убеждая себя в том, что это все ему привиделось, он подошел к кровати и оттолкнул Нацу от девушки, его девушки. — Что ты творишь, ящерица безмозглая? — прорычал Грей, еще с большей злостью чем обычно, и уже, замахиваясь рукой для удара, продолжил: — Ей же больно!       Нацу отлетел к стене, ведь он никак не ожидал, что кто-то таким нахальным образом прервет его в такой интересный момент, а Хартфелия подскочила с кровати и моментально воткнулась лицом в мужскую грудь. — Отойди, — рыкнула она, в надежде, что это окажется дурацким сном.        Сильные руки притянули ее к себе, поглаживая по голове, а над ухом раздался бархатистый голос, заставивший заклинательницу прикрыть глаза. — Такой аромат, — к ней прижался кто-то со спины, давя своим достоинством ей в поясницу, а чей-то горячий язык прошелся по ее щеке. — Роуг, — прошипел Стинг, в чью грудь упиралась заклинательца, — дай мне тоже попробовать ее.       Роуг сел на кровать, посадив блондинку к себе на колени, а Стинг присел перед ней, не переставая смотреть в ее прекрасные карие глаза, в которых отражался ее стах и… желание? Он взял ее за кисть руки и, стоил ей попробовать отдернуть руку, как Стинг нежно поймал ее и, прошипев что-то вроде "лучше не сопротивляйся, тебе понравится", потерся носом о ее длинные, похолодевшие от страха пальцы. — Ты восхитительна, — томно проговорил Роуг, вдыхая ее аромат, дурманящий разум, — я хочу еще…       И вот, он уже касается своими теплыми губами ее шеи, тем временем, как другой дракон рычит, ведь он не хочет делить с кем-то свою Люси, пусть даже этот кто-то — его лучший друг, почти брат.       Люси со страхом посмотрела на Стинга, а в ней самой тем временем загоралась искра возбуждения от столь неожиданных действий парней. Она уже погрузилась в этот омут пошлости и разврата, что создавали непривычные до селе ласки темного и светлого драгонслеера, но какой-то отголосок разума продолжал вопить заклинательнице о том, что это неправильно и нужна любовь.        Томно вздыхая, когда Роуг в очередной раз прикоснулся своим острым язычком к ее коже, а Стинг тем временем поцеловал ее бедра, потихоньку подбираясь к самому сокровенному, Люси закрыла глаза.       Та частичка разума, что напомнила ей о любви, стала показывать перед заклинательницей лица Нацу и Грея, а потом Стинга и Роуга, сменившиеся недовольной рожей Дреяра.       Руки Стинга потянулись к заветному узелку тонкого шелкового халата, что отделял драгонслееров от голого, возбужденного их ласками тела Люси. В ее голове как будто что-то щелкнуло, и, ударив возбужденного Стинга по руке, она закричала: — Прекратите! — на ее сдавленный крик, обернулись Грей и Нацу, которые до этого не могли оторваться друг от друга.       В глазах еще одного драгонслеера зажегся огонек похоти и ревности, ибо к ее телу прикасается вовсе не он. Грей же, обеспокоенно посмотрев на Люси, схватил за грудки Нацу, глаза которого потемнели поддавшись желанию, словно зрачок проглотил радужку, и снял его с грохотом с себя.        Ему было страшно, ведь в глазах всех здесь находившихся горело пламя возбуждения и… безумия? Он побежал к Хартфелии, когда другие два драгонслеера, оставив ее одну отвлеклись на Нацу, который от ревности покрывался огнем. Стало жарко и напряжение возрастало с каждой секундой.       Подхватив девушку на руки и обеспокоенно прижав ее к своей обнаженной груди он выпрыгнул из окна, совсем не думая о том, что в их сторону смотрели три пары глаз, полных ненависти, боли и желания близости с ней…