Я не говорю по-кошачьи (I Don't Speak Meow Language)

Зуко валится с ног, едва зайдя в квартиру. Его мечи со звоном падают на пол, но синей маски нет. Дядя опускается на колени, чтобы проверить, что с ним; она тоже кидается к нему. — Что случилось? — спрашивает она. Но, конечно, Дядя не понимает её. Он и не разговаривает с ней, как Зуко, так что ей приходится восстанавливать картину по обрывкам его взволнованного шёпота. По-видимому, Зуко хотел заполучить её и Аппу для себя, чтобы заманить Аанга в ловушку. Или что-то в таком духе. Этот идиот недостаточно хорошо продумал свой план. (Если бы он это сделал, то понял бы, что ему негде держать воздушного бизона в этом городе). Как бы там ни было, Зуко не смог найти её (по очевидным причинам), и Дядя смог убедить его отпустить Аппу. После этого всё должно было быть хорошо, только вот он рухнул на пол с сильнейшим жаром. Она никогда не видела его таким слабым, даже когда он весь был в синяках и ссадинах на Северном полюсе. Дядя приносит воду и кусок ткани, чтобы охладить его. Беспокойство легло глубокими морщинами на его лице. — Будь сильным, Племянник, — призывает он снова и снова. — Ты справишься с этим. Катара подбирается ближе. Внутри у неё пусто и одновременно с этим так тяжело. Она может думать только о том, что в последний раз, когда Зуко пытался с ней заговорить, она укусила его за палец и поцарапала. — Тебе бы лучше выздороветь, Принц Идиот, — бормочет она. Его глаза по-прежнему закрыты, и его всё так же лихорадит.

***

Она сворачивается клубком у него на груди. Он потный и липкий, но она не хочет уходить от него. Иногда он бормочет что-то, ёрзая и ворочаясь, но в этих словах нет смысла. Он теряется в лихорадочных снах. Он бредит. Когда Дядя засыпает на ходу от усталости, она берёт его обязанности на себя. Она поднимает ткань зубами и макает её в ведро с холодной водой, а потом тащит её обратно к лицу Зуко. В этом состоянии она не может её отжать, так что просто роняет промокшую насквозь ткань ему на лоб, но ему, кажется, всё равно. — Опустись, — приказывает она температуре. — Пожалуйста, просто опустись. Он такой горячий. Она не понимает, как он может жить с такой высокой температурой, и это её пугает. Мальчик, который взял её к себе, кормил, пытался играть с ней в дурацкие игры и был таким тёплым и ласковым. Потерять его всё равно что потерять Сокку, Аанга или Тоф. Она не может этого представить. Она не хочет этого представлять — особенно после того, как узнала, что он решил отпустить Аппу. Она толкает его головой, слегка прижимаясь к его щеке. — Тебе нужно поправляться, ладно? Ты должен бороться. Он не отвечает. Когда позже он наконец приходит в себя, то только хрипит, что хочет пить. Она пытается принести ему ковш с водой, но он слишком тяжёлый и снова падает в ведро. Она не может подвинуть ведро ближе, как не может и помочь ему подняться, чтобы он мог попить сам. Он стонет и продолжает хрипло просить воды, но она ничего не может сделать. Она всего лишь кошка. — Дядя! — кричит она, кружа вокруг храпящего старика. — Просыпайся! Старик вскакивает от удивления. Он быстро разбирается в ситуации и торопится помочь племяннику. — Спасибо, Котя, — говорит он, натянуто улыбаясь. Она просто устраивается на груди Зуко и смотрит на него круглыми, обеспокоенными глазами. Он должен поправиться. Он должен…

***

— Котя? Катара полудремлет, прижавшись к его шее, но она быстро выскакивает из своего забытья и встречается с его золотыми глазами. Ясными золотыми глазами. — Жар спал! — радостно воскликнула она. — Ты в порядке! Он всё ещё потный и выглядит измученным, но теперь он улыбается и чешет её за ушами. — Получается, ты меня простила? Её мурчание громкое и довольное. — Буду считать, что да. Она прижимается к его руке снова и снова. По правде говоря, у неё также есть желание лизнуть его, но ей удается сдерживаться. Эту черту она переступить отказывается. — Спасибо, что присматривала за мной, — шепчет он. Затем он притягивает её ближе (нежно, всегда нежно) и целует в голову. О. О-о. Ага. Возможно, её мозг сломался.