Mad about You

После всей этой эмоциональной встряски спать не хотелось, да и времени уже не оставалось. Адаму нужно было на работу в ресторан в дневную смену, а Томми в клуб. Оставалась пара часов на разговоры. — Я знал, что он твой бойфренд, — сказал о Купере Томми. — Он так смотрел на тебя тогда, в ресторане… Ты любишь его? Он сказал это снова немного застенчиво, робко, словно о любви ему было говорить непривычно, но он очень бы хотел о ней узнать. И еще Адаму показалось, что в вопросе Томми была недосказанность, словно бы он намеревался спросить «А меня?», но в последний момент передумал. — Я думал, что любил… — ответил Адам. — Сейчас я ничего уже не знаю. Он… оказалось, он … Оказалось, что он не только со мной. — У него есть еще кто-то? — догадался Томми. — Ты увидел его ночью? — Кто-то и еще кто-то… — Адам отвернулся. — А я закрывал глаза и не хотел ничего видеть. Томми перевернул его к себе, укладывая на спину. Сам облокотился на руку, лежа рядом и всматриваясь в его глаза. — Но, — начал он. — Но ты ведь не из-за этого всего позвонил мне… И то, что у нас сейчас было… Адам нежно улыбнулся. — Как ни странно, но позвонил я тебе потому, что мне очень хотелось тебя увидеть. Потом — почувствовать. А сейчас — мне совершенно не хочется никуда уходить. Но мне нужно поговорить с Алексом. О нас. Он посмотрел в ответ в глаза Томми. Они были так близко, словно бы их взгляды не пересекались, а перетекали один в другой. — О нас я даже не буду говорить, я просто поцелую тебя вот так… — Адам, — сказал ему Томми, оторвавшись от его губ. — если тебе что-то понадобится, или будет нужна помощь, ты позвони мне. И еще, — приподнявшись, он пошарил в прикроватной тумбочке. — Это ключи от дома. От «Dreamland». Адам приехал в ресторан точно к своей смене. Волнение его поутихло, но все, что он пережил этой ночью, все что он перечувствовал от того самого момента, когда он увидел Алекса, целующего чужого незнакомца до их чувственного прощального поцелуя с Томми, сейчас Адаму казалось, что всех этих его чувств хватило бы и на целый год. Он поздоровался со своими коллегами, которые тоже разошлись по своим кухонным столам, расставленным вокруг огромной варочной поверхности в центре кухни. Днем ресторан тоже не пустовал. Бизнес-ланчи, разумеется, не предусматривало пафосное меню, но пообедать сюда специально приезжали разного рода бизнесмены, которые даже свои деловые вопросы решали за едой, а не наслаждались ею. Заглядывали и разные банковские и биржевые клерки, короче, все те, кто мог себе позволить фиксированное обеденное время и кругленькую сумму на салат «Эгоист» за 40 баксов порция. И Адам, пребывая в совершенно смятенных чувствах внезапно взял и изобрел еще одно собственное блюдо! У него в обеденном меню шли шампиньоны. Адам был рожден поваром, он чувствовал вкус кончиками пальцев, упругая свежесть грибов была для него как незнакомая прекрасная мелодия, или, к примеру, как ощущение света сквозь закрытые глаза. И ему пришла в голову идея заливать шампиньоны не водой, а крепким бульоном, а потом тушить вместе с кабачками, потому что они гораздо нежнее картофеля и дают «воздух, простор», — Адам сам не знал, как обозначить это явление, когда концентрированный вкус грибов как бы разбавляется, не искажаясь. Адам разложил на столе все промытые овощи и зелень. И началось! Он творил, словно художник или музыкант. Лук он жарил отдельно, чтобы тушить с кабачками уже прожаренный, а кабачки и грибы смешал сырыми, крепкий бульон был уже добавлен в начищенную посуду и все это предано огню, как высокопарно, но вполне подходяще к ситуации подумал вдохновленный повар. И всем своим воображением Адам был в этой самой кастрюле, представляя, как бульон пропитывает грибы, как те дают свой сок, ловил момент, чтобы вовремя добавить жареный лук, и наконец сбросил крышку и дивный аромат буквально на осязаемом уровне пролился наружу. Он зачерпнул соус длинной ложкой и осторожно, пока горячо, попробовал. Да, он не ошибся, это было прекрасно, вкус грибов выявился полностью и раскрылся как драгоценная шкатулка. — Что это ты тут изобрел, Адам? Их второй повар Эдди придвинулся на запах и все остальные тоже смешно запринюхивались к кастрюле, раздувая ноздри. — А вот, — Адам вручил Эдди ложку. — Определи компоненты! — Ну, шампиньоны… — Легко. Дальше. — Что-то такое нахимичил, не пойму… Тыква? — Кабачок. — Ну да, точно. — Эдди увлекся и зачерпнул еще. — Но навар густой. Лук, конечно. Что-то еще. Нет, не знаю. Ну что? — Не скажу. — засмеялся Адам. — Секрет! Сам изобрел. Назову соус «Ламбо», ну, или еще придумаю. — Молодец! — Эдди дружески похлопал его по плечу. — В конце смены мы тоже продегустируем, вот всей кухней засядем за стол и попробуем твой чудо-соус! Адам настолько погрузился в свои эмоции, что не сразу вспомнил, что после работы ему придется ехать домой и разговаривать с Алексом. Но как он будет это делать, он не представлял совершенно. Боль от его измены, которую он ощутил, увидев его с другим, притупилась, и заново переживать все эти неприятные и болезненные ощущения, конечно, ему не хотелось. Чтобы оттянуть время, он переоделся и вынул из куртки свой телефон, который он обычно отключал на время своей работы. — Мартин? У тебя уже закончились занятия в колледже? На этот раз Мартин неторопливо шествовал по аллее колледжа к входным воротам. Прошлая компания настырных школяров шла поодаль, держась на почтительном от Марта расстоянии. — Ты что, — не удержался от минутки воспитателя Адам. — Уже успел кому-нибудь показать пару приемчиков? Март, ну тебя же просили не махать попусту кулаками! — Да не махал я ничем! — возмутился Март. — Я им в беседу фотку скинул. — Какую еще фотку? — Да вот, — Март сунул Адаму под нос телефон. На экране был запечатлен сам Мартин в боксерских перчатках и в боевой стойке рядом с Томми. — Они просто с ног повалились, когда увидели, кто меня тренирует. — горделиво проговорил подросток. — Хвастун, — пробурчал Адам, нехотя отрываясь от фото и возвращая телефон его владельцу.  — Обещал помалкивать про тренировки, а сам… — Да ничего страшного. — успокоил его Март. — Ты сам чего какой грустный? — Так заметно? — спросил его Адам, когда они выехали по направлению к дому Мартина. — Мне — заметно. — Ну вот сейчас приедем и поговорим. Возле подъездной площадки дома Марта Адам остановил машину и посмотрел на друга. Мартин вопросительно поднял брови домиком. — Я чувствую, что ты хочешь мне что-то рассказать, давай же, я тебе непременно дам дельный совет. — Дельный? — невесело усмехнулся Адам. — Сложно действовать согласно дельным советам. За них отвечает ум, а у меня проблемы с сердцем… — Это из-за Томми? — напрямик спросил Март. — Почему ты так решил? Мальчик пожал плечами. — Все же ясно как белый день. Ты влюбился в Рэтлиффа и это совершенно правильный поступок с твоей стороны. В него невозможно не влюбиться. Ты был просто обязан это сделать. — Март! — воскликнул Адам. — О чем ты сейчас говоришь? Я живу с Алексом, мне… мне нельзя было никак влюбиться! — Ты несешь чушь, друг мой, — важно произнес семнадцатилетний Гораций. — Алекс здесь вообще не при чем, ты его отродясь не любил, а платить сексом, заменяя им обычную человеческую благодарность за его бескорыстную помощь, как тебе такое вообще в голову пришло еще тогда два года назад, или сколько вы там типа вместе? — Три, — машинально поправил его Адам, успев поймать свою отпавшую челюсть почти перед самым ее падением. — При чем здесь это? — А то скажешь, я не прав? — ехидно спросил Март. Адам задумался. — Отчасти, возможно, в твоих словах и есть что-то, но не так уж вот кардинально. — Да брось, — Март покрутил головой. — А вот Томми тебя тоже любит. Адам повернулся к нему всем телом. — Он сам тебе сказал? Сам? — недоверчиво переспросил он друга. — Не дурак он языком трепать, — ответил Мартин. — Мне лично и так все ясно. — Да что ж тебе все ясно-то! — не сдержался Адам. — Одному мне только ничего и не ясно, а темно, как лесу в безлунную глухую полночь! — А вокруг оборотни и лешие? — Ребенок, — вздохнул Адам. — А берешься судить о таких сложных взрослых вещах. — Знаешь, — через паузу негромко сказал Мартин. — Я вот никогда не рассказывал тебе… Но мне в моем колледже нравился один мальчик… Ламберт удивленно поморгал. Март действительно не делился с ним никакими своими сердечными переживаниями, они говорили в основном, о каких-то отвлеченных примерах любовных историй, взятых из книг, кино или сериалов, поэтому непривычно было сейчас слышать от него это личное местоимение «я». — Так вот. Он учился в параллельном классе, я даже не знал как его имя. Просто наши шкафчики были расположены напротив и каждое утро мы улыбались друг другу, а после занятий кивали друг другу головой на прощание. До завтра. Он еще немного помолчал. — И вот, когда я почти уже придумал, что ему сказать и как к нему подойти, предварительно найдя и изучив его профиль на Фейсбуке, он пропал. — Как пропал? — Исчез. Я думал — заболел, но его не было день, два, а потом я увидел, как в его шкафчик складывает вещи новенькая девочка. Оказалось, он переехал с семьей на Средний Запад. И теперь я вряд ли когда-нибудь увижу его снова. — Но ты ведь можешь написать ему! — взволнованно сказал Адам. Он реально прочувствовал эту ситуацию друга, словно свою собственную. — И что? Переброситься парой ничего не значащих фраз? Нет, мне нужно видеть его лицо, глаза, его реакцию на мои слова… он так мило смущался, когда мы сталкивались на физкультуре в раздевалке… Мартин умолк, а потом искоса глянул на Адама. — А мне тоже очень понравилась та фотография Томми на выставке. У него там такое решительное и упрямое выражение лица. И еще эти губы его, такие волевые, сжатые… И Адам под впечатлением рассказа Мартина, совершенно спокойно выдал себя с головой, как пойманный на месте поедания варенья малыш-детсадовец. — А на вкус они такие, знаешь, мягкие и пахнут даже как будто вишневым джемом… Мартин кусал свои собственные губы, чтобы не засмеяться и поэтому не сразу смог продолжить говорить. Адам поднял голову, увидел его покрасневшее от сдерживаемого смеха лицо и их совместных хохот разорвал салон «Гольфа». — Ты целовался с Рэтлиффом! А я все думал, что это он на тренировке сегодня какой-то задумчивый! — заикаясь, проговорил Март. — Тише, ты, не горлань на весь квартал! Задумчивый? — с интересом уцепился Адам за его последние слова. — В общем так, ребятки, — к Марту вернулся его покровительственный тон. — Вы уж сами разберитесь и с губами и с задумчивостью. А рассказал я тебе это все, Адам, чтобы ты тоже вспомнил, что пока вы тянете и разбираетесь, время идет. — Ну еще скажи этот бессмертный мем про часики, которые тикают, — усмехнулся Ламберт. — И это тоже. Я пошел уроки учить, — Мартин выбрался из машины. — Не бойся Алекса. Он против тебя слаб.