Mad about You

Это тоже было одним из внутренних правил, которые Адам установил для себя в отношениях с Алексом — всегда оставлять что-то свое, которое будет твоим личным и ничьим больше. Он не сказал всей правды Алексу, но и не солгал ему в главном. У Адама в Институте в этот день была только одна первая пара, и на нее он не опоздал, объехав окольными путями то там, то здесь внезапно возникающие автомобильные пробки. А вот после занятия, собрав все свои учебники и пособия по практическим материалам и кивнув на прощание одногруппникам, он забросил все в багажник своего «Гольфа» и выехал с парковочной площадки Института. Колледжи в Университете Нью-Йорка располагаются в одной из самых дорогих частей Манхэттена, соответственно и проезд на территорию вуза ограничен и весьма строго. Адам припарковался напротив главного входа, через дорогу от ворот колледжа журналистики и задумчиво глянул на центральное здание Университета, возвышающегося сразу же за кованой железной оградой наподобие средневекового католического храма. Дождь кончился, осеннее небо сжалилось над своими горожанами и выдало совершенно весенний голубой прозрачный фон с легкими перистыми облачками и робко пробивающимися сквозь них солнечными лучами. В ожидании, Адам просматривал свою тетрадь с записями лекций, а потом, в очередной раз, подняв голову и посмотрев на вход колледжа, он увидел, как тощий пацан, одетый в форменный пиджак с логотипом «NYU», лихо перескакивая мелкие лужицы на асфальтированной дорожке и размахивая черным рюкзаком, улепетывает со всех ног от штук пяти таких же взлохмаченных школяров, преследующих его со всех ног и с весьма однозначными намерениями. Адам выскочил из машины, хлопнув дверцей и перебежал улицу ровно в тот момент, когда свирепые юнцы, догнав свою жертву, прижали ее к решетке забора так, что мальчишка уронил свой рюкзак, не успев выскочить наружу, за ворота. — Ну все, грязный пидор, ты сейчас слезами умоешься за все свои вонючие шутки! — выкрикнул розовощекий малец. Остальные навалились на пацана кучей, толкая его друг от друга. Тот молчал, сверкая глазами, и весь его вид показывал готовность биться с ними до конца. — Так, детки, — приблизился к решетке Адам. — Оставили мальчика в покое и разошлись по своим делам. Живо. Розовощекий мальчуган присвистнул, ухмыляясь, но вслух побоялся что-то сказать. Остальные, неохотно повинуясь его кивку, отступили назад, наблюдая как тощий выходит к Адаму за ворота. С независимым видом мальчишка закинул рюкзак в машину Адама и уселся на пассажирское сиденье рядом с Адамом. Адам насмешливо глянул на него в зеркало. — Лицом они тебя все же успели к решетке приложить, возьми вон салфетки, царапина под глазом. Опять выпендривался, Март! Сколько можно провоцировать своих недалеких одноклассников? Хмурый Март выцепил пачку салфеток и, приподнявшись и тоже глядя на себя в зеркало, принялся стирать кровь со щеки. — Ничего, Адам. Пусть не думают, что я им сдамся. А до смерти не убьют. — Какой ты еще маленький, — тепло сказал ему Адам. — Куда поедем? Ты голодный? Мартин был другом Адама. Не в интимном смысле этого слова, нет, между ними никогда не было даже намеков на подобные чувства, нет. Март был напоминанием Адаму о том, что у него тоже есть своя обычная личная жизнь. — Голодный, — сумрачно ответил мальчик, оттерев царапину. — И сигарету дай, курить хочу. — Перебьешься, — сдержал улыбку Ламберт. — Мал еще. — Вот все вы только одно и бубните, маленький, да маленький. Сами-то что в этой жизни видели? — Философ, — Адам повернул ключ зажигания. — Курить не дам, но накормлю так и быть. Март был бывшим соседом Адама. Давно, когда еще Адам Ламберт учился в колледже Бронкса и был скромным тихим отличником, мать Мартина попросила его позаниматься с ее сыном химией, которая никак ему не давалась. А сам Март тоже был способным, даже одаренным в школьных науках ребенком, но на химии у него было огромное черное пятно, размером с Бермудский треугольник. Аттестат грозился просесть из-за этого ненавистного предмета. Вот так они и подружились, на почве химии. — Адам, — сказал чуть погодя Март. — У меня к тебе серьезный разговор. — Не пугай меня такими заявлениями, — выруливая на мостовую, улыбнулся Адам. — В твоем исполнении это тянет на выступление ревнивой женушки. — Фу, — сморщил свой хорошенький вздернутый носик, мальчик. Он и сам был весь хорошенький — миловидный, с небрежно растрепанными ореховыми кудрями и зелеными блестящими глазами, постоянно посверкивающими то ли от восторга, то ли от удивления, а скорее всего, просто от полноты жизни в его семнадцать. — Женушка, скажешь тоже! Я — брутальный актив! Адам не сдержался и заржал в полный голос, так забавно это прозвучало из уст юного мальчугана, полностью окутанного аурой невинности и домашней чистоты. — Я сейчас обижусь на твой ржач, — серьезно заявил Март. — Извини, я … у меня случайно вырвалось, — сдерживая смех, выговорил Адам. — Выкладывай, что ты там надумал. — Ну вот сейчас доедем и выложу. Болтая о школьной жизни Марта, о кулинарных задумках Адама, они доехали до небольшого кафе-бистро. Усевшись за своим любимым столиком, они сделали заказ, перебивая друг друга и выбирая все самое вкусное из меню, потом подождали когда улыбчивая официантка принесет им еду, Мартин отпил лимонад из банки с закручивающейся крышкой и сказал: — Окажи мне небольшую услугу, Адам. Видишь ли, у меня жизнь такая тяжелая, одним словом не сахар… — Языком трепать надо меньше, жить проще будет, — поддел его Ламберт. Мальчишка снова сверкнул своими глазищами, но сдержался и продолжил: — И вот я подумал и решил… — Боже, мне уже страшно, — закатывая глаза, простонал Адам. Март пнул его ногой под столом и сказал: — Я хочу, чтобы ты записал меня в «E at Equi», пожалуйста, я тебе потом все деньги верну, обещаю, вот мне на день рождения отец пришлет денег, и мать добавит и я тебе верну, честное слово! Адам удивленно уставился на друга. — Прости, я правильно все понял? Ты хочешь попасть в один из самых привилегированных частных фитнес-клубов города? Членство на год около шестидесяти косарей и только для совершеннолетних? Что ты там потерял? — Нет, — вспыхнул Мартин. — Нет, а ты мне предлагаешь занюханную потную тренажерку в моем квартале? Ты сам сбежал оттуда при первой возможности, а мне что, и тренироваться в одном зале с агрессивно настроенными эмигрантами прикажешь? Он возмущенно отвернулся к окну кафе. — Ну почему именно в такой элитный клуб? Побюджетнее что, не нашел ничего что ли? Мартин смущенно опустил голову к столешнице и подвигал тарелочку с мороженым. — Во-первых, меня там никто не встретит даже случайно. Никому и в голову не придет, что я тренируюсь в таком пафосном клубешнике. — Ну, допустим, — хмыкнул Адам. — Во-вторых, там такая обстановка шикарная, так тренироваться приятно, я весь их сайт вдоль и поперек изучил. И бассейн, и коктейль-бар, и зимний сад! — Разумеется! Учитывая, что там тренируются все местные звезды и бизнесмены, неудивительно, что обстановка так сказочная! За такие-то деньги! — Я у тебя в долг прошу, ну же, Адам! — мальчишка весь раскраснелся от своей просьбы, стараясь казаться убедительнее. — У тебя денег что ли нет? Тебе все равно твой Алекс сколько хочешь даст, не спрашивая на что! Адам нахмурился. — Март, я просил тебя не касаться этой темы, деньги у меня и свои есть, я вообще-то, работаю! — Да, да, только твоя зарплата по сравнению с тем, что тебе Алекс переводит на карту и безо всяких твоих просьб…. — Март прикусил язык, заметив, что Адам нахмурился еще больше. — Ну так что, запишешь меня туда? Раз я несовершеннолетний, то меня должен рекомендовать кто-то из взрослых. Я научусь сразу всем боксерским приемчикам и уделаю этих мразот на раз-два! — Какие еще приемчики? — опять удивился Ламберт. — Ты же только про тренажерку мне рассказывал. Март остановился, но было уже поздно. Пришлось договаривать. — Ну, так получилось… в общем… — Он крутил в пальцах кофейную ложечку. — Я посмотрел кто у них там в тренерах по приемам самозащиты и бокса… — И кто? Майк Тайсон в вечернюю смену на подработке? — Не смешно, — надулся мальчишка. Потом подумал и сказал обычным своим тоном. — Там много шикарных тренеров. И даже чемпионы бывшие есть. Так что, запишешь меня туда? «E at Equi», полностью состоял из стекла и бетона. Косой прямоугольник здания занимал внушительную территорию, ухоженную и облагороженную высаженными декоративными кустами и деревьями. Адам припарковал «Гольф» и Март радостно выпрыгнул на гладкий чистый асфальт. — Ведите себя прилично, ваше сиятельство, не бегите вприпрыжку. Они вошли в роскошный холл, залитый дневным светом, кругом пафосная роскошь и улыбающийся администратор за стойкой ресепшена. — Чем я могу вам помочь? — Я бы хотел купить у вас членскую карточку для моего младшего брата, — улыбаясь в ответ, сказал Адам. Пока Ламберт беседовал с администратором, Мартин прошелся по холлу, поглядывая по сторонам. — Пойдем, Март, — позвал его Адам. — Нам полагается обзорная экскурсия и потом уже определимся со сроками и количеством занятий. Они прошли внутрь, кругом та же роскошь и свет. В тренажерном зале, сплошь уставленными новомодными снарядами и тренажерами, призванными отшлифовать любую фигуру до стандарта Аполлона Бельведерского, яблоку было некуда упасть. — Богатенькие клиенты, — шепнул Адаму на ухо Март. — А пашут, словно кони в борозде. — Красивые фигуры всегда в моде, — отозвался Адам. — Я могу вам что-то подсказать? — возле них остановился тренер, одетый в фирменную футболку и длинные шорты. — Вы хотели составить индивидуальный план занятий? — Мой брат, — кивнул Адам на парнишку. — Он постоянно вынужден драться со своими сверстниками, понимаете, возраст становления личности, отстаивания собственных интересов, ну и не всегда получается это сделать словесно. Ему бы хотелось научиться некоторым приемам самообороны… Тренер понимающе улыбнулся и кивнул головой. — Томми, — позвал он кого-то. — Вот к тебе тут профильно ориентированный клиент подошел. Можно сказать, собрат по несчастью! — Придержи язык, Хантер, — раздался четкий выговор явного уроженца Нью-Йорка, молодой человек в такой же фирменной тренерской футболке отошел от снаряда и приблизился к их компании. — Не зарывайся, я лично, никакие ориентации несчастьем не считаю, что ты бред несешь! Адам краем глаза заметил, как в восхищении замер его юный друг. Между тем, подошедший к ним тренер протянул свою руку для приветствия, рассматривая их своими выразительными глазами шоколадного цвета. Он был смутно знаком Адаму, как будто бы он видел его совсем недавно, но вот только где? — Томми Джо Рэтлифф, — произнес он, пожимая его руку. — А ты — тот самый кондитер, я помню, в «Тыковке». И Адам пожимая в ответ его руку, вспомнил одновременно с тем, как Томми произнес свою очередную фразу: — «Без ума от тебя».