Все лучше не бывает

      У Клинта сердце было разорвано. Стоя перед озером в этом гребанном черном костюме, он четко понимал, что теперь все будет совсем не так. Кулаки сжаты, глаза заволокло слезами — их больше нет.       Клинт обернулся на звук приближавшихся шагов. Очень знакомых, до боли похожих на ее. Он улыбнулся Ванде, которую еще до всей этой херни привык называть дочерью. И, Боже, как же он рад, что она жива, что вернулась, и эти чертовы пять лет, когда почти вся его семья исчезла, прошли. Кроме нее. Она исчезла сейчас, передав Ванде привычку подходить к нему тихо, класть руку на плечо или талию и вот так вот вздыхать, будто говоря: все закончилось, мы можем вернуться к обычной жизни.       Но какая к черту обычна жизнь теперь?       Он улыбался Ванде, смеялся вместе с ней, но чувствовал, что внутри все совсем не так. Потому что ее не было с ними, потому что они не смогли попрощаться с ней так, как она этого достойна. Потому что он едва сдерживал слезы от того, как ему тяжело, как ему хотелось, чтобы к ним подошла Наташа, вклинившись в их беседу, улыбнувшись.       — Мне так хочется услышать ее голос, — с надрывом все же признался о своих мыслях он Ванде. Та тяжело вздохнула, опустила голову и просто крепко обняла. — Спасибо, — зарывшись носом в ее рыжие, как у нее, волосы и обняв в ответ, сказал Клинт. Он правда благодарен, но совсем не уверен, что это поможет ему потом.

***

      С каждым днем он погружался в тупую рутину: дела по дому, дети, помощь жене, редкие разговоры с остальными членами команды. Ночи почти без сна. Первый месяц он изводил себя до безумной усталости, чтобы свалиться спать и не видеть того, что произошло тогда. Потом это перестало помогать. Организм свыкся с нагрузками и стал давать Клинту то, что приводило в ужас все больше и больше.       Наташа, там, внизу, в луже своей крови. Такая красивая, такая молодая, в ней было так много желаний, которые уже никогда не реализуются.       И тогда Клинт решил, что те врачи все были правы, говоря о пользе выпивки перед сном. Это позволяло забыть.       А потом это стало привычкой, и Клинт пил всегда, когда вспоминал о ней. Каждый раз ему было стыдно, когда он ловил на себе печальный взгляд Лоры, не знавшей, чем еще помочь. Нечем. Она опробовала все, что могла, но эту утрату он не мог перенести.       В прошлый раз он погрузился в кровь, в этот раз — в бутылку.       Возможно, скоро он найдет способ избавить всех от этих мучений.