Все лучше не бывает

      Клинт никогда не искал легких путей. Если искать свое предназначение, то только отвлекшись на всякую мелочь, привлекавшую внимание. Как, например, украсть красивую пару браслетов для Наташи — ей было бы приятно такое внимание. Она любила украшения, хотя никогда и не признавалась в этом, потому что все это — мелочи, отвлекавшие от основной работы по добыче важных документов из кейса мужа той самой обладательницы заветных браслетов.       Ему совсем не сложно сделать это для нее, и он уже немного небрежно и незаметно для Наташи положил добычу себе в карман — чуть позже она порадуется ей.       Небольшая рассеянность Клинта никогда не беспокоила: пока он на свободе и успешно справлялся со всеми заданиями — все хорошо, лучше не бывает. Правда, все чаще это было направлено не на окружение, а куда-то внутрь себя. Будто ему нужно каждый раз, натянув тетиву, вспоминать цирковые мишени и человека, учившего его. Спина каменела, а стрела срывалась, попав в цель, но не закончив с ней. «Спасибо хоть на этом», — лишь смирялся Клинт, поменяв локацию: не стоило оставаться на одном месте при вполне живой цели.       Потом стало хуже — он видел этих героев, эту команду мстителей, сражался с ними. Тяжело было принять поражение и сбежать, поджав хвост. Наташа тогда ничего не сказала, ей нравилось это — новый вызов ее способностям. Клинт же не был уверен, что хотел продолжать жить так: от нелегального дельца до полулегального. Он ощущал усталость: это дерьмо преследовало его с самого детства, с тех самых пор как на них с Барни поднял руку пьяный отец.       Жвачки из магазина, драки в школе, шины с машин за кафешкой, в которой останавливались лишь приезжие. А потом цирк и бесконечная грязь там. Он знал, что уже никогда не отмоется, но…       Клинт просто хотел стать похожим на них — помогать кому-то, ощущать себя нужным.       — Может, это то, что мне нужно? — спросил он у Наташи, когда они сидели в какой-то забегаловке.       Она оглянула его и улыбнувшись сказала:       — Не узнаешь, пока не попробуешь.