«Надеюсь, что ты хорошо выспался. Я вернусь домой ближе к вечеру, дома наверное никого нет. Твой завтрак на кухне. Обязательно поешь, хорошо? К обеду должна прийти моя мама, если тебе что-нибудь понадобится, то смело обращайся к ней. И не волнуйся насчет вчерашнего. Может, я многого не понимаю, не знаю всей ситуации, но вижу, что тебе плохо и хочу хоть как-то помочь. Ведь каждому человеку иногда нужна помощь, верно? Я не жду, что ты сразу откроешься мне, но пожалуйста, позволь мне попытаться. Увидимся вечером (если, конечно, ты решишь остаться)
Ю Кихён».
Чангюн отложил записку в сторону и устало прикрыл глаза. Ему хотелось верить в искренность слов, написанных Кихёном, но за всю свою жизнь, он уяснил одно — никому нельзя доверять свои секреты, иначе в будущем это может обернуться против тебя. Люди слишком ненадежны, особенно когда речь заходит о личных переживаниях и проблемах. И когда ты больше всего нуждаешься в поддержке, как по взмаху волшебной палочки, все куда-то исчезают. Именно по этой причине Им больше не заводил друзей. Но что-то внутри него подсказывало, что Кихен не такой, что он другой, искренний. Что все эти слова не очередное лицемерие, и еще есть крошечная надежда, что существует путь, который приведет его к свету. Чангюну просто необходимо было в это поверить, иначе почему бы он оставался в этом доме? Прошло около часа с тех пор, как он проснулся, а дом по-прежнему пустовал. За это время парень успел полностью изучить комнату Ю, в которой толком ничего и не было, кроме стопки пыльных книг, пустующей мебели и одинокого пианино, что напоминало Чангюну об умершей матери. Им решил спуститься вниз и наконец поесть. Но еда просто не лезла в горло, вызывая лишь рвотный рефлекс. Тогда Чангюн направился исследовать гостиную. Ведь это куда интересней, чем сидеть на кухне и тыкать палочками в еду, вновь погружаясь в тревожные мысли. Комната не блистала роскошью или изысканным интерьером, в принципе, как и все остальные. Зато была намного просторней. Здесь стояли: небольшой, бежевый, кожаный диван; стеклянный туалетный столик, на котором накопилась невысокая стопка различных книг и журналов; большой плоский телевизор, по-видимому, новой модели. Внимание привлекал огромный старинный шкаф, который высотой доходил до потолка. На полках были аккуратно расставлены книги и часто встречались семейные снимки в деревянных рамках. Чангюн заострил свое внимание на одном из них. На нем были запечатлены четыре человека: два взрослых и два ребенка, они счастливо улыбались, глядя в камеру. Мальчика с рыжими волосами и яркой улыбкой Им признал сразу, а вот на то, чтобы осознать, кто другие люди потребовалось время. Его глаза расширились от удивления, когда он внимательно рассмотрел фото. Свою мать парень уж точно ни с кем не перепутал бы. Это он знал наверняка. Чангюн отшатнулся назад, все еще не веря своим глазам и чуть не уронил фотографию на пол. Дрожащими руками он поставил рамку на столик, а сам сел рядом, все еще не отводя взгляда. Буквально через минуту дверь в комнату отворилась и на пороге появилась женщина, приятно улыбаясь сидевшему парню, но заметив его испуганное выражение лица, поинтересовалась, все ли в порядке. — Вы знаете, кто это? — без колебаний спросил Чангюн, указывая пальцем на фотографию, когда женщина присела рядом с ним. — Да… — вздохнула она, с явной грустью в голосе, — Это моя подруга и ее сын. Она умерла около десяти лет назад, а этого мальчика я больше никогда не видела. Отец увел его, и я не знаю, что с ним случилось, как он живет и все ли хорошо. Такое несчастье… Значит это, правда. — Вот, что случилось с этим мальчиком, — Им поднял свой печальный взгляд, все еще дрожа всем телом от переизбытка чувств, что бурлили внутри. — Чангюн? — от удивления женщина слабо приоткрыла рот, тоже, видимо, озадаченная происходящим. — Это правда ты? Чангюн лишь слабо кивнул, еле сдерживая слезы. Женщина приблизилась к нему и крепко обняла за плечи. Были слышны ее тихие всхлипы, а руками она все крепче прижимала хрупкого парня к себе. — Что же он с тобой сделал… — тихим, дрожащим голосом проговорила она, немного отстраняясь. Чангюн слабо улыбнулся. Осознание того, что он наше хоть и не кровных родственников, но близких ему людей грело душу. Все же, судьба преподносила ему не только несчастья, как он думал всю свою жизнь. Чем глубже и мрачнее тьма, тем ярче сияет в ней свет надежды. Но, способен ли этот свет сиять вечно?***
— Такая развалюха, но еще хорошо звучит, не правда ли? — за спиной раздался знакомый мелодичный голос. Чангюн остановился, держа руки над пыльными клавишами старого фортепиано и обернулся. В проходе, облокотившись на дверной косяк, стоял Кихен, скрестив руки на груди, и хитро улыбался. Заметив на себе чужой взгляд, Ю двинулся вперед и присел на второй стул, что находился около кровати. — Сыграешь еще? — попросил он, смирно ожидая ответа. — Я не играл уже десять лет… — Чангюн на секунду запнулся, решая, хочет ли он вообще продолжать, — После того случая. Ну, ты и сам наверное прекрасно все знаешь. —Да уж, давно не виделись, приятель. — Кихен отвел взгляд в на окно, где все так же бушевал осенний ветер, срывая последние сухие листья с почти голых деревьев. — Ты так вырос, что я и не признал. — Ты тоже, — Чангюн опустил голову, чтобы Ю не заметил как уголки его губ слабо приподнялись. — Я даже имени не вспомнил, — усмехнулся Им. — Так глупо. — Завтра я прогуляю занятия, так что как насчет сейчас устроить марафон просмотра фильмов? — Кихен с воодушевлением вскочил со стула и кинулся искать что-то в нижнем ящике шкафа, — Ты смотрел Мстителей? Чангюн отрицательно покачал головой, наблюдая за тем, как лицо Ю быстро преобразилось из-за этого. — Да это же классика! — воскликнул парень, — Идем скорее! Тебе точно понравится, отвечаю!