***
Уже вторые сутки наш отряд следовал по пустыне размеренной рысью. Мне то и дело приходилось призывать к порядку своего вороного, на которого, видимо, совершенно не влиял палящий зной. Демон демонстративно грыз удила, выражая негодование, и то и дело ускорял ход, вырываясь вперед. Мы все разбились по парам, кроме знаменосца с черно-золотым штандартом Инквизиции, который возглавлял колонну в гордом одиночестве. Хоук ехала рядом со мной, поскольку моего супруга вновь развлекал Варрик, восседавший на бойкой мохноногой лошаденке, по размеру больше напоминавшей пони. Страж мерно покачивался в седле и выглядел при этом не более эмоциональным, чем полено. Вообще складывалось впечатление, что он спал с открытыми глазами. Или унесся мыслями настолько далеко, что нам, простым смертным, вряд ли удалось бы докричаться до него... Клэр сопровождал Блэкволл, Теодоро составил компанию Лавеллан, а Дориан неожиданно пристроился рядом с молчаливым Соласом. За нами растянулись едущие верхом солдаты. Прошлой ночью на привале я попыталась, наконец, поговорить по душам с Андерсом – рассказать обо всем, что происходило со мной на протяжении минувших месяцев, и расспросить мужа о последних новостях. Но все мои благие намерения тут же полетели к чертям, стоило мне произнести имя Зеврана. Маг, который никогда не был особенно ревнив, к моему удивлению, замкнулся, сделавшись молчаливее Натаниэля Хоу, а когда я еще и упомянула взаимосвязь между Вороном и Теодоро, вдруг вспылил. – Выходит, Зев приставил к тебе личного телохранителя? – поинтересовался Андерс непривычно раздраженно, почти зло. – Что ж, отличная идея! Жаль, что я до этого не додумался. Мог бы избежать кучи проблем... – Это не совсем так, – попыталась объяснить я. – Просто обстоятельства сложились... Андерс остановил меня взмахом ладони. – Ты не обязана ничего мне объяснять, – резко произнес он. – Отношения между тобой, Зевраном и Теодоро – твое личное дело. – «Личное дело»? – я захлебнулась вздохом возмущения. – Андерс... Я – твоя жена! И ничего, кроме дружбы, между мной и Тео нет и быть не может! – С Тео – возможно, – маг резко кивнул. Его светло-карие глаза гневно сверкнули. – А что насчет Зеврана? Я запнулась, подыскивая подходящие слова для ответа, ибо не могла точно определить, какими теперь были узы, связывающие меня и эльфа. И на эту заминку муж, который в моих эмоциях разбирался как никто, отреагировал горькой понимающей усмешкой. – Видишь, ты сама не знаешь ответа, – негромко произнес он, опустив голову и сжав переносицу указательным и большим пальцами. – Просто... Ринна, надеюсь, ты понимаешь, что не можешь получить нас обоих? Эта фраза окончательно поставила точку в нашем диалоге, поскольку я в растрепанных чувствах унеслась успокаивать нервы посредством выпивки и общения с Хоук, а Андерс всю ночь проторчал в палатке, куда я так и не вернулась до самого рассвета. «Андерса будто подменили, – думала я с горечью. – Он никогда не позволял себе ничего подобного! Неужели расставание со Справедливостью так на него повлияло? Или он на самом деле все эти годы думал, что... что я хочу быть не с ним, а с Зевраном?» – Не позволяй ему делать этого. Голос Соласа прозвучал для меня, погруженной в размышления, с внезапностью весенней грозы. Я обернулась и поняла, что Демон снова оторвался от основной группы всадников, и лишь эльфийскому магу взбрело в лысую голову догнать меня и моего вороного. Впрочем, судя по произнесенным им словам, Солас сделал это целенаправленно, решив воспользоваться возможностью поговорить со мной без свидетелей. – Не позволять делать чего? – уточнила я, вмиг насторожившись. – Продолжать эту битву внутри себя. Твой муж слишком истощен для этого. Обернувшись и взглянув на согбенную фигуру супруга, который выглядел так, будто вот-вот рухнет со спины лошади, я подумала, что маг совершенно прав, но вслух возразила из чистого упрямства: – Андерс в порядке. – Телесно – возможно, – согласился эльф, одним движением колен заставив своего коня идти вровень с Демоном. – Тяжелая рана нанесена его душе. Он чувствует себя опустошенным, сомневающимся, а потому – слабым. Он ищет в Тени, но не находит духа, с которым был так близок на протяжении многих лет. Эти поиски не приведут ни к чему хорошему. В какой-то момент он может заблудиться в снах и потерять себя. Мне претило выслушивать поучения Соласа, но в данной ситуации, пожалуй, только он мог разобраться в происходящем с Андерсом и помочь ему. Поэтому я, поколебавшись, спросила: – Что я должна сделать, чтобы он... не потерялся? Губы мага еле заметно дрогнули, но я не успела понять, скрывал он улыбку или гримасу нетерпения. – Любить и поддерживать, – чуть пожав плечами, ответил он. – Другого лекарства для врачевания душевных ран я не знаю. Пожалуй, от Соласа я меньше всего ожидала услышать нечто подобное, а потому уставилась на него с глубочайшим изумлением. И при виде выражения моего лица, эльф все-таки усмехнулся. – Как поступить, решать тебе, Риннала, – заметил он небрежно. – Я всего лишь высказал свое мнение. Заметив, что Солас придерживает коня, чтобы вернуться к отряду, я остановила его, произнеся вполголоса: – Подожди! Ты уверен... что Андерс сможет оправиться от этой потери? Что она не уничтожит его изнутри? Маг ответил легким пожатием плеч. – Все в твоих руках, – сказал он. Я повернула коня, следуя за эльфом. Когда мы оба вернулись в строй, Андерс встретил меня напряженным мрачным взором, чем разозлил до глубины души. Я взглянула на мужа с вызовом, и он внезапно стушевался и отвел глаза. А я пристроилась справа от Хоук и лишь покачала головой в ответ на ее вопросительный взгляд. «Что за хрень с нами творится? Неужели теперь он собирается ревновать меня еще и к Соласу? А что дальше? Будет палкой отгонять от меня Варрика? Или, может, Дориана?» – Видимо, нынче вечером мы снова пьем, – хмыкнув, вполголоса констатировала Кара. Но в ее голосе не было веселья. Тревельян старалась придерживаться средней скорости, чтобы не утомлять ни лошадей, ни всадников. И все же длинные переходы по пустыне вгоняли в тоску даже самых оптимистично настроенных из нас, вроде Варрика или Тео. День уже клонился к закату, когда на горизонте показались темные очертания перелеска, а Демон Гордыни и лошадь Элланы радостно всхрапнули, чуя воду. Инквизитор с явным облегчением объявила: – Приближаемся к оазису! – и все мигом повеселели. Первым делом все позаботились о лошадях, и лишь когда наши четвероногие соратники были расседланы-напоены-накормлены-стреножены, мы начали устраиваться на ночлег. Причем Инквизитор взяла на себя самую неблагодарную часть общей работы – приготовление еды. Она присела на корточках у костровой ямы, рядом с которой солдаты уже сложили хворост и дрова, и сосредоточенно нахмурившись, пластала ножом кусок мяса гурна. Тем временем мужчины споро расставляли походные палатки. – Кто возьмет на себя первую стражу? – громко спросила Клэр, на миг отвлекаясь от своего занятия и оглядываясь по сторонам. Несмотря на то, что первая смена, как правило, была самой легкой, никто не изъявил желания. Но потом я представила, как вхожу в палатку Андерса, а мы снова смотрим друг на друга с вчерашней враждебностью и непониманием, и решила хоть немного отдалить этот момент. – Я пойду! – объявила я, подняв руку. К моему удивлению, точно такую же фразу секунду спустя громко произнес Дориан. – Отлично, – согласилась Тревельян. – Через два часа вас сменят Солас и Блэкволл. Я взглядом спросила альтуса: «Какого хрена?», но он лишь принял самый невинный вид и, прижав к груди своего ушастого питомца, решительно направился к пригорку, с которого открывался прекрасный обзор. – Дориан! – прошипела я, догнав тевинтерца. – Что ты задумал? – Составить тебе компанию, разумеется, – спокойно ответил он. – И выполнить свою часть общественных обязанностей. Я, решив, что не стоит быть слишком подозрительной, последовала за тевинтерцем на означенную сторожевую высоту. Там мы уселись спина к спине, чтобы в случае появления врага – какого бы то ни было – предупредить отдыхающих товарищей. Вскоре стемнело, а от лагеря потянуло дымком и ароматом жареного мяса. В ночной тишине нестройный хор голосов разносился довольно далеко, и мои уши выхватывали из него то мягкий говор Лавеллан, то звучный баритон Варрика, то низкие раскатистые звуки смеха Блэкволла. В низком кустарнике мирно трещали цикады, а на коленях у Дориана урчал пригревшийся фенек. Наконец я устала от молчания и спросила у Дориана: – Ты же, вроде, оставил этого зверя на нашем последнем привале перед Адамантом? – Каллисту? – с готовностью отозвался альтус. – Так она сама меня нашла! Добралась до лагеря Инквизиции, представляешь? Такая малышка... – и он с нежностью взглянул на лисичку, прижавшую свои уши-лопухи к узкой спинке. – Ясно. Это ОНА и у нее уже есть имя... Сарказма в моем голосе Дориан не уловил, тут же подхватив: – Разве Каллиста не само очарование? – Разумеется. – Тебе тоже не помешало бы завести питомца, – не сдавался альтус. – Может, тогда твое суровое сердце смягчилось бы хоть немного. – У меня есть Удар. И Демон Гордыни, – возразила я. – Угу. Мабари и дьявольское отродье, отдаленно напоминающее лошадь. Воплощение нежности и изысканности, – с иронией подтвердил маг. Но потом он покосился на меня и, накрыв мою руку ладонью, тихо спросил: – Ты же понимаешь, что я шучу? – Конечно. Я не сердилась на Дориана. Напротив, наша пикировка хотя бы на минуту помогла мне отвлечься от неприятных мыслей, терзавших меня с самого Адаманта. – Скажи, почему ты все-таки изменила решение? – теперь голос мага звучал серьезно. – Насчет Инквизиции... Из-за своего мужа? – Не хотелось создавать проблем Хардинг, – невесело отшутилась я. Дориан внимательно смотрел на меня, и в свете сразу двух тедасских лун его широко раскрытые глаза казались угольно-черными. – А если честно? – Меня беспокоит судьба Стражей Орлея, – произнесла я медленно, скользя взглядом по окружающим маленькое озеро холмам, залитым лунным светом. – И вообще всех Серых. – Из-за Корифея? – Не только. Мор – самая страшная опасность этого мира, предотвратить которую может только орден. К тому же... Стражи – моя семья. Единственная семья, которая у меня есть. Ради них я готова рискнуть, чем угодно. Даже, – я невольно усмехнулась, – личной свободой. – Не думаю, что Тайный канцлер Инквизиции на самом деле рискнет взять тебя под арест, – рассудительно произнес Дориан. – Ты не совершала преступлений против этой организации. Наоборот, все твои действия были направлены исключительно на благо Инквизиции и укрепление ее влияния! Да только благодаря тебе маги будут сражаться против Корифея! – Не принижай своего вклада! – напомнила я, а потом добавила устало: – Время покажет, права ли я была. Дориан ободряюще потрепал меня по плечу. А его питомица, растопырив уши, потянулась острой мордочкой к моей руке, понюхала ее, потом осторожно коснулась шершавым языком. – Кажется, ты ей нравишься, – с удовлетворением сообщил маг. Я погладила зверька по мягкой шкурке и кивнула: – Кажется, она мне – тоже... Когда Солас и Блэкволл сменили нас, я уже клевала носом и испытывала опасения, что совместная попойка с Хоук не состоится по причине моей усталости. А вернувшись в лагерь и поняв, что у костра отсутствует лишь один человек, – Андерс – решила предпринять еще одну попытку наладить отношения с благоверным. «Лишь бы он не спал...» Андерс бодрствовал, и мне на секунду даже показалось, что он ждал меня. Но улыбка, поначалу проступившая на губах мага, быстро угасла, и он пробормотал, отвернувшись: – Вахта окончена? – Да, я свободна. Решив не обращать внимания на странное поведение мужа, я подошла к нему и обняла, по привычке прислонившись лбом к его спине между лопаток. Ладонь Стража на миг коснулась моих рук, скрещенных на его груди, но потом он мягко высвободился. – Нам нужно отдохнуть, – сказал он. – Завтра трудный день. – Андерс, – я изо всех сил старалась не раздражаться. – У нас все дни – трудные. – Тем более, нужно лечь спать пораньше... – А я думаю, нам нужно поговорить! Маг повернулся лицом ко мне и, еле заметно вздохнув, спросил: – О чем ты хочешь поговорить? – О нас! О том, какая, к демонам, черная кошка между нами пробежала! – Черная кошка? – во взгляде Андерса мелькнуло недоуменное выражение. – При чем тут кошки? – Да хоть зеленая виверна! Андерс, с тех пор, как мы вышли из Тени, ты ведешь себя со мной, словно с чужим человеком! – Ты – эльф, – напомнил Страж, снова почти улыбнувшись. – Хорошо, словно с чужим эльфом. Что случилось? Несколько долгих секунд мой муж молчал, глядя в земляной пол. Но когда он снова поднял на меня взгляд, в нем горели решимость и плохо скрытое отчаяние. – Что ж, если ты настаиваешь... Поговорим. Андерс снова умолк, собираясь с мыслями, но я не торопила его. – В Тени... многое произошло, – наконец выдавил он. – Да, я знаю, – согласилась я, вновь представляя, как призрачный воин в сияющей броне отважно кидается навстречу громадному многолапому ужасу. – Я не только о Справедливости... Ринна, пожалуйста, не перебивай! – Страж вскинул руку, предупреждая готовую вырваться у меня фразу. – Мне и без того трудно будет сказать все то, что я собираюсь. Я замерла, несколько шокированная, но готовая уступить право первого объяснения мужу. – Расставание с моим другом-духом было для меня очень тяжелым ударом, – тихо произнес Андерс. – Я до сих пор не могу до конца осознать тот факт, что мы больше не вместе. Но гораздо больше боли мне причинила ты. – Я?! – воскликнула я, не веря своим ушам. – Да, – подтвердил Страж. – Своим нежеланием хотя бы на миг остановиться, прислушаться ко мне, понять и поддержать мое решение. – О чем ты? – Ринна, мне порой кажется, что ты относишься ко мне, как к Рейвен, – в голосе Андерса не было обиды, но его предельно спокойная, почти холодная интонация меня по-настоящему напугала. – Все время беспокоишься за меня, пытаешься защитить... – Я люблю тебя! Это нормально, – возразила я. – Нет, Ринна, это НЕ нормально, поскольку каждая твоя попытка уберечь меня от какой-то неведомой опасности вызывает сомнения в том, кто из нас двоих – мужчина, – произнося эту фразу, маг взглянул мне в глаза, и в его взоре я увидела тот же самый холод, что пронизывал голос. – Зеврана ты без колебаний отправила в Пар Волен на переговоры с Аришоком. Значит, ты уверена в нем и в том, что он сумеет за себя постоять. Видимо, в отношении меня подобной уверенности ты не испытываешь. – Ты несправедлив, – прошептала я, опуская глаза, чтобы скрыть набежавшие слезы. – Справедливость... – он рассмеялся коротким ироничным смехом. – Справедливость не всегда приятна, любимая, и вообще весьма субъективна – поверь, уж я-то знаю! Не спорю, ты во многом талантливее меня. Но это не дает тебе права считать, что только твои решения заслуживают уважения. – Постой, я не понимаю... Ты винишь меня в том, что я не оставила тебя в Тени? – я уставилась на мужа, потрясенная не столько его словами, сколько тем, КАК он говорил. – В том, что Справедливость ушел? Отчаяние, которого я не смогла скрыть, заставило моего благоверного смутиться. И жуткое впечатление от произнесенных им слов смягчила еле уловимая искорка нежности в его взгляде. – Нет, – ответил он гораздо более теплым тоном. – Но мне больно при мысли о том, что моя жена считает меня беспомощным и нуждающимся в опеке. Маг подарил мне долгий внимательный взгляд, словно ожидал, что я найду слова для возражения. Но я молчала, и он, грустно усмехнувшись, вышел из палатки. А я без сил опустилась на постель и закрыла лицо руками, пытаясь привести свои мысли хотя бы в относительный порядок. Андерс был совершенно прав – я постоянно пыталась опекать его. Возможно, причиной этого являлись отголоски страха, что именно мой любимый станет той искрой, из которой возгорится пламя самой кровопролитной в истории Тедаса войны. Или моя осведомленность о том, куда может завести Андерса его жажда защитить права угнетенных магов. Я постоянно ждала, что расплата за поступки того, кем Страж так и не стал, настигнет нас обоих, и произойдет что-то страшное. Я боялась за него. За Рейвен. За себя. За весь мир. И это было чертовски тяжелой ношей...Глава тридцать шестая. В поисках утерянного
21 января 2020 г. в 18:31
Лагерь с самого рассвета напоминал растревоженный муравейник. Люди торопливо собирали палатки, грузили вещи в телеги обоза. Разведчики еще затемно выдвинулись вперед, чтобы выяснить, не поджидают ли Инквизитора, собиравшуюся отправиться в Скайхолд с небольшой группой соратников, новые неведомые опасности. Тревельян не планировала следовать вместе с обозом и войском, передвигавшимся со скоростью улитки, и нашей пятерке было предложено присоединиться к ее отряду.
Предложение мне озвучила Хоук накануне ночью, и по трезвому размышлению (уже утром) я решила его принять. Тем более, что «Быки» и их рогатый командир, общения с которым я старалась по возможности избегать, задерживались в Адаманте. Наемникам было дано задание сровнять развалины крепости с землей, поскольку даже сами Стражи считали это место оскверненным и очень опасным.
– А Серые Стражи? Они тоже поедут вместе с нами? – спросила я у Кары, наблюдая, как собираются в дорогу остатки орлейского ордена.
– Нет, Инквизитора будут сопровождать только ее соратники, я и Андерс. И ты, надеюсь, – Хоук с усмешкой подтолкнула меня локтем.
Я кивнула, глядя не на Кару, а на Андерса, седлавшего коня. Даже после долгой ночи, на протяжении которой маг спал, как убитый, его бледное лицо хранило выражение страшной усталости.
– Конечно, я поеду с вами, – вздохнув, ответила я. – Хотя я предполагала, что в предгорье мы с Андерсом распрощаемся с Инквизицией и отправимся в Денерим.
– Андерс уполномочен Стражем-констеблем Хоу вести переговоры с Инквизицией о дальнейшей судьбе орлейского отделения от имени Серых Стражей. До решения этого вопроса он не сможет уехать.
– Что? – я резко повернулась к подруге. – О чем ты?
Хоук недоуменно вскинула брови.
– Он разве не сказал тебе?
– Я думала, представителем Стражей был Страуд...
– Нет, Андерс, – Кара нахмурилась. – Страуд последние полгода находился в подземелье в Адаманте. Его арестовали по приказу заместителя Кларель, Эйдара. Этот сукин сын работал на венатори и перехватывал депеши из Вейсхаупта и все важные послания, в том числе и те, что писала твоя сестра. Потому Страж-командор Орлея и пребывала в неведении о том, что именно творится в Тедасе. Хорошо еще, что отряды Инквизиции подоспели вовремя, чтобы поддержать воинов и тех магов, которым Эйдар и его тевинтерские союзники не смогли задурить голову.
– Охренеть! – только и смогла произнести я. – То есть Андерс однозначно должен вернуться в Скайхолд?
– Ага, – подтвердила Хоук небрежным тоном. – И я – тоже.
Мои соратники философски спокойно восприняли сообщение о том, что мы все-таки присоединимся к Инквизитору, пусть даже временно. Все, кроме Алимара, – маг и под страхом смертной казни не смог бы скрыть охвативший его восторг. Причем особую радость целитель испытывал от того, что по просьбе Тревельян ему предстояло сопровождать обоз, где ехали раненые. В их числе – недостаточно окрепший для того, чтобы сесть на коня, Каллен Резерфорд. В итоге, помимо нашей четверки, Клэр сопровождали Солас, Блэкволл, Варрик, Хоук, Андерс и с десяток представителей доблестной кавалерии, являвшихся эскортом Инквизитора.
Я собиралась в дорогу с очередным предчувствием беды. Впрочем, я не исключала вероятности, что из-за перемен, постигших ход истории Тедаса, буду любую неожиданность встречать со страхом и подозрением. Тео, Дориан и Эллана, в отличие от меня, выглядели воодушевленными, и я могла их понять. В крепости Адамант была одержана победа – и немаловажная. Мои соратники не потеряли в битве никого из друзей и даже просто знакомых, проявили несомненную доблесть и имели весомый повод гордиться собой. Я же... Моя душа была полна сомнений и сожалений, которых оказалось примерно поровну, так что места для простой радости в ней уже не оставалось.
– Ты выглядишь еще более уныло, чем мой сенешаль в рыбный день, – сообщила мне Хоук, проверяя, насколько надежно закреплено седло на спине ее лошади. – Я думала, вы с Андерсом воспользуетесь моей палаткой, чтобы отпраздновать свое воссоединение, и я не увижу тебя до самого отбытия из Адаманта!
Я усмехнулась и покачала головой. Я и Андерс за утро обменялись хорошо, если парой слов. Ночь мой Страж провел в сновидениях, а я – в совершении возлияний. События этих долгих суток вымотали нас обоих и морально, и физически, и каждый снимал стресс по-своему. После пробуждения маг выглядел хмурым и еще более отстраненным, чем накануне, а мне в суматохе сборов было не с руки лезть к нему с сочувствием. Но то, что муж внезапно предпочел общество Варрика моему, меня удивило и изрядно обидело.
– Сейчас война, – пробурчала я. – Не лучшее время для... воссоединения.
– Пф-ф! – Хоук фыркнула так, что ее гнедой ферелденский скакун встревоженно насторожил уши и попятился. – А когда еще любить, если не во время войны? Близость смерти всегда обостряет чувства. Разве нет?
Я отвела взгляд и ничего не ответила. Но слова, вскользь брошенные Карой, вонзившись глубоко, как занозы, засели где-то у меня в подкорке.
«Что же творится в твоей голове?» – подумала я, бросая тайком взгляды на мрачное лицо Андерса.
Объяснения, разумеется, я не нашла, поскольку муж не удостоил меня даже взгляда. Казалось, что больше всего на свете его сейчас занимают сборы и качество попоны, которую он рассматривал с придирчивостью орлейского торговца шелками. Варрик, нахмурившись, что-то говорил магу – упорно, будто пытался в чем-то убедить, но тот лишь пожимал плечами и время от времени одаривал гнома односложными ответами.
– Ему нужно прийти в себя, – сказала Хоук мягко, проследив направление моего взгляда.
– Как и всем нам, – я отвернулась, чувствуя, что готова поддаться неожиданному приступу отчаяния.
– Вот увидишь... – начала было Кара, но договорить не успела.
Мощный взрыв сотряс землю, и на это содрогание пронзительным ржанием ответила примерно половина лошадей. Демон, разумеется, и ухом не повел, тогда как я вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, пытаясь понять, что происходит.
Источником грохота оказался Адамант. Видимо, «Быки» решили не откладывать на завтра то, что можно уничтожить сегодня, и теперь на месте полуразрушенной крепости раскинулась огромная огненная рана, над которой медленно поднималось серое облако.
– Что это? – недоуменно спросила Лавеллан, притягивая к себе голову своей лошади, чтобы успокоить встревоженное животное.
– Гаатлок, – мрачно пояснил Дориан. – Секрет, который кунари хранят даже лучше заветов великого Кослуна.
– А этот конкретный кунари не мог подождать, пока мы отъедем на более-менее приличное расстояние? – с кривой усмешкой осведомилась Хоук, которую любое упоминание о косситах возвращало в прошлое. К войне и дуэли с покойным Аришоком.
– Видимо, не мог, – ответил тевинтерец, украдкой покосившись на Тревельян.
Тем временем дымка, увлекаемая ветром, подползла к лагерю Инквизиции, чтобы обрушиться на нас плотной туманной завесой. На какой-то миг показалось, что наступила зима. Но на наши головы и гривы лошадей медленно падали хлопья пепла, а не снега. После громового раската, сопутствующего взрыву крепости, и одновременной реакции войска вдруг наступила тишина – настолько мертвая и беспросветная, что в течение нескольких минут никто не осмеливался нарушить ее даже громким вздохом.
Но потом Инквизитор, уже усевшаяся в седло, подняла вверх руку, на ладони которой зеленоватым светом мерцал Якорь.
– По коням! – решительно скомандовала Тревельян.
И мы тут же последовали ее примеру.
Я не оборачивалась – не было и малейшего желания смотреть на покидаемый нами Адамант. Но запах дыма и кружащиеся в воздухе бледно-серые лепестки пепла не давали забыть о том, что произошло в крепости за это короткое время. О битве. О падении в Тень. О Кошмаре. О похоронах Серых Стражей и бойцов Инквизиции. И о боли, что застряла в груди, под самым сердцем...