Разрядка

Название: Хотлайн-80 Персонажи: Россия|Америка, Сайрус Вэнс (госсекретарь '77-'80). Упоминания президентов Джимми Картера, Ричарда Никсона, Геральда Форда, Франклина Рузвельта (ФДР) и др. Рейтинг: PG-13 Жанр: ER, Драма, Hurt/No-Comfort, Психология, UST. Предупреждения: политика. много политики. Сносок больше, чем фика, дубль три. Матчасть: Ну-с, погнали. Как известно, в семидесятых Америкой управляли республиканцы Никсон и Форд (зампред Никсона), причём не очень удачно. Вьетнамская война, стагнация в экономике, Никсон ещё и с красными яшкался. В результате в 1976 на выборах побеждает демократ Картер – орудуя огромным количеством предвыборной мишуры и очень красивых обещаний. Обещания быстро разбиваются о реальность – экономика США в жопке ещё со Вьетнама, а мир с 73-го колбасят нефтяные кризисы, цены на бензин растут. С СССР тоже всё очень не очень, несмотря на прагматичность госсекретаря Вэнса. (Отдельно хочу заметить, что знаменитый и уважаемый Генри Киссинджер был госсекретарём при Никсоне и Форде, а вот не менее знаменитый русофоб Збигнев Бжезински – советник по нац. безопасности как раз у Картера). Но настоящая задница начинается в 1979-м, недаром период с лета 1979 и по выборы 1981 называют american "malaise" (американский дискомфорт/беспокойство). В июне с горем пополам подписывают ОСВ-II, но это не сильно помогает разрядке с СССР. Весь тот год росла инфляция, а в июле разразился топливно-энергетический кризис, из-за чего президенту пришлось выступать перед народом с речью "кризис доверия". И только чуть улеглось, как в Иране и Афганистане усиливаются волнения (в обеих странах в 1978 произошли революции). В ноябре иранские протестующие захватывают посольство США и берут в заложники дипломатов (что закономерно расценивается как нападение на США, потому что территория посольств считается территорией страны-гостя). 25 декабря СССР вводит войска в Афганистан, чтобы помочь терпящему поражение от моджахедов режиму. Уже 2 января администрация Картера приостанавливает ратификацию ОСВ-II (так и не ратифицировали), 4 января решает выставить ультиматум СССР (вывод войск из Афгана до 20 февраля или санкции и бойкот Олимпиады в Москве) и объявить зерновое эмбарго (в то время СССР покупал зерно у США), 23 января был объявлен целый пакет санкций, весьма жестких. По моему фанону, страны в основном "прикреплены" к министрам иностранных дел (в США это госсекретарь). Однако Альфред слишком откровенно ждал Олимпиад '80 (зимняя проходила в США, летняя в Москве), поэтому, предвкушая пиздец с СССР ещё осенью, администрация президента отодвинула Джонса подальше от политики и офисов Белого дома. Всю зиму 79-80 Альфред жил в Пентагоне и новостей про СССР не получал. Речи Картера: "Кризис доверия", 15 июля 1979: https://youtu.be/KCOd-qWZB_g Приостановка ратификации ОСВ-II, 2 января 1980: https://tinyurl.com/y3a4o45v Афганистан, 4 января 1980: https://tinyurl.com/y8aokowa Объявление бойкота, 20 января 1980: https://tinyurl.com/y72jkebn https://tinyurl.com/ycyvcrxd https://tinyurl.com/ybcb4ehr Доклад о положении дел в стране, 23 января 1980: https://tinyurl.com/y82tzz7e Время и место действия: 26 января 1980 года, Пентагон, Мэриленд, второй терминал горячей линии Вашингтон-Москва ("административный" терминал находится в подвале Белого Дома и является запасным). Джимми Картер с 3-х дня 25-го находится в Кэмп-Дэвиде (дневник на 26-е засекречен). Сайрус Вэнс точно был в Кэмп-Дэвиде утром 27-го. https://www.jimmycarterlibrary.gov/assets/documents/diary/1980/ Музыкальный спонсор: Первая песня является официальной предвыборной песней (балладой) президента Картера. Подробнее об этом жанре можно почитать здесь: https://bobpurse.blogspot.com/2017/01/an-inaugural-request.html Песня Аббы, к слову, написана как раз в период, когда они все расстались (если кто не знал, то Абба 70-х – это две женатые пары), и депрессивный текст намекает. Gene Marshall – Jimmy Carter Says 'Yes' (1976) https://youtu.be/h874BPSnbWc Abba – Happy New Year (1980) https://youtu.be/3Uo0JAUWijM FR.David – Pick up the phone (1982) https://youtu.be/kHFEY2T9F9o Billy Joel – Sometimes A Fantasy (1980) https://youtu.be/nTWSXhMKX4I Сноски: 1. чердак Альфреда – семья президента живёт в Белом Доме на третьем этаже. А вот четвёртый этаж, который раньше был чердаком, где жила прислуга, после реконструкции Трумэна состоит из комнат для отдыха и спален без определённого назначения. Собсно, по моему фанону Альфред живёт на четвёртом этаже либо в Северной Спальне (Bedroom 303), либо в Южной (Bedroom 327) – тут уж по настроению. Также на первом этаже Белого Дома располагаются приёмные комнаты, а в разных крылах здания – офисы многих высокопоставленных членов правительства. В своё время в Белом доме располагался и офис Збигнева Бжезинского. В то же время офис Госсекретаря (Сайрус Вэнс) располагается в доме Трумэна через квартал, как раз между Белым Домом и Пентагоном. http://www.whitehousemuseum.org/Floor3.htm 2. жиже, что оттаяла в их с СССР отношениях – 1) игра слов? Альфред думает на английском, а у них Разрядку называют "detente" – "расслабление". Однако неофициально президенты Никсон и Форд называли этот период "thawing out" т.е. "оттаивание, оттепель". Поскольку у нас слово оттепель ассоциируется с Хрущёвым, я его не использую. 2) По смыслу или "почему жижа?" – несмотря на то, что официально Разрядка кончилась с вторжением советских войск в Афганистан в декабре 1979, дела плохо шли уже после 1975-го, а тот же ОСВ-II с горем по полам подписали чисто по инерции – и замечу, Конгресс его так и не ратифицировал. Зато в этот период появились доктрины Брежнева и Картера – первая по сути наш вариант доктрины Буша т.е. СССР мог вмешиваться во внутренние дела стран ОВД для поддержания нужных нам режимов, вторая – ответ едва ли не прямым текстом "вали из Афгана или получишь по жопе". 3. ФДР – Франклин Делано Рузвельт. Бомбер – та самая лётная куртка, в которой Ал ходит в каноне. 4. Гарри – Гарри Трумен, президент США в 1945-53. 5. Джимми – Джимми Картер, президент США в 1977-81. 6. в прямом эфире отчитываться за очереди на бензоколонках – Картер, речь "Кризис доверия", 15 июля 1979. https://youtu.be/1IlRVy7oZ58 7. Маккартизм – политика времён Трумена, когда в США шла борьба с коммунизмом, которую прозвали охотой на ведьм. 8. внешнее кольцо – здание Пентагона по строению состоит из колец. Самые наружные кольца имеют окна с видом на округу, а не соседнее кольцо, и заняты начальством. https://tinyurl.com/hdn5pwfe 9. РУМО – Разведывательное управление Министерства обороны США (Defense Intelligence Agency) 10. мстительная сучность 74-го – Уотергейт и отставка Никсона. 11. Хампти-Дампти – герой детских стихов, у нас переводят как Шалтай-Болтай. 12. Кэмп-Девид – загородная резиденция президента США. 13. военная авантюра на Рождество – ввод войск СССР в Афганистан произошел 25 декабря. 14. переписка переводчиков красной линии – горячую линию проверяют каждый час, посылая сообщения, причем каждая сторона на своем языке – перевод делается уже на месте. С нашей стороны туда отправляли отрывки из классики и анекдоты, американцы отвечали рецептами еды. https://www.sb.by/articles/krasnyy-telefon.html 15. краткость – сестра таланта. Очень весёлая фраза, у нас её приписывают Чехову, однако её английский вариант "brevity is the soul of wit" восходит к Шекспиру. 16. Горячая линия соединяет Пентагон и Кремль (терминалов там как минимум четыре: со стороны США один в Пентагоне (NMCC). Второй прямо в подвале Белого Дома. Третий в запасном командном центре ВС (ANMCC). Со стороны России нахождение терминалов неизвестно, предположительно один в Кремле). Линий на самом деле две – телеграфный кабель по линии Вашингтон-Лондон-Копенгаген-Стокгольм-Хельсинки-Москва и дополнительная радиолиния Вашингтон-Танжер-Москва. Радиолиния не является основной, поскольку письменные сообщения снижают вероятность переводческой ошибки + дают время подумать над ответом. https://www.cryptomuseum.com/crypto/hotline/index.htm http://www.jproc.ca/crypto/hotline.html 17. I'll give to the USSR its own Vietnam war – Я подарю СССР свою собственную Вьетнамскую войну. – Изменённый вариант фразы, которую якобы написал Збигнев Бжезинский (Советник президента по национальной безопасности при Джимми Картере, очень активно ратовал за ввязывание СССР в долгосрочную и дорогостоящую войну) президенту Картеру в день, когда советские войска вошли в Афганистан: «Теперь у нас есть шанс дать Советскому Союзу свою Вьетнамскую войну» (“We now have the opportunity of giving to the USSR its Vietnam war.") http://dgibbs.faculty.arizona.edu/brzezinski_interview 18. Сайрус Вэнс (1977-80) (в администрации имел прозвище Сай) – Госсекретарь США при Джимми Картере. Заслужил уважение за своё умение вести переговоры и сохранять спокойствие в тяжёлых ситуациях. Выступал за сближение с СССР и мирное урегулирование конфликтов. Очень сильно не любил советника по нац. безопасности Збигнева Бжезинского, ярого антисоветчика, с которым у них в администрации была закулисная борьба. Подал в отставку, когда в 1980 году, пока он был в отпуске, Бжезинский и Картер тихонько отодвинули его план мирного урегулирования кризиса в Иране (захват сотрудников посольства США), вместо этого начав операцию "Орлиный коготь", которая закончилась полным провалом. Этот провал, экономические проблемы + бойкот Олимпиады стоили Картеру переизбрания в 1981. https://www.henryakissinger.com/remembrances/cyrus-r-vance/ 19. Генри Киссинджер (1973-77), Джордж Маршалл (1947-49), Уильям Пирс Роджерс (1969-73), Корделл Халл (1933-44) + отцы-основатели Джеймс Мэдисон (1801-09) и Томас Джефферсон (1790-93) – собсно, достаточно любимые американским народом Госсекретари США. Написано 2019 г. 2050 слов. Администрация Картера – одна из самых неслаженных на памяти Альфреда. Закулисные интриги, подставы, увиливание – его словно окунули в Европу XVIII века, только действо происходит не на страницах британских романов, а в его доме. Иной раз Америка и вовсе не высовывается со своего чердака¹, а спускаясь по лестнице – крадучись, как вор – боится захлебнуться в той жиже, что оттаяла в их с СССР отношениях². Ещё полгода назад в Вене он лелеял слабую надежду на улучшение, но чёртов русский плевать хотел на его чувства, и весь мир опять бросило в озноб. Однако Альфред не снимает свой протёртый и замасленный бомбер даже в помещении вовсе не из-за холода – он имеет право не носить форму, и со времён ФДР³ ни одному президенту не позволили забыть об этом праве. Гарри⁴ в своё время в узел свивался, лишь бы заставить его носить злосчастный пиджак, однако Джимми⁵ не видел его в погонах с инаугурации, да и, судя по всему, не жаждет. Всё это настолько в его духе. Запутавшись в клубке своих придворных, Джимми не удосужился даже прочесть автобиографии бывших президентов и позволил себе заблуждаться насчёт аватара Америки. Вот уже больше месяца как Альфреда отодвинули на задний план, подальше от Белого Дома – словно боятся, что президенту опять придётся сидеть перед камерой и в прямом эфире отчитываться за очереди на бензоколонках⁶. Вот только Альфред успел отмотать не один век. За его спиной революции и войны, он прошёл пятидесятые и охотился на ведьм. Ужимки Джимми и близко не стоят со шпионскими страстями маккартизма⁷. Альфред успел забыть больше грязных уловок, чем администрация Картера когда-либо знала. В Пентагоне затхло. Вальяжно прогуливаясь по коридорам штаб-квартиры, Альфред с шумом сосёт кока-колу, дерзко смотрит на чиновников исподлобья и нарочито возит углом подошвы своих сникеров по полу, оставляя грязно-серые следы. Джинсовка, растрёпанная чёлка, раздражающий смех и всё та же разваливающаяся на нём кожаная куртка – за девять лет с момента возвращения из Вьетнама он вытренировал новое поколение агентов воспринимать его, как нечто среднее между прибившейся бездомной собакой и чьим-то потерявшимся отпрыском. Неделя, две – он в Пентагоне от зари до зари с начала декабря: листает комиксы под столом; лопает пузыри жвачки; наматывает во время ланча круги по коридорам, незаметно подбираясь ближе и ближе к внешнему кольцу⁸, где взрослые дяди из РУМО⁹ обсуждают свои красные дела. Его голова звенит от ора про кризис с заложниками, но об Афганистане он узнаёт, лишь приложив ухо к земле – на прямые вопросы агенты только виновато отводят взгляд, а от телевидения и радио его отваживают всеми способами. Причину такого положения дел Альфреду удаётся выяснить лишь в январе, и происходит это вовсе не потому, что Джимми снял с него информационную блокаду. В тот полдень он рыщет вокруг офисов разведки, дожёвывая свой хотдог и капая горчицей на казённый ковёр. Агенты проходят мимо него, смотрят сквозь него, разговаривают вокруг него, а Альфред мнёт пустой стаканчик колы с канадской усмешкой на губах, вслушиваясь в сплетни и интриги, так похожие на паутину, охватившую Белый Дом. Президент выступил с обращением по тв, объявив об ультиматуме СССР, и два неосторожных клерка как раз увлечённо обсуждают его нюансы. Что будет, что делать, кто виноват и правда ли Олимпийский комитет прогнётся под давлением Белого дома. Альфред замирает на месте, прямо так, с занесённой в шаге ногой. – Ну-ка повтори, – обращается он к пацанам, и его голос совсем не похож на визгливый смех Альфреда-простачка. В глазах клерков ужас и паника; почему, Альфред узнает уже через минуту. Аккуратный мыльный пузырь, в котором Джимми держал его месяц, лопается с оглушительным хлопком, и перед Америкой открывается уродливая правда. Бойкот. Джимми выслушал всё его щебетание о шести кубиках пресса и бицепсах размером с мяч и решил, что идеальным наказанием за вторжение в Афганистан будет бойкот Олимпиады в СССР. "Да как ты смеешь!" – мысль, больше похожая на рык, вспыхивает в сознании, как атомный гриб. Он даже не знает, к кому она обращена больше – Джимми или Ивану. Ярость накрывает Альфреда подобно термоядерному взрыву, жаром разливается по телу и кровью стучит в ушах. Мальчишки-клерки давно сбежали, и правильно сделали – Альфред опирается ладонью о стену, и та хрустит под его пальцами, как бумага. В эту секунду Альфред понимает с неожиданной, кристальной ясностью, что перевыборов у Картера не будет. Вот так просто. Кризис с топливом, отвратная администрация, захват заложников в Иране, а в итоге переизбрания Джимми не дождётся именно потому, что Альфред – мелочная дрянь, желавшая покрасоваться перед русским в спортивном трико. Это не Уотергейт, даже близко не стоит с тем уровнем мстительной сучности, которую Альфред продемонстрировал в семьдесят четвёртом¹⁰, но всё в мире относительно, и относительность эта колеблется вовсе не на стороне Картера. Никсон был как тот друг, которого никто не любит, а Форд – вечный Хампти-Дампти¹¹, но Джимми. Джимми пахнет несбывшимися надеждами и пустыми обещаниями. Ричард бросил Альфреда в тропиках, а потом заставил стоять перед Яо и Иваном, извиваясь в героиновой ломке, но даже он не смел так откровенно плевать на его личные мечты. Альфред делает глубокий, дрожащий вздох, разворачивается на каблуках и запрещает себе думать. Джимми Картер находится в Кэмп-Дэвиде¹², а вот от Ивана его фигурально отделяют лишь два пролёта. Такие как они не имеют права прямо вмешиваться в дела людей, но спускать зло друг на друге им сам Бог приказал. В конце концов, не испорти этот коммунистический подонок Рождество своей военной авантюрой¹³, ничего бы не было. Альфред уверенным шагом сокращает коридор, и агенты расступаются перед ним, как Красное море перед Моисеем. Кто-то проболтался, и теперь всё крыло Пентагона звенит напряжением. Пара старших офицеров целенаправленно идут в его сторону, но пасуют в последний момент и молча пропускают его, скривив лица в кислых гримасах. Альфред достигает нужного офиса в считанные минуты. Врывается в комнату так резко, что дверь дребезжит, ударившись в стену. Операторы вскакивают с мест, уставившись на него с удивлением и ужасом. Он не обращает на переводчиков внимания, целенаправленно зашагав к аппарату. – Пшёл отсюда, – схватив сидящего в кресле мальчишку за кисть, он бесцеремонно выдёргивает его из-за стола. Взгляд Альфреда выхватывает ленточку последнего сообщения – отрывок из очередной скучной "классики". На столе уже лежит подготовленный ответ – рецепт буррито¹⁴. В другой раз он бы усмехнулся. Сегодня же Альфред лишь сминает сообщение в кулаке, швырнув его в урну. Переводчики всё ещё медлят в дверях, действуя ему на нервы. Он поворачивается к ним, сверкнув линзами очков, и парни разве что не проседают под напором его взгляда. Испарину на их бледной от страха коже видно даже с другого конца комнаты, но Альфреду абсолютно плевать, какое впечатление он производит на подчинённых. Не Картер, перед ними можно не лебезить. – Вон отсюда, – едва ли не рычит он, откинувшись на стуле, и весь штаб горячей линии "Вашингтон-Москва" сметает как торнадо. Альфред шумно выдыхает, откинув голову назад и крутанувшись на офисном кресле. Квадратная плитка на потолке кружится и пестрит перед взором чёрными точками, а такая же квадратная лампа выжигает жёлто-зелёные пятна на обратной стороне его век, стоит Альфреду устало закрыть глаза. Его трясёт от ярости и бессилия. Пять минут проходят в гнетущей тишине. В маленьком узком помещении нет окон, зато есть карта и куча фотографий никому не сдавшейся техники. Альфред буравит границы СССР взглядом. Русскому захотелось собственной войны в героиновом раю. Он ему её устроит. С рыком выпрямившись, он сцепляет пальцы в замок и потягивается до хруста в локтях. Рывком подкатившись к криптомашине, Альфред скалится на аппарат, как будто тот в чём-то виноват. Колкие фразы вертятся на языке, одна хлеще другой, но, как любит говорить Артур, краткость – сестра таланта¹⁵, а недосказанность порой оказывается куда более едкой, чем словоблудие. Альфред печатает быстро и зло. Don't bother to translate, just forward this to Braginsky. You better get the fuck out of my turf before February 20, asshole, or I'll show you exactly how bad this war can get. – Jones. Он почти физически чувствует, как его сообщение ползёт по кабелю, задержавшись чуть дольше нужного в Лондоне, и через Копенгаген, Стокгольм и Хельсинки¹⁶ достигает адресата за десять минут. Ещё пять уходит на первичный перевод, а уж сколько московским ребятам требуется, чтобы достать Брагинского, одному Богу известно. К моменту, когда Иван начинает печатать ответ, вся Европа уже затаила дыхание перед их "защищённой" горячей линией, а Артур, истинный шпион и мерзавец, как аукционист принимает ставки, выставив их переписку в качестве лота. Ответ Ивана так же краток. Переживу как-нибудь без кока-колы. Смотри не разжирей там перед телевизором, спортсмен. – Брагинский. Альфред подскакивает к машине, едва та заканчивает выплёвывать ленту, и в рекордное время декодирует сообщение, тут же гневно смяв лист. Он хватался за эту олимпиаду, как утопающий за последнюю соломинку, а комми пишет с таким равнодушием, как будто не было ни Аполло, ни ОСВ. Впервые за годы Альфреду действительно хочется курить. Он почти чувствует тошнотворное послевкусие венского Беломора на своём языке. Oh, I'll be alright. How's your economy, by the way? Still have mile-long queues for bread? Спасибо за твоё искреннее беспокойство, всё очень хорошо. Хлеба хватает, БЕНЗИНА тоже. Don't worry, honey, I have just enough gasoline to fling your smelly ass right out of where it doesn't belong. А тебя там все так ждут, я полагаю? Маковые венки с моджахедами плетёшь да конфеты детям раздаёшь? At least they eat my confectionery. Your crap is inedible. По крайней мере мне не приходится скрывать своё чёрное сердце за горами шоколада. You want war, russkie? Then I'll give to the USSR its own Vietnam war¹⁷, but don't you dare to come to me crying when your fucking evil empire crumbles to pieces! Смотри, как бы эта новая Вьетнамская война не закончилась для тебя, как и первая, нимбоносец. После этого сообщения переписка окончательно скатывается в обмен оскорблениями. Альфред готов поклясться, он слышит флегматичное британское "кто больше?" сквозь разделяющий их океан. К моменту, когда Иван недвусмысленно его посылает, на улице чёрной космической пастью сгущается ночь. Переводчики и шифровщики горячей линии успели разбить под дверью целый лагерь, а на выходе его встречает усталый Сайрус Вэнс¹⁸. Альфреду становится немного стыдно за своё поведение – Сай ему действительно нравится. Не так как Генри, или Джордж, или даже Уильям, и уж точно не как Корделл – но до Корделла вообще дотягивали только отцы-основатели¹⁹. – Альфред, – говорит Сайрус, и в его голосе столько разочарования, что Джонс щетинится, как буйный подросток, – ты смотрел на время? Даже не заглядывал, увлечённо придумывая всё новые оскорбления. На обмен двумя сообщениями уходило по двадцать минут, но Альфред времени зря не терял – из его черновиков можно целую диссертацию лепить, что ребята из ЦРУ, скорей всего, и сделают, чтобы лет через тридцать тыкать ей ему в лицо. – На часах одиннадцать сорок три, – глядя ему в глаза, укоризненно говорит Сайрус, постучав указательным пальцем по циферблату своих наручных часов. – Ты пропустил два правительственных заседания, заставил меня лететь сюда из Кэмп-Дэвида и полностью сорвал работу горячей линии на целый день. Альфред хохлится в своём бомбере, как воробей, отказываясь смотреть Вэнсу в глаза. – Она для того и создана, чтобы ей пользоваться! – неожиданно яро восклицает он, но тут же тушуется, зарывшись носом в ворот куртки. Оба знают, что линией Альфред пользовался вовсе не для налаживания отношений с СССР. – Нет, она создана, чтобы вы друг друга не взорвали, – отвечает мужчина. – Вот скажи мне, разве эта перепалка отменила бойкот Олимпиады? Поставила крест на зерновом эмбарго? Быть может, Конгресс ратифицировал ОСВ-II, пока вы друг друга поливали грязью? Альфред лишь сильнее хохлится, ещё больше натягивая меховой ворот на лицо. Из всех его нянек-госсекретарей Вэнс, наверное, лучше всех умеет вызывать у него стыд, а стыдиться Джонс не любит. Сай едва ли не единственный во всей администрации, кто понимает Альфреда и те странные, токсичные отношения, что связывают его с Иваном. Джонс не представляет, что будет делать, если терпение Сайруса к администрации Джимми окончательно испарится, и Альфред останется наедине со Збигневом и его паутиной интриг против СССР, от которых нет спасения даже в собственном доме. – Тоже мне преступление – послал комми по телеграфу, – ворчит Альфред себе под нос. – Да мы в пятидесятых морды друг другу били на заседаниях ООН, и все живы. – Одиннадцать пятьдесят, – снова красноречиво глянув на часы, повторяет Вэнс. – Твоя выходка парализовала работу Пентагона на двенадцать часов. Альфред знает, что ему должно быть стыдно, но, честно говоря, он скорее горд. Двенадцать часов, это вам не шутки, а целый… Злорадная усмешка ползёт на лицо. Если в Вашингтоне полночь, то в Москве восемь утра, а русский проругался с ним всю ночь. Сайрус перехватывает его взгляд и смыкает кулак на кисти Джонса прежде, чем Альфред успевает даже подумать о том, чтобы вернуться в офис "красного телефона" и едко пожелать комми доброго утречка. – Если ты сейчас же не пойдёшь спать, я подниму тебя завтра в пять, – ровно говорит Госсекретарь и как ребёнка за кисть ведёт его к неприметной гос. машине, лично захлопнув за ним заднюю дверь. Альфред насуплено смотрит на него сквозь затемнённое стекло. Этой ночью ему снятся беспокойные сны. Отрывок с диалогом Альфреда и Ивана, полностью русскоязычная версия, жирным слова Альфреда. "Не трудитесь переводить, просто передайте Брагинскому. Тебе лучше нахуй убраться с моей территории до 20 февраля, мудила, или я тебе покажу, насколько эта война может быть ужасной. – Джонс. Он почти физически чувствует, как его сообщение ползёт по кабелю, задержавшись чуть дольше нужного в Лондоне, и через Копенгаген, Стокгольм и Хельсинки¹⁶ достигает адресата за десять минут. Ещё пять уходит на первичный перевод, а уж сколько московским ребятам требуется, чтобы достать Брагинского, одному Богу известно. К моменту, когда Иван начинает печатать ответ, вся Европа уже затаила дыхание перед их "защищённой" горячей линией, а Артур, истинный шпион и мерзавец, как аукционист принимает ставки, выставив их переписку в качестве лота. Ответ Ивана так же краток. Переживу как-нибудь без кока-колы. Смотри не разжирей там перед телевизором, спортсмен. – Брагинский. Альфред подскакивает к машине, едва та заканчивает выплёвывать ленту, и в рекордное время декодирует сообщение, тут же гневно смяв лист. Он хватался за эту олимпиаду, как утопающий за последнюю соломинку, а комми пишет с таким равнодушием, как будто не было ни Аполло, ни ОСВ. Впервые за годы Альфреду действительно хочется курить. Он почти чувствует тошнотворное послевкусие венского Беломора на своём языке. О, я переживу. Как твоя экономика, к слову? Всё ещё очереди за хлебом с милю длиной? Спасибо за твоё искреннее беспокойство, всё очень хорошо. Хлеба хватает, БЕНЗИНА тоже. Не волнуйся, золотко, у меня как раз достаточно горючего, чтобы вытурить твою вонючую жопу оттуда, где ей не место. А тебя там все так ждут, я полагаю? Маковые венки с моджахедами плетёшь да конфеты детям раздаёшь? Мои сладости они хотя бы едят. Твоё же дерьмо жрать невозможно. По крайней мере мне не приходится скрывать своё чёрное сердце за горами шоколада. Хочешь войны, русски? Тогда я подарю СССР свою собственную Вьетнамскую войну¹⁷, но не смей приползать ко мне в слезах, когда твоя ебанная империя зла развалится на куски! Смотри, как бы эта новая Вьетнамская война не закончилась для тебя, как и первая, нимбоносец."