***
Он сопротивлялся изо всех сил. С того самого дня, когда сунул вышедшему из операционной усталому врачу конверт с деньгами, Ткачев запретил себе думать обо всем произошедшем так, словно его это все ничуть не касалось. Даже зайти в палату к Зиминой отказался и, пробормотав что-то невнятное, просто-напросто убежал — просто как преступник с места происшествия. В тот раз он оправдал себя тем, что у них сейчас есть проблемы поважнее: требовалось что-то решить с телом отморозка Горелова и уничтожить все улики в ангаре, действовать и соображать нужно было как можно быстрее. Некогда ему торчать возле начальницы, да и помочь ей он ничем больше не сможет… Накрыло его чуть позже — когда поздно ночью лежал без сна в темной спальне, отгоняя от себя жуткие картинки с видом горящего ангара. Он нисколько не сомневался в правильности всего, что они сделали, ему бы и в голову не пришло жалеть отморозка, который столько всего натворил и собирался их перестрелять. Нет, накрыло совершенно другим — запоздалым страхом и осознанием. Угоди пуля левее, окажись ранение куда более серьезным… Даже думать об этом не хотелось — и стало страшно от того, насколько ему за нее страшно… А еще стало совершенно ясно: он мог сколько угодно отрицать свои чувства — от этого они все равно никуда не исчезли. Бесполезно бороться, бесполезно оправдываться перед собой — с этим можно было только смириться. Как с неизбежным злом…***
Вся решимость растаяла в больничном коридоре. Замерев в нескольких шагах от регистратуры, Ткачев смотрел на мелькающие белые халаты и чувствовал себя до самой последней степени глупо. Что ей говорить? Как себя вести? Делать вид, что ничего не случилось — после того, сколько всего случилось на самом деле? Нет, так мастерски притворяться умеет только Ирина Сергеевна… Резко встряхнувшись, Ткачев мотнул головой и твердым раздраженным шагом прошел к окошку, за которым сидела молоденькая, но совершенно измученная медсестричка. — Как вы сказали? Зимина? — переспросила девчонка, подняв на него мутный от недосыпа взгляд. Ткачев нетерпеливо кивнул, уже собираясь повторить свой вопрос, но все слова застряли в горле. Не совсем уверенный, что правильно понял услышанное, Паша невольно повысил голос. — Что значит увезли? Куда? Кто, на хрен, увез?! Медсестра лишь растерянно хлопнула ненакрашенными глазами. — И зачем так кричать? Ваши же приходили…