Лектор

Виктор лежит на диване и смотрит на мигающую елку. От нее упоительно пахнет хвоей, этот запах чертовски напоминает запах парфюма Джей-Джея. Сам Жан-Жак что-то возится на кухне, Виктор не в курсе, что именно он там делает. Он слушает "Новый год" "Агаты Кристи" на повторе. От песни пока не тошнит, значит, можно послушать еще пару раз. — Эге-ге-гей, сестра, лезь ко мне на нары, и будем воевать, будем воевать, — напевает Виктор. — Ты что-то сказал, Витя? — Приглашаю тебя потрахаться в свете гирлянды. — Сначала какао, а то остынет. Джей-Джей входит в комнату с их недавним приобретением — милейшими чашками с оленями. Они большие, туда помещается много какао. Поверх напитка — сливки, присыпанные корицей и кусочками подсушенного апельсина в сахаре: Жан-Жак возился с ним накануне, а Виктор не удержался — и стащил кусочек, оказалось очень вкусно. — Мм, с цукатами? — Ага, но это еще не все! Я испек имбирные пряники. Джей-Джей идет на кухню и возвращается с тарелкой пряников в виде кленовых листков. Жан-Жак зажимает один зубами и тянется к Виктору — тот откусывает кусочек. Пряники еще чуть теплые и очень ароматные. — Как вкусно! — Ага, мама скинула свой фирменный рецепт, и я решил опробовать его. Не слишком сладко? — Нет, это идеально, Жан. Виктор берет почти полностью утонувшую в сливках чайную ложку и принимается поглощать их. Сливки он любит, но еще больше — выпечку Джей-Джея. Он с удовольствием берет пряничек и неторопливо ест, растягивая удовольствие. Когда сливки съедены, можно отпить какао, такого горячего, такого вкусного. — Ты раскормишь меня всякими вкусняшками, а потом бросишь, — шутливо ворчит. — Ты вернешься на лед и будешь расходовать полученные калории. — Я старый для фигурного катания. — Будешь тренером. Виктор лишь качает головой, не озвучивая свои мысли. Он давно решил, чем хочет заниматься. Копирайтингом, не зря же пять с половиной лет отучился на филфаке. Странные были времена: он учился и тренировался, еще и как-то время оставалось потусоваться с друзьями, которые тоже учились и работали. Он вспоминает, как пояснял за Есенина какой-то девице из меда, она только кивала и пила пиво, а затем полезла к нему целоваться, но он огорчил ее, мол, прости, не по девочкам. Потом он слышал, как девица поясняла за Есенина его же словами какому-то парню, посмеялся и порадовался: помог кому-то наладить личную жизнь: те двое ушли под ручку из квартиры, в которой они выпивали. Жан-Жак быстро допивает свое какао и начинает делать селфи на фоне елки. Виктор любуется им: красивый, как фотомодель! И пофиг, что фотографируется он в домашней одежде — все равно выглядит круто. Виктор быстро расправляется со своим какао и последним на тарелке пряником и подходит к Джей-Джею, чтобы присоединиться к нему на этих селфи. Виктор целует его в щеку — щелк камерой. Целует в губы — щелк. Жан-Жак собирается выложить новые фотографии в Инстаграм. — Уверен, что готов сообщить миру о наших отношениях? — Да, я давно об этом думаю. Пусть все знают, я тебя не стесняюсь. Или ты против? — Не против. Одно касание по экрану — и фото в сети. Теперь все узнают. Их будут обсуждать, многие их не поймут и не примут... Виктору не привыкать: он через это прошел вместе с Юри. Но для Джей-Джея такой опыт в новинку. Он может сломать его. Чтобы этого не случилось, он здесь. Он поможет ему справиться с трудностями.