Я не могу тебя не любить

      Гарри нервно ходил по комнате, постоянно спотыкаясь взглядом о портьеры, что никак не способствовало обретению спокойствия. Впрочем, не помогло и привычное, проверенное средство — горячий душ, который он успел принять. Дважды. И, кажется, переборщил с тоником для волос, машинально применяя его оба раза.       Его волосы сейчас приобрели настолько насыщенный рыжий оттенок, что, ловя взглядом своё отражение в зеркале, Гарри только досадливо морщился — яркость слепила взгляд. Впрочем, это определённо не представляло собой в данный момент его главную проблему.       А вот происшествие в библиотеке — без сомнения. Сейчас он вообще не понимал — как его угораздило так нелепо подставиться. Ведь он отдавал себе отчёт, что Том захочет узнать о новоявленном женихе больше и вряд ли станет стесняться в способах получения интересующей информации.       Так что ему стоило сесть читать пресловутые книги о глупой игре? Или хотя бы отнестись серьёзнее к возникшему в тот момент ощущению наблюдения — ведь мысль, что это может быть Том, у него мелькнула? Сдавшись усталости, Гарри всё-таки присел на край кровати, волевым усилием заставив себя прекратить бессмысленное хождение.       Он совершенно не понимал — как ему вести себя дальше. Том вряд ли поверил ему абсолютно. Том однозначно будет задавать вопросы, вероятно, умышленно каверзные. Том достаточно внимателен, чтобы заметить любую мелочь или нестыковку. Гарри устало потёр лоб привычным жестом, сейчас ничему не помогающим, конечно.       В голове пронеслась трусливая мысль, что он просто отчаянно хочет домой. Такие игры совсем не для него. Можно продумать юридический аспект аферы и удачно применить зелье, но в сфере общения и понимания людей — он не знает абсолютно ничего. Ему не тягаться с Томом, обладающим большим жизненным опытом и острым умом.       Словно в насмешку или умышленное противоречие, на слабые мысли о побеге в груди только появлялась глухая тоска. Он хотел остаться. Даже не представляя — что будет дальше и как долго продлится его обман, слишком стремительно приобретающий пугающие черты реальности.       Беглый взгляд на часы принёс понимание, что до времени, обозначенного Томом, осталось пять минут, и если сам Гарри не собирается опаздывать, стоило проверить внешний вид и спуститься вниз. Он заставил себя глубоко вздохнуть и — хоть и незначительно — расслабиться.       Он справится. Даже если Том устроит ему допрос с пристрастием или вновь попытается его напугать — он просто будет говорить как можно больше правды. В конце концов, терять ему уже определённо нечего — во время беседы в библиотеке его продуманный план уже свернул в неизученные пока заросли реальности.       Оправив очередную кричаще-яркую мантию, Гарри решительным шагом покинул комнату, но едва не споткнулся на лестнице, озарённый ещё одной пугающей мыслью. А что если Том примет его опрометчивый поцелуй за разрешение или приглашение к действию — Гарри понятия не имел, как обозначить это правильно?       В горле мгновенно пересохло, а приглашение на прогулку по сказочно-красивому саду с последующим ужином в беседке вдруг представилось в новом свете. Хотя бы по многочисленным рассказам Чарли, Гарри имел представление — как должны проходить свидания, возможно, подразумевающие своей целью и соблазнение.       Желание немедленно вернуться в свою комнату и спрятаться в ней, заперев двери, Гарри быстро подавил. Собственное поведение уже начинало несколько раздражать просто тем, что никогда раньше подобные терзания ему свойственны не были. Он привык, что любое событие можно логично объяснить, а на всякий вопрос находится свой ответ.       Но сейчас изученные методы дали сбой, и Гарри чувствовал себя каким-то беззащитным, что вызывало дискомфорт. Он вцепился в перила, заставляя себя немедленно определиться — что именно пугает его до такой степени, что заставляет терять над собой контроль. Но ответ был очевиден — Том.       Гарри вынужден был признаться хотя бы себе, что негласный король Британии пугал его до дрожащих коленок и потеющих ладоней. И он даже не мог чётко понять, что вызывало большее напряжение — внимание Тома в его сторону или отсутствие такового.       Мысленно дав себе подзатыльник, Гарри продолжил спуск. Это просто издержки слишком нервного и долгого первого дня пребывания в незнакомом месте, да ещё и в изначально заданных нежеланных условиях обмана.       Весьма вероятно, что завтра он будет воспринимать всё более спокойно и привычно. Очередная попытка себя успокоить ощутимого облегчения не принесла. В этот момент Том, стоящий у окна в гостиной, обернулся, видимо, услышав шаги.       В тёмных глазах отразилась почему-то досада, когда их взгляд задержался на причёске Гарри, отчего тот мигом почувствовал себя неуютно. Не придумав, что говорить, но и не испытывая желания молчать, рождая напряжённую тишину, Гарри попытался улыбнуться и предпринял неловкую попытку начать разговор:        — Мы просто пойдём гулять в сад?        — У тебя присутствуют какие-то возражения или отсутствует желание совершить прогулку в принципе? — холодно поинтересовался Том, окидывая его внимательным взглядом. Гарри едва подавил тяжёлый вздох — почему их общение складывается так сложно? — Я планировал познакомить тебя с территорией поместья, которая не ограничивается исключительно замком и садом. Но если по каким-либо причинам это представляет собой проблему…        — Да нет же, — не выдержав, перебил восклицанием Гарри, неожиданно для себя нисколько не считаясь с нарушением этикета. — Том, я просто понятия не имел, что сказать, и попытался задать нейтральный вопрос. Но когда ты отвечаешь таким тоном, мне становится не по себе. Я невольно начинаю себя чувствовать в чём-то виноватым, или просто очень глупо. Я хочу посмотреть — и сад, и всё остальное.       Под конец запальчивой речи голос Гарри невольно становился всё тише, а он краснел, вновь мысленно досадуя на свою неожиданную несдержанность. Но настойчивое ощущение, что всё как-то неправильно, тогда как хотелось ровно наоборот, даже учитывая, что он не мог бы ответить — а как правильно, раздражало и толкало говорить.       Том окинул его изучающим взглядом, словно о чём-то размышляя или подбирая слова для ответа, хотя последнее Гарри вероятным и не казалось. В его понимании — Том мог позволить себе абсолютно любой ответ и ни в малейшей степени не озаботиться, как его воспримет собеседник. И скорее уж тот думал о недопустимой наглости в свой адрес.        — Рад, что идея прогулки тебя всё же привлекает, — неожиданно отозвался Том, и Гарри моргнул — тон сменился если и не на мягкий, то на абсолютно нейтральный. Пока он осознавал перемену в сопоставлении со своей речью, Том жестом предложил ему следовать к выходу и без перехода осведомился: — Как ты относишься к магическим существам?        — Нормально, — с толикой недоумения моргнул Гарри, послушно выходя на улицу и слегка вздрагивая, когда Том ненавязчивым жестом прикоснулся к его запястью, обращая на себя его внимание и указывая направление движения жестом. — То есть, на самом деле, среди них есть много интересных видов, которые хотелось бы изучить — из-за редких свойств или просто необычности. К примеру, всегда хотел иметь практическую возможность изучения драконов или фестралов — они уникальны… Но ты ведь не поэтому спросил? — спохватился Гарри, одёргивая себя.        — Нет, но меня заинтересовал ответ, — спокойно откликнулся Том, почти неуловимо приподняв уголки губ в намёке на улыбку. — Считаю нужным предупредить, что на территории мы можем встретить мою змею Нагайну — она на прогулке. Учитывая её впечатляющие размеры — в сравнении с обычной рептилией — ты можешь почувствовать себя некомфортно.        — О, — Гарри растерянно заморгал, осознавая, что хоть и в мелочи, но это было проявление заботы, что оказалось странно приятным. — Спасибо. Попытаюсь реагировать спокойно, даже если твоя змея размером с дракона, — уже более жизнерадостно добавил он, потихоньку начиная успокаиваться и немного расслабляться. — А почему именно змея? Или это неуместный вопрос?        — Нет, отчего же? — риторически возразил Том. — Полагаю, процесс узнавания друг друга априори предполагается взаимным. Я владею парселтангом, что не является столь уж секретной информацией — вероятно, ты слышал об этом. А с Нагайной мы просто нашли взаимопонимание — в удачный момент времени.        — Ух ты, — вырвалось у Гарри удивлённое, слегка детское восклицание. Он даже на мгновение приостановился. — Нет, не слышал. Это же невероятно интересно! Хотя… Я должен был подумать об этом, зная, что ты наследник Салазара Слизерина, — запоздало сообразил он.        — Не имеет значения, — мгновенно пресёк Том дальнейшие сожаления. — За замком на протяжённой территории расположены загоны для драконов и виверн, а так же имеются конюшни. Обход занимает немало времени, а учитывая, что уже сумерки, осмотреть всё более подробно можно и завтра.        — Конечно, — моментально согласился Гарри. — Но ведь издали мы можем посмотреть? — в голос прорвался неподдельный энтузиазм, и Том остановился, прищурившись и глядя на него с нескрываемым любопытством. — Просто это действительно очень интересно, хотя, вероятно, они пустуют? — чуть смущённо попытался объяснить Гарри свой порыв.        — Верное предположение, — Том неожиданно сдержанно улыбнулся и неуловимым движением зажёг даже слишком яркий «Люмос», мгновенно нарушивший очарование сумерек.       Гарри ещё успел неслышно вздохнуть с лёгким сожалением, когда Том резким движением притянул его в объятия, крепко прижимая к себе. Неуловимое напряжение возникло само по себе, но уже в следующую секунду Гарри машинально сам ухватился за плечи Тома, чувствуя, как земля стремительно исчезает из-под ног.        — Что случилось?..        — Раз уж ты хочешь посмотреть всё сейчас, это намного быстрее осуществить в полёте, — невозмутимо отозвался Том, словно ничего особенного и не происходило, плавно скользя по воздуху и направляя свет заклинания вниз. — И вид с высоты — определённо эффектнее. Но советую всё-таки держаться, и крепко.        — Мерлин, — вырвалось у Гарри, когда он наконец-то осознал происходящее. — Просто полёт? Без метлы, без любых дополнительных приспособлений? Это… так здорово и необычно.        — Склонен согласиться в сути, — едва заметно усмехнулся Том, позволив себе нотки лукавства в голосе. — Осмотрись.       Гарри послушался и едва не ахнул от очарования открывшейся картины. Они успели значительно подняться над землёй, и с нового угла обзора небо, расцвеченное сейчас тёмно-синими и лиловыми красками, с одинокими, но яркими звёздами, воспринималось волшебно-красивым.       Над тёмным лесом, раскинувшимся чуть в стороне, в небе висел серп молодого месяца, словно укрывая кроны мрачных деревьев почти неосязаемой для взгляда серебряной вуалью. А территории загонов оказались слабо освещены почему-то фиолетовым светом фонарей, отбрасывающих причудливые тени.       Потрясающая палитра приглушённых, словно намеренно смазанных подкрадывающейся ночью цветов и их оттенков завораживала только своим многообразием и насыщенностью, а удивляла — плавными переходами, будто намеренно растушёванными кистью художника, чтобы наглядно, но естественно стереть любые границы.        — Тут… невероятно, — вырвалось у Гарри, который резко повернул голову, вновь оказываясь с Томом лицом к лицу, и на миг настороженно прищурился, заподозрив, что Том как-то на него воздействовал — раньше он за собой такой страсти к любованию природой не замечал.       Но любые мысли испарились под взглядом тёмных глаз. Всего мгновение, когда Том моргнул и перевёл взгляд куда-то поверх его плеча, но Гарри успел заметить жадный интерес. Щеки уже привычно обожгло жаром, но на этот раз любопытство оказалось сильнее. Он интересен Тому?       Предположение отозвалось чувством какого-то детского восторга, хотя и с нотками опасения. Конечно, это неправильно — ведь рано или поздно обман раскроется, или же ему придётся уйти. И радоваться возможному интересу к себе ему точно не стоит. Но даже потенциальная возможность представлялась слишком желанной.       Может ли один день хоть на толику изменить мировоззрение или повлиять на восприятие окружающего мира? Ещё вчера Гарри бы ответил отрицательно, с полным осознанием уверенности в своей правоте. Но сейчас он готов был признать, что жизнь умеет преподносить сюрпризы, особенно когда ты юн и не особо искушен в её тайнах.       Оказавшись во владениях Тома, он чувствовал себя так, словно попал в другое измерение или параллельную реальность. Привычный мир казался сейчас совсем далёким; впечатлений и незначительных, но важных открытий случилось слишком много, а обычный вроде бы вечер уверенно приобретал оттенок манящего собой незнакомого волшебства.       Гарри тряхнул головой, возвращаясь из своих мыслей в реальность, только неожиданно почувствовав под ногами твёрдую землю. Он осмотрелся, мгновенно понимая, что они успели переместиться к ближайшей беседке — одной из затерянных в самых отдалённых уголках сада. Тут же вспомнились собственные размышления на лестнице, отозвавшиеся сейчас неловкостью.        — Мы можем вернуться к полётам после ужина, — предложил Том, похоже, либо не заметив задумчивости и растерянности Гарри, либо не считая нужным обращать на это внимание. — Если таковое желание возникнет.        — Да, конечно, — опомнился Гарри, машинально отмечая, что если Том предлагает продолжение прогулки, из этого напрашивается логический вывод, что ужин подразумевает под собой просто трапезу, и только в его собственных мыслях это почему-то успело обернуться потенциальной катастрофой его позора. — Тут тепло, — удивлённо заметил он, проходя в беседку.        — Ты предпочёл бы замёрзнуть? — безобидно усмехнулся Том, с природной грацией непринуждённо занимая скамью, расположенную напротив той, которую предпочёл Гарри.        — Нет, но беседка открытая, и я просто не предположил возможности её обогрева, — со вздохом отозвался Гарри, отказываясь анализировать своё поведение. Сейчас ему казалось, что думать он и вовсе неожиданно разучился. — Не считаю, что это имеет значение, — он чуть нервно улыбнулся и немного смущённо добавил: — Тут очень уютно и красиво.        — Домовые эльфы знают своё дело, — безразлично пожал плечами Том, давая понять, что убранство беседки и сервировка стола никак не его заслуга, хотя Гарри подобного и не предполагал — сама мысль, что Том может заниматься чем-то подобным, априори казалась неправильной и какой-то дикой. — Вина?        — Нет, не стоит, — тут же отказался Гарри, с долей обречённости понимая, что Том уже наполняет его бокал, а вопрос явно носил риторический характер. — Или да, — тихо добавил он, понимая, что начинать спорить будет невежливо.       И всё же он твёрдо пообещал себе не делать ни глотка, справедливо опасаясь, что алкоголь, который он ранее даже не пробовал, может повлиять на него совсем неправильно. В памяти ещё слишком жива была сцена, как Чарльз однажды явился домой с прогулки с друзьями в состоянии опьянения и сколько всего он тогда говорил, даже не отдавая себе отчёта в этом.        — Итак, предлагаю совместить ужин и нашу неоконченную беседу, — невозмутимо продолжил Том, делая глоток из своего бокала и изящно ставя его на стол. — Ты хотел рассказать мне о себе, — непринужденно напомнил он, заставив Гарри дёрнуться и едва не опрокинуть свой бокал взмахом руки.        — Кажется, мы остановились на том, что ты будешь задавать интересующие тебя вопросы, — напомнил Гарри, прикладывая невероятное усилие, чтобы голос звучал спокойно и слегка расслабленно, словно никакого напряжения возвращение к теме, поднятой ещё в библиотеке, не вызвало.        — В самом деле, — согласился Том так легко, словно ожидал подобного ответа. — Безусловно, если тебе так удобнее, мне несложно пойти навстречу простой просьбе. Но ты же отдаёшь себе отчёт, что мои вопросы могут тебя смутить, к примеру? Или показаться тебе недопустимо откровенными?       Гарри нервно сглотнул, крепче сжимая вилку в руке. Он как раз ничуть не сомневался, что именно так и будет, но даже такой вариант развития общения виделся более предпочтительным, чем долгие монологи в его собственном исполнении, в которых он рисковал забыться и сказать лишнее.       Голос почему-то вновь подводил, и он только кивнул в знак согласия, чуть натянуто улыбнувшись. А после вздрогнул, когда Том, пристально наблюдающий за ним в ожидании реакции, неожиданно негромко рассмеялся и вновь потянулся к своему бокалу.       Вероятно, удивление, лёгкая обида от подозрения, что смеётся Том над ним, хотя причина подобного и виделась туманной и неконкретной, и невысказанный вслух вопрос нашли отражение в его взгляде, потому что Том слегка пожал плечами, не разрывая зрительного контакта, и заговорил, сделав глоток вина:        — Чарльз, я ни разу не добрый и не гуманный человек. Готов признать, что проявил излишнюю резкость по отношению к тебе во время нашего разговора в библиотеке, руководствуясь личными мотивами. Но не ожидал, что это заставит тебя бояться меня.        — Я не боюсь, — тут же вскинулся Гарри, и сам не понимая — напоминает ли так о себе гордость, или он машинально всё ещё пытается не отходить полностью от соответствия образу брата. Том приподнял брови на пару миллиметров, одним скупым жестом выражая и сомнение, и долю насмешки, и вопрос. Гарри едва заметно вздохнул, сдаваясь в очередной раз — лгать хотелось всё меньше и меньше. — Может, предпочтём чуть другую трактовку — здраво опасаюсь? — он и сам удивился тому, насколько лёгкой и искренней улыбкой сопровождался этот вопрос.       Резкая перемена в поведении Тома словно изменила всю атмосферу в мгновение, придав ей тепло и подлинный уют, что располагало почувствовать себя хоть немного свободнее. Негативные мысли улетучились сами собой, а сосредоточиться теперь хотелось только на беседе, которой сам Гарри страшился ещё несколько минут назад.        — Что же, позволим тебе опасаться, — усмехнулся Том, но быстро стал серьёзным. — В чём здравость, пояснишь?        — Ты загадочный, холодный, властный и слишком красивый, — слова вырвались раньше, чем Гарри успел обдумать ответ, зачарованный пристальным взглядом тёмных глаз, где сейчас отражался нескрываемый интерес.       В этот раз Том явно удивился абсолютно искренне, что не осталось незамеченным Гарри, который поспешно схватил бокал с вином, чувствуя как в очередной раз заливается краской. Даже учитывая недостаток опыта в общении, он знал, что выражать своё мнение так откровенно не принято.       И теперь пытался понять — в какие глубины разума в принципе прячутся его знания и воспитание в разговорах с Томом. Пусть он и озвучил то, что думал, но, вероятно, стоило ответить более сдержанно и продуманно, о чём недвусмысленно свидетельствовал и вспыхнувший теперь открытым — почти жадным — любопытством взгляд Тома.        — Какая лестная характеристика, — чуть задумчиво прищурился Том. — Процесс составления собственного мнения идёт полным ходом? — риторически уточнил он, отсылкой к собственному предложению при знакомстве. — Мне определённо импонирует направление его развития. И всё же, Чарльз, у тебя нет причин для опасения до тех пор, пока ты не замыслишь обман или предательство.       Гарри поперхнулся глотком вина, только сейчас осознавая, что он уже даже не первый. А ведь он обещал себе вообще не притрагиваться к напитку. Впрочем, сейчас это уже не беспокоило. А вот слова Тома вызвали бурю эмоций. Фраза, видимо, предполагала, что он должен окончательно расслабиться теперь и вести себя более непринуждённо, но это только стало ещё сложнее в исполнении.        — Я постараюсь об этом помнить, — нейтрально отозвался Гарри, откашлявшись, и попытался сменить тему, как можно более естественно наконец приступив при этом к трапезе: — А наличие загонов для драконов и виверн подразумевает, что в какой-то момент времени они содержались кем-то из предыдущих хозяев поместья?        — Насколько я понял из отрывочных исторических хроник Рода, которые сумел найти, разведением драконов увлекался Салазар Слизерин, — ровным тоном пояснил Том, к удивлению Гарри легко принимая смену темы. — Свидетельств, что подобное поддерживалось кем-то из наследников, нет. Древние руны или нумерология?        — Руны, — машинально отозвался Гарри, прожевав кусочек мяса и совершенно не почувствовав его вкуса, а потом сообразил, что намерений о расспросах Том вовсе не забыл и не оставил. Но ненавязчивый тон и краткость, как и нейтральность заданной темы, располагали, и Гарри немного неуверенно добавил: — Они более загадочные и интересные, чем множество расчётов, пусть даже и полезных.        — Вполне резонное замечание, — кивнул Том, накладывая себе на тарелку салат. — Трансфигурация или чары?        — Равноценно, — пожал плечами Гарри, которому всё больше нравилась выбранная Томом ненавязчивая манера. Вот только он справедливо подозревал, что вдруг обретённому спокойствию и лёгкости он всё же обязан выпитому вину. Напоминая себе о необходимости следить за тем, что говорит, вдвойне внимательно, он всё же дополнил лаконичный ответ: — И интересно, и увлекательно, и полезно.        — Допустим. Какую бы область магии ты выбрал для изучения, если бы выбор предлагался в единичном числе?        — Алхимию, — не задумываясь и на секунду, выпалил Гарри, и только поймав удивлённый взгляд Тома, принялся объяснять: — Не из-за философского камня, хотя, конечно, попробовать его создать — это невероятно заманчиво в первую очередь с научной точки зрения. Но ведь на самом деле достижения в области алхимии несправедливо обходят вниманием именно потому, что бессмертие вызывает у всех многим больше энтузиазма. И иногда мне вообще кажется, что маги совсем не помнят, не знают или не хотят знать, что в области алхимии имеется ряд уникальных открытий и направлений исследований. И начиналась наука совсем не как поиск способа достижения вечной жизни, — Гарри заставил себя остановиться, напряжённо следя, как Том, явно продолжая его внимательно слушать, обошёл стол и теперь устроился на скамье практически рядом с ним. — В общем, я хотел сказать, что для меня это на самом деле представляет интерес, — немного нервно подвёл он своеобразный итог своей речи, не совсем понимая намерения Тома, что рождало подзабытое чувство напряжения.        — В таком случае, могу предположить, что твоего внимания удостоятся некоторые редкие фолианты в библиотеке, — Том улыбнулся уголками губ. — Тема вызывает живой интерес и у меня, и соответствующая литература имеется в достаточном количестве. Разумеется, ты волен с ней ознакомиться. Как и с любой другой, представленной в библиотеке.        — Спасибо, — вежливо поблагодарил Гарри, стараясь сдерживаться в выражении восторга, но скрыть мгновенно вспыхнувшее предвкушение, конечно, не смог. — А мы… продолжим прогулку? — осторожно осведомился он, пытаясь всё же выяснить причину внезапного перемещения Тома.        — Но ведь мы не закончили ужин, — удивительно мягко возразил Том, в голосе которого скользнули странные нотки, тогда как в глазах отразились уже знакомые Гарри искры лукавства. — Десерт?        — Что? — Гарри на мгновение растерялся вопросу, а потом моргнул, обнаружив поднесённую практически вплотную к его губам крупную ягоду спелой малины.       Даже при всей своей неопытности, он мгновенно осознал, что Том, похоже, решил немного разнообразить ужин флиртом. Вот только отсутствие перехода между вполне серьёзным разговором и действием, как и множество возможных вариантов развития событий, тут же возникших в мыслях, располагали скорее нервничать, чем поддержать предложенную игру.        — Ты не любишь малину? — уточнил Том, тон которого отчётливо приобрёл обольстительные нотки, что дразнило, пугало и притягивало одновременно.       Гарри обречённо прикрыл глаза, понимая, что его щеки резко приобрели тот же оттенок, что и несчастная ягода. Конечно, ему стоит реагировать спокойно — Чарльзу такие игры наверняка даже по душе. А у Тома, вероятно, уже вызвала настороженность его стеснительность, но задача казалась непосильной. И всё же что-то ответить являлось необходимостью.        — Я люблю малину, — Гарри на секунду ощутил прилив гордости, когда осознал, что голос даже не дрогнул. — Хотя и не представляю — где её можно взять в такое время года. Но ягоды — это замечательно.        — Тогда… — провокационно улыбнулся Том, намеренно проводя ягодой по его губам. — Что мешает ей насладиться?        — Я просто не хочу, чтобы всё происходило так, — закрыв глаза, Гарри сдался, вновь выбирая честность и не желая задумываться о последствиях. — Возможно, я сам дал повод своим поступком в библиотеке, но, Том, мы едва знакомы. Я не могу… не хочу, чтобы мы просто… — он умолк, не зная, как правильно выразить свои страхи словами, не желая обидеть Тома, если его собственные опасения всего лишь надуманы.        — Чарльз, посмотри на меня, — голос Тома прозвучал неожиданно собрано и серьёзно, и Гарри заставил себя открыть глаза. Ягода из поля зрения исчезла, а рука Тома лежала на столе. — Проявляемые тобой постоянно застенчивость и скованность начинают выглядеть странно. В обществе ты ведёшь себя куда более раскрепощённо. Я исключение по каким-то причинам, или ты забыл мне рассказать что-то ещё?        — Ты не такой, как остальные, — фраза вырвалась ответом мгновенно, а Гарри уже всерьёз разозлился на себя. С формирующейся привычкой говорить Тому первое, что приходит в голову, определённо надо было что-то делать, если он, конечно, не хочет, чтобы это обернулось однажды печальными последствиями. — То есть… — он вздохнул с толикой беспомощного отчаяния. — Я просто не хочу, чтобы ты руководствовался определённостью будущего, и…       Том наградил его странным взглядом, а потом неожиданно притянул к себе, обнимая одной рукой и вынуждая облокотиться ему на грудь. Гарри постарался заставить себя расслабиться — в почти успокаивающих объятиях точно не стоило искать излишний подтекст.        — Я не собирался делать ничего, кроме озвученного — покормить тебя десертом, — негромко проинформировал Том, лёгким успокаивающим прикосновением поглаживая запястье Гарри. — Но в одном могу признаться — мне нравится тебя смущать. Грешно упускать такой удобный повод совместить приятное и полезное в угоду своему капризу, не находишь?        — Эмм, — неопределённо пробормотал Гарри, вообще не понимая, как ему реагировать на такое откровение, и решился всё же проявить едва уловимую оттенком обиду. — Но это нечестно.        — А разве я обещал вести себя честно? — Гарри не смог разобрать, было ли удивление в голосе Тома наигранным и рассчитанным или всё-таки искренним. — Не припомню, хотя никогда не жаловался на память.        — Не обещал, — согласился Гарри, с удивлением понимая, что заметно расслабился в уютных и необъяснимо дарящих внутреннее тепло, объятиях.       Всё вдруг показалось немного проще, чем он уже начинал привыкать воспринимать. И безумно захотелось позволить себе хоть на непродолжительное время забыть, что он не Чарльз, что он даже присутствовать здесь не должен, не говоря уже про развитие общения с Томом.       Вот только, если данность нельзя изменить в данный момент, то почему бы не получить от неё возможный максимум? Заплатить за свой обман ему придётся в любом случае, независимо от того, раскроет Том ложь или нет. Так какая разница, если больно при расплате будет чуть больше, но от приятных воспоминаний?        — Если ты не хочешь продолжать ужин или устал — у меня нет возражений, — нейтрально заметил Том, отвлекая Гарри от внутренних терзаний и давая понять, что примет его уход сейчас, если тот захочет отправиться к себе.       И всё же Гарри на миг упрямо показалось, что неуловимые нотки сожаления в голосе Тома присутствовали. Не давая себе возможности задуматься, являлось ли это истиной или он просто ищет для себя любой предлог, за который можно зацепиться, он чуть переместился, устраиваясь удобнее в кольце рук, и смело выпалил:        — Но я так и не отведал малины. Моё досадное упущение можно как-нибудь исправить? — тон получился даже слишком легкомысленным, и Гарри тут же дал себе мысленный подзатыльник — он пытался ориентироваться на поведение Чарльза, но получилось как-то грубо и неуместно, как ему показалось.        — Сплошные контрасты, Чарльз, — Том только тихо рассмеялся и, к удивлению Гарри, подвинул свободной рукой лукошко с ягодами ближе к ним. — Пожалуй, мне это даже импонирует. Я пойду тебе навстречу и отвечу на твой вопрос положительно. В случае, если ты предложишь мне что-то интересное взамен. К примеру, можешь озвучивать любой — на твоё усмотрение — факт из своей жизни, которым хотел бы поделиться, за каждую съеденную ягоду.        — О, — Гарри на мгновение растерялся, но портить видоизменившуюся игру отчаянно не хотелось. — Согласен. Я всегда хотел завести питомца. Конечно, в идеале мне хотелось животное, которое сложно назвать домашним, но я был бы рад даже обычному коту.        — Аванс? Заманчиво, — Том усмехнулся и выбрал крупную ягоду, непринужденным движением скармливая её Гарри, который отчаянно старался заставить себя не краснеть. — Что помешало осуществить желание?        — Отец всегда запрещал, — отозвался Гарри, прикрывая глаза и чувствуя всё большее наслаждение — как вкусом малины, которую действительно любил, так и ситуацией в целом. — Он приветствует разве что наличие сов, как почтальонов.        — Строгие правила воспитания? — странным тоном уточнил Том, беря следующую ягоду.        — Да не то чтобы… — Гарри чуть пожал плечами, оставляя тему открытой — разговаривать о родителях и доме особо не хотелось, да и являло собой риск. Он на секунду задумался, выбирая что-то нейтральное для озвучивания. — Меня всегда влекла возможность путешествий.        — Любопытно, — Том скормил ему очередную ягоду, умышленно едва ощутимо дотронувшись пальцем до его губ при этом. — И где бы ты хотел побывать? Или уже бывал?        — Нет. Но при первой возможности хотел бы съездить в Мексику, причём маггловская её часть представляет для меня даже больший интерес, — расслабленно и искренне отозвался Гарри, радуясь, что хоть в чём-то он может быть абсолютно честен — о мечтах Чарльза Тому знать было неоткуда, а значит, и риск выдать себя отсутствовал.        — Легендарное историческое наследие? — понимающе спросил Том в утвердительной форме.       Он, казалось, уже не особо стремился соблюдать им же предложенные правила, и кормил Гарри ягодами вне зависимости от озвученных фактов, хотя сказанное и воспринимал с явным интересом, о чём свидетельствовали хотя бы и его вопросы. Гарри только кивнул в знак согласия и не смог сдержать зевок.       Усталость и эмоциональные потрясения чересчур насыщенного дня давали о себе знать всё больше в покое и комфорте плавного диалога. Разум настойчиво говорил, что стоит отправиться отдыхать, но уходить, покидая беседку, где неожиданно сложилась уютная и непринуждённая атмосфера, не хотелось совершенно.        — Думаю, для одного дня впечатлений более чем достаточно, — нейтрально обратился к нему Том, побуждая его сесть ровно. Гарри только подавил вздох — мимо внимания Тома, конечно же, не прошло его неожиданное, но предсказуемое проявление усталости. — У меня есть дела завтра в первой половине дня. Но предлагаю встретиться за обедом. Эльфы, сад и библиотека в твоём распоряжении. А сейчас, полагаю, тебе стоит отправиться отдыхать.        — Да, конечно, — кивнул Гарри, которому и в голову не пришло спорить, что на его взгляд было бы глупо, неуместно и однозначно невежливо. — Ужин был замечательный, — искренне добавил он, поднимаясь на ноги и останавливаясь в некотором замешательстве. Почему-то казалось, что Том захочет как-то пожелать спокойной ночи, но тот только мимолётно сдержанно улыбнулся.        — Поэтому ты к нему почти не притронулся. Доброй ночи, Чарльз.        — Я… Да, доброй ночи, — эхом повторил Гарри, решив не развивать тему, и медленно зашагал по направлению к поместью.       Том проводил его взглядом, мысленно усмехаясь. Чарльз явно ждал каких-либо действий с его стороны на прощание, и не оправдать эти ожидания оказалось довольно забавно. Возможно, в следующий раз ему придёт в голову проявить инициативу самостоятельно.       Сделав глоток вина, Том задумчиво постучал пальцами по столу. События разворачивались всё более увлекательно, но не стоило погружаться в них настолько абсолютно. Даже перебирая воспоминания за долгое время, он не мог найти — когда бы ещё проводил с кем-то день вот так, сосредоточившись исключительно на одном человеке.       Конечно, новизна впечатлений и азарт сказались, но впредь совершенно недопустимо оставлять без внимания текущие дела. У него есть год, чтобы познакомиться с женихом ближе и наладить отношения. Мерлин весть с чего его потянуло делать это едва ли не за день. Но сожалений всё равно не было.       Стоило вспомнить смущение Чарльза или его детский восторг от полёта, как улыбка сама появилась на губах. Неожиданно наивный в некоторых аспектах, куда более спокойный, чем могло бы показаться при первом впечатлении, неглупый и любознательный — Чарльз по итогу вызывал положительные эмоции и живой интерес.       Вдруг вспомнилось, что, согласно традициям, упомянутым в договоре помолвки, он должен вручить жениху приветственный подарок. Том поморщился, делая ещё глоток вина. В выбранном им варианте старинного брачного ритуала были как свои плюсы, так и минусы.       Он проигнорировал этот пункт, рассчитывая пообщаться с Чарльзом день-другой и сориентироваться — что может представлять для него интерес. Но и по факту общения Том был вынужден признать, что сам он никак не стал лучше разбираться в том, что называют ухаживанием.       За всю его жизнь у него никогда не возникало необходимости добиваться чьего-то расположения или внимания. Но сейчас хотелось сделать всё правильно, и совсем не из-за соглашения. Чарльз интересовал достаточно, чтобы попытаться построить с ним взаимовыгодные отношения, а не просто заключить сделку.       Вероятно, ему совсем не помешает совет, который в книгах вряд ли найдётся. Самым резонным представлялось побеседовать с кем-либо из доверенных соратников. Перебирая в голове фамилии и взвешивая резонность подобного обсуждения в принципе, Том насторожился, когда чуткий слух уловил странный звук, напоминающий скрежет.       Палочка скользнула в руку мгновенно. Конечно, поводов напрягаться не было — территория поместья окружена мощными защитными чарами, но звук шёл откуда-то со стороны как раз ограды, что не могло не настораживать. Местность на несколько миль в округе была пустынной.       Ступая неслышно и внимательно вглядываясь в темноту, Том методично обходил территорию сада, визуально разбив её на квадраты. Ночная тишина ничем более не нарушалась, порядок везде соответствовал привычному, и в какой-то момент Том уже был готов признать, что ему могло послышаться.       Или же источником звука могло быть какое-то животное, хотя подобное объяснение казалось уже куда более натянутым — издавать именно скрежет живые существа не могли. Медленно приближаясь к аллее, ведущей от ворот к парадному входу, Том уже и не рассчитывал что-либо обнаружить.       И замер, когда взгляд выхватил лежащую на аллее, ближе к воротам, змею впечатляющего размера — не менее тринадцати футов в длину. Сгустившиеся сумерки не располагали рассмотреть окрас, но в тусклом свете факелов, закреплённых на заборе у входа, невозможно было не увидеть, что горло рептилии перерезано.