Эпилог

Свет. Интересно, она давно это спланировала? Избавиться от него вот так просто, в очередной раз, не моргнув и глазом… Тьма. …или же это было спонтанное решение? Свет. Даже если и спонтанное, оно было наверняка чем-то обосновано. Но чем?.. Тьма. Он достал ей книгу. Он узнал, кто такой Регулус Блэк. Он провел ее в Косой переулок. Он помог ей добыть Крестраж. Он дал ей Непреложный обет, в конце-то концов!.. Снова тьма. Драко лежал на полу своей спальни в доме на Площади Гриммо и то вызывал, то гасил огонек на кончике своей волшебной палочки. Было пусто так. Глухо. Он мыслил не словами, а скорее ощущениями. Тягучая жалость с примесью отвращения к себе забила легкие и обволокла мозг. В желудке кололо. Сухой язык разбух во рту, а все его тело разваливалось на части. Ему было все равно. Он проиграл. Он пытался пойти по тропе своей семьи, и он проиграл. Он пытался пойти против них, и снова проиграл. Снова. Он никогда не был в казино, но чувствовал себя заядлым игроком. Из раза в раз он ставил на кон все. Самого себя ставил. Из раза в раз он все терял. Что делать теперь, он не знал. Никогда еще он не чувствовал себя таким потерянным, таким жалким. Он ошибся. Она ничего не поняла. Она ничего о нем не знала. Но может быть… может быть, он и впрямь уже не был человеком? Ведь он и сам больше не знал, кто он такой. Он готов был сдаться. Он не хотел ничего доказывать ни себе, ни ей. К чему это все?.. Может быть, он ошибочно полагал, что спасает свою семью. Не лучше ли было стать кем-то вроде Беллатрисы, такой верной, преданной, твердой?.. Ведь они все такие. Она. Орден. Дамблдор. Все они. Дамблдор ведь обо всем знал. Но он не помог ему. Позволил Темному Лорду манипулировать им, шантажировать его, угрожать ему. Дамблдор его не спас. И Грейнджер… Грейнджер тоже. Так где же она, эта хваленая гриффиндорская любовь и вера в лучшее в человеке? Нет ничего, как ни кричи. Он был в глубоком-глубоком лесу, которому нет ни конца, ни края. Он думал, что пытается выбраться, но на самом деле углублялся лишь дальше в чащу. Выхода не было. Небылоникакоговыхода. Он ведь себе зарок давал, что продолжит, несмотря ни на что. Если Грейнджер втопчет его в грязь, если в очередной раз его выгонит, он обещал себе, что он не сдастся. И он вновь не сдержал обещание. Он часто обманывал себя. Малфой – это звучит гордо. Да ведь?.. Ну и где теперь эта гордость? Имела ли она смысл – хоть когда-нибудь? Что от нее осталось?.. Будь его кровь хоть тысячу раз чиста, все это не имело никакого смысла сейчас, в этой игре. Чистая кровь была скорее его проклятьем, нежели благословением. Она привела его в этот лес. Наверное, она. Или все-таки нет?.. Да или нет?.. Что осталось в его мире целого, правильного? Все как будто уходило в воду, все поглощали зыбучие пески. Может быть, когда-нибудь они поглотят и его самого. Было так странно ненавидеть себя больше, чем ее. Еще хуже – думать о том, что она, возможно, была права. Во всем. Все это не он, не он больше. Это кто-то другой. Он чувствовал себя таким разбитым, что, наверное, мог бы заплакать. Но слезы, слезы, где вы? Ведь уж не впервой… Ах, ну да, как же. Он совсем забыл, что может лить слёзы только в присутствии грязнокровок. Значит слезы – это грязь. Но не слишком ли он драматизировал? В конце концов, она ведь не прогнала его. Она не сказала, что он не может к ней приходить. Они могли бы продолжить в любой момент, если бы он хотел. Но… нет. Она ясно дала понять ему его место. Лишний. Всегда, снова. Что бы ни делал, как бы ни старался. Это слово словно стало его клеймом. Лишний везде, где бы ни оказался. – Зачем же подавать надежды? – Зачем же ты надеялся?.. И правда – зачем?.. Он так запутался. Он не мог понять, что правильно, а что нет. Он не мог понять, что именно он чувствует. Обиду? Боль? Или, может быть, горькую иронию? Унижение? Все сразу, наверное. А может быть, ничего вовсе. Он и сам не знал, почему именно воспринимает все так. Очередная ошибка, наверное. Но сил… их просто больше не осталось. А впереди его ждала долгая-долгая ночь… Новый день пришел – не мог не. Драко не знал, сколько пролежал вот так, на полу. Тьма сменилась светом, как и всегда, но он даже не пошевелился. Он не сомкнул глаз ни на секунду. Тонуть было так просто. Но все проходит – пройдет и это. Уйдет вслед за ночью и сгинет при свете дня. Он снова будет прежним. Хотя бы попытается им стать. Дышать было тяжело, но сердце билось уверенно и ровно. Живое. Его. Прежде чем он попытался встать, ему пришлось напомнить себе, что он – Драко Малфой. А это кое-что да значило, несмотря ни на что. И это было лучшим из того, что могла предложить ему судьба. Если, конечно, судьба вообще существовала. Когда он поднялся, ему пришлось опереться о стену, чтобы устоять на ногах. В глазах потемнело. Он тряхнул головой. Нет, к черту это. Довольно слабостей. На сегодня – уж точно. Он сделал несколько неуверенных шагов по направлению к кровати, затем прошелся взад-вперед по комнате, разминая одеревеневшие конечности. Тело начинало постепенно оживать. Первой – что неудивительно – пришла в себя голова. Она болела. Драко стиснул зубы. Что ж, пускай. Поболит и перестанет. Горло горело от жажды, безумно хотелось пить. Драко огляделся. Кувшин на прикроватной тумбочке был полон – спасибо Кикимеру – но Драко к нему и не притронулся. Ему осточертело находиться в этой комнате. Он ненавидел ее. Здесь он ощущал себя, как в тюрьме. Все его худшие дни прошли в этих четырех стенах. Нужно было выйти отсюда, вдохнуть полной грудью, чтобы просто… быть. Но там будут люди. Эта мысль заставила его поколебаться. Готов ли он был увидеть кого-то еще, разговаривать? Он наверняка выглядел, как самый настоящий псих, да и чувствовал себя ненамного лучше. Стоило бы привести себя в надлежащий вид, прежде чем появляться на глазах у других. Да, именно так и стоило поступить. Потому что хватит. Никто больше не должен видеть его слабость. Никто. Больше. Хватит быть мальчишкой и трусом. Пришла пора взрослеть. Никто не посмеет жалеть его, даже он сам. Он решит, что ему делать, но сперва он вновь станет человеком. Отойдя от двери, ведущей на лестницу, Драко прошмыгнул в крошечную ванную комнату, примыкавшую к спальне Регулуса. Смотреть на свое отражение он даже не стал – он и так прекрасно знал, что там увидит. Струи горячего душа освежали, однако отвращение к самому себе отрезвляло куда эффективнее. Надо же, разнюнился, слюни распустил, и из-за чего! Ведь бывало хуже, Мерлин, гораздо хуже. Это просто чертова Грейнджер. Она была такой всегда. Этого следовало ожидать, к этому следовало быть готовым. Пол утра он провел, приводя себя в порядок. Через какое-то время он все же решился взглянуть на себя в зеркало, и увиденным он остался почти доволен. За эту ночь он как будто стал старше, мудрее. Черты лица заострились, стали более четкими, глаза потемнели. И если не считать огромных синяков под ними – он выглядел почти сносно. Одетый с иголочки, Драко спустился вниз. По-прежнему адски хотелось пить, но прежде, чем зайти в кухню, Драко решил заглянуть в гостиную – дверь была как раз приоткрыта. Бесшумно, как кошка, он подошел ко входу в комнату и взялся за ручку, готовый войти, как неожиданно различил чей-то силуэт у окна. Драко прищурился. В лучах тусклого осеннего солнца он узнал Пэнси. Заложив руки в карманы мантии, она безучастно смотрела прямо перед собой; мысли ее явно витали где-то очень далеко отсюда. Он хорошо знал этот взгляд. В горле застрял ком. Он думал о том, чтобы уйти, но что-то останавливало его, и ноги как будто приросли к полу. Она казалась такой ранимой сейчас. В очередной раз Драко задался вопросом, что же такого сделала Пэнси, чтобы попасть в ближайший круг Пожирателей смерти. Ведь она… она не была убийцей. Не могла быть. Он знал ее слишком хорошо. Хотя… Драко усмехнулся. Глупо было так думать: сейчас он не имел ни малейшего понятия о том, кто он сам, что уж говорить о Пэнси… Как бы там ни было, вот он – его шанс. Она здесь, всего в паре метров от него. Достаточно просто подойти и заговорить с ней. Он не хотел, но он должен был. Он ведь решил – хватит быть слабаком. И вот она, первая возможность хотя бы что-то исправить. И, возможно, единственная. Поэтому ее нельзя было упускать. Вдох… Он справится. Как раз в тот момент, как Драко кашлянул, Пэнси произнесла: – Не нужно. Я знаю, что ты здесь. Драко вздрогнул. Выражение ее лица не изменилось, она даже не обернулась. – Откуда? – будничным тоном поинтересовался Драко. Пэнси пожала плечами: – Слышала, как ты дышишь. – Все дышат, Пэнс. Она наконец обернулась. Невесело усмехнувшись, она ответила: – Ты дышишь по-особенному. К тому же никто бы больше не стал так долго торчать под дверью, никак не решаясь войти. Что ж, честно. Ладно, раз она заговорила первой и до сих пор не ушла отсюда, можно было попытаться вести себя с ней, как обычно. Как раньше, мысленно исправил себя Драко. Копируя ее манеру держаться, Драко подошел к окну и встал с Пэнси плечом к плечу. Глядя, как и она, прямо перед собой, он равнодушно бросил: – Птичка на хвосте принесла, что у тебя что-то не в порядке. – И как же зовут эту птичку? – Три буквы: первая «т», последняя «о»… Пэнси закатила глаза: – Ну конечно. Кто бы сомневался. Сегодня утром Тео мне весь мозг проел своими расспросами… – Нынче это вошло у него в привычку – донимает всех подряд. Пэнси улыбнулась краешком губ: – Странно, что ты еще не высказал ему все, что думаешь по этому поводу. – Я-то высказал, – кивнул Драко. – Только ему как обычно плевать. Он сам себе на уме. – Не сомневаюсь, – фыркнула Паркинсон и поглубже заложила руки в карманы. Пока что все шло хорошо, Мерлин, даже куда лучше, чем он ожидал. Но вот между ними повисла напряженная пауза, и Драко понял, что слегка переоценил ситуацию. – Итак… – он прочистил горло. – Не расскажешь? – Не расскажу о чем? – осведомилась Пэнси, и Драко задумался, была ли подлинной ее забывчивость. – О том, что с тобой происходит. – Ах, это… – Пэнси лишь небрежно отмахнулась от него. Так, будто бы он был назойливой мухой. Одного движения ее руки хватило, чтобы понять, что она лжет, во всем лжет. Ее пальцы дрожали, и Драко прекрасно знал, что именно это означает. – Мерлин, Пэнс, не заставляй меня все клещами тянуть… – А что ты хочешь от меня услышать? – спросила Пэнси, повернувшись к нему лицом. – Правду, – просто ответил Драко. – Правду, – повторила Пэнси, едва сдерживая смешок. – И зачем, позволь спросить? Ты ведь все знаешь и так. – Знаю что? В этот раз Пэнси все же усмехнулась: – Что я окончательно тону в своем чертовом горе, потому что потеряла свою единственную – пусть и паршивую – компенсацию. Верно?.. Драко сжал зубы. – Что ж, неплохо, Пэнс. С памятью у тебя проблем нет. – О, благодарю, – с сарказмом отозвалась она, вновь отворачиваясь от него. Краем глаза он заметил, каким взволнованным стало ее лицо, как напряглась ее спина и одновременно поникли плечи. Плохо. – Ты ведь знаешь меня, – вдруг произнес он. – Прости? – Ты знаешь меня и то, чего можно ожидать. От возмущения у Пэнси отпала челюсть: – По-твоему, это я во всем виновата? Ты винишь меня в том, что ведешь себя как эгоистичный сукин сын? Драко обнажил зубы. Вот так, Пэнс. Давай. – Всем сейчас нелегко. Каждый справляется, как может. Пауза. – Мы знакомы столько лет. Раньше ты всегда понимала, когда меня лучше не трогать. – Раньше ты не вымещал на мне свою злость, – ледяным тоном произнесла Пэнси. – Если тебе все равно, ты мог бы просто сказать мне. Я не дура, Драко. Я понимаю. Я ведь… Она замялась. Ее глаза наконец ожили, в них промелькнул огонек. Драко кожей ощущал каждую мысль, проносящуюся у нее в голове. По лицу ее видел, как ей было тяжело. Но он молчал. Пусть скажет все, что думает. Давно пора расставить все точки над «i». – Я не ждала, что ты будешь рядом или проявишь сочувствие. И я бы не удивилась, если бы ты сказал, что не хочешь меня больше видеть. Но ты не сказал ничего, и я подумала, что у меня… что у нас есть шанс быть друзьями, как мы и договорились, как раньше. Да, ты был холоден со мной, но я думала, что это все из-за задания Темного Лорда и остального… но теперь… я не понимаю, что происходит теперь, Драко. Та наша встреча в Малфой Мэноре окончательно дала мне понять, что… но теперь ты приходишь вновь, и затеваешь весь этот разговор, и… я не знаю, что думать. Она выглядела такой растерянной. На какой-то миг ему даже стало ее жаль. Пэнси ведь не заслужила этого. Да, Паркинсон – не подарок. Поверхностная, недалекая, с языком как помело. Но при всем при этом она его любила. Может быть, любит до сих пор, он не знал. Но он понимал – он не хочет ее любви. Он никогда не чувствовал себя недостойным ее высокого чувства. Напротив, оно ему льстило, заставляло еще немного подняться в собственных глазах. Теперь же… ему это просто было не нужно. Ее сердце, отданное ему, камнем висело у него на шее. Конечно, было бы выгодно пользоваться этим. С помощью влюбленной в него Пэнси Драко мог бы сделать свою жизнь куда лучше. Но он не мог так поступить с ней – не мог играть ее чувствами, не мог еще ниже упасть в собственных глазах. Это было бы подло. Низко. Глядя на нее сейчас, он хотел почувствовать что-нибудь, кроме разъедающей жалости, хоть что-нибудь. Но он был не в состоянии. Пэнси заслуживала иного. – Неужели тебе и правда не все равно? – прошептала она. Нет. – Да, Пэнс. Мне не все равно. Он ненавидел ей лгать. Но он должен был. Манипулировать ее чувствами он не желал, да, но и, как ни крути, окончательно от ее общества отказаться Драко был не намерен. Как и Тео, она могла быть полезной – у нее были знания. Это тоже ему не нравилось. Это тоже было бесчестно. Не так подло, но, Мерлин, все же. Он ничего не обещал ей, верно. И она знала – того, что между ними было когда-то, уже не вернуть. Но ему было плевать на ее чувства, на ее боль. Так что видеть ее, говорить с ней – пусть даже без обещаний – было обманом. Он не мог быть ее другом. Он не мог быть ей никем. И он не мог сказать ей об этом. Каждый раз ему приходилось буквально ломать собственный хребет, чтобы заговорить с ней, и он презирал себя за это. Но ничего поделать он не мог. Пока она нужна ему, ему придется так поступать. Из раза в раз, день за днем. От его слов ее лицо просветлело. От ее улыбки у него сжалось сердце. – Может быть… ты был в чем-то прав, – пробормотала она. – Я и правда была немного... – Нет, Пэнс. Ты же знаешь, что это не так. Ложь. Но она не замечает. Опьяненная смыслом его слов, она окончательно оттаивает. Его лицо – словно маска. Он улыбается ей в ответ. – Мне не хватало этого. – Чего? – Тебя, – говорит она. – Твоей улыбки. Ты давно не был со мной таким. Ее слова царапнули ему легкие, но он не позволил улыбке померкнуть на его губах. Крошечной части его хотелось, чтобы она ему не поверила. Ну же, Пэнси, заметь, наконец, эту искусно замаскированную фальшь и безразличие. Увидь, чтобы ему не пришлось больше врать и презирать себя. Не прощай его. Но она, конечно же, не увидела. И она, конечно же, простила. А ведь он даже об этом не просил. Прежде, чем она успела сказать что-то еще, Драко задал вопрос: – Почему ты пришла сюда сегодня? Тео говорил, ты здесь в последнее время бываешь нечасто… Пэнси слегка зарумянилась. – Там стало слишком скучно. К тому же я подумала, вам было бы интересно узнать кое о чем. Сердце Драко пропустило один удар. – О чем же? – спросил он, и его голос едва не дрогнул. – Ходят кое-какие слухи… не знаю, правда ли это – но я почти уверена, что правда… – Не томи, Пэнси, – давил Драко, изо всех сил стараясь, чтобы голос не выдал его беспокойства. – Говорят, что Дамблдор составил завещание перед смертью. И это все?.. – И что в этом такого? – почти что разочарованно буркнул Драко. – Сколько ему было? Сто пятнадцать?.. Разумеется, он планировал… – Все бы ничего, – заговорщически ухмыльнулась Паркинсон. – Если бы он не завещал кое-что Грейнджер, Уизли и Поттеру. Ему понадобилось несколько дней, чтобы осознать рассказанное Пэнси. Нужно было решить, что с этим делать. А еще – что делать с Грейнджер. Тем же вечером его бок прожгла обжигающая боль. Чертыхаясь, Драко достал из кармана мантии Зачарованную монету и взглянул на ее ребро. Всего два слова – но какие важные! «Нужно встретиться». Встретиться для чего? Он не знал. Не имел ни малейшего понятия. И, видит Мерлин, он никак этого не ожидал. Если он и предполагал, что Грейнджер очухается, то уж точно не надеялся, что это произойдет так скоро. Нужно было отдать самому себе должное – он не кинулся к ней тут же, словно послушный пес. Ухмылка у него на губах померкла, и он затолкал монету обратно в карман. Теперь, Грейнджер, он решает, нужно ли им встречаться. Признаться, сначала он был полон решимости ее проигнорировать. Однако день за днем его точили сомнения, и он наконец сдался. Он придет к ней. И, возможно, он согласится поработать с ней еще какое-то время. Но это вовсе не потому, что он решил закрыть глаза на ее поведение, нет. Просто у него появился план. Оповещать ее о своем приходе заранее он не стал. Драко и сам до конца не был уверен в том, что все же придет к ней. Ноги не желали нести его к ее дому, мятежный дух не готов был сдаваться даже в угоду разуму. Но он все же сделал это. Он пришел. Дверь была не заперта. Неужели она ждала его все это время?.. Драко тряхнул головой. Даже если и так – какая разница? Он прошел в гостиную. Грейнджер там не было. Драко нахмурился – это ему не понравилось. В последний раз, когда Грейнджер устраивала нечто подобное, ему в бок прилетело приличное заклятье. Поколебавшись, Драко достал палочку – просто на всякий случай. Он огляделся. Все книги на месте, стол по-прежнему завален бумагами и прочим хламом. Но в доме было подозрительно темно и тихо. Может быть, она ушла или… Внезапная мысль выстрелила Драко в голову. Ведь где-то здесь лежит Крестраж. Он напрягся изо всех сил, пытаясь вспомнить, куда Грейнджер положила Крестраж, когда они вернулись из Лютного переулка. Кажется, она спрятала его в одном из выдвижных ящиков… Драко подошел к столу и дернул за ручку. Поднеся к ящичку палочку, он грустно усмехнулся – пусто. Крестража там не было. Разумеется, Грейнджер его перепрятала. Даже не дала ему в руках его подержать… а ведь это, между прочим, не только Крестраж, но и реликвия, принадлежащая основателю его факультета. Он вновь огляделся. У него появился отличный шанс – Мерлин, такой выпадает разве что раз в тысячу лет… Грейнджер здесь совершенно точно не было. Но… что, если это какая-то проверка? Что, если она стоит где-то здесь под мантией-невидимкой и просто наблюдает за ним? Драко вновь тряхнул головой и задвинул ящик. Отошел от стола и замер в центре комнаты. Какой, в сущности, был смысл искать Крестраж? Даже если Грейнджер здесь и не было, он не мог так поступить. Что бы он стал с ним делать? Забрал бы с собой на площадь Гриммо?.. Мерлин, просто смешно. Если бы кто-то нашел его, он бы умер быстрее, чем успел произнести слово «Крестраж», а другого места, где можно было припрятать медальон, Драко просто не знал… Нет, забирать его у Грейнджер было бы слишком опасно в любом случае. Но, видит Салазар, искушение было слишком велико. Драко едва удавалось удерживать себя на месте. Как раз в тот момент, когда он, решив наплевать на все, все же вознамерился вернуться к поискам заветного медальона, наверху раздались какие-то шорохи. Кто-то спускался по ступенькам и – в этом Драко не сомневался ни секунды – направлялся в гостиную. Он почти готов был вскинуть руку с палочкой и прицелиться, но внезапно понял. Грейнджер, конечно. Ее шаги. И действительно – не прошло и пары секунд, как на пороге возникла она. Но, видит Мерлин, все вышло совсем не так, как он ожидал. Прикрыв глаза, она вытирала влажные волосы полотенцем. От ее разгоряченной кожи валил пар, сама же она, обернутая в широкое банное полотенце, стояла на полу босая, слегка привстав на носочки. Видит Салазар и всего его потомки, Драко был готов к чему угодно, но только не к этому. Сам не зная, почему и зачем, Драко изучал ее с головы до ног, от кончиков мокрых волос, облепивших лицо, до кончиков пальцев. Всю комнату наполнил влажный запах малины, исходящий от ее тела. Он и сам не заметил, как задышал глубже. – Должен сказать, Грейнджер, что я представлял себе нашу встречу несколько иначе… ты не подумай, но об услугах подобного рода мы не договаривались. Полотенце выпало у нее из рук. Грейнджер в ужасе прижала руки к груди. – Мерлин, Малфой! – выпалила она. – Ты меня до смерти… Однако договорить ей так и не удалось. Ноги ее разъехались на скользком полу, и она наверняка упала бы, если бы не успела вовремя ухватиться за дверной косяк. Полотенце, скрывавшее ее тело от его глаз, задралось почти что до середины бедер, и Грейнджер, красная, как рак, лихорадочно пыталась исправить положение. Он хотел злиться на нее, хотел ужалить ее побольнее, быть с ней таким же холодным, какой была она с ним. Но, гном его укуси, сейчас он просто не мог. Издевательски хихикая, Драко наблюдал за ее отчаянными попытками встать и вновь обрести равновесие. – Может быть, ты отвернешься?! – истерически вскрикнула она. – Зачем? – Драко высокомерно приподнял бровь. – Черт, Грейнджер, ты даже ванну принимаешь, будучи под Оборотным… Да уж, осторожности ей не занимать. В отличие от него. – Раз так, тогда помоги мне! Драко не выдержал и бархатно рассмеялся. – Нет уж, Грейнджер. За тобой так увлекательно наблюдать… – Здесь тебе не театр, Малфой… – Не театр, говоришь? Тогда сними свой костюм. Едва эта фраза слетела с его губ, как он тут же понял всю ее двусмысленность. Грейнджер еще больше раскраснелась и разнервничалась, и в этот раз ей, наконец, удалось подняться. Все еще держась за дверной косяк, она пару раз глубоко вздохнула, а затем с нескрываемым раздражением взглянула Драко прямо в глаза. – Ну и что тебя так веселит, позволь спросить?! – презрительно поинтересовалась она. – Ведешь себя, как ребенок… Драко откинул голову назад, по-прежнему продолжая смеяться. – Знаешь, я бы посоветовал тебе одеться, но ты выглядишь… Когда-нибудь увидеть полуголую Грейнджер, упавшую ему под ноги? Если бы кто-то сказал ему, что ему выпадет такая возможность, он бы ни за что не поверил. Но, нужно признать, это была не она – не совсем она. – Прекрати это немедленно! – пробубнила Грейнджер и скрестила руки на груди. Смущение ее окончательно уступило месту негодованию. – Лучше скажи мне, как ты сюда попал? Драко изогнул бровь: – Брось, Грейнджер, что за вопросы? Ты же сама не заперла чертову дверь. Она досадливо ударила себя рукой по лбу. – Что, будешь говорить, что забыла? – с нескрываемым сарказмом в голосе поинтересовался Драко. – Это будет даже не смешно… Она покачала головой: – Нет, ты прав. Я ждала тебя, но я… я начала сомневаться, что ты объявишься. Три дня прошло. Сомневалась. Что ж, и правильно, Грейнджер. Стоило бы. Ее слова заставили его встрепенуться. В один миг он вновь стал серьезным, всю веселость как рукой сняло. Идиот. Он пришел сюда с конкретной целью, и вместо того, чтобы осуществить задуманное, он стоял, как полный дурак, и просто… просто… Он и сам не знал, что он делает. – Тогда не «как», а «почему», Грейнджер. – Серьезно? Поговорим о значении вопросительных слов? Он ничего не ответил. – Так и почему же ты пришел? – с нажимом поинтересовалась Грейнджер. С каждой секундой он все отчетливей ощущал нелепость ситуации. Это выбило его из колеи... Нет, он останется тверд. Что бы ни произошло, что бы она ни сказала, он не изменит своего решения. – Решил узнать, зачем же ты все-таки решила со мной встретиться. Вот так, Грейнджер. Смущайся. Смущенной ты ему нравишься куда больше. Она убрала волосы с лица и подняла с пола упавшее полотенце. Пытаясь заполнить неловкую паузу, она прошла в гостиную и начала зачем-то перебирать исписанные листки бумаги, лежащие на столе. – Я подумала, что, возможно, мне не стоило так быстро отказываться от… гм… от нашей совместной работы. – Ты поняла это за двадцать четыре часа? – уточнил Драко. Мерлин, лучше бы она была одета, потому что как бы он ни пытался взять себя в руки, у него ни черта не получалось. Отголоски отзвучавшего смеха все еще щекотали горло, а чертов запах его малинового шампуня просто душил. А еще – она на него не смотрит. Никогда, наргл ее побери, не смотрит на него… – Мы неплохо сработались, – бросает она плоским, невыразительным тоном. – За последние пару недель мы успели сделать довольно много… И я подумала, что нельзя терять время. Нельзя отказываться от такой возможности. Вот так вот, значит. От возможности. Всего лишь возможности. Черт. В ее словах как будто было все правильно, все в порядке, но они звучали так, словно он был пустым местом. – И что это должно означать? Она раздраженно смотрит на него из-под полуопущенных ресниц. – Это значит, что все остается, как раньше. И в этот самый момент он засомневался. Может быть, стоит все же поверить ей? В конце концов, она позвала его. Она переступила через свою чертову гордость и признала свою ошибку… частично, но все же. Ему так хотелось дать им еще одну возможность. – На каких условиях? – Условиях? – переспросила она. – Не припомню, чтобы мы ставили друг другу какие-то условия. Я ничего тебе не должна. Если у нее и был крошечный шанс вернуть все на круги своя, то она его упустила. Чья-то холодная рука скрутила Драко внутренности. «Я ничего тебе не должна». Она вновь не сказала этого прямо, вслух, но он понял и так. Лишний. Лишний. Лишний. Предатель. Убийца. Не я тебе должна – ты мне должен. Все его сомнения были перечеркнуты в один миг. Она не изменится. Это не изменится. Придет время, и она вновь выставит его вон. Но он не позволит этому случиться. Нет, этому не бывать! Он ведь клялся себе, что однажды она ответит ему. За все. За выводы на откровенность, за резкость, за ложь. Пришло ее время платить по счетам. Пришло ее время быть лишь орудием, возможностью. Ничего, Грейнджер. Тебе недолго осталось его терпеть. Как только он проникнет в Министерство и заберет оттуда то, что завещал ей и ее друзьям Дамблдор, он исчезнет из ее жизни. Она ничего не узнает, конечно. Он бы ушел прямо сейчас, в эту самую минуту, если бы мог. Но она будет нужна ему еще какое-то время. Точнее, даже не она, а то, что у нее было. Как только он возьмет у нее все, что ему нужно, он уйдет и никогда больше не вернется. Но до тех пор надо тянуть время. Он справится и без нее. Но вот справится ли она в одиночку?.. В этом он сомневался. Но – плевать. Она продолжает буравить его вопросительным взглядом. Ждет ответа. Пытается понять, о чем он, черт возьми, думает. Он расплывается в улыбке: – Что ж, Грейнджер. Мудрое решение. С чего начнем?