Эпилог

Он знал, на что шел. Раскрывать планы Волан-де-Морта ей было самым рискованным шагом, на который он только мог пойти. Быть может, это было даже более опасно, чем отыскать саму Грейнджер. Но он сделал это. Ему нужно, чтобы она могла доверять ему. И он надеялся, что она поверит. Он знал, что он может умереть, и знал, что Волан-де-Морт будет зол, если Министерству все же удастся сорвать его операцию и отразить атаку, так зол, что не пощадит никого. Но это давало шанс. И это давало время. Лишь оказавшись вдали от Грейнджер, Драко понял, что продрог до костей. Он вновь был в Лондоне, неподалеку от Площади Гриммо. Возвращаться туда не хотелось. Но он помнил – если кто-то успеет заметить его отсутствие, у него будут проблемы. Поэтому, поплотнее закутавшись в мантию, он, стуча зубами, медленно двинулся к дому. Вместо пелены дождя Лондон окутывал туман. Стоило, наверное, воспользоваться чарами, чтобы высушить насквозь вымокшую в Бирмингеме мантию и согреться, но этого делать Драко не стал. Холод отвлекал его от мрачных мыслей. Он заставлял его чувствовать себя живым. «Жду тебя к субботе, Грейнджер». Да, он раскрыл перед ней все карты, но даже сейчас он сомневался в том, что она свяжется с ним. Он ничуть не удивится, если так и не получит от нее весточки. Но что ему делать в этом случае?.. Вновь попытаться связаться с ней? У маглов говорят: «Бог любит троицу», – а у волшебников: «Троицу любит смерть». С учетом слов, сказанных ею ему на прощание, Драко скорее был готов поверить во второй вариант. Но как же тогда поступить?.. Тягучая, прерывистая боль – верный признак надвигающейся мигрени – лениво лизнула его затылок. В висках застучало. Вопросы. Слишком много вопросов… Драко ненавидел их. Он никогда в жизни не признается в этом, но в такие моменты, как сейчас, ему немного не хватало Плаксы Миртл. Он почти по ней скучал. Почти. Как-никак, за последний год его пребывания в Хогвартсе – да и, наверное, за всю его жизнь – лишь она одна стала его поверенной. Он много думал о том, почему из всех существ вокруг выбрал именно ее. Это случилось еще до того, как он расстался с Пэнси, оттого его выбор представлялся еще более странным. Маленькая, вечно грустная, всеми обиженная Плакса Миртл, ставшая жертвой случайности. Почему именно она?.. Может быть, это потому, что она была мертва. Может быть, это потому, что он был слишком на нее похож. Она видела его слезы. Всего однажды, один-единственный раз, но видела. Он ненавидел ее за это. Он ее за это ценил. Плакса Миртл была единственной, кто оказался рядом, когда никого не осталось. Та, кого он всегда ненавидел, кого всегда презирал, над кем вечно смеялся, была у него за спиной. Грязнокровка. Он закатил глаза. Что ж, похоже, обращаться за помощью к грязнокровкам стало его жизненным кредо. Его рука горела. С губ сорвался стон, и Драко, высвободившись из объятий сна, открыл глаза. За окном стояла непроглядная ночь, в комнате темно, хоть глаз выколи. – Люмос! – прошептал Драко. Закатав рукав рубашки, он взглянул на Черную Метку у себя на предплечье. Она была темнее обычного, а кожа вокруг покраснела и воспалилась. За дверью началась возня. Кто-то быстро сбегал по ступенькам вниз, что-то выкрикивая; открывались и закрывались двери, зажегся свет. На первом этаже вновь запричитала Вальбурга Блэк, но некто – Драко почти не сомневался, кто именно, – быстро заставил ее замолчать. Драко замер. Вот оно. Началось. Накинув на плечи мантию и крепко сжав палочку, он вышел из комнаты и последовал за другими немногочисленными обитателями Площади Гриммо вниз. В прихожей уже собралась небольшая толпа. Выстроившись полукругом, новообращенные Пожиратели смотрели на кого-то, кто стоял в центре комнаты. Драко прищурился и повыше поднял палочку. Сердце его упало, стоило лучам света от его палочки выхватить в толпе силуэты нарушителей всеобщего спокойствия. Если у него и были какие-то сомнения по поводу происходящего, то теперь, когда он увидел группу Пожирателей смерти с Беллатрисой во главе, все они рассеялись, как дым. Сойдя с лестницы, Драко стал пробираться через толпу, пытаясь оказаться поближе к центру, чтобы не упустить ни единого слова. – Прекрасно, прекрасно… – бормотала Беллатриса, проводя языком по губам и хищно оглядывая всех, кто находился сейчас в комнате. Когда все собрались, она выступила вперед и заговорила с нескрываемым плотоядным удовольствием. – Сегодня особенная ночь для каждого из нас. Наши войска готовы к битве. Сегодня еще до рассвета мы овладеем Министерством Магии, ну а завтра вся Британия будет у наших ног. Беллатриса выдержала паузу, оценивая, какой эффект возымело сказанное ею. По толпе юных Пожирателей прошелся взволнованный шепоток. – Вам всем очень повезло быть здесь сейчас, – продолжила она. – Этой ночью будет вершиться история, и вы станете ее частью. Сегодня мы сделаем еще один – самый главный – шаг к созданию нового мира, который будет принадлежать всем нам и во главе которого встанет наш повелитель, – на этих словах лицо ее осветилось благоговением и любовью. – Каждый из нас поможет ему сотворить этот мир. Драко почти закатил глаза. Признаться, он не ожидал, что Беллатриса способна на такие… высокопарные речи. – Мы готовы! – выкрикнул кто-то, очевидно, до глубины души пораженный ее словами. – Мы сделаем все, что прикажет нам Темный Лорд! В толпе раздались возгласы одобрения. Драко до боли впился пальцами в рукоять волшебной палочки. Он молчал. – Как думаешь, это и впрямь произойдет сегодня? – произнес знакомый голос у Драко над ухом. Он вздрогнул. Прямо у него за спиной стоял Тео, подозрительно смотрящий на все происходящее. – Моя вера в могущество Темного Лорда безгранична, – процедил Драко и отвернулся. Восторженный гул, наконец, стих, и Беллатриса усмехнулась. – Сегодня часть наших войск отправится в Министерство Магии. Вы же… должны будете помочь расчистить нашим людям путь. Драко нахмурился. Часть наших войск… но ведь Беллатриса здесь. Странно, что Темный Лорд не захотел отправить на захват Министерства свою самую верную соратницу. Почему?.. Однако поразмыслить над этим он не успел: вперед вышли остальные Пожиратели смерти и принялись подзывать к себе людей. Драко не мог понять, кто еще был здесь, – на всех Пожирателях, кроме Беллатрисы, были маски и капюшоны. – Паркинсон, Нотт, – выкрикнула Беллатриса и поманила их пальцем. – Ко мне. Они послушно подошли к Беллатрисе и встали у нее за спиной, ожидая дальнейших указаний. Сама же она оглядывала комнату, изучая присутствующих, пытающихся сориентироваться в этой суматохе. Встретившись взглядом с Драко, она усмехнулась. – Подойди сюда, – проворковала она. – Ты пойдешь с нами. Драко открыл глаза и увидел, что они вчетвером оказались на пустынной темной улице, по которой гулял ледяной осенний ветер. Где-то вдалеке лаяла собака. – Где мы находимся? – пробормотал Тео, озираясь по сторонам. – Я думал, мы вместе с остальными пойдем в Министерство… Беллатриса его не услышала. Она глубоко дышала и в кровожадном предвкушении обегала взглядом дома вокруг. – О Министерстве есть кому позаботиться, – так же тихо отозвалась Пэнси. Драко замер. Так значит, вот что они будут делать. Им придется взять на себя мракоборцев. До того, как Пожиратели проникнут в здание Министерства, мракоборцы, находящиеся там, разлетятся по всей Британии, чтобы сразиться с Пожирателями смерти, устроившими очередную серию нападений. Хитро, ничего не скажешь. У него сжалось сердце. В силах Беллатрисы и остальных Пожирателей он не сомневался – уж они-то смогут справиться хоть с дюжиной мракоборцев. Но другие обитатели дома на Площади Гриммо, вчерашние школьники?.. Что могут они против людей, специально обученных их убивать?.. Очевидно, Волан-де-Морт полагал, что сражение не будет долгим. Нечего скрывать – он придумал гениальный план, позволяющий убить сразу двух зайцев: и Министерством завладеть, и армию подчистить. – Здесь слишком темно, вам так не кажется? – усмехнулась Беллатриса. – Пожалуй, стоит добавить немного… огонька. Она взмахнула волшебной палочкой, и дом напротив загорелся. Через пару мгновений оттуда донеслись душераздирающие крики. Беллатриса захохотала, откинув голову назад. Смеясь, она продолжала размахивать палочкой, от чего загорались все новые и новые дома. Тео, Драко, даже Пэнси, стояли у нее за спиной, не решаясь присоединиться к ней, не смея сделать хоть что-нибудь. Видимо, от них этого и не требовалось – они, судя по всему, должны были дожидаться прибытия мракоборцев и сражаться с ними столько, насколько хватит сил. Драко в ужасе смотрел на то, как дома, словно спички, загораются один за другим. Он не мог пошевелиться. Не мог дышать. Воздух смешался с удушливым дымом. Запах гари и пепла ударил в нос. – Это безумие… – пробормотал Тео. В глазах его отражалось пламя. Если бы эти слова дошли до ушей Беллатрисы, Тео бы пришлось туго. Но она, закружившаяся в танце и во все стороны выпускающая заклинания, не слышала и не видела его. Из одного из горящих домов выбежала женщина в одной ночной рубашке. Согнувшись в три погибели, вся в саже и копоти, она закрывала руками лицо и кашляла до надрыва легких. Заметив Беллатрису и остальных, она бросилась им навстречу с протянутыми руками, очевидно, ожидая от них помощи. – Пожарных, – хрипела она. – Вызовите пожарных, мы горим! Пожалуйста, помогите! – О, мы поможем, можешь не сомневаться, – процедила Беллатриса. Зеленая вспышка осветила улицу, и бедная женщина упала замертво. Ледяная рука сжала внутренности Драко в кулак. Ужас. Он уже давно не испытывал такого дикого, всепоглощающего страха. Он не мог пошевелиться. Он не мог издать ни звука. – И это все? – разочарованно протянула Беллатриса, глядя на бездыханное тело у себя под ногами. – Ну же, малютки… – издевательски просюсюкала она. – Выходите, выходите… тете Беллатрисе становится скучно… вот-вот подоспеют мракоборцы, а мы даже не успели как следует поиграть… Мысли у Драко в голове лихорадочно сменяли одна другую. Тео, Пэнси? Почему они, подобно ему, не делают ровным счетом ничего? Сколько будет длиться этот спектакль одного актера? Сколько еще маглов падут жертвой палочки Беллатрисы до того, как сюда пребудет отряд мракоборцев?.. Ответ не заставил себя ждать. – Очевидно, тебе все же придется сегодня поскучать, – раздался резкий голос у Драко прямо за спиной. – Остолбеней! Луч красного света просвистел в миллиметре над головой Драко и едва не угодил в стоящую перед ним Беллатрису. – Вы сегодня быстро, – отозвалась она весело, но стоило ей обернуться, как вся радость мигом схлынула с ее лица. И Драко быстро понял почему. На Беллатрису в упор смотрела… Беллатриса. И если оригинал сейчас стоял, пораженный увиденным, то копия своей злорадной ухмылкой походила на настоящую Беллатрису больше, чем она сама. – Не ожидала? – произнес некто, скрывавшийся под ее личиной. – Рада, что тебе понравился наш сюрприз. И не только ей. Беллатриса еще не отошла от шока, но вот Драко краем глаза заметил, как позади неизвестного появляется еще несколько фигур. Из клубов дыма вышла еще одна Беллатриса, а следом за ней возникла третья. Позади них возникли Тео, несколько Пэнси и два Драко. Все произошло мгновенно. Заклятья посыпались с обеих сторон, и Драко едва успел поднять палочку, чтобы отразить пущенный в него Петрификус Тоталус. – Тушите пожары и выводите людей! – прокричала одна из фальшивых Беллатрис. – Я задержу ее и остальных! Одна из Пэнси и пара Тео бросились к горящим домам, остальные же остались, готовые сражаться. Беллатриса попыталась помешать им, однако три другие Беллы окружили ее со всех сторон и заставили переключить ее внимание на себя. Два Драко сделали уверенный шаг навстречу настоящему Малфою и хором прокричали: – Инкарцеро! Две веревки выскочили из кончиков их волшебных палочек и устремились к Драко, однако тот успел вовремя отскочить и воздвигнуть между собой и противниками щитовые чары. – Конфундус! – воскликнул Драко, целясь в одного из своих соперников, но заклятье отскочило. Атаковать вновь он не успел – с обеих сторон на него посыпался град проклятий. Расчет был очевиден: если кто-то сумеет справиться со своими противниками и решит помочь другому, сделать это будет весьма проблематично – во всей этой суматохе практически невозможно было понять, где свой, а где чужой. Драко и за десять тысяч галлеонов не смог бы выбрать из трех Тео, сражающихся по правую руку от него, настоящего. Но сам Тео об этом не подумал. Вырубив своих противников, он бросился на помощь Драко, и его заклинание едва не угодило настоящему Малфою в голову. – Мать твою, Тео! – взревел он, уворачиваясь от еще одного заклятья, в этот раз пущенного в него одним из его оппонентов. – Черт! – выругался Нотт. Во второй раз он попытался атаковать лже-Малфоев, но отличить их от настоящего было нереально. Пока Тео размышлял, кто есть кто, его противники пришли в себя, и ему вновь пришлось скрыться в клубах дыма и вступить в бой. Было что-то странное, ненормальное в том, чтобы сражаться против самого себя. Это безумно отвлекало Драко, он едва успевал уворачиваться от устремленных в него чар. Он должен был атаковать, он знал это, однако он не мог. Дело было не в том, что ему не хватало опыта – как-никак, магии и искусству дуэли его в свое время обучала сама Беллатриса – и не в том, что он боялся ранить свое отражение. По непонятной для себя причине Драко понимал, что не может причинить вреда этим людям. Кем бы они ни были, они – одни из тех, кто сражается против Темного Лорда, и в этом их интересы совпадают. – Слабовато дерешься, Малфой, – воскликнул один из лже-Драко. – Так ты планировал убить Дамблдора, да? Что ж, пришла пора за все с тобой поквитаться… Не столько по словам, сколько по интонации Драко безошибочно узнал одного из близнецов Уизли. Очевидно, другой скрывался за маской второго Драко. Вихрь мыслей и чувств пронесся у него в голове и в сердце. Злость, гнев, ярость, обида, боль, уязвленная гордость, сожаление и… радость, Мерлин, дикая, сумасшедшая радость от того, что это были они. Грейнджер все же предупредила их. Здесь сейчас члены Ордена Феникса, а не мракоборцы, а это значит… – Локомотор Мортис! – произносит Драко, и заклятье обездвиживания настигает цель. Один из лже-Драко замирает, не в силах пошевелить ногами. На время выведенный из игры близнец Уизли чертыхается, как черт. – И это все, на что ты способен? – с издевкой выплевывает второй, и палочка так и пляшет в его руках, извергая одно заклятье за другим. – Как насчет Непростительных, Малфой? Или закончился абонемент? Ярость у него в груди становится безумной, всепоглощающей. Салазар, если бы этот олух только знал о том, что происходит на самом деле, если бы он знал правду, хотя бы малую ее часть… – К сожалению, – кричит Драко в ответ. – Как раз после того, как мы прикончили твоего любимого братца… – Редукто! – взревел один из близнецов, и лицо его исказила дьявольская гримаса. – Редукто! РЕДУКТО! С легкостью отразив взрывающее заклятье, Драко кривит губы в ухмылке. – Редукто, Уизли? Я думал, жизнь твоего брата стоит чуточку больше… Пот, текший у него по лицу, и гнев, бурлящий в жилах, пеленой застилали ему глаза. Эта перепалка придавала ему сил. С каждым взмахом волшебной палочки, с каждым отраженным заклятьем он чувствовал себя все увереннее, все сильнее. Но продолжалось это недолго. Справившись с пожарами, остальные члены Ордена вступили в битву, и теперь Драко приходилось сражаться одному против четверых. Краем глаза он видел, что Беллатриса больше не ухмыляется. Уголок ее рта ритмично дергался, на виске пульсировала жилка. Очевидно, сражение давалось ей не так легко, как она предполагала: ни одна из фальшивых Беллатрис так и не была повержена. Судя по всему, с Беллатрисой сражался кто-то из наиболее опытных членов Ордена Феникса, и эта дуэль была самой странной, которую Драко когда-либо приходилось видеть. Если бы у него была возможность, он бы остановился и с интересом понаблюдал за этим причудливым зрелищем: ни одна из ведьм не произносила ни слова – каждая из них была слишком захвачена битвой, чтобы сыпать угрозами, оскорблениями и издевками. Но больше того – ни одна из сражающихся не произносила заклинаний вслух. Десятки вспышек, летящих со всех сторон, в абсолютном безмолвии вспарывали воздух. Драко невольно поразился тому, каким искусством нужно обладать, чтобы вести такой бой, да еще и против нескольких соперников… Дела у Тео и Пэнси обстояли отнюдь не лучше, чем и у Драко: их беспрерывно атаковали, и им едва хватало времени на то, чтобы защититься от очередного пущенного в них проклятья. Силы их были на исходе. Драко знал, что если так будет продолжаться и дальше, долго он не продержится. Он не имел ни малейшего понятия о том, сколько длилось сражение, но чувствовал, как силы покидают его, и как отражать заклятья становится все сложнее. Однако как раз в тот момент, когда в дюйме от уха Драко просвистело Титилландо, произошло то, чего Драко никак не ожидал: – Отступаем! – взревела Беллатриса. – Немедленно отступаем! Драко быстро понял, что к чему. Метка у него на предплечье вновь горела огнем. Никогда он еще не испытывал боли, подобной этой. Плохой знак, плохой… или все же хороший?.. Силуэт Беллатрисы растворился в темноте. Следом за ней последовали Пэнси и Нотт. Драко понимал, что любое промедление в разы ухудшит его и без того шаткое положение – он остался один на один с половиной членов Ордена, и потому он предпринял все возможное, чтобы… – Удираешь, Малфой?! Бежишь, поджав хвост, как и всегда?! – взревел один из близнецов Уизли, с остервенением, граничившим с отчаянием, пытавшийся разрушить воздвигнутые Драко щитовые чары. – Не переживай, мы еще закончим эту дуэль, – уверил он, едва не корчась от нестерпимого жжения в руке. Легкие его сжали тиски, и прежде, чем Уизли успел крикнуть что-то в ответ, Драко растворился в воздухе. Волан-де-Морт не просто был взбешен. Он обезумел от злобы. Сошел с ума. Стоило лишь переступить порог Малфой Мэнора, как по его горящим красным глазам Драко все понял за секунду – операция по захвату Министерства Магии была с треском провалена. Вокруг Темного Лорда собрались волшебники – кто-то был ранен, у кого-то по лбу струйками катилась кровь. Все лица были искажены в диком страхе, все взгляды были обращены в центр комнаты: там, на полу, у Темного Лорда в ногах, скрючилось несколько тел. С ужасом, сковавшим нутро, Драко признал в паре изуродованных до неузнаваемости Пожирателях Яксли и Долохова. Драко оглядывал остальных одного за другим, пытаясь признать в них отца, но напрасно: лица – а их было немало – были неузнаваемы. Что с ними сделали? И самое главное – кто сотворил с ними такое?.. Драко очень сомневался в том, что виновниками их преображения стал кто-то из членов Ордена или из Министерства. Одного только взгляда на них было достаточно, чтобы к горлу подступил приступ удушающей тошноты. Сердце Драко с такой силой колотилось о ребра, что ему казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Если его отец сейчас там, если он один из них, Драко… Драко не знает, что будет с ним, если это так. Это… это просто… Он просто… Доводы, которые предлагал Драко рассудок, чтобы успокоить его, были внушительными: после провала операции по захвату Пророчества Темный Лорд не поручал Малфою-старшему никаких серьезных заданий. Он словно бы игнорировал само его существование. Драко отчетливо помнил, как на последнем собрании он не удостоил Люциуса и взглядом, что уж говорить о том, что речи о включении его в группу по захвату Министерства вообще идти не могло. Но Драко не мог успокоиться. Пока он своими глазами не увидит своего отца живым, здоровым и невредимым, он не сможет прийти в себя. Это все, о чем он мог думать сейчас – даже дикий, безумный страх словно бы съежился и отступил на второй план. Драко нужно было убедиться в том, что с отцом все в порядке. Иначе… В тот момент, когда Драко почти отчаялся, он сумел различить в толпе чью-то серебристую шевелюру. Сделав робкий шаг в толпе, он понял, что это его отец. Раненый, как и остальные, но – живой. Ноги у Драко подкосились, с его губ почти что сорвался вздох облегчения, как комнату огласил нечеловеческий вопль: – Как?! Как вы могли допустить это?! – Хозяин… – отозвался еле живой волшебник, из последних сил протягивающий трясущуюся руку навстречу Волан-де-Морту. – Хозяин, мы с-сделали все, ч-что могли… м-мы… Договорить он не сумел – зайдясь в приступе кашля, он свернулся калачиком на полу, и из его приоткрытых губ вытекла тоненькая багровая струйка. – Все что могли?! – взревел Волан-де-Морт, брызжа слюной. – Если бы вы сделали все, что могли, этой ночью Министерство стало бы моим! – М-мой Л-лорд… он-ни… он-ни, д-должно быть, з-знали о том, ч-что мы и-идем… К-кто-то с-сказ-зал им… кто-то с-сказал… Ес-сли бы он-ни… если б-бы они т-только увидели в-вас… Терпение Волан-де-Морта подошло к концу. Вспышка зеленого света – и волшебник, пытающийся объяснить, что же на самом деле произошло, был мертв. В мгновение ока все, кто были в зале, устремились к выходу, пытаясь спастись от беспощадного гнева своего властелина. Драко едва сумел устоять на ногах. Он стоял к двери ближе всех, и обезумевшая толпа стеной пошла прямо на него. Зеленые вспышки освещали комнату, подобно фейерверку, дважды они пролетали в опасной близости от Драко, волшебники падали, бездыханные, прямо у него на глазах. Драко понимал, что нужно было убираться отсюда, и как можно скорее, но он не мог – он вновь потерял из виду отца, и он не мог уйти без него. – Отец! – прокричал Драко, озираясь по сторонам. – Отец! Чьи-то пальцы сомкнулись у него на руке чуть выше локтя, и он вскрикнул от неожиданности. – Уходим отсюда! Ну же, скорее! Пэнси. Глядя на него дикими глазами, она тянула его за собой в сторону выхода. Драко сопротивлялся, что было сил, однако она ни на секунду не ослабляла свою хватку. Зеленые вспышки продолжали кромсать и полосовать воздух, крики, полные ужаса разрывали барабанные перепонки… Драко не видел ничего дальше своего носа – стена черных мантий выстроилась со всех четырех сторон… – Я не могу уйти! – выкрикнул он. – Отпусти меня, здесь мой отец, я не могу уйти без него!.. – Ты с ума сошел?! – взревела Пэнси, пытаясь протолкнуть его к выходу. – Нас обоих тут убьют… – Я не могу уйти без отца! – прокричал Драко, и в его голосе зазвенело отчаяние. Он чувствовал себя таким беспомощным. Таким слабым. Но было поздно. Пэнси удалось вывести его из комнаты. Весь их побег занял не более нескольких секунд, однако Драко показалось, что прошла целая вечность. Лишь когда они оказались за пределами ада, он сумел вырваться у Пэнси из рук. В мгновение ока он подлетел к двери, ведущей обратно, как вновь кто-то схватил его за руку. – Драко! Драко, это я! Нам нужно уходить отсюда! Облегчение захлестнуло его, подобно цунами. Отец. Это был голос его отца. Не медля больше ни секунды, они оба кинулись в сторону выхода из Мэнора. Там, во дворе, все разбегались, кто куда, лишь бы оказаться как можно дальше от Темного Лорда, лишь бы не пасть жертвой его гнева... – Возвращайся на Площадь Гриммо, – приказал Люциус, выведя Драко за ворота. – Оставайся там, пока все не утихнет… – Отец… – Драко, – Люциус тряхнул сына за плечи. – Тебе нельзя здесь оставаться, здесь слишком опасно. Мы с Нарциссой сумеем позаботиться о себе. Ну же, Драко! Давай! – воскликнул Люциус, и паника в его голосе стала почти осязаемой. Только сейчас Драко заметил, что на щеке у отца залегла глубокая царапина, и из нее сочится кровь. Он не мог уйти. Он не мог бросить свою семью в этом аду. Он не мог, ОН НЕ МОГ! – Драко, пожалуйста! Я прошу… Мольба в глазах его отца оказалась сильнее. Титаническим усилием Драко заставил себя кивнуть. Сделав шаг в сторону, он бросил взгляд на отца в последний раз. – С нами все будет в порядке. Я свяжусь с тобой, как только смогу, я... – договорить Люциус не успел – толпа до смерти перепуганных волшебников уже напирала сзади. Драко понял, что не может больше терять ни секунды. Он трансгрессировал. Несколько часов он провел в агонии. Он не мог спать, он не мог дышать, он не мог думать. Он вновь принялся крушить все вокруг. Драко знал, что его мать была в безопасности. Словно предчувствуя беду, она решила провести эту ночь за пределами Мэнора. Но отец… Почему его отец решил остаться? Почему не ушел вместе с ним?.. Драко не знал, и искать ответ на этот вопрос он не был готов. Жгучая злоба и ненависть разъедали его нутро, прожигали насквозь. Никогда он еще не ненавидел кого-то так, как ненавидел сейчас Волан-де-Морта. Никогда. Ближе к рассвету он успокоился. Ненависть и страх иссушили его, и в центре устроенного им же самим хаоса он вновь замер в привычном оцепенении. Не осталось ни одной мысли. Ни единого чувства. Лишь пустота. В окно постучали. Пауза. Вновь ритмичное тук-тук-тук в стекло… Очнулся Драко только на третий раз. Он вздрогнул. Все чувства вернулись к нему, стоило ему вновь оказаться на ногах. На негнущихся ногах он подошел к окну и трясущимися руками отворил скрипучую раму, по ту сторону которой сидела сова. Драко тут же узнал ее – это была одна из сипух, живущих в совятнике Мэнора. К ее ноге наскоро была привязана тонкая полоска бумаги. Лишь с четвертой попытки ему удалось отвязать послание. Драко развернул листок. Со мной и с матерью все в порядке, мы в безопасности. Береги себя. Драко запрокинул голову и сполз по стене вниз. Хвала Мерлину. Он перечитал записку, написанную, несомненно, рукой Люциуса, несколько раз. Смысл слов его отца становился с очередным прочтением все более и более отчетливым, осязаемым. Никогда еще Драко не было так легко на душе. От заполнившей его легкости он почти был готов рассмеяться – несколько хриплых лающих смешков и впрямь сорвались с его губ. Он запустил пальцы в волосы, продолжая сжимать в кулаке записку. Спасены. Они в безопасности. Драко не знал, сколько просидел вот так, упираясь лопатками в стену и не двигаясь. Сова уже давно улетела восвояси, и за окном начал заниматься рассвет. Дом на Площади Гриммо спал беспробудным сном. На Драко навалилась невероятная усталость. Веки его отяжелели, тело налилось свинцом. Наверное, он так бы и уснул, сидя здесь, под окном своей комнаты, если бы не легкое свечение, отразившееся у него под веками. Драко в панике раскрыл глаза. Нечто серебристое влетело в его распахнутое окно и закружило по комнате. Драко резко вскочил на ноги и вытянул волшебную палочку. Лишь через пару мгновений он осознал, что перед ним был Патронус – крошечная выдра грациозно парила под потолком его спальни. Драко нахмурился. И что, во имя Салазара, это должно значить?.. Неожиданно маленькая выдра спикировала вниз и замерла на уровне его глаз. – Я согласна. В любое время на том же месте, – произнесла выдра голосом Гермионы Грейнджер и растворилась в воздухе.