Эпилог

– Ну и где этот чертов эльф?! – взревел Тео. Драко равнодушно пожал плечами, игнорируя поток ругательств, которые извергал Тео уже добрых полчаса. – На кой черт сдался тебе этот старый выживший из ума домовик? – лениво протянул Драко. – По-моему, еще вчера ты был рад от него избавиться. – Так-то оно так, – нехотя подтвердил Тео, выкатив глаза. – Но, признаюсь, сейчас я почти готов забрать свои слова обратно! Кому-то же нужно готовить завтрак... Драко ухмыльнулся поверх чашки с дымящимся кофе. – Поздно, старина. Очевидно, он воспринял твои слова как приказ и великодушно решил избавить хозяина Теодора от своего присутствия… – Очень смешно! Если этот гаденыш сидит в своей вонючей каморке или прячется где-то в доме, потирая своими грязными ладошками, клянусь, ему несдобровать… Тео прищурился и двинулся в сторону выхода из кухни, очевидно, намереваясь хоть из-под земли достать Кикимера, и неважно, живым или мертвым. Драко вновь пожал плечами и допил остатки кофе. Прошла уже почти неделя с того момента, как Драко поручил Кикимеру отыскать Грейнджер. Чтобы не вызывать особых подозрений, а заодно и быть в курсе того, как продвигаются поиски, Драко наказал домовику изредка появляться на площади Гриммо. Однако сегодня Кикимер пока не объявлялся. Драко не до конца доверял эльфу. Он помнил о том, какую услугу домовик в свое время оказал своему предыдущему хозяину. Что уж говорить о Кикимере, раз даже Добби, собственный домовой эльф Малфоев, оказался предателем… Но у Драко просто не было другого выхода. Кикимер был незаменим. Он мог оказаться в любой точке Британии по щелчку пальцев, он мог узнать Грейнджер, даже если она под Оборотным. На него не распространяются ее чары, и даже если она наложила Фиделиус на свое новое пристанище, Кикимер все равно сможет туда попасть. Но самое главное его преимущество заключалось в том, что никто не станет его искать. Никто, кроме Тео. Драко рассказал Кикимеру о своих предположениях и дал наводку на то, где Грейнджер вероятнее всего можно будет найти. Поначалу он был полон воодушевления. Драко был уверен, что домовик быстро справится с заданием, однако время шло, и долгожданных вестей о местонахождении бывшей подружки Поттера все не было. Из раза в раз Кикимер возвращался ни с чем, и Драко начинал нервничать. Времени оставалось не так много. Уже сегодня он вместе с остальными должен будет явиться в Малфой Мэнор на очередное собрание. По всей видимости, нашествие на Министерство произойдет со дня на день, и лишь один Мерлин знает, что будет тогда. Ни на секунду Драко не забывал о своем положении. Он прекрасно помнил о том, какое место занимает в этой большой игре. Он знал, что вполне может быть так, что этот шаг в ней станет для него последним. Нет. Нельзя думать об этом. Он справлялся и не с таким. Правда ведь?.. Но где-то в дальнем уголке его сознания робкий голосок не уставал шептать свою мантру: «Лучше бы ты умер… лучше бы умер…» Голосок был прав. Если бы он был мертв, он бы не подставлял под удар свою семью. Нет. Нет! Драко тряхнул головой. Как раз если он умрет, его семья и будет в опасности. Если он умрет… никого не останется. Совсем никого. Он давно понял, что из себя представляет Волан-де-Морт на самом деле. Все эти разговоры о том, как ему дорога каждая капля волшебной крови, как нельзя допустить резни между Пожирателями и чистокровными волшебниками, не готовыми склонить голову, – не больше, чем пустой звук. Все началось в Малфой Мэноре еще больше года назад. В его подземельях было достаточно места, и Волан-де-Морт держал там своих жертв до тех пор, пока не вырвет из их уст признания в том или ином прегрешении или не узнает о дальнейших планах Министерства и Дамблдора. Однако со временем, не сразу, Драко понял, что далеко не каждый из тех, кто стал узником Темного Лорда, в действительности владел хоть какой-то информацией. Сомнения его крепли день ото дня, однако он лишь отмахивался от них. Кто он такой, чтобы осуждать действия Темного Лорда? Всего лишь молодой мальчишка, ни черта не понимающий ни в жизни, ни в том, как нужно ее устраивать. Но он не мог успокоиться. Даже после того, как Волан-де-Морт освободил его отца из Азкабана. Особенно после этого. Тогда вся его жизнь и жизнь его семьи окончательно превратилась в ад. Волан-де-Морт окончательно обосновался в Малфой Мэноре. Крики тех, кого он пытал, не смолкали в голове у Драко ни на минуту. Не помогало ничего – ни заглушающие заклятья, ни подушки, которыми он пытался закрыть собственные уши. Волан-де-Морт словно хотел, чтобы он их слышал. Драко не мог этого выносить. Иногда пытки длились несколько часов, и Драко забирался в шкаф в собственной спальне, закрывал дверцу и сидел там, обхватив руками колени и раскачиваясь из стороны в сторону, до тех пор, пока этот кошмар не заканчивался. Единственное, что помогало ему держаться, так это то, что он сам в этом не участвовал. Но и этому суждено было продолжаться недолго. Темный Лорд, очевидно, желая, чтобы от него был хоть какой-то прок, вызвал его однажды вечером. Драко била дрожь, грудь разрывали клыки отчаяния и ужаса, ноги не слушались его и отказывались идти, но он знал, что не может остаться. Ледяными пальцами взяв со стола палочку, он спустился вниз, в столовую. На негнущихся ногах он подошел к Волан-де-Морту, ожидавшему его с распростертыми объятиями. В комнате было темно: пылал лишь огонь в камине и горела пара свечей, оттого Драко не мог видеть его лица. – Драко, – произнес Темный Лорд своим высоким голосом. Под корочкой напускного расположения звенели лед и металл. – Проходи, мы как раз ждем тебя… Драко подумал было, что под «мы» Волан-де-Морт имеет в виду себя и кого-нибудь из Пожирателей или свою змею, Нагайну, однако стоило ему слегка повернуть голову, как он увидел нечто, что заставило его сердце перестать биться на несколько секунд. Над обеденным столом висело тело. Медленно оно вращалось вокруг своей оси. Существо – лишь с запозданием Драко понял, что это была женщина – было без сознания, в изорванной грязной одежде, лицо его было покрыто синяками и царапинами. Над верхней губой выступили капли студеного пота, когда он понял, кого видел перед собой. – Узнаешь нашу маленькую гостью, Драко? – проворковал Волан-де-Морт у него прямо над ухом. Он чувствовал, как внутренности его скручиваются узлом и остатки его скудного завтрака устремляются вверх по пищеводу. Он не сомневался, что Волан-де-Морт видит, как его тело бьет дрожь, но он даже не пытался этого скрыть. Все его мысли были сосредоточены на той, которую он, даже если бы захотел, не мог не узнать. Он не был знаком с Чарити Бербидж, но он не раз видел ее в Хогвартсе – немолодая пухленькая волшебница преподавала в школе чародейства и волшебства магловедение. Но что, во имя Мерлина, она могла делать здесь?.. Волан-де-Морт, словно бы прочитав его мысли, усмехнулся: – Ты не заглядывал в «Ежеденевный пророк» в последние дни, не так ли? Драко, собрав остатки своей силы в кулак, сумел пару раз качнуть головой из стороны в сторону. Темный Лорд вновь усмехнулся и плавно развел руками: – Дорогая профессор Бербидж написала для «Ежедневного пророка» статью о необходимости нам, волшебникам, жить в мире с маглами… вступать с ними в отношения… создавать с ними семьи… любить их… Разумеется, такая выходка не может остаться безнаказанной. Ты согласен, Драко? Драко не знал, что происходило с его телом – оно действовало без его ведома, и все, что он мог сейчас, – это лишь слышать в ушах удары собственного сердца и из последних сил удерживать поступившую к горлу желчь. Но, вероятно, он либо кивнул, либо пробормотал что-то в знак согласия, потому что Темный Лорд остался доволен, и его безгубый рот скривился в улыбке. – Ты, Драко, я уверен, понимаешь недопустимость подобных высказываний как никто другой. Ты и твоя семья всегда были ярыми защитниками чистоты крови. А потому я решил оказать тебе особую честь, Драко, большую честь… ты свершишь наше правосудие. Это будет твой первый и самый важный шаг на пути к очищению нашего мира… Слова Волан-де-Морта были предельно ясны, однако они не желали укладываться у него в голове. Драко не понимал. Все, что он слышал, не имело никакого смысла, речь Волан-де-Морта походила на отдаленный шум, едва просачивавшийся в его сознание. – И природе свойственны ошибки, – продолжал Волан-де-Морт. – Но человек – волшебник – на то и создан, чтобы эти ошибки исправлять… Такие, как ты, Драко, – разум природы, ее глаза и уши, орудие ее правосудия… и да свершится же оно сейчас. Правосудие. Это слово, словно пуля, попало ему прямо в голову, в самый мозг. О каком правосудии говорит Темный Лорд? Что сделала эта женщина? В чем она виновата? В том, что написала статью? Или в том, что родилась на свет? Она ведь… Она ведь просто человек. Темный Лорд отошел за спину Драко. Он ждал. Драко не мог пошевелиться. Резким движением, так, будто бы его рукой управлял кто-то извне, он вскинул волшебную палочку, направив ее на Чарити Бербидж. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Кровь прилила к голове. Он чувствовал пульсацию в затылке и в висках, чувствовал, как горячий румянец заливает его шею, а затем и лицо, и по коже дорожками скатывается соленый мутноватый пот. Он провел языком по пересохшим губам. Драко, Драко, ведь вы же не убийца. Эти слова вспыхнули в голове, словно бы искра упала на дотлевающие угольки. Его зрачки расширились, взгляд лихорадочно забегал по комнате, как будто пытаясь отыскать в ней того, кто их произнес. Ведь вы же не убийца, Драко. Не убийца... Не убийца… Ведь вы же не убийца… Его губы приоткрылись. Пытаясь заглушить шепот, с каждой секундой все громче звучавший у него в голове, он вновь взглянул на тело Чарити Бербидж. Но это было ошибкой. Он понял это, как только увидел ее распахнутые глаза и шевелящиеся губы. Ни одно слово, вырывавшееся из ее рта, не достигало его слуха. Драко, вы ведь не убийца… Не убийца, Драко… Драко, Драко… Ведь вы же не… Вы же не… Шум в ушах звучит все громче и громче, он почти оглушает его, почти разрывает барабанные перепонки. Драко роняет палочку и зажимает руками уши, пытаясь заглушить его, прекратить это, пытаясь спрятаться… он делает шаг назад, но спотыкается о собственные ноги и падает, падает вниз… уголком сознания он понимает, что голова его касается пола, и прохладный мрамор приятно охлаждает разгоряченную кожу… до него доносится чей-то крик, но едва слышный, едва различимый, он тонет в хоре голосов, звучащих у него в мозгу, он растворяется… А затем Драко поглощает тьма. Он думал, что Волан-де-Морт убьет его. Он был в этом уверен. Часами, днями, неделями он сидел в своей комнате и ждал, когда за ним придут, когда дверь откроется, и ему придется раз и навсегда покинуть свою комнату. Но ничего не происходило. Драко остался один. Несколько раз к нему приходила мать. Она что-то говорила ему, гладила по руке, ногти на которой он изгрыз до основания, а когда стало нечего грызть, он стал впиваться зубами в собственные пальцы. Он не слышал ни единого ее слова. Ничего из того, что она говорила ему, не оседало у него в сознании. Он не помнил, что происходило с ним, как он попал в дом на площади Гриммо. Жизнь словно бы покинула его, а душа вышла из тела. Он как будто и продолжал сидеть так, упершись подбородком в колени, качаясь взад-вперед, и ждал смерти, но однажды все изменилось. Его взгляд случайно упал на газету, которую кто-то оставил на прикроватной тумбочке. Каждое слово заголовка, напечатанного огромными буквами, кувалдой вбивалось в мозг. Смысл прочитанного дошел не сразу. Однако когда он понял, он схватил газету и, притянув ее поближе к себе, расстелил на покрывале. «Нападение на Больницу Св. Мунго…» В голове тут же вспыхнул один из девизов Пожирателей смерти. «Чистота крови превыше всего». Ненависть. Горячая, тягучая, острая, словно жало, вонзилась ему в сердце, на мгновение заставив его забыть о том, как дышать. Она пронзила его насквозь, она душила его. И неожиданно он ожил. Его душа, опаленная ненавистью, встрепенулась где-то там, под ребрами. Он поднял голову, и рот его впервые за много дней искривила улыбка. Кажется, теперь он знал, каким будет его первый и самый важный шаг на пути к очищению его мира… Вечер наступил быстро. Слишком быстро, пожалуй. Он ждал его со страхом и одновременно с любопытством: Драко было интересно, что одержит в нем верх: презрение или страх? Глупо было отрицать очевидное – он боялся. Боялся так, что к полудню готов был навсегда замереть у себя на кровати в позе эмбриона, но ненависть, распалявшая его внутренности, заставила его взять себя в руки. По крайней мере, он держался на ногах. Эта встреча с Волан-де-Мортом должна была стать первой после того раза. И он не знал, чего ему ожидать от нее. В одном Драко был уверен наверняка – его не убьют. Если бы Волан-де-Морт хотел его смерти, он бы уже осуществил задуманное. Драко ничего не угрожает. Пока. Но кто знает, что он мог решить на его счет? Есть вещи и похуже смерти. Круцио. Империо. Легилименция. Этого Драко и боялся как огня – того, что Темный Лорд сумеет проникнуть в его мысли и узнать обо всем том, что происходит. Поэтому нужно было держаться. Что бы там ни было, он не должен позволить стене, защищающей его сознание, рухнуть. Не имеет права. В конце концов, не зря же искусству закрывать свой разум его обучала Беллатриса?.. Собрание должно было начаться около восьми, и в назначенное время Драко трансгрессировал, приземлившись прямо на подъездную дорожку перед Малфой Мэнором. Каково это – быть гостем в собственном доме? Драко знал это, пожалуй, слишком хорошо. Как чужаку ему пришлось преодолевать барьеры защитной магии и заходить в дом через задний вход. Внешне Мэнор почти не изменился. Та же ухоженная лужайка, та же позолота на воротах, те же павлины не спеша блуждают по дорожкам в лабиринте розовых кустов. Однако стоило шагнуть внутрь, как осознание того, что Мэнор давно уже перестал быть ему домом, сразило Драко наповал и ударило под дых не слабее Круциатуса. Двери в столовую были распахнуты. Большая часть Пожирателей была уже там. Среди многих сидящих фигур он различил силуэт своих отца и матери. Сердце подскочило у него в груди, и Драко сорвался с места, однако вовремя успел одернуть себя и вновь замер на месте. Так нельзя. Он больше не ребенок. Никаких телячьих нежностей. Никаких эмоций на лице. Ничего. Что бы ни ждало его сегодня за этими дверями, он вынесет все. Он перешагивает порог и тут же понимает – он здесь. Он смотрит на него. Все разговоры разом замолкают. Все взоры устремляются на него. Драко задышал чаще. Против воли его взгляд замер в той точке над длинным обеденным столом, где еще совсем недавно парило тело преподавателя магловедения. На секунду – на крошечный миг – он прикрыл глаза. Ему нужен был этот момент. Чтобы собраться. Чтобы прийти, наконец, в себя и подавить вставший на дыбы страх. Нужно пережить этот момент. В самом начале всегда тяжелее всего. Гробовое молчание длится будто бы целую вечность. Он не дышит. И неожиданно приходит спасение. – Присаживайтесь, мистер Малфой, – раздается негромкий голос Северуса Снейпа, сидящего по правую руку от Волан-де-Морта. Это почти что дерзость. Однако Темного Лорда, видимо, это нисколько не заботит; он по-прежнему смотрит на Драко в упор, и хоть Драко не видит этого, он чувствует. Медленно, но уверенно, Драко делает шаг в сторону своей семьи. Только в этот момент он замечает потухшие глаза своего отца и то, как исхудала мать. Однако прежде, чем он успевает подойти к свободному стулу рядом с ними, Волан-де-Морт делает предупреждающий жест рукой. – Рядом с Джагсоном, – бросает Волан-де-Морт. Нога Драко замирает прежде, чем успевает коснуться пола. Оглядывая зал, он замечает лишь одно свободное место в самом дальнем конце стола. Не позволяя себе больше бросить взгляд на родителей, он спокойно разворачивается и медленно, но уверенно занимает указанное ему место. – Доложить обстановку, – приказывает Волан-де-Морт. – Мой Лорд, – начинает Яксли. – К захвату Министерства Магии все готово. Несмотря на все усилия, предпринятые отрядом мракоборцев, нам удалось пробить в защите брешь и открыть нашим людям проход в Министерство… Оживленный шепоток пробежал по рядам Пожирателей. Драко навострил уши. К черту эмоции, то, что происходит сейчас, решает не только его судьбу, но и судьбу всей Британии. – И сколько же наших людей удалось внедрить? – вкрадчиво поинтересовался Волан-де-Морт, лениво поглаживая палочку. Яксли ответил практически сразу, но Волан-де-Морт заметил заминку. Тот не успевает договорить, как Темный Лорд уже вызывает другого докладчика: – Долохов. – Чуть меньше дюжины наших сторонников смогли проникнуть в Министерство магии, мой Лорд. – Дюжина? – с усмешкой повторяет Волан-де-Морт. – Вы потратили три месяца на то, чтобы провести туда дюжину? – Мой Лорд, – упорствует Долохов. – Мы делали все, что могли, однако министерская защита очень сильна! Особенно после нашей неудачи с Пророчеством… Невозможно было не заметить того, как сжался при этих его словах Люциус Малфой. У Драко по спине прокатилась капля ледяного пота. Он сжал кулаки. Волан-де-Морт жестом приказывает Долохову замолчать. Долго, очень долго он вглядывается в его глаза, и Долохов, не выдержав, опускает голову. Волан-де-Морт вновь усмехается. И опять на помощь приходит Снейп: – В Министерстве есть те, кто на нашей стороне, мой Лорд. Они помогли ослабить защиту, тем самым позволив нам ненадолго сломить ее, и они же помогут нам там удержаться. Обратный отсчет уже начался. – Кто в Министерстве? – интересуется Темный Лорд. Долохов, желая реабилитировать себя в глазах Волан-де-Морта, тут же выдает: – Под прикрытием работают Трэверс, Гойл, но самое главное – Амикус и Алекто Кэрроу. Благодаря сочувствующим, они сумели приблизиться к Руфусу Скримджеру и занять посты в его окружении. Они прикладывают все усилия к тому, чтобы наложить заклятие Империус либо на него, либо на Пия Толстоватого… Волан-де-Морт молчит. Какое-то время он просто продолжает обводить всех присутствующих взглядом. В комнате царит полумрак, и Темный Лорд сидит спиной к огню, полыхающему в камине, так что Драко не может видеть его лица. Это и к лучшему. Смотреть в его красные змеиные глаза он бы не смог. Краем глаза Драко замечает Пэнси. Она сидит всего через несколько стульев от Беллатрисы, занимающей место прямо подле своего господина. Это приводит Драко в недоумение. Внезапно он понял, что кроме похвал и слухов о ее успехе не слышал о ней ровным счетом ничего; он понятия не имел, что конкретно ей поручали. Что же именно успела сделать Пэнси, чтобы так быстро добиться такого расположения?.. Странное чувство, очень похожее на зависть, опалило нутро. Драко стиснул зубы. Стать убийцей лишь ради того, чтобы сидеть под боком у чудовища? Ни за что. И Волан-де-Морт словно бы слышит, о чем он думает. – Каждый из вас, сидящих сейчас здесь, уверяет меня в том, что безгранично предан мне… однако кроме пылких клятв вы, очевидно, ни на что не способны. Столовая погружается в напряженное молчание. – Триумф моей победы, должно быть, слишком окрылил вас. Вы решили, что игра окончена? Или вы слишком устали? Быть может, всем вам нужно еще одно торжество, чтобы поднять боевой дух? Тишина стала почти осязаемой. Волан-де-Морт продолжает говорить, и шепот его убийственен: – Как насчет свадьбы? Чудесный праздник, не правда ли?.. Пока все вы сейчас сидите здесь, кое-где царит настоящее празднество. Не расскажешь нам об этом, Драко? Он прирос к собственному креслу. Взгляды всех Пожирателей вновь были прикованы к нему. В горле пересохло. Драко не понимал, о чем он говорит. – Как же, Драко? – продолжает Волан-де-Морт с легким притворным изумлением в голосе. – Мы полагали, что в последнее время ты сблизился со своей семьей как никогда. Мы надеялись, ты знаешь, что не далее как вчера твоя двоюродная сестра вышла замуж… за оборотня. В зале послышались приглушенные смешки. Лишь невероятными усилиями Драко сумел сохранить выражение своего лица бесстрастным, почти отсутствующим. Однако если лицо он контролировал, то подчинить себе свое тело он уже не мог. Ноги его тряслись так, что ему пришлось оторвать ступни от пола, чтобы не было слышно, как по мрамору стучат каблуки. Мы полагали, что в последнее время ты сблизился со своей семьей как никогда... Понять смысл этих слов не составляло никакого труда. Твоя двоюродная сестра вышла замуж… Лишь с запозданием Драко понял, что Темный Лорд имеет в виду Нимфадору Тонкс, дочь сестры его матери, Андромеды, вышедшей замуж за магла много лет назад. Никто из присутствующих не проронил ни слова. Даже Беллатриса, буквально разрывающаяся от желания заявить о том, что у нее нет ни сестры, ни племянницы, промолчала. Она понимала: открыть рот – значит вступиться за Драко, и это решение было трудно назвать хорошим. В третий раз за сегодняшний вечер голос подал Снейп, и это сняло напряжение: – Полагаю, мой Лорд, обстановка более чем хорошая. В ближайшие дни Министр Магии окажется со всех сторон окруженным нашими людьми, и Министерство падет без боя. Это, как ничто другое, подымет дух ваших сторонников. – Очевидно, ты прав, Северус. Однако все должно пройти без лишнего шума. Если эта попытка окажется неудачной, неизвестно, сколько времени уйдет на то, чтобы вновь достаточно близко подобраться к Министерству. – Гарри Поттер мертв, – просто сказал Снейп. – Он, как и Дамблдор, был их единственной надеждой, и ее не стало. Их моральные силы подорваны. Они не смогут выиграть этот бой. Волан-де-Морт посмотрел Снейпу прямо в глаза, как совсем недавно Долохову, и тот, в отличие от последнего, взгляда не отвел. – Быть может, то, что Гарри Поттер мертв, и будет нашей самой большой проблемой… они знают, что надежды на помощь со стороны нет, и потому будут сражаться не на жизнь, а на смерть… Остаток собрания прошел для Драко как в тумане. Он не слышал ни слова. Он не видел ни взгляда матери, обращенного на него, ни поникшие плечи отца, ни то, как на короткий миг искривилось лицо Пэнси, в первый и единственный за весь вечер раз посмотревшей в его сторону. Мир словно бы переставал существовать, сознание отключилось. Нет, его ненависть никуда не ушла. Она по-прежнему была здесь, при нем, в его жилах. Однако сегодня страх оказался сильнее ненависти. Стыд. Огненный, разъедающий плоть стыд начал пожирать его изнутри, стоило собранию в Мэноре закончиться. Драко злился на себя. Да, он боялся, но он и представить себе не мог, что будет трепетать перед Темным Лордом, как кролик перед удавом. Что позволит ему унизить себя. Стоило ли ему ответить? Он не знал. Вероятно, то, что он промолчал, было к лучшему. А может, и нет. Он упал в глазах Пожирателей еще ниже. Хотя он думал, что дальше падать уже просто некуда. На смену стыду пришла злость. Как только он вернулся на площадь Гриммо, он заперся в своей комнате и принялся крушить все вокруг. Он сорвал портьеры. Вытряхнул все книги из шкафа. Перевернул письменный стол. Когда крушить больше было нечего, он в бессилии ударил кулаком в висевшее на стене зеркало. Руку обожгло огнем, из нее тут же брызнула кровь, но ему было плевать, Мерлин, так плевать на это. Лучше физическая боль, чем чертов стыд. Его грудь тяжело вздымалась и опадала. Зарывшись пальцами в волосы, он упал на кровать и уперся локтями в колени. Тело его сотрясали сухие рыдания. Он заслужил все то, что происходит с ним. Заслужил. За малодушие, за трусость. За слабость. Он был слаб. Непрошеная мысль о том, что было бы с ним и его семьей, если бы он убил Дамблдора и Чарити Бербидж, ворвалась в его сознание. Может быть, его мать не походила бы на призрака. Может быть, вернувшийся из Азкабана отец получил бы должный уход вместо продолжения пыток. Может быть… Нет. Драко тряхнул головой. Ничего этого бы не было. Ничего, ничего… Темный Лорд отнял его дом и превратил его в тюрьму. Пожиратели смерти совершили нападение на Больницу Святого Мунго по его приказу и убили или ранили сотни ни в чем неповинных волшебников, бывших не в состоянии дать отпор. Чистокровных волшебников. Они наверняка были там тоже. Как наверняка были и те, кто готов был принять сторону Темного Лорда. Но он приказал убить всех. Всех до последнего. Выжили лишь те, кого спасло чудо, не иначе. Как после такого можно было надеяться на его милость?.. Свадьба. Как у них хватает дерзости на то, чтобы устраивать праздники? Как у них хватает на это сил? Драко не знал. Мир разваливается и катится чертям, и каждый день может стать последним, а они играют свадьбу. Он не мог понять этого. Он завидовал им. Хотелось выть. Скулить хотелось. Он ощущал себя загнанным щенком. Совсем беспомощным… Он не знал, сколько просидел вот так. Может быть, час, а может быть, и всю ночь. – Хозяин… – неожиданно пролепетал голосок где-то на уровне его колена. – Хозяин, что с вами? Вы весь в крови… Вы ранены… Не поднимая головы, Драко произнес: – Оставь меня одного, Кикимер. – Хозяин, но я должен сказать вам… Драко различил в его голосе мольбу. – Если ты не принес хороших вестей, то лучше проваливай, – процедил он, едва удерживая себя от того, чтобы вновь не начать крушить все вокруг. – О, новости более чем хорошие! Кикимер нашел, кого вы просили, хозяин! Кикимер нашел грязнокровку! Стояло раннее утро. Небо едва начало светлеть, но Драко вновь был на ногах. Оставив Кикимера разбираться с хаосом, который он учинил у себя в комнате, он смыл засохшую кровь с лица и волос и покинул площадь Гриммо. На этот раз Грейнджер обосновалась в Бирмингеме. Кикимер сообщил, что ее дом находится где-то на окраине и окружен всеми возможными чарами, так что Драко было туда не пройти, однако он все равно трансгрессировал на указанную улицу. Раз он не сможет попасть к ней, он будет ждать, пока она не выйдет к нему сама. Моросил мелкий дождь. Драко, закутавшись в одну мантию, стоял в тени дерева у дома напротив и сверлил взглядом входную дверь. Если внутри кто-то и был, заметить это было невозможно – занавески на окнах плотно задернуты, свет не горит. Дом казался нежилым, мертвым. Кикимер предупреждал его, что Грейнджер из дома почти не выходит, и он приготовился к часам ожидания. Однако она будто бы почувствовала, что он здесь. Неожиданно калитка сама собой открылась и закрылась, и на тротуаре, словно бы из ниоткуда, возникла чья-то миниатюрная фигурка, сжимающая в руках два огромных черных пакета. Драко прищурился, а затем закатил глаза – Грейнджер наложила отводящие взгляд чары. Что ж, он это предвидел. Не успела она сделать и пары шагов, как Драко понял, что Кикимер его не подвел. Перед ним совершенно точно была Грейнджер – разумеется, вновь находящаяся под Оборотным зельем. Оглядевшись по сторонам, она перешла дорогу и приблизилась к нескольким мусорным бакам, стоявшим неподалеку. Быстро, стараясь лишний раз не задерживаться на улице, она избавилась от пакетов и засеменила в сторону дома. Или сейчас, или никогда. – Говорят, Нимфадора Тонкс пару дней назад вышла замуж за оборотня Люпина, – выкрикнул он, и из его рта вырвалось облачко пара. – Ты знала? Грейнджер замерла. Если бы он хотел убить ее, сейчас у него была бы прекрасная возможность пустить заклинание ей в спину. Плавно, как в замедленной съемке, она повернулась к нему лицом. Он знал, что она узнала его по голосу. Но пока что она его не видела. Взгляд ее лихорадочно заметался между домами. Когда же она, наконец, различила его силуэт в рассветном полумраке, Драко сделал шаг вперед, выходя из своего укрытия. Глаза ее расширились. В этот раз он не пытался скрыть свое лицо. – Мерлин, Грейнджер, предлагаю хотя бы сегодня обойтись без этого, – раздраженно произнес он, едва успев отразить ее невербальное заклинание. – Я пришел поговорить с тобой. Не говоря ни слова, она бросилась к своему дому. Драко предвидел это. Его чары остановили ее как раз тогда, когда до спасения оставалась всего пара шагов. – Если бы я хотел тебя убить или сдать, ты была бы уже давно мертва. Не так ли? Она замерла. Руки ее сжались в кулаки. – Протего, Малфой?! – выпалила она, вновь поворачиваясь к нему, и в ее голосе явственно слышались досада и нотки уязвленной гордости. – Ты хоть знаешь, что я в курсе, как снимается это заклятье? Он видел, как она стиснула пальцами волшебную палочку в кармане пальто. Что ж, неплохо. Прогресс налицо. По крайней мере, она не наставила ее на него, как в прошлый раз. – Я не собираюсь причинять тебе вред. Я всего лишь хочу с тобой поговорить. Она вскинула бровь: – Назови хоть одну причину, по которой я должна выслушать тебя, а не убить на месте за все то, что ты сделал. Малфой пожал плечами: – Здесь повсюду маглы. Кто-нибудь может увидеть. – Увидеть? – переспросила она, и на ее лице отразилось изумление. – И все? – Пожалуй, – равнодушно отозвался он. Она покачала головой, как будто бы сомневалась в его вменяемости. Видит Мерлин, он тоже в ней сомневался. – И что же ты хочешь сказать мне? – прошипела она. Драко всмотрелся в нее. Тоненькая голубоглазая блондинка с правильными чертами лица и абсолютно прямыми волосами, собранными в небрежный хвост. Полная противоположность Грейнджер, но в то же время так безумно, так невероятно на нее похожая. Грейнджер словно бы была здесь в каждой черточке. – Как погуляла на свадьбе? – произнес он, и ее брови тут же взметнулись вверх в недоумении. – Ах, постой… тебя ведь там не было, верно? – Ты издеваешься? Ты просто ненормальный, – констатировала она, вновь качая головой и делая шаг назад. – Мне вот что интересно, Грейнджер. Почему? Ее рот захлопнулся, изумление схлынуло с ее лица, уступив место привычной враждебности. – Отчего ты сбежала, поджав хвост? – продолжал он. – Отчего не обратилась ни к кому из Ордена Феникса, не сказала, что ты жива? Ты бы стала их лучом надежды… – Замолчи… – …ты бы помогла им бороться с Сама-Знаешь-Кем, – он ухмыльнулся. – Девушка, которая выжила… – Замолчи! – выкрикнула она и нацелила на него волшебную палочку. Ее щеки пылали, из глаз чуть искры не летели. – Ты ничего не знаешь, – проговорила она, тяжело дыша. Он цокнул языком: – Я знаю только то, что ты что-то знаешь, Грейнджер. Не знаю, какие у тебя причины, чтобы скрываться от Ордена… Возможно, ты просто сдалась. Да, Поттер мертв, но война продолжается. Министерство держится, Хогвартс тоже. Это дело времени, конечно… но оно есть. Пока есть. Он знал, что каждое его слово для нее как пощечина. Но говорить с ней иначе сейчас он не мог. Ее глаза превратились в щелочки: – Не тебе говорить мне о трусости и слабости, – выплюнула она. – Я знаю, что делаю, и тебя это не касается. Вот оно. Это подтверждение. То, чего он так долго ждал. Драко был уверен, что Грейнджер не сидит сложа руки. Но он не мог поверить ей на слово до тех пор, пока она лично не скажет ему об этом. – Что ж, очень надеюсь, что знаешь. Но я уверен, что и помощь со стороны тебе бы не помешала. Вновь это удивление у нее на лице. – Помощь, Малфой? – переспрашивает она в замешательстве. – Помощь от тебя? А затем она смеется. Откинув голову назад, она буквально заливается хохотом. Но смех ее обрывается так же внезапно, как и начался. – Пошел прочь отсюда, – произносит она убийственным шепотом. К этому он не был готов. – Грейнджер, если ты думаешь, что я… – Уходи немедленно! – взревела она. – Поверь, это самая большая услуга, которую ты можешь мне оказать. – Грейнджер, не дури… – он не желал сдаваться. – Я сказала – убирайся отсюда. По ее выражению он понял, что она не шутит. – Ладно. Хорошо, – сказал он, и каждое его слово готово было обратиться в крик. – Я уйду. Но перед этим скажу тебе одну вещь – он идет, Грейнджер. Не знаю, когда точно, но Министерство падет еще до выходных, можешь в этом не сомневаться. Скримджер уже окружен его людьми, и будь уверена, они попытаются выманить оттуда мракоборцев… надеюсь, у тебя хватит ума вовремя предупредить об этом своих друзей. – Это для меня не новость, – бросила она, но он успел заметить промелькнувшие в ее взгляде удивление и испуг. – А теперь уходи отсюда и никогда больше здесь не появляйся! Не знаю, как тебе снова удалось найти меня, но если я еще хоть раз замечу тебя рядом с собой, клянусь Мерлином, я убью тебя. – Если ты все еще не сделала этого, Грейнджер, – произнес он высокомерно, обнажая зубы, – то никогда уже не сделаешь… уверен, очень скоро ты сама захочешь связаться со мной. Жду тебя к субботе. Такой наглости она не выдержала. В воздухе просвистело заклинание, но было поздно – Малфой уже трансгрессировал.