Мы ещё несколько раз навестили Долоховых, и Глеб с Томом даже начали общаться. На мои расспросы, подружились ли они, Том ответил, что такое в будущем возможно.
— Он неглуп… Для гриффиндорца, — отметил он.
— Ну и комплимент, Том, — я с укором посмотрела на ухмыляющегося Реддла.
Впрочем, на такой же вопрос, Глеб ответил мне, что «С ним можно поговорить, когда он держит свою змеиную сущность при себе», так что, решив, что ребята разберутся сами, я больше не лезла к ним с вопросами.
Встречаясь с Эдмундом, мы думали, как могли бы остановить Геллерта. Была идея выкрасть кого-нибудь, с кем я была знакома, чтобы расположить к себе было проще простого. Кого-то вроде Куинни или Алфи, и заставить сдать все штабы Геллерта. Тогда мы смогли бы подорвать разом эти штабы, уничтожая информацию и спокойствие всех его соратников. Разрушив важные для Гриндевальда пункты, мы нанесли бы ему серьезный урон.
Пока это была одна из самых разумных идей, но она состояла из очень большого количества пунктов. Найти подходящего кандидата, выкрасть на время, чтобы это было незаметно, договориться о встрече с ним в другой день. Разузнать местонахождение всех штабов, заложить в них заклятия взрыва. Для этого понадобится не один человек на нашей стороне, а гораздо больше. Значит, придется выцеплять людей Геллерта по одному и обрабатывать каждого.
Пока мы подготовимся и начнем всё это исполнять, как раз к сорок пятому году и закончим. Но я не могла сидеть спокойно и ждать ещё два года, пока во всем мире погибали люди. Пока в моей стране погибали люди.
Что ни говори, но моё сердце продолжала точить вина. Поэтому раз за разом мы встречались с Эдмундом и пытались оптимизировать план, но пока таких идей, чтобы можно было начать реализацию, не находилось.
Том, узнав, что мы обсуждаем, сказал оставить всё на Дамблдора.
— Его друг, пусть он и останавливает его. Тем более, он сделает это в сорок пятом, — мы были вдвоем и Реддл помахал электронной книгой.
— Я знаю, но это так долго… — ответила я, раздумывая.
В августе Глеб пригласил Реддла погостить у них до конца лета, и тот, к моему удивлению, согласился. Впрочем, удивилась не только я, но и родители Глеба, потому что про его идею они не были ни сном, ни духом.
Впрочем, Том всё равно жил на два дома, порой ночуя и у меня.
В один из дней, когда он был у Долоховых, я случайно обнаружила записи Реддла. Вообще, я не любитель копаться в чужих письмах, телефонах и блокнотах, но в этот раз что-то толкнуло меня открыть неприметный блокнот.
Стоило его открыть, как черные тени, напоминающие змей потянулись к моим рукам. Извиваясь, они начали опутывать мои запястья. Нужно было догадаться, что Том попытается защитить свои записи. Прикрыв глаза, я начала опутывать хранителей своими нитями, пока каждая змейка не оказалась в золотом коконе.
— Не сегодня, малышки, — на моем лице появилась кривая ухмылка, когда тени, стекая с меня, начали втягиваться обратно в блокнот.
Том отметил главные вехи своей жизни в «Гарри Поттере», перечислил крестражи и жертвы к ним в хронологическом порядке. Расписал ошибки, с комментариями, как следовало бы поступить. Были указаны и соратники Гарри, которых Том хотел бы заполучить к себе, а напротив каждого их мотивы.
На одной странице были выписаны имена всех его соратников и напротив каждого стояла пометка, верен он был или предал.
Я переворачивала страницу за страницей, погружаясь в мысли Тома Реддла.
Отдельной главой шли записи о старшей палочке. Был указан нынешний владелец — Гриндевальд.
«Слабость — Злата».
Потом указаны минусы нахождения палочки у Дамблдора, и каким образом ее можно у него вытянуть. Ни одной стоящей идеи, как раздобыть палочку у Альбуса, у него не было. Поэтому рядом красовались пометки аккуратным почерком:
«лучше достать до Дамблдора»,
«два года» и подчеркнутое предложение
«устроить похищение Златы и вынудить сдать палочку».
Закрыв блокнот, я вернула его на место и покинула его комнату. О, мой милый Том, а ты времени зря не терял. Спасибо тебе за идею.
Если уж Том Реддл уверен в том, что Гриндевальдом можно манипулировать через меня, значит, идея имеет место быть. Это не стопроцентная вероятность успеха, но лучше, чем ждать двух лет или оказаться в центре манипуляций слишком умного слизеринца.
Одолжив у Анны сову, я написала короткое письмо и отправила адресату, надеясь на ответ. Если не ответит — явлюсь к нему пред ясны очи.
Но на следующий же день мне пришло ответное письмо. Альбус Дамблдор приглашал меня встретиться в Хогсмиде.
Я чувствовала себя, как воин перед началом битвы. В голове играла героическая музыка и били барабаны. Одна Злата против всех. Злата, которая не отличалась излишней хитростью, против троих великолепных манипуляторов.
Предупредила Эдмунда, Долоховых и Реддла о своем отъезде, сказав, что Рауль Бове выбил мне портал и зовет погостить в Америке на несколько дней.
— Ты знакома с Раулем Бове? — Том выглядел удивленным.
— Конечно! С первой недели прибытия в Париж, — я улыбнулась ему и кивнула, стараясь выглядеть воодушевленной. — Соскучилась по нему и его ужасному немецкому.
Кажется, никто не заподозрил. А всё почему? Потому что полуправда всегда лучше, чем полная ложь. Рассказывая о Бове, у меня были самые искренние улыбки, эмоции и слова, это не притворство. И эта искренность стягивала всё внимание с маленькой лжи, что ни к какому Раулю Бове я не еду.
Обняв всех, я старалась, чтобы это не выглядело, как расставание, и с широкой улыбкой пообещала, что скоро вернусь. Даже взяла заказы на сувениры.
Написала два письма: Долоховым и Тому и отдельно Эдмунду, передала их Анне, чтобы она отправила их совиной почтой через день. Немного поиграла с нитями, чтобы соседка точно отправила письма, без попыток их вскрыть и прочитать.
Взяла все необходимые вещи, и попрощалась заранее со своим домом, на случай, если весь мой план накроется медным тазом.
***
Мы встретились с Дамблдором в Хогсмиде, в баре «Три метлы». Понятно, что он не стал сразу впускать меня на территорию Хогвартса: хочет присмотреться, что я за фрукт, и не представляю ли опасности.
Народу летним днем в баре почти не было, поэтому наш разговор с Альбусом никто не подслушивал. Попивая сливочное пиво, я выдала несколько неизвестных для других фактов из его жизни, опутывая великого мага тончайшей сетью нитей.
Великолепный кружевной узор, достойный рук самой Арахны, невесомыми движениями покрывал Дамблдора. Выглядело очень красиво, жаль, никому кроме меня не оценить. Но тонкая красота паутины не так важна, как ее прочность. И я надеялась, что Альбус поверит моим последующим словам.
Я рассказала Дамблдору, что я из будущего, смогла доказать это своим фактами о нем. Призналась, что была связана с Гриндевальдом.
— Он обещал мне, что никакой войны не будет, — я отвела взгляд от Альбуса, посмотрев на окно. — Но вот я вернулась из своего мира, и что я вижу: мир в огне. А знаете, почему я была с ним и попыталась остановить его от идеи войны?
Дамблдор, не отрывая от меня взгляда, покачал головой.
— Потому что в тысяча девятьсот сорок пятом году Геллерт Гриндевальд победит вас на дуэли и навечно запрет в Нурменгарде. После этого мир не станет прежним. В мире маглов откроется филиал ада на земле, — я покачала головой, словно уходя в воспоминания. — Недостойные рабы и слуги, вот место маглов в новом мире. Зато маги. О! Высшая раса.
Да, я решила обмануть Дамблдора. Если он узнает, что гарантированно победит Гриндевальда в сорок пятом, он и пальцем не пошевелит. И никакие мои доводы про кучу жертв его не убедят. Подождёт два года и посадит Геллерта в Нурменгард. А мне что-то не улыбается сушить сухари и носить ему передачки.
Дамблдор в раздумьях слушал меня, нахмурившись. Его руки были сжаты, и белые костяшки просвечивали под кожей.
— И что ты предлагаешь? Вмешаться в течение времени и изменить будущее?
— Именно. Или вы думаете, я зря попала из своего мира сюда? Что это простое совпадение? Я меняла некоторые события, и добилась в этом успехов, — я моргнула, отгоняя видение мертвой Литы Лестрейндж. — И у меня есть ключ к победе над Гриндевальдом.
Лицо мага разгладилось, и он кивнул своим мыслям. Нити всё больше опутывали его, Дамблдор не сомневался в моих словах. Теперь ему было интересно, что же я предложу. Альбус оглянулся, осматривая бар, и указал взглядом на выход. С улицы мы аппарировали в Хогвартс, и на мой вопросительный взгляд, Альбус пояснил, что у него есть разрешение на перемещение на территорию замка.
Мы устроились в кабинете трансфигурации, и профессор, наложив заклинания на помещение, предложил продолжить.
Отдернув рукав, я показала ему шрамы от обета на запястье.
— Гриндевальд дал клятву защищать меня, — я прямо посмотрела на Дамблдора. — Воспользуемся этим и закончим войну, все бесчисленные жертвы: настоящие и будущие. В наших руках возможность изменить историю.
***
Дорогие мои друзья, всем привет! Наверняка, вскрывая это письмо, вы подумали: «Ну что там опять учудила Злата» и не ошиблись.
Меня не было здесь с начала войны, но я непосредственно повлияла на неё в свое время. И вина за это гложет меня, как бы я не старалась подавить ее.
Я хочу искупить свою ошибку, но шансы на это пятьдесят на пятьдесят.
Слышали анекдот про динозавра?
Когда охотишься на динозавра, у тебя шансы пятьдесят на пятьдесят.
Либо он тебя, либо она тебя.
Понимаете, да?
Да ладно, смешно же. Хоть улыбнитесь.
Я очень хочу жить и очень не хочу умирать. Ну шутка ли, мне здесь тридцать два года, а на лице ни одной морщинки! Долохов, не смей прибавлять мне лишние восемь лет, я их не проживала, это мне подкинули.
Так о чем я. Умирать не хочется, и я постараюсь выкрутиться. В конце концов, удача благоволит смелым. (Том, я знаю, что ты добавил в голове «и глупым», это невежливо).
В общем, если вдруг вы проснетесь и узнаете, что Гриндевальд побеждён — значит, у меня всё получилось. Если всё осталось по-прежнему, значит, мой план не сработал, и мы все ошиблись в Геллерте.
Спасибо, за то что вы есть. Люблю, обнимаю. Злата. 
