Не все то золото, что блестит

Время летело, и я с каждым днем, месяцем и годом всё больше понимала, что, как никогда прежде, нахожусь на своем месте. В своем мире, я часто мучилась мыслью: каков мой истинный путь? Почему мне иногда кажется, что моя жизнь пуста? Что бы я ни делала, какие бы развивающие книги не читала — всё было впустую. Только сейчас я понимаю, почему: в том мире не было моего пути, там не было для меня места. Размышляя над своими неудачными попытками изменить будущее, я пришла к выводу, что не стоит отчаиваться. Я накоплю силы и знания и спасу Геллерта. Даже хорошо, что он не спрашивал свое будущее, после того, как узнал, что проиграет Альбусу. Нам не нужно самоисполняющееся пророчество, я все ещё помню, чем оно закончилось для Вещего Олега. Услышав вздох, я прервала свои мысли и перевела взгляд на Геллерта. В последнее время, мне казалось, что он был грустным, где-то глубоко внутри него поселилась печаль, но он твердил, что все в порядке. Склонившись над бумагами, он развязал галстук и расстегнул несколько пуговиц рубашки. — Геллерт, — я встала за ним, обняв за плечи. — Все в порядке? Поочередно поцеловав мои руки, он заверил, что все хорошо. — Почему ты спрашиваешь? — Я чувствую, что что-то не то. Что тебя беспокоит? Скажи мне, и мы разберемся. Он усадил меня к себе на колени и посмотрел в глаза. Что ты скрываешь, Геллерт, почему ты смотришь с таким сожалением? Когда печаль успела поселиться в твоих живых глазах? Разумеется, я не стала задавать ему такие вопросы и лишь погладила рукой его лицо. — Нужно поднять на одной фабрике восстание. Рабочие уже дошли до пика, их заставляют работать сверхурочно, задерживают выплату зарплаты. И я думаю, самый подходящий человек для того, чтобы подтолкнуть события — Эдмунд. Однако он против, потому что считает, что через месяц ситуация разрешится сама мирным путем, — Геллерт покачал головой. — Но она не разрешится, а власти к тому времени уже будут готовы подавить рабочих. Вздохнув, я решила поговорить с Эдмундом, узнать всё с его стороны. Тот сомневался, что стоит принимать такие решительные меры, он был уверен, что через некоторое время ситуация изменится сама по себе. — Иногда нужно действовать решительно. Подумай об этом. К тому же Геллерт может доверить это дело только тебе, — я улыбнулась Эдмунду, и мы сели за шахматы. Через пару дней он, обдумав всё, согласился на идею Гриндевальда.

***

Моя голова покоилась на груди Геллерта, а он медленными движениями перебирал мои волосы. Я любила такие моменты умиротворения, когда можно было забыть про весь внешний мир, про то, что его разыскивают Департаменты Магии разных стран, про то, что скоро разразится война, про которую я до сих пор отказывалась думать. — Каково это: предавать свои идеалы? — пробормотал Геллерт мне в волосы, и я не сразу поняла, о чём он спрашивает. — М-м? — я провела рукой по его ребрам. — О чём ты? — Я спрашиваю, каково было тебе предавать свои идеалы? Моргнув, я застыла, а потом отстранилась от мужчины, чтобы видеть его глаза. Наткнувшись на мой непонимающий взгляд, он сел, прислонившись к спинке кровати, и пояснил. — Например, я никогда не предавал свои идеи. Наоборот, я защищал всё, о чём утверждал. А ты… — он усмехнулся и покачал головой. — Каково это: привести такого ненавистного тебе Гитлера к власти? Он, улыбаясь, смотрел на меня, с каким-то фанатичным торжеством в глазах. Я не понимала, что происходит и от этого становилось только хуже, неясная тревога схватила сердце в кулак. — Подожди-подожди, не отвечай. Каково это: отправить своего названого любимого брата на смерть? Я приложила руку к своей груди, стараясь физически унять учащенное сердцебиение. — Каково это: понять, что тобой манипулируют? — протянул Геллерт со змеиной улыбкой. — Или ты думала, что можешь безнаказанно крутить мной, внушая свои идеи?! Внушая любовь к себе?! Он поднял руку, останавливая меня, чтобы я молчала. — Я как-то спросил тебя, обладаешь ли ты даром убеждения, и ты ответила — нет. Так вот, Злата, я спрошу по-другому. Можешь ли ты влиять на людей? Сердце остановилось на миг, а затем рухнуло где-то в груди. — Да, — я поняла, к чему был весь этот разговор. Гриндевальд осознал, что я заставила его доверять мне. И обернул все это против меня. — Как ты могла внушить мне любовь к себе?! — он смотрел на меня с отвращением, скривив лицо. — Я не внушала, Геллерт, это не так работает. Пожалуйста, … — ощущение надвигающейся катастрофы накрывало меня волной. — Пару месяцев назад ты уговорила того старого немца довериться мне, — он перебил меня, не давая шанса объясниться. — Это был президент Германии. И благодаря тебе он послушался меня и назначил ненавистного тебе Адольфа Гитлера канцлером. Прикрыв глаза, я почувствовала, как горькие слезы стекают по моим щекам. О боже, помоги мне не сойти с ума. — А завтра Эдмунд отправляется поднимать бунт, с которого не вернется. И всё тоже благодаря тебе. Ты сослужила прекрасную службу, спасибо. Встав с кровати, я пыталась унять бешеный стук сердца, слезы и нарастающую панику. Но нельзя стрелять успешно разом по всем целям. В груди начало колоть, и я просто надеялась, что моё сердце остановится. Пусть оно разорвется, но я не буду чувствовать эту боль. Пусть лучше я умру. Как в бреду я направилась к выходу, Геллерт что-то продолжал говорить, но сквозь гул в ушах ничего не было слышно. Кажется, уже проползая последние метры, я все-таки добралась до своей комнаты и, схватив подушку, начала безостановочно в неё кричать. Никогда в жизни я не ожидала, что меня так предадут. И кто?! Человек, которого я любила и хотела спасти. В голову ударила мысль об Эдмунде. Гриндевальд сейчас наверняка ждет, что я буду страдать в этой комнате, но я еще могу спасти Эдмунда от смерти. На которую сама же уговорила его пойти. Хотя бы это я должна исправить. Резкими движениями я скинула в сумку все свои документы, переоделась и, вытерев безостановочно льющиеся слезы, поспешила к своему другу. — Собирайся, Эдмунд, нам нужно бежать, — я влетела в его комнату, закрыв дверь. Мужчина встал с кресла, где до этого расслабленно читал книгу. Он взял меня за плечи, в попытке успокоить. — Что произошло, Злата? Кто тебя обидел? — Геллерт хочет отправить тебя на смерть. Этот бунт — ловушка. Пожалуйста, собирайся быстрей! — меня начало трясти от паники. — Что? Но вы же вместе… — Уже нет. Он использовал меня, чтобы я уговорила тебя на этот мятеж с рабочими фабрики. Прости, — я протараторила, боясь, что прямо сейчас сюда заявится Гриндевальд. — Нам нужно уходить и как можно быстрее. Эдмунд кивнул и не задавая больше вопросов, начал собираться. Его сборы заняли пару минут, затем он взмахнул палочкой, накладывая на нас дезиллюминационные чары. Мы крались по замку, который был нам домом, как воры, выбирая самые тихие коридоры. Всё время пока мы шли, я пыталась подавить свои переживания, запирая их глубоко внутри. Мы решили пройти через подземный ход, выйти в горы, а там, дойдя до края магического щита, аппарировать. Тяжелее всего было заглушить вину и стыд. Поэтому с каждым шагом вперед, у меня в голове раздавалось «Дура-дура-дура». Внутренний голос никак не хотел замолчать, шепча обвинения. Мы проходили через темные каменные проходы, освещая их летящим впереди огоньком. Было ощущение, будто мы переместились во времена средневековья. Не хватало только цепей на стенах и скелетов. — Я же говорила, что она сбежит, поджав хвост, — послышался сзади голос Винды Розье. Прикрыв глаза от безысходности, я сжала руку Эдмунда. — Да, — послышался впереди голос Гриндевальда. — Но ты была уверена, что она сбежит одна. А у нас тут дуэт. Ну, и что же нам с вами делать? Вот теперь я готова заявить: это точно провал.