Я тот, кто считал себя зимой, Стал зеленым деревом. Я тот, кто считал себя железом, Стою против плотского огня. Я загораюсь, и я истощаюсь. От этих глаз иностранки, В которых больше загадки, Чем в свете луны. Ты меня уничтожишь! Ты меня уничтожишь! И я буду тебя проклинать До конца своей жизни. Tu Vas Me Détruire (Version inédite Notre Dame de Paris) — Herbert Léonard
Геллерт хотел держать Злату рядом, чтобы время от времени спрашивать о каких-то событиях будущего. Она говорила, что Дамблдор победит его в 1945 году, значит нужно просто убить его раньше или позже, минуя эту дату. Будущее можно изменить, и он чувствовал это. Не зря же Злата встретилась именно на его пути. Пусть у неё не получилось спасти Лестрейндж, но это не значит, что у самого Гриндевальда ничего не выйдет. Маленькие игры в шахматы должны были привязать девушку к нему. Показать, что он не монстр, какого она себе надумала. Но кто знал, что нельзя привязать к себе человека, не привязываясь к нему самому. Впрочем, он и сам не возражал тогда, посчитав, что это будет забавно. Но время шло, а забавно не было. Было понимание, что Злата становится особенной. Своими абсолютно неутонченными шутками, излишне громким смехом, который, однако, не раздражал даже Криденса, морщившегося на всех и каждого. Она шаг за шагом завоевывала его. Ему никогда не хотелось влюбиться, а уж тем более потерять голову, так, как воспевают поэты в своих глупых стихах. Наука и знания интересовали его гораздо больше, заставляя гореть сердце, заставляя кровь течь по венам. Никто из людей не был способен прикоснуться к его сердцу, не то что заставить его нестись вскачь. Винда Розье требовала всё больше внимания, обвиняя Злату во всех смертных грехах. Она уже была шпионкой Дамблдора, работала на МАКУСА, и даже на Французский Департамент магии. Однако успокоить её было просто: достаточно кинуть кость. — Винда, моя дорогая Винда. Не думай о ней. Ее лицо простушки с широкой улыбкой никогда не сравнится с твоими утонченными чертами лица. Она нужна мне лишь для информации, понимаешь? И так каждый раз: играть на дудочке, чтобы змея успокоилась. Долгое время они ограничивались поцелуями, украденными друг у друга. Раз — он целует её в гостиной, два — она выхватывает поцелуй в Америке, на глазах у посетителей забегаловки, три — он застает её врасплох в библиотеке. Переломным моментом была поездка в Швецию. Злата так красочно описывала страну, в которой никогда не была, что Геллерт решил дать ей возможность её увидеть. Это привяжет к нему сильнее. Верно? Он ведь для этого это и делает? Она была похожа на языческую богиню, там, на поле. Взметая вокруг себя огонь, подчиняя его себе, она танцевала одной ей понятный танец. А он, как праведный христианин, должен был сжечь её, а не поклоняться. Геллерт же чувствовал эту мощную энергию, эту древнюю силу вокруг неё. Как он мог не понять, что она необычный человек?! Как можно было пропустить такое?! На следующий день она умудрилась познакомиться с каким-то датчанином. И с глазами, полными энтузиазма, она повторяла «Как ты не понимаешь, это же «Maersk!». Ему, честно признаться, было наплевать, но она вложила все накопленные деньги в компанию этого датчанина. Геллерт даже не стал требовать свои проценты, хотя вложила Злата не только свою долю прибыли. — Skol! — выдала она, чокаясь с датчанином кружками, и вызывая у того восторженный смех, а у Гриндевальда предостерегающий взгляд в сторону мужчины. Теперь она называла себя самой завидной невестой и шутила, что такой бриллиант, как она могут умыкнуть. Геллерт неизменно закатывал на это глаза, однако точно знал, что из его замка невозможно никого умыкнуть. Он спрашивал у неё совета относительно новых людей, доверяя её интуиции, он говорил ей свои планы, он открыл ей свою душу. Он впустил её в свою душу. Он полюбил её. Розье сходила с ума, а ему уже и не хотелось утешать её, как он раньше это делал. Она сидела в его кабинете, высокая, статная, в струящемся зеленом платье и молила его прийти в себя и открыть глаза. Геллерт усмехнулся: он видел всё как никогда четко. Розье лишь ревнует и пытается очернить Злату в его глазах. — Господин, прошу вас, вслушайтесь, — это ее неизменное «господин» заставило его скрипнуть зубами. — Она околдовала всех. Я не знаю, что за магию она использует, но вы все под чарами. Эта др… — Винда осеклась под его взглядом. — Злата манипулирует вами. Она со стуком поставила на стол маленький пузырек и подтолкнула к Геллерту. — Вот. Это зелье истинного видения. Мастер зелий сказал, что оно помогает увидеть связи между людьми. Прошу вас, примите его, и все увидите, — она встала из кресла, поправив свое платье. — Что бы вы ни решили, я всегда буду на вашей стороне. Геллерт проводил девушку взглядом и усмехнулся, подивившись её коварству. То Злата иностранная шпионка, а теперь вот скрытая колдунья. На что только не пойдет влюбленная девушка, чтобы добиться своего! Говорят, самый заразный паразит — идея. Однажды попав в голову, от неё уже практически не избавиться. И Геллерт начал подмечать все доводы в пользу идеи Винды. То, что Эдмунд относился к ней, как к родной сестре, секретом не было. Но то, что все вокруг доверяют и дружат со Златой — стало откровением. Даже Криденс, который раньше подпускал к себе ближе всех только Куинни, теперь часто сидел со Златой, а иногда даже ходил к ней на занятия. Они все разве что не ели с её рук. Геллерт подумал о себе. Ведь она получила от него несоизмеримо больше, чем кто-либо мог ей дать. Почему он помогал ей? Почему не жалел денег ни на одну её идею? Тенденция не могла не настораживать. И он решил принять зелье, которое принесла Винда. В конце концов, что может пойти не так? Винда окажется не права, а он удостоверится, что всё в порядке. Он принял зелье. И это разбило ему сердце. Он пригрел на груди змею, которая лежала, свернувшись кольцами, несколько лет. Злата опутала паутиной всех его людей, и лишь Розье осталась с чистой незамутненной головой. От каждого человека в замке к ней тянулись нити, а самые прочные тянулись от него самого. Геллерт сжал кулак под столом и натянул улыбку в ответ этой паучихе. Он даже не знал, на кого больше злился, на себя или на неё. На свою глупость или на её лживость. Его гордыня сыграла с ним злую шутку. Гриндевальд был уверен, что он — самый искусный манипулятор, но куда там. Как можно было быть таким идиотом, ослепленным чувствами?! Хотелось крушить всё вокруг. Хотелось вырвать ей сердце, чтобы она почувствовала все, что чувствует сейчас он сам. Как она могла? Как она могла так нагло притворяться, играя в чувства? Улыбается ему и кивает, чтобы он оценил ее дурной юмор. Все в восторге. Королева Злата. Ты так себя чувствуешь? Ты так думала, когда водила всех за нос? Он натыкается взглядом на Винду, и та все понимает, сжимая губы в немой поддержке. Но ему не нужна поддержка. Ему нужно выкорчевать всю боль из своего сердца. Ему нужно заставить страдать Злату, уничтожить её морально. Наконец, чувствуя, что встал на верный курс, Геллерт улыбается. Теперь он снова в строю. Теперь ничто его не отвлечет.***
Геллерт позволяет обиде и жажде мести прорасти, оплетая сердце ядовитыми корнями. Теперь он участвует в этом спектакле, позволяет ей думать, что она по-прежнему держит всё под контролем. Скоро ты поплатишься за это. Он долго размышляет, каким именно образом её уничтожить. Как ей будет больнее. И вспоминает, что она постоянно просила его не связываться с Адольфом Гитлером. Геллерт обещал ей, что не будет работать с ним, но теперь, когда открылась лживая сущность Златы, он чувствует себя вправе нарушить обещание. В конце концов, миру нужен будет козел отпущения, главный злодей. Почему бы им не сделать этого Гитлера? Потом Геллерт сам уничтожит его, доказав всем свою правоту: миром маглов нужно управлять, и лучше всех это сделает именно он. И в голове Гриндевальда сформировывается один из самых изящных планов мести за всю его жизнь. Только тот, кто любит, может продумать всё настолько утонченно. Это гарантированно разорвет сердце Златы. Теперь, зная, что она может влиять на людей, он несколько раз роняет в разговоре про человека, которого ему нужно переубедить. — Этот старик застрял в прошлом, и, к сожалению, не понимает, что я хочу ему помочь, — он обескураженно качает головой, а потом добавляет. — На следующей неделе думаю пригласить его сюда поужинать. Может, он увидит всех моих друзей, поговорит с ними и поймет, что заблуждался на мой счет. Он приглашает на ужин президента Германии, но этот факт Злате знать не нужно. Гинденбург никак не желает назначить Гитлера канцлером Германии, и Геллерт решает подтолкнуть Злату помочь ему в этом деле. В конце концов, к сожалению, на всех главах государств стоит защита от грубого воздействия империуса и иже с ним. Вот тут способности Златы, которые даже сам Геллерт проморгал, придутся как нельзя кстати. Во время ужина он «случайно» оставляет Гинденбурга с ней наедине, и наложив заклятие, слушает, о чём они говорят. Услышав, что темой их разговора стал брецель, он качает головой. Теперь он понимает тактику Златы: отвлекает глупыми разговорами, а потом бьёт в цель. И… вот оно. Она начинает расспрашивать старого генерала об их делах и мельком замечает, что считает Геллерта похожим на него. Их отличает верность слову и благородные цели. Злата недолго восхваляет Гриндевальда, тут же переходя к теме фестивалей в Германии. Хмурясь, он размышляет, что, возможно, она не особо старалась помочь ему, однако следующий разговор с Гинденбургом всё ставит на свои места. Он согласен сотрудничать с Гриндевальдом. Уже в январе 1933 года, всего через несколько недель после разговора, Адольф Гитлер назначен рейхсканцлером Германии. Геллерт потрясен: какая сила всё это время была рядом с ним и действовала против него! Он улыбается, глядя на Злату и представляя ее лицо, когда она поймет, что натворила.