Лечить от непоколебимого эгоизма

Хокаге, как человек с накинутой на него ответственностью, должен выслушивать важные сведения внимательно. Но Наруто не такой, его должность его не меняет. Он после: «понимаешь, Хината немного беременна…», — взрывается восторгом, подбрасывает Сакуру так, что у нее сердце едва из ушей не выпрыгивает. «…но сделай вид, что ты ничего не знаешь» она проглатывает, потому что Наруто успевает смачно чмокнуть ее в ухо, обдав сивушным душком, и выходит в открытое окно почти с низкого старта. Сакура растирает ухо, чувствуя себя оглушенной, и смотрит вслед с бровями, задранными до линии волос. Задумчиво прикрывает окно и присаживается на широкий подоконник с благоухающими фиалками (кажется, Ино занесла как-то совсем недавно?).       Может, так и должно быть, философски скидывает ответственность на судьбу она, наблюдая, как рыжая молния исчезает в стороне жилых кварталов, может, Хината сегодня не только проснется в цветах, но еще в них и заснет… Вспоминая ворох рыжих лилий, который ей приволок Саске, она улыбается. Все у них на двоих выходит. Главное, чтобы в следующий раз они не додумались скупить весь цветочный. После Хокаге должны пойти остальные, по нарастающей, но приходит почему-то Шикамару. С тем-самым распоротым плечом, на которое жаловалась Темари. Такое ощущение, что советник Хокаге шкаф собирал прямо в резиденции, пока неподалеку бушевала Цунаде-сама, и случайно попал под руку. Или под шкаф. — Тоска, — уныло чешет появившуюся бородку Шикамару и смотрит в окно с тоской. Облака сегодня красивые, Сакура согласна. — Так ты собирал шкаф или его об тебя разбирали? — с нескрываемой иронией интересуется Сакура, залечивая глубокую рану. Отпаривать от нее бинт приходится не меньше семи минут. Шикамару успевает даже подремать. На нее смотрят косо, но не отвечают. Сакура пожимает плечами и погружается в процесс. Шикамару уходит все таким же сонным, без бинта и без рассеченного плеча, явно без настроения — кто, если не Темари, заставил его прийти? Сакура со вздохом посматривает на фиалки и идет за водой. Странно, что больше никто из выпуска к ней не заходит. Ближе к середине дня, подволакивая ногу, приходит старый знакомый АНБУшник. Рекомендации не учел, шишек набил, пришел с повинной. Конечно, фарфоровая морда не признается, что сам во всем виноват — промолчит, потерпит и ускачет после сеанса. Сакуре хочется в таких случаях приглашать на время процесса Наруто. Чтобы посмотрел, как его подчиненные себя загоняют, и загонял их сам. В профилактических целях. Где-нибудь на горячих источниках. Вспомнив, кто его учитель, Сакура хихикает, признавая: лучше без горячих источников. Кто бы мне горячие источники прописал, думает она весело и вздыхает грустно, потому что смеяться, по сути, не над чем. Шиноби должен быть в тонусе двадцать четыре часа и семь дней в неделю. Нападение не перенесут на часик позже, чтобы какой-нибудь АНБУ смог подремать подольше. Медики должны быть в тонусе ровно так же, как и АНБУ или Хокаге. Поэтому, горячие источники только после того, как удастся сманить Шизуне-сан на место главы госпиталя. Хотя бы на пару дней. Цунаде-сама не согласится, тут даже предлагать не надо. После полудня заходит Ирука-сэнсей. Такое ощущение, что он тоже знает секрет вечной молодости, потому что не стареет ни капли. Только шрам на носу пролегает еще глубже. Как морщина. Он смущенно почесывает затылок, пока Сакура, пряча усмешку, избавляет его от тяжелой похмельной мигрени и от сломанного запястья. Сила Юности, армрестлинг и пьяные головы — источник всех чудес, так что зря гражданские грешат на вмешательство Ками. Ох, где-то ведь еще там есть Какаши-сэнсей и Гай-сан… Этих только если самой отлавливать — в госпиталь на своих ногах они не придут. В случае с Гаем-саном добавляются костыли. И все же, будто это обычный и спокойный день, а вчера Хокаге не закатывал вечеринку для своего выпуска. Разве что, медсестры шепчутся, что разнесли какой-то недавно открывшийся бар… Сакура подозревает, что тут не обошлось без вчерашних празднующих. Впрочем, все тут об этом осведомлены. Сакура понимает, что вечер настал, в тот момент, когда к ней заходит Карин. У Карин на плечах сидит Сарада, дирижирует невидимым оркестром, и вместо дирижерской указки у нее шпажка от данго. Так-так-так. — Нельзя так ребенка третировать, — сердито отвечает Карин на взгляд Сакуры и ссаживает довольную Сараду на стол. — Ребенок так не в Химэ, а в свинку вырастет, — вздыхает Сакура и гладит впечатавшуюся ей в живот головой Сараду. — Не в свинку! — пищит дочь и запрокидывает голову. — В Учиху! Карин прикрывает лицо рукой, второй отмахивается, прощается сдавленно и уже в коридоре фыркает так, что дребезжат стекла. Сакура бессильно взмахивает руками и смотрит на притихшую дочь. Когда Сарада притихает и вот так оглядывается — ждать беды. — Па-а-а-апа! — сиреной голосит она. На пол падает тень. Сакура не успевает обернуться, как Сарада уже исчезает из виду. Саске, который справился с похмельем сам, смотрит абсолютно здорово, снисходительно дает дочери использовать пустой рукав как качели. — Ты выглядишь хорошо, — без иронии, но с намеком замечает Сакура и сама подходит ближе. — Почему вы с Наруто всегда любите входить через окна? Ты мне чуть фиалки не помял. Саске, приподнимая брови, чуть оглядывается — стоят ли там какие-то ничтожные фиалки, которые он чуть не помял, или она это выдумала? — Они в порядке, — спустя паузу сообщает Саске, как будто отчитывается о миссии. — Нам пора. Сакура приподнимает брови. — Рабочий день кончился, — коротко поясняет он и берет Сараду на руку. — Она была с тобой? — Я была с тетей Карин, — громко сообщает Сарада и цепляет Саске за шею липкой ладошкой. — Она не показывала мне гадюк, аспидов и мамбу, честно, мама! Лицо у Саске каменеет. Сакура вдыхает поглубже и думает: догнать Карин или зайти вечерком? — Она сказала попросить показать катон, — Сарада тараторит, заглядывает папе в лицо умильно. — Папа, ты покажешь? — Покажу, — непоколебимо обещает Саске и взглядом предупреждает Сакуру, что разговор у них состоится.       Помидоров, что ли, потушить, вздыхает она.