Лечить от непоколебимого эгоизма

Только проснувшаяся Сарада осоловело моргает, смотрит на Сакуру такими опешившими глазами, будто решила, что ей послышалось. Сакура уже заранее знает, что это будет сложно. Пускай Сарада и ребенок (гиперактивный, очень верткий, очень хитропопый), но она понимает: у бабушки не забалуешь. Бабушка — не мама, может угостить данго всех, кроме нее, или сильно наругать. Помня, как мать может ругать, Сакура всегда просит ее быть помягче с дочерью. — А можно ты пойдешь, а я нет? — смотря круглыми-круглыми умоляющими глазами, просит Сарада. — Папа пойдет тоже, — ненароком, чуть ли не вскользь, замечает Сакура и встает с края постели. — О, — глаза Сарады становятся еще круглее, по лицу видно, как в ее маленькой детской головке бурлит процесс соотношения «за» и «против». — Скажу ему, что ты не хочешь пойти, — Сакура медленно разворачивается к двери, прислушиваясь. — Если пойдет папа, то я тоже хочу! — мгновенно реагирует Сарада и мигом подскакивает с кровати, цепляется маленькой ручкой за ее домашнее платье.       Естественно, думает Сакура, куда папа, туда и ты, я совсем не удивлена. Чему удивляться? Что ребенок ходит хвостиком за появившимся вторым родителем? — Умывайся и давай завтракать, — улыбается ей Сакура и треплет мягкие темные волосы дочери ладонью. Пожалуй, где-то в глубине души Сакура подозревала, что однажды мама заявится и устроит им апокалипсис. После такого, правда, она ожидала, что Саске на следующее утро исчезнет в известном направлении «дорога искупления». Но Саске не повезло, он наткнулся на Наруто и его желанием вписать отпуск по самые уши. Сейчас муж подозрительно спокоен, неторопливо доедает яичницу, даже делает вид, что не видит, как Сарада размазывает желток по краям тарелки. Сакура это замечает краем глаза, но у нее в голове уже дежурство и мысли о том, что нужно успеть сделать. Саске не может работать отпугивателем АНБУ на постоянной основе. В конце концов, лечить людей — ее работа. — Я ухожу через десять минут, — она запивает яичницу холодным яблочным соком и встает. — Пожалуйста, не «теряй» Сараду снова, — из нее сама собой вырывается крупинка раздражения, и Саске от этого словно просыпается. — Сегодня я должен предоставить отчеты, — с таким же раздражением отмахивается Саске и тоже встает. Да, на него просто так ребенка не повесишь. И… ну неужели он действительно пишет отчеты? Сакура представляет: темный лес, треск рыжего костра, идет второй месяц, за который ничего не произошло, Саске, нахмурив брови, растягивает почерк, выписывает на свитке «ничего подозрительного не обнаружено». В некоторые детали она верит слабо, но в общем-то… — А у меня сегодня, как вчера и завтра, будут пациенты. Хорошо, если просто толпа генинов с задания — Тора хоть и постарела, но зато озверела. Или, может, это ее какой-то отпрыск?.. Но с толпой АНБУ будет чуть сложнее, можешь мне поверить, — Сакура, забыв, что сок холодный, подливает его Сараде. — Не знаю, куда ты вчера их дел, но сегодня у меня будет вдвое больше работы. Глаза Саске сужаются. — Раньше ты справлялась. Это звучит как укор, такой толчок в больное, неприятный щелчок по носу — давай, вспоминай, зачем ты нужна. Но Сакура не поддается, улыбается тонко и сообщает: — Старею, милый. И становится к нему спиной — мыть посуду. Саске почему-то молчит, Сарада — судя по звукам — допивает сок.       Ты тоже стареешь, видимо, иронично замечает Сакура, подставляя намыленную тарелку под шипящую струю воды, иначе давно бы нашел, что мне ответить. Но, может, Саске просто не хочет отвечать? В его голову не залезешь — бесполезно. — А я сегодня с папой? — спрашивает Сарада внезапно. — С папой, — пока не опомнился Саске, успевает Сакура. — А когда я вернусь домой, то мы пойдем в гости к бабушке. Хорошо? — С папой! — сразу же ставит условие Сарада и, кажется, опрокидывает свой стул. Сакура, обернувшись, уже готова концентрировать медчакру в ладонях — синяки, порезы, ушибы для нее мелочи. Сложнее всего прервать громовой рев, который издает приложившаяся обо что-нибудь дочь. Но Сарада висит на пустом рукаве Саске и вот-вот начнет раскачиваться (Сакура знает этот взгляд). Лицо мужа непередаваемо спокойно — алебастровая маска. — Со мной, — стойко соглашается он и подбирает Сараду за шкирку, как котенка, усаживает на край стола. Хоть с этим проблем нет. Сакура домывает последнюю тарелку и сбегает от холодных раздраженных глаз мужа в прихожую. У нее будет тяжелый рабочий день, а потом не менее тяжелый семейный ужин. Пускай утро обойдется без скандалов.