Лечить от непоколебимого эгоизма

— Мама, хочу данго! — Что-что? — Сакура одним глазом смотрит в принесенные домой документы, потому что в госпитале засиживаться до вечера — это проблематично, а вторым на суровую и требовательную дочь. Насколько сурово и требовательно может выглядеть чумазый шестилетний ребенок с головой куклы в руках. — Данго! — Сарада щурит круглые черные глаза, делая вид, что плохо видит, что хочет кушать, что так давно не ела сладкого, и что вообще — тетя Ино давно бы ее накормила! — Укол от наглости? — Сакура ставит росчерк на самом верхнем документе и тянется, для вида, свободной рукой к ящичку в столе. — Подожди минутку. Действительно, хоть минутку. Весь сегодняшний день — это какая-то чехарда. Сараде хочется поскорее в Академию, потому что она — Химэ, а Химэ умеют все! И кунаи метать, и одноклассников на лопатки укладывать, и на стратегии не дремать! Дайте только кунаи, одноклассников и Ируку-сэнсея. Химэ не хочет ждать до следующего апреля, химэ хочет сейчас. Сакура оставляет ее с Ино на весь день, сама сбегая в госпиталь, возвращается и забирает, благодарит подругу и уже по пути домой хочет Сараду вернуть обратно. На полчасика. Хотя бы. Потому что Сарада полна неукротимой энергии, скачет по улице, как какой-то малолетний хулиган, распугивает голубей, воробьев и прохожих. Химэ. Сакура, как и самая обычная мама, берет дитятко за маленькую хрупкую ручку и как на поводке тащит домой. Сарада недовольна, Сараде хочется гулять, у Сарады все еще день, а работа и усталость — это для глупых взрослых. Самый обычный и немного гиперактивный ребенок. На нее даже сердиться долго не получается. — Ма-а-ама, — Сарада не выдерживает паузы и переходит на возмущенно-взрослый тон; опять от Шикадая набралась, но у того хоть по-божески получается. — Папы на тебя нет! Сакура промахивается пальцами мимо ручки ящика и едва удерживает равновесие. Выпускает из пальцев ручку и мысленно клянет Ино и ее длинный язык. Кто еще мог такое ляпнуть при ребенке? А Сарада произведенным эффектом довольна, Сарада даже ножкой притопывает от удовольствия. Ножка, к слову, босая.       Ну и где твой носочек, опять потеряла, думает первым делом Сакура и только потом замечает, ну и нахальство, это на кого тут еще папы нет! Но папы на Сараду и правда нет. — Ты вообще моя мама? — Сарада дует губы и смотрит исподлобья, перенимая манеру то ли Чо-Чо, то ли Боруто. — Ты на меня не похожа. Нет, ну это уже вообще! Хочется сказать: нет, ты у нас из аиста. Но это не по-взрослому. Вторым — профессиональным — порывом хочется рассказать о рецессивных и доминантных генах, законах наследования, о генетике в целом. Но это уже слишком по-взрослому. — Раз я на тебя не похожа, то никакого тебе данго, — мстительно припечатывает Сакура, уязвленная этим детским, но таким острым выпадом. — И хватит кричать. Химэ себя так не ведут. Или ты передумала быть химэ? Сарада сбегает в свою комнату, притопнув босой ножкой, жаловаться дневнику на злую маму (знаем, читали, плакали от описываемой несправедливости) и поедать припрятанные карамельные конфеты. Конфеты притащил Шикадай, ест их Сарада, но фантики почему-то собирает Сакура. Сама Сакура машинально складывает из важного отчета самолетик. Пора признать, что воспитатель из нее тот еще. Но какая наглость, посмотрите только. И кто такую мысль ребенку подкинул? Опять какой-нибудь Боруто — вот уж кто на маму похож! Вообще, год-полтора назад она бы от этого расплакалась. Теперь Сакура выжидает ровно час, а потом идет в комнату дочери поцокать на фантики и предложить данго не купить, а приготовить. Дочь сначала прячет красивый желтый дневничок под подушку (там-то никто не найдет), а уже потом показательно морщит нос: — А ты готовишь невкусно! — Именно поэтому ты будешь мне помогать, — Сакура терпеливо улыбается и подмигивает Сараде так, будто приглашает залезть в лес Смерти и поймать там какого-нибудь гигантского питона, чтобы притащить его домой в качестве питомца. Уж лучше, когда ребенок вертится рядом, чем сидит и корявит в своем блокноте нелепые и грустные (очень!) факты о своих родителях. Сакура, конечно, не жалеет, что научила ребенка писать, читать и считать раньше, чем за это взялась Ино… Непедагогично лезть в чужие записи и смеяться над содержимым, это да… но Сакура, читая детские каракули, замечает в них рациональное зерно. Как это «папа» может быть фотографией? Если мы клан, то почему нас так мало, у тети Ино вон сколько родственников. Сарада важно надувает розовые щеки и так же важно кивает. Мол, ничего, со мной ты готовить научишься. Ох, ну и самомнение, думает Сакура и вздыхает устало. Ей бы сейчас в ванну и выспаться, а не все это… Ничего. Справится как-нибудь. Вечером Сарада, налопавшись горячо любимого данго до пуза, падает в свою кровать и даже не требует почитать на ночь. Сакура приглаживает торчащий вихор на темненькой макушке дочери и с горечью думает, что папы не хватает им обеим… Выходишь замуж, а муж исчезает после того, как появляется ребенок, думает она и вздыхает уже в который раз за день, интересно, у всех ли это Учих? Бегать от ответственности. …ответное послание ястреб приносит через три дня — ровно к тому моменту, когда Сакура настолько зла, что готова выступить навстречу «спешащему» домой супругу. Читая лаконичные предложения, она с ехидцей замечает, что письмо пропитано едва заметным недовольством. Сакура подмигивает ястребу, принесшему благую весть, и раздумывает выдвигаться на поиски. — Можешь подождать хозяина тут, — она щелкает нервно дернувшуюся птицу по клюву, пребывая в отличном настроении. — Только на плиту не гадь. А то помню я один случай… Ястреб смущенно курлыкает и отворачивается с презрением в глазах — ну чисто хозяин. Сакура умиляется и думает подкормить его курятиной. Самое время для завтрака.