Жизнь меняется

      Долго идти не пришлось. Мы лишь немного углубились в лес и вышли к большой поляне. В центре горел большой костёр, по краям так же разместилось пламя, но значительно скромнее. Люди уже столпились в ожидании, хотя, скорее всего, как раз их тут мало. Меня повели к центральному костру, многие оглядывались, перешёптывались, вдали я заметил и отца, который стоял рядом со своим новым парнем.       Всё вокруг плыло, сказывалось напряжение прошедших дней, к горлу подкатывала тошнота, атмосфера давила на психику. — Все вы знаете зачем мы здесь собрались! Сегодня решится судьба! — Интересно кто это вообще такой. Какой-то жрец? — Итак. Схватка состоится между Артёмом, сыном клана Вайраст и Александром, сыном клана Вирис.       Только после этих слов я заметил их — они стояли с двух сторон от костра в одних шортах. Толстяк за плечо оттащил меня в сторону, вокруг собрался круг из существ и кто-то тронул меня за руку — это был отец Артёма. Он ободряюще улыбнулся мне, поддерживая. Хороший он всё-таки.       Но вот что-то начало меняться, все вокруг зашептались, огонь дрогнул и словно стало темнее. Не знаю, что случилось, но стало будто ночью. Свет исходил только от костров. Тела соперников стали меняться, появилась шерсть, сердце быстрее забилось в груди, нахлынули страх и ужас. Появилось ощущение неправильности всего происходящего.       Вот они уже сцепились, толпа загудела. Когти, зубы, брызги крови, рычание, шипение, само пламя словно разозлилось, вспыхнуло с новой силой.       Вот челюсти Артёма щёлкнули в дюйме от уха Саши, когти которого прошлись по боку волка и вдруг я отчётливо ощутил боль, словно это меня ранили, в то же время челюсти волка всё же сомкнулись на лапе кота и моя рука отозвалась болью. От этих ощущений я рухнул на землю, слёзы застилали глаза, рот открылся в немом крике от очередных ударов. — У него кровь! Откуда?.. — Остановить бой! Быстро! Они убьют его!       Сознание всё же уплыло от меня, но я ещё слышал отрывки фраз. Кто-то что-то кричал. Меня подхватили на руки и куда-то понесли, дальше лишь темнота. — Хей, очнись! Ты меня слышишь?       С трудом я всё-таки открыл глаза. Передо мной сидел отец Артёма, он по-доброму улыбался, но было видно, что что-то тревожит его. — Да, слышу. — Ну слава богу, а то старейшины уж думали, что ты не пережил такого. — Что случилось? — Вы оказались истинными. Сейчас с этими двумя идиотами беседуют. Они не могли не почувствовать, что ты их истинный, скорее всего просто не захотели этого признать, ведь тогда и им пришлось бы ладить, а это немного странно для них. — А вы можете всё же объяснить, что значит «истинные» и почему я потерял сознание от боли. — Понимаешь, истинный в минуту опасности для своей пары может оттянуть с него часть повреждений, который тот получает, но мало кто это контролирует. Вот ты и забрал тот ущерб, что они друг другу наносили, к счастью, не полностью, иначе ты бы погиб там, на поляне. — Хорошо, но Вы так и не ответили на часть моего вопроса. Что, чёрт его дери, за истинные? — Я же просил, без официоза, на «ты». А истинные, ну как бы описать… Это идеальные пары, которые формируются неведомым способом. Мы считаем, что их создают духи, но иногда у них что-то идёт не так и у одного человека может быть несколько истинных. Тогда чаще всего они тоже неплохо друг с другом ладят и находят общий язык, но не в твоем случае. Ой, один раз одному омеге так повезло — у него было десять истинных. Вот это был цирк! — То есть Вы хотите сказать, что мне нужно мириться с обоими этими двумя наглыми мордами? — Именно, но я уверен, всё получится, духи не ошибаются обычно. — Я бы не был в этом так уверен. А что делать, если они оба мне не нравятся? — Неужели прям совсем? Странно. Но всё же подумай, может, ты просто не хотел принять свои чувства, оттого и считаешь, что их нет. — Это глупости. — Ну ладно, я пойду. Если что, всегда можешь ко мне обратиться, помогу, чем смогу. — Спасибо.       И вот меня оставили одного. При попытке сесть тело отозвалось глухой болью, сквозь бинты на груди проступала кровь. И что теперь, спрашивается, делать? Ладно, сделаю то, что всегда умел лучше всего — буду плыть по течению.