Жизнь меняется

      Во время моего пребывания в доме Артёма мне не очень запомнились его родственники, но некоторые прямо въелись в память. И вот сейчас я готов был поклясться, что передо мной сидел один из тех, кто был в том доме, а значит, скорее всего, это ещё один оборотень. Интересно, а папа это знает? — Вот, дорогой, это Женя… Кгхм, мой парень, скажем так. — Приятно познакомиться, а мы случайно с вами раньше не сталкивались? Ну, скажем, в одном домике в лесочке? — Эм, о чем это ты? Вы знакомы? — Нет, мы виделись, возможно, мельком, когда они с моим братом очень уж резво сбежали, — подал наконец голос Евгений. — Это брат Саши? — Ох чёрт, щас моё враньё всплывет. — Я всегда был уверен, что его зовут Артёмом. — Стоп, дорогой, а у кого ты ночевал тогда? Ты ещё, по-моему, ездил на чей-то день рождения. — Я ночевал у Артёма, а тебе для твоего же спокойствия сказал, что был у Саши. — Санта Барбара, честное слово. Так, вы, молодой человек, идите-ка спать, а я пока провожу Женю. — Я бы хотел поговорить с твоим сыном наедине. Если ты, конечно, не против. — Да, хорошо, я тут подожду.       Пока мы шли к моей комнате, у меня в голове уже прокрутилась сотня вариантов того, зачем ему нужно со мной поговорить. От просьбы не рассказывать отцу о том, что он оборотень, до того, что меня сейчас тут, мягко говоря, прибьют. — Спрашивать, как ты во всё это вляпался, я не буду — с тобой по этому поводу завтра отец поговорит, но вот поверхностно рассказать о самом действе поручено мне. Итак, завтра двое оборотней будут за тебя драться, отказаться ты от этого не можешь, как и предотвратить, но что тебе нужно знать: ты всё же можешь повлиять на сражение. В конце, когда один уже явно победит и ему останется лишь добить соперника, ты можешь броситься и остановить их, но только в конце, не среди боя — тогда они и тебя загрызть могут. — Какой чудесный рассказ, ты с моим отцом мутишь чисто чтобы мне всё это поведать? — Нет. Я правда влюбился. И да, завтра он будет там. Пока отец не знает, что случится, ты можешь сам ему рассказать или я всё объясню уже на месте. — Ясно. А теперь очень поздно, так что, будь добр, съебись в туман. — Сладких снов.       Гореть им всем в аду! Ещё и отца туда притащат. Ай, пофиг. Я ему объяснять не буду. Сил уже просто нет, да и желания тоже. Сейчас бы поспать, что ли? Я так понимаю, раз им нужно полнолуние, они устроят свои бои ближе к вечеру. И чем мне заняться до этого времени? А завтра, как назло, у отца выходной. Целый день с ним в преддверии пиздеца. Может, выйти в окно? Да не, лучше это сделать после этого дурацкого боя. Эх, Артём, конечно, тоже странный, но он явно лучше того кошары. Так что, надеюсь, победит он, а может они друг друга перегрызут и дружно помрут? И почему эти мысли вызывают такую тоску? Привязался что ли?       Утро, солнце, день чудесный, пойти что ли хряпнуть валерьянки? — Папа! У нас есть какое-нибудь успокоительное? — Есть, но тебе зачем? Что-то случилось? — Ага, но сначала скажи. Ты ведь с Женей сегодня куда-то едешь? — Да, а ты откуда знаешь? Он тебе вчера об этом сказал? — А давай сначала валерьяночки, а потом расскажу?       Как ни странно, он мне её накапал. Не знаю, поможет или нет, но рассказывать-то надо. — Ну, в общем, во-первых, твой парень оборотень, а поедешь ты смотреть, как за твоего сына сражаются два таких же существа.       А дальше был час расспросов и попыток папы осознать всё происходящее. Минут через 20 успокоительное подействовало и мне стало так хорошо, спокойно. Реакция отца даже немного забавляла.       После окончания нашей беседы папа решил, что ему тоже не помешает выпить успокоительное, вот только он не валерьянку взял. Отец вытащил из шкафа бутылку ликёра и, немного подумав, достал ещё и два стакана. — Никогда не думал, что буду наливать своему сыну, но сейчас тебе грамм 100 не помешает.       Ну мы и выпили, правда, я не очень оценил, а папа сразу убрал бутылку. — Напиться — не выход! О, сообщение. Женя едет, просит тебя тоже собраться. — Странно, за мной, вроде как, должен был приехать Артём.       Собрался я быстро. Чего же тянуть это дело? Оделся, причесался и вперёд! Хоть в гроб! — О, написал, чтобы выходили.       Перед входом нас ждал солидный черный внедорожник. Когда мы сели, Женя первым делом потянулся целовать папу. — Привет, как дела? — Ужасно. За моего сына будут драться как за кусок мяса! — Ясно, а ты там как? — Ужасно. За меня будут драться двое животных, пытаясь понять, кто же меня будет ебать. — Вы выпили, что ли? — Совсем по чуть-чуть. Ну я же должен был успокоиться, да и сын тоже. — Ладно, сейчас мы едем на поляну, там все собираются. Ты помнишь, что я тебе говорил вчера? — Да-да, не вмешиваться до конца. — Именно.       Дальше мы ехали в гробовой тишине. Лишь радио лило попсу. Если бы не некоторые обстоятельства, я бы даже получал от этого всего удовольствие.       А вот и посреди леса показались какие-то постройки. — Мы приехали, это храм луны, а неподалеку поляна. А вон к нам идет отец Артёма, сейчас я тебя передам ему. — Ну здравствуй, несчастье. Пойдем, поговорим хоть.       Мы прошли в один из домов рядом с храмом, а тут уютно: стол и два стула. — И так, почему мой сын собрался драться с котом? — Да хрен его знает, лучше у него спросите. — Понятно, на диалог ты не настроен. Женя рассказал тебе о том максимуме, что ты можешь сделать? — Да, в конце кинуться спасать от смерти проигравшего. — Именно. За кого ты болеешь? — Что? Мне вообще хочется, чтобы они взяли и перегрызли друг друга. — Сомневаюсь, что это твои настоящие мысли, но не важно. Ладно, пока посиди тут, мне нужно решить некоторые организационные вопросы.       Отец Артёма ушёл, зато явился его… Эм… Второй отец, наверное.