After

***

Прежде чем открыть глаза, до него донеслись звуки музыки. Мелодию играли в до боли знакомой манере … он мог представить себе тонкие, но сильные пальцы, порхающие над клавишами, и сосредоточенное выражение лица играющего. Бах. Прелюдия N.21 Си-бемоль мажор. Он оставался неподвижным, вслушиваясь музыку и полностью растворяясь в звучании. В конце концов он разрешил себе открыть глаза и осмотреться. Он всё еще лежал в амбаре, но его перетащили на мягкое свежее сено и заботливо укрыли одеялом. Легкая улыбка коснулась его губ. Возможно и в голодовке нашлись свои плюсы. В прежние времена она бы не смогла сдвинуть его с места…но в ослабленном, изможденном состоянии ей удалось протащить его несколько шагов по полу. Аккуратно встав, он накинул одеяло на свои худые плечи и осторожно подошел к дверям амбара, который от дома отделял вымощенный камнем двор. Определенно он проспал несколько часов, так как сейчас уже стемнело. Ночная лампа освещала силуэт Жанны, сидящей за пианино. Он перевел взгляд на свои кровоточащие ноги… они были обмыты и перевязаны, как и раны на его руках. Он был без сознания, когда она оказала ему помощь. Тихонько он подошел к дому и вошел в парадную дверь. На миг она замерла, когда услышала скрип открывающейся и закрывающейся двери, но затем продолжила играть в более экспрессивной манере. Стоя в дверях, он внимательно смотрел и слушал. Как будто он никогда и не покидал этот дом. Тусклая лампа отбрасывала мягкий свет и отблеск золотистых волос придавал ее лицу ангельскую чистоту. «Вам нужно присесть», - сказала она ему и продолжила играть. Он колебался. «Не хочу испачкать вашу мебель, мадмуазель», - официальным тоном заявил он. Она опустила руки и посмотрела на него. «Это просто мебель и ее можно почистить. Вы должно быть голодны», - участливо отметила она, встав из-за пианино. Она аккуратно закрыла крышку и прошла мимо него на кухню. Приглушив свет лампы, она задернула занавески, чтобы никто снаружи их не увидел. «Присаживайтесь, капитан», - сказала она и сделала приглашающий жест. «Прошу, не нужно военных званий», - сказал он тихо. «Война окончена…тот человек умер», - добавил он равнодушно. «Присаживайтесь, месье», - поправилась она. Он кивнул и присел за небольшой деревянный столик. Она налила ему большую тарелку наваристого супа и поставила стакан воды. Затем она положила на стол кусок хлеба и села напротив. «Я уже поела», - ответила она на беззвучный вопрос и после секундного замешательства он начал есть. Несмотря на изможденное состояние, он сохранял хорошие манеры и ел не спеша. Когда его стакан с водой опустел, она наполнила его вновь. «Вы получили моё письмо?», - спросил он. Вопрос слетевший с губ также читался и в его глазах. Она кивнула: «Получила…» «Мне не стоило его писать». «Я была рада, что вы это сделали», - сказала она и след улыбки промелькнул в ее глазах, хотя всё остальное лицо сохраняло серьезность. «Когда писем больше не приходило, я боялась, что Вас убили». Рассказы об ужасах на русском фронте дошли и до ее деревни. Во время чтения газет ее дедушка мельком поглядывал на нее, изучая и пытаясь заметить какую-либо реакцию на ее лице. После отъезда Вернера фон Эбреннака они больше никогда не вспоминали о нем. Но Жанна часто думала о нем и подозревала, что дедушка знает это, хоть он ничего и не говорил. Она поднялась на ноги. «Мне нужно завести коров в стойло. Вам нужно отдохнуть. Ваша комната там, где и прежде», - сказала она. «Я могу помочь». «Вы еле стоите на ногах. Поднимитесь и отдохните. Я ненадолго». Она набросила шаль на плечи перед тем как пойти в поле и привести двух своих коров. Они привыкли к ежедневному распорядку, так что от нее требовалось только пойти позвать их и они сами шли следом за ней в стойло. Она вернулась домой, слегка дрожа от холода, заперла входную дверь и направилась на кухню. Она была немного поражена, когда обнаружила, что гость помыл за собой посуду и поставил ее сушиться на полотенце. Наверху, Вернер мог слышать ее легкие шаги, когда она поднималась по лестнице. Он стоял за закрытой дверью своей комнаты практически не дыша. Он знал, что ему не следовало возвращаться… что своим присутствием он компрометировал ее положение и угрожал безопасности…И всё-таки он был здесь. Она остановилась возле двери в его комнату. «Доброй ночи», - выдохнула она и кончики пальцев застыли возле двери. «Доброй ночи», - тихо прошептал он и легкая улыбка озарила ее лицо. Как много времени прошло с тех пор, когда она последний раз улыбалась. Вернер лег в постель и какое-то время бродил взглядом по потолку. Закрывая глаза, он гнал прочь из мыслей русские слова, как и немецкие слова, как бы избавляясь от кошмаров, с которыми они были связаны. Он вызывал из памяти французские слова, образ отливающих золотом светлых волос и теплоту ясных серо-голубых глаз. Он провалился в сон, остатком сознания гадая, будут ли кошмары мучить его, как и последние несколько лет, или, возможно, сегодня всё будет по-другому...