Jardin Royal, или Выживут самые дерзкие!

      — Всем встать, суд идет!       Кэмерон дернулся, тяжело дыша и шаря руками по простыням. Воздуха не хватало, сердце едва не выпрыгнуло наружу, он резко сел и утер лицо, стараясь согнать остатки сна. Около кровати стоял, наклонившись, Фрэнклин, он упер ладони в колени и хрипло смеялся.       — Проснись и пой! — гаркнул он. — А то опоздаешь на свой приговор!       Хлопнув руками по бокам, он довольно хохотнул еще раз и пошел прочь из комнаты сына, а Кэмерон наконец отдышался и взял сотовый, взглянув на время.       — Семь сорок, — простонал он. — Сука, куда так рано-то…       Сон больше не шел, от такого резкого и неприятного пробуждения, помноженного на нервное ожидание грядущего суда, Уоттс так и не сумел сомкнуть глаз. К девяти поднялся в душ, вымок, оделся в свое обычное. Он знал, в суд принято наряжаться, чтобы показать, как сильно ты изменился, как сильно жалеешь о том, что сделал. Но Уоттс почти не надеялся на чье-либо снисхождение, даже Всевышнего.       Отец, будто смаковал каждую минуту, наслаждался своим, пусть и отравленным, но все же триумфом. Сидел за столом за завтраком, довольный, даже веселый — отпускал шутки и вслух строил планы на день. Завтрак сыну подала сама Робин. Она все утро напоминала призрака, опухшая от ночных слез, сидела тихо, как мышь, ковыряя вилкой в салате из огурца.       — Я нанял тебе адвоката, — буднично рассказывал, с аппетитом прожевывая стейк, Фрэнклин. — Ты же знаешь мистера Бута? Он со мной много лет работает, надежный человек.       Робин молча вытянулась в струну, взглядом грозясь прострелить бывшему мужу голову. Именно Бут защищал в суде её, когда Фрэнклин отобрал у жены долю в авиалиниях — ничьих интересов, кроме своего хозяина, этот цепной пёс не отстаивал.       — Я обойдусь государственным, — ответил Кэмерон, отпивая холодный чай.       — Я заплатил мистеру Буту приличную сумму, — вскинул брови Фелерлайн.       — Опыт в подсасывании у него большой, найдет, как тебе ее отработать, — бросил Уоттс. — Так что передай ему, что он уволен.       Фрэнклин почти побагровел, но, видно, вовремя вспомнил, что все равно победил. Это помогло сохранить самообладание, и он вновь выдавил улыбку.       — Ты только не опаздывай, — напомнил он. — В суде этого не любят… впрочем, ты скоро там со всем разберешься. Я вот что хотел сказать, — заметил, снова набив рот. — Лучше не козыряй родством в тюрьме. Там таких, как мы, не любят, сам понимаешь, обиженные жизнью люди… озлобленные на тех, кому повезло больше.       — Боюсь, если я скажу, что состою в родстве с тобой, меня с говном сожрут еще в зале суда, — мрачно заметил Кэмерон.       Все, чего он хотел — чтобы папаша заткнулся, и вроде как наконец сработало. Фрэнклин доел молча и пошел куда-то по своим делам, Робин так и не проронила ни слова.       — Он здесь жить собирается, когда меня заберут? — спросил Уоттс.       — Ничего еще не решилось, Кэмерон, — прошелестела мать, но он ее прервал.       — Он здесь собирается жить? — повторил он. — Какого хрена он теперь отсюда не вылезает?       — Это его дом, — коротко ответила Робин.       Оставлять особняк на этого козла было еще обиднее, чем вовсе бросать мать одну. Он ее тут точно доведет до нового инфаркта. Кэмерон отложил вилку и закрыл лицо руками, позволив себе на один короткий миг предаться отчаянию. Если бы был хоть один человек, которому он мог бы ее доверить. Хоть один человек, которому он мог бы довериться сам.       Время до трех тянулось невыносимо тягостно. Одновременно долго и очень скоротечно — бежало, но каждая секунда отдавалась ноющей болью в животе. Около часа Уоттс собрался и поехал в суд. Робин вышла тенью, услышав, как он шуршит в холле, Кэмерон обернулся на нее, надеясь уйти незамеченным хотя бы отцом.       — Ты рано, — прошептала она, сдерживаясь из последних сил.       — Не позволяй ему себя обижать, — сказал Кэмерон. — И кота в обиду не давай.       Мать только закусила губу, Уоттс взял куртку и вышел на улицу, захлопнув дверь. Водителей в Виньябле сто лет как не держали, так что он взял свою машину. Буднично выехал со двора. Пускай его прижали со всех сторон, а он все-таки уйдет на своих правилах.       Солнце, как обычно, светило в лобовое, улицы, как обычно, кишели людьми; все было как обычно. Никто за ним не гнался, не цеплял наручники. Даже прохожие около здания суда, где Уоттс бросил тачку прямо под знаком «парковка запрещена», не косились как на преступника — равнодушно проходили мимо. Мир вертелся, а один человек в самом центре него падал в свою личную пропасть.       Он сел в коридоре здания областного суда Пасадены и стал играть в телефон. Тот садился, так что играть явно оставалось недолго, но Кэмерон предположил, что телефон после ареста все равно отберут, так что не пригодится, а вот фрукты сами себя не порежут.       — Уоттс? — послышался голос над головой. Кэмерон поднял взгляд. Напротив остановился, сунув руки в карманы брюк, Бензли с папкой каких-то документов подмышкой.       — Что ты здесь забыл? — вопросил он.       — У меня сегодня суд, — напомнил Кэмерон.       — Ах да, — вскинул брови Бензли. — Сегодня? Во сколько?       — В три. — Уоттс решил не терять времени даром и порезать как можно больше фруктов. Судя по звуку, Ройе посмотрел на часы.       — Сейчас полвторого, — отметил он. — Чего это ты так рано?       — Я только здесь могу побыть один, — сказал Кэмерон, не поднимая головы.       Бензли над его головой довольно хмыкнул, а после легко, насмешливо — но не слишком — похлопал его по плечу.       — Что ж, удачи… она тебе пригодится, — бросил он и пошел прочь.       Конечно, подумал Кэмерон, самые благородные из львов ни за что не будут защищать от чужих зубов паршивую гиену — но и жрать ее тоже не станут.       В коридоре время текло как обычно. Вскоре подошел час расплаты, Уоттса повели в зал суда приставы. Он не ощущал больше нервной лихорадки, от которой тряслись пальцы, не кололо в желудке от страха, не плыли перед глазами пятна от беспорядочных мыслей — что же дальше? Вся душа Кэмерона осталась там в коридоре: в пыльных полуденных солнечных лучах играла в детскую игрушку. А в зале за стол посадили высосанное до остатка, пустое тело, ничего уже не чувствующее.       И за пару минут до того, как в зал должен был войти судья, его адвокат, молчаливо сидевший рядом худой, высохший человек без надежды в глазах, поднялся и куда-то вышел. Уоттс проводил его взглядом, готовясь услышать, что отец сумел совершить чудо сволочизма: как-нибудь подтасовал бумаги, чтобы у Кэмерона вовсе не было адвокатов, или чтобы того забрали в тюрьму вообще безо всякого суда — что продал душу Сатане, и вместо тюрьмы тот заберет Кэмерона прямо в ад.       Но за стол к нему спустя пару минут сел совершенно другой человек — коренастый, в костюме, цену которому Кэмерон в силу положения довольно точно прикинул. Таких адвокатов не назначают бесплатно. Тот ни слова не проронил, только внимательно читал какую-то папку, когда Уоттс нерешительно раскрыл рот.       — Что это зна… — начал было он, но человек повернулся к нему, захлопнул папку и оценивающе окинул взглядом.       — Бывали у меня расклады и получше, — проронил он, поджав губы, — но ничего, прорвемся. Сиди молча и говори только то, что я тебе велю. Заплакать сможешь?       — Да, — оторопело ответил Уоттс, не мигая. Наверное, не было ничего, что сейчас далось бы ему легче.       — Репетируй, — кивнул человек и снова уткнулся в документы.       Кэмерон не успел спросить снова — в зал вошел судья, и все подскочили. Сердце глухо забилось. То ли надежда появилась, то ли приговор сейчас свершился по его правую руку. Либо пан, либо пропал. Судьба у него, что ли, такая — всю жизнь балансировать на этой ниточке?       — Вы думаете, можно что-то исправить? — кашлянул шепотом он, сев обратно. Адвокат повернулся на него снова и усмехнулся.       — Знаешь, Кэмерон, бывают такие суммы денег, — хмыкнул он, — которые дают точные гарантии.       Тот только сглотнул, адвокат снова вернулся к бумагам и коротко пояснил:       — Вот такую сумму заплатили мне.

***

      — Суд присяжных постановил, — прогремел голос судьи, — подсудимого Кэмерона Уоттса признать виновным в хранении и распространении наркотиков в особо крупных размерах.       Дыхание перебило на перестуке, слезы, которые еще не успели высохнуть с последней речи, вновь потекли сами собой, Кэмерон потянулся стереть, но крепкая рука справа перехватила его ладонь и опустила. Судья бросил взгляд поверх очков и поджал губы.       — В связи с тем, что подсудимый привлекается впервые, признал вину и раскаялся в совершенных им преступлениях, суд постановил назначить условное наказание в виде лишения свободы сроком на два года и пятисот часов исправительных работ. Судебное заседание объявляется закрытым.       Двери распахнулись, а звук судейского молоточка все еще гудел в ушах. Уоттса на мгновение ослепило вечернее солнце, звуки вдруг прорвались в голову, заполонили собой сознание. Сквозь слепящие лучи, щурясь, он увидел стоящую поперек двора здания суда машину, а около нее — фигуру. Коренастую, крупную, высокую. Только спустившись с последней ступеньки, он понял, что фигур на самом деле две, и рассмеялся.       — Я всегда знал, что меня однажды спасет от смерти прекрасная леди, но чтобы сразу две, — вскинул радостно голову он.       Затылок жутко ныл от пережитого стресса, спина все еще мокла от напряжения, но внутри уже расползалось невиданное доселе чувство облегчения. Будто тучи рассеялись над головой, и нутро вновь согрело солнце.       — Ну, раз уж все тебя бросили, — заметила, передернув плечиком, Тори. — Кто-то должен был помочь.       — Я думала, придется вытаскивать твою попадучую задницу при помощи своих связей, но у тебя, оказывается, есть еще друзья, — усмехнулась, снимая солнцезащитные очки Хантер.       Они облокотились по обе стороны машины, разодетые, на каблучках, в мехах и кудрях, напомаженные и в сверкающей пудре, такие праздничные, что Уоттсу невольно захотелось расцеловать обеих просто за то, какие они красотки.       — Кстати, очень приятно, Хантер, — заметила она, вытянув ручку в сторону Тори.       — Тори, — улыбнулась, подав руку, та. — Фостер-Спрингс.       — О, — вскинула брови Хантер. — Ферлингер.       — О! — ответила, засмеявшись, Тори.       Обменявшись рукопожатиями, они повернулись на Кэмерона, тот не сдержался и обнял сразу обеих. Прижался носом к сладко пахнущему меху шубки Хантер, запустил пальцы в затылок Тори, прическу которой наверняка укладывали целый час. Обе умиленно застонали, побежали по его спине своими цепкими наманикюренными пальчиками.       — Ну что, — подытожила Хантер, вновь надевая очки, — значит, у Кэмерона Уоттса снова всё путем?       — Не всё, — уклончиво ответил Кэмерон, обнимая ее и Тори за плечи. — Но закатить небольшую тусовочку точно есть повод. Что скажете?       За спинами бесшумно проскользнул водитель, открыв дверь длинного ярко-алого Крайслера Хантер, который некоторые уже начали узнавать.       — Как минимум с тебя отвальная за то, что я одолжила тебе мистера Хадсона, — вскинула пальчик Тори. — Кстати, возьми на вооружение, он гений судебной практики, мой личный ангел-хранитель!       — Я заметил, — закивал, улыбаясь, Уоттс. — А отвальную я тебе устрою такую, что ты у меня жить останешься! Даже лучше!       Тори расхохоталась, нацепив очки, Хантер вторила ей, кивнула на машину, что-то заведя про лучший ресторан в Эл-Эй, и забралась внутрь. Уоттс на мгновение остановил Тори за плечо.       — Серьезно, — кашлянул он, спрятав улыбку. — Спасибо, Тори. Ты… не только мне жизнь спасла. Мне сейчас очень важно быть дома, сама понимаешь…       — Понимаю, — улыбнулась она. — Теперь мы в расчете, милый. Ты спас меня от брака с твоим братом — я вернула должок.       — С вами приятно иметь дело, — залыбился Уоттс. — Хани-Бани! Куда, говоришь, мы едем? Я угощаю!       Все трое погрузились в Крайслер, водитель дал по газам. Машина лихо понесла Кэмерона подальше от пропасти, в которую тот снова едва-едва не угодил — но на сей раз нашлось, кому протянуть ему руку.

***

      Новая учебная неделя в КГН стартовала с почти, к ужасу многих, привычного портрета в черной рамке, повешенного в холле. Ученики бродили вокруг как в воду опущенные, и хотя Грэга Вудкастера вряд ли подавляющее большинство стало бы оплакивать, всем было не по себе. По рыданиям же теперь легко было вычислить всех тех, кто был с погибшим из одного теста.       Поднялась по ступенькам одетая в длинное широкополое черное платье Изабель. Она собрала волосы, не надела каблуков, даже не накрасила покрасневших глаз. Пришла с букетом белых лилий и водрузила их под портрет, где уже собрался маленький мемориал с лампадками, внутри которых горели свечи. Иза всплакнула, преклонив колено, оставила цветы, утерла слезы и пошла прочь, собирая взгляды.       Прошли по коридору мимо портрета, бросив скорбные взоры, Мэтьюз и Дэмьен, один в черном костюме без галстука, другой — в траурной рубашке и жилетке. Опустили глаза и остановились на мгновение. Марлоу присел на корточки, напряженно отковырял от мемориала какую-то карточку и скомкал в ладони. В глазах, почти неподвижных оттого, что хозяин уже был в стельку, встали слезы. Джонатан ткнул приятеля в плечо, напоминая идти, оба без слов повернули за угол, заставив пламя свечей дрогнуть.       Вспорхнула в здание КГН Мануэла, в пышных черных юбках и вуали, замерла напротив портрета, подошла, остановилась около мемориала, смаргивая слезы. Коснулась ладонью холодной бумаги, что-то нашептала себе, как молитву, вальяжно поднялась и чинно покинула холл.       Почти не являлась в колледж Хантер, но каждый раз, проходя мимо портрета, вытягивалась в стрелу, задерживала дыхание, глядела прямо в глаза, закусывала губы и шла дальше. Как бы то ни было — её горе было только её собственностью. Так же вели себя и ее сестры. Порш игнорировала портрет, Дейдра лишь принесла на мемориал плюшевого зайца и посадила среди лампад.       Траурный флёр неумолимо подходил к концу — приближался день похорон, когда он неизбежно станет рассеиваться, и Хантер не хотела быть свидетельницей того, как все постепенно забудут то, что острым лезвием стояло у нее в глотке, ранило сердце каждый раз, когда она слышала имя.       Мало что помогало забыться, мало ради чего хотелось забываться. Да, Хантер заставила себя вылезти из постели и привести мысли в порядок, чтобы помочь Уоттсу, хотя и не была уверена, что сможет — она намеревалась попросить о помощи Бензли в обмен на услугу, которую уже ему оказывала. Но решение в виде Тори Фостер-Спрингс нашлось само собой. От радости за Кэмерона Хантер даже на пару часов забыла о том, что терзало изнутри, но к утру пришлось вернуться домой.       Теперь она заставляла себя ходить в колледж, чтобы не было так больно прийти туда, когда все уже обо всем забудут. Хантер знала: день, когда она переступит порог и поймет, что все живут дальше — а она не может — будет самым мучительным.       Уже два дня она не виделась с Дэмьеном. Не было сил задавать вопросы о том, что произошло в день смерти Грэга, да и говорить о его смерти Хантер точно с ним не собиралась. Пару раз звонил Хорнер, предлагал помощь, но она отказывалась.       Все, что ее волновало — это ставка, сделанная якобы Грэгом аж через несколько часов после смерти. Мало того, что сделанная им, так еще и на самого себя — в матче, которому уже не суждено было быть сыгранным.       Хантер была реалисткой и прикинула все возможности: сбой в системе, счет-дубликат, она, в конце концов, могла и перепутать его номер. Сам Грэг мог настроить автосписание на счет букмекера на эту дату и время… Вариантов было масса, а неумолимо приближающийся день похорон вставал перед глазами немым напоминанием о том, что произошедшее не шутка и не дурной сон. Но глупая надежда все-таки теплилась вопреки доводам здравого смысла.       С тех пор, как они заключили договор, Уэсли больше не лез в списки тотализатора, но близился и день, когда он любопытства ради таки забредет на счета и тоже заметит ставку с того света. Стоило найти ответ до того.       После занятий Хантер вышла из колледжа, решив дождаться какой-нибудь компании, и закурила, глядя на непривычно пустую парковку. Не было всего одного ярко-лилового Феррари, а казалось, она совсем опустела. Кто-то обвил Хантер сзади за шею, в лицо ударил запах спирта.       — Дэмс, — поморщилась она, отпихивая его от себя. — Когда ты успел надраться?       — Я не успел протрезветь со вчера, — проронил вальяжно Марлоу, садясь около нее. — Как ты?       — Нормально, — отмахнулась она. — Ты-то как? Грэг был твоим другом, а не моим.       Перед Дэмьеном несложно было держать марку, он все чаще пребывал в состоянии, в котором не запоминал услышанное дольше, чем на двадцать минут, так что Хантер не волновалась и могла вволю подумать о своем.       — Ужас, что творится, — поделился Дэмьен, закуривая. — Ройе меня всего вдоль и поперек отделал на своем этом… допросе.       — Допросе? — нахмурилась, выловив интересную информацию, Хантер. — Что еще за допрос?       Значит, Бензли опрашивал жителей Жардан относительно случившегося? Почему же не опросил ее?       — Настоящий допрос, — закивал Марлоу. — Сразу как увезли их обоих, запер в комнате и огорошил меня, мол Грэг умер, что ты, мать его, знаешь! А что я знаю? Я и так видел, что он умер!       Хантер чуть не забыла выдохнуть дым, в глазах побежали белые точки. Бензли самолично сообщал новость о смерти Грэга и допытывался о деталях? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Ройе смотрел на реакцию, но… не рановато ли для допроса?       Предполагаемый убийца вряд ли был бы в состоянии аффекта от того, что достиг цели, подготовиться к вопросам мог и заранее, так что сбегать из больницы, где реанимировали родную дочь, в тот же день Бензли смысла особо не было.       Тогда к чему эта торопежка?       Страсти вот-вот должны были улечься, а убийца, если он и был среди своих, напротив, лучше всего затаился бы именно на этот срок. Но логика Бензли, вроде как, еще пока не отказывала. Он явно торопился собрать анамнез по больнице до какого-то момента, но какого?       — …дерганный был, как сволочь… — жаловался Дэмс. — Я понимаю, дочка его угодила в ту еще задницу, но я-то при чем? Ясно же, что я его не убивал… бред…       Опасность могла угрожать кому-то еще? Убийца положил Скотта, совершил несколько покушений и успел убить еще троих до того, как о нем стало известно в поселке. Грэг мог быть конечной целью, а мог и только одной жертвой из списка. Значит, Ройе торопился защитить кого-то? Или он уже кого-то защитил?       В голове Хантер медленно, но верно сложились все нестыковки, что шли друг за другом в этом идиотском деле. Сначала Грэга увозят в мешке на глазах у всей честной толпы, после Бензли проводит экстренные допросы — не дав людям даже проплакаться толком, и буквально тычет известием о смерти Вудкастера даже тем, кто и так был ее свидетелем. После ставка от Грэга на матч, который точно будет отменен, если только он не воскреснет из мертвых — и все это на фоне тотальной тишины со стороны дома Вудкастеров. Что-то категорически не клеилось, и Хантер буквально просияла, наконец отыскав простую деталь, которая соединяла всё воедино.       Бензли стоило торопиться с допросами, потому что он не мог держать Грэга в мертвецах вечно. Всего несколько дней было у него до похорон, когда — если Хантер все поняла верно — на всеобщее обозрение придется обнажить тот факт, что хоронить-то некого.       А старик, однако, хорош! Умудрился так быстро согласовать мнимую смерть Вудкастера с ФБР, придержать его сестру от необдуманных поступков и припрятать в надежном месте до поры до времени самого Грэга — Бензли не просто нашел, чем потыкать в больное место убийцу, но и обеспечил хотя бы временную безопасность его жертве.       Хантер почти пропустила бормотание Дэмьена под боком, но вовремя опомнилась, поняв, что он ждет на что-то ответа.       — Я прослушала, что? — спросила она.       — Говорю, надеюсь этого козла скоро поймают, — хмыкнул Марлоу. — В школе говорили, дилера взяли. Только непонятно, тот ли…       — А… Риддл… — слушая вполуха, пробормотала Хантер. — Да, может, что и скажет…       — А если… погоди, что? Как ты сказала? — вдруг вытянулся Дэмс.       «Вот черт!» — ахнула мысленно Хантер, подскочив на месте. Дура! Ей доверили конфиденциальную информацию, а она лепит ее кому попало, даже не думая! Ох, пора завязывать так позорно сыпаться!       — Риддл? — повторил Дэмьен. — Я уже… я где-то слышал это имя…       Отвлекшись от самобичевания, Хантер сосредоточилась на том, что он говорил.       — Что? Где? — спросила она.       — Риддл… Как безносого… — нахмурившись, проговорил Марлоу. — Да, точно, это дилер из Виньябле! Я у него брал!       Хантер вытаращилась на него, скинув ногу с поручня и развернувшись всем телом.       — Ты что такое несешь? — опешила она. — Ты что, покупал марки в Виньябле, мне не послышалось?       — Да, я тогда… тогда еще не особо было понятно про этого Каса… — отмахнулся поспешно Дэмс. — Но я точно у него брал. Стой, погоди, ты не хочешь ли сказать, что это и есть… дилер… убийца?       Марлоу в секунду побледнел, пока Хантер лихорадочно соображала. Нет, на Небесах явно кто-то прицельно метал в нее удачей, потому что даже откровенная лажа с ее стороны приводила к сказочному везению! Это ж у нее теперь целых два козыря перед Бензли!       — Думаешь, я должен рассказать ему? Отцу Аделии? — спросил Дэмс, нервно закуривая.       — Нет! — почти перебила Хантер, спрыгнув с перил. — Послушай, Дэмьен, ты же не умер. Стало быть, это какая-то ошибка. Я думаю… возможно, они могли взять и не того. Не переживай так.       Он выкинул сигарету и, привлекши ее за пояс, уткнулся носов прямо в ямку в декольте.       — Я так устал, крошка, — простонал он. — Давай отдохнем, а? Как следует?       — Да, Дэмс, так и сделаем, только вначале я съезжу домой, — улыбнулась она и на мгновение задумалась, погладив его по макушке. — И вот еще… мы больше не поедем на ту квартиру, ладно?       — Как скажешь, — протянул лениво Марлоу, залезая ладонями ей под подол. — Как скажешь…

***

      — Бензли, только скажи мне его имя! Только скажи его имя — я его убью!       — Если бы я знал его имя, — безрадостно ответил наконец Ройе, оторвав взгляд от окна.       В небольшом кабинете, который ему выделили в участке, буйствовал уже битый час Джордж Вудкастер. Он настаивал контролировать ход расследования, хоть ничем и не помогал, и никак не мог понять, почему же Бензли против.       — Все что нам известно — заказчик травил таблетки и кофе в КГН. А еще он нападает на заговорщиков против Сесила, значит, как-то с ним связан.       — Может и нет, — фыркнул Джордж. — Учитывая, как он действует — это какой-то псих, где гарантии, что он не убивает просто из принципа?       Бензли уже думал об этом: психопат, помешанный на справедливости — но быстро отмел эту мысль.       — Нет, — протянул он. — В нашем поселке такой принципиальный киллер уже четырежды бы отсидел… нет, здесь явно личные счеты. Убийца неопытен, ведет себя порой глупо, но он не лишен осторожности. Это выверенная, холодная месть.       — Что говорит дилер? — Вудкастер присел на стол и поворошил ручки в органайзере. — Ты обещал, что я поприсутствую на допросе.       — Ты поприсутствуешь, — кивнул Бензли. — Риддл до сих пор не произнес ни слова, только послал за матерью, но увидеться им не разрешили. Так что попытаем удачу снова.       Меньше чем через час ФБР и полицейские действительно организовали новый допрос. Вначале парня мучил местный детектив, но спустя несколько минут коп растерянно покинул допросную и кивнул на ожидающего за стеклом Бензли.       — Он хочет говорить с адвокатом, — огорошил он.       Ройе только усмехнулся. Именно этого он и ждал, когда забрасывал удочки два дня назад — дилер выбрал меньшее из зол. Немудрено: ведь вместо плохих и хороших полицейских тут были только плохие копы и хороший дядя-адвокат.       — Наблюдай, раз уж ордер выбил, — хмыкнул он Джорджу и пошел в допросную.       Паренек и впрямь выглядел плоховато, заплаканный, осунувшийся — копы не давали ему еды, только питье. Бензли сделал вдох и лишний раз напомнил себе, что с этим идиотом ему надо подружиться. Как с самыми безбашенными своими клиентами — убедить в том, что ты их друг. Даже если на самом деле обвинитель тебе заплатил вдвое больше.       — Руперт, — начал он. — Мы уже знакомились, помнишь? Меня зовут Бензли. У меня есть доступ к расследованию дела Каса, но тем не менее, я практикующий адвокат. Понимаешь?       — Хотите сказать, если я что-то выдам, вы меня спасете? — проговорил сипло Риддл, глядя, как затравленный лис.       Такой же рыжий, в пыли и грязи, явно побитый кем-то для острастки и совсем отчаявшийся.       — Хочу сказать, если ты ничего не выдашь, я абсолютно точно ничем не смогу помочь, — сказал Бензли.       — Вы и так не сможете, — покачал головой Руперт. — Никто меня уже не спасет. Он знал, когда взял меня… Он с самого начала знал, что так и будет…       Риддл уткнулся носом в локти, едва развернув скованные наручниками руки, и заплакал.       — Руперт, — снова позвал Бензли. — Скажи мне его имя. Он тебя не достанет, я обещаю.       — Я не знаю его имя! — взмолился сквозь слезы Риддл. — Моя мама… я просил ее приехать. Она здесь? Она должна была привезти вам одну вещь! Это все, что у меня есть!       Бензли на минуту покинул допросную, передал просьбу парня ФБРовцам и дождался, пока они исполнят. Вместе с ним обратно к Риддлу зашел еще один федерал.       — Это должна была передать тебе мать? — спросил Бензли, держа в руках простой кнопочный сотовый.       — Да, — закивал Риддл. — Это телефон, который я купил для связи с заказчиком… Это все, что у меня есть…       — Руперт, рассказывай все по порядку, — добавив металла в голос, попросил Бензли. — У тебя нет никаких иных вариантов. Рассказываешь всё, что знаешь, и тогда я пытаюсь тебе помочь, либо молчишь — и тогда тебе уже точно никто не поможет. Тебя взяли с поличным.       Отплакавшись, пацан откинулся на спинку, отчаянно выдохнул, ползая взглядом по потолку, а после сбивчиво заговорил:       — В общем… с полгода назад в КГН прошел слушок о том, что требуется надежный курьер. Обещали большие деньги, но условия были странные… Один парень с моего курса рассказал, все городские уже тогда про эту… вакансию знали.       — Кто искал курьера? — нахмурился Бензли.       — В том-то и дело! — вытянулся Риддл. — Никто не знал его имя! Тому, кто хотел получить работу, нужно было купить себе сотовый, сим-карту и сбросить номер на главную сайта КГН в сети. Ни имени, ни пометок — только номер. Мало кто хотел париться с новой мобилой… тратить бабло непонятно на что… но я сразу смекнул, что раз такие дела, значит, работа стоящая.       Бензли терпеливо ждал продолжения, отмечая про себя, как, однако, осторожничал убийца.       — Я купил сотовый и скинул номер, помимо меня там было еще штук пять… Но он выбрал меня.       — Как думаешь, почему? — склонил голову Бензли.       — Не знаю, — покачал головой Риддл. — Думаю, ему понравился номер. Мне попался красивый — заканчивался на ноль-ноль-семь, я так его и написал… четыре-пять-пять, пробел, четыре, пробел ноль-ноль-семь. Выделиться хотел, идиот… — Он рассмеялся сквозь слезы.       — Заказчик позвонил, так? — поторопил Ройе.       — Нет, — помотал головой Риддл. — Он никогда не звонил, только слал сообщения… там все есть, заберите телефон, посмотрите сами. Он написал, что есть задание на пробу, нужно было забрать закладку и кое-кому доставить в определенное время. Мы… иногда продавали всякую мелочь вроде шмали, тяжело в Пасадене без гроша, перебивались как могли…       — Пропусти оправдательную часть, я понял, — поморщился Бензли. — Где ты ее забрал?       — В ячейке для пересылок в торговом центре. Дилеры частенько там оставляют, я знал, где искать. Он оставил пакет, там был целый лист марок и деньги… он не поскупился.       Бензли и без Риддла уже понял, что заказчик деньгами не обижен, а чтобы завоевать доверие курьера, наверняка задобрил его кругленькой суммой. Ройе взял сотовый и залез в переписку с единственным номером. ФБРовец за его спиной молча переписал цифры и куда-то вышел.       — Он сказал, что клиент богач, и я могу запросить любую сумму за марку, а после оставить ее себе, — продолжил Руперт. — Предупредил, что покупатель может делать вид, будто не знает о сделке — безопасности ради — и я должен подыграть. Я на всё купился…       — Ты продал Грэгу Вудкастеру, так? — продолжил Бензли.       — Да, — поднял голову испуганно Риддл. — Я был уверен, что все получилось как надо… я уже утром узнал, что умерла эта девушка…       — Падма, – подсказал Ройе. – Верно, Грэг отдал марку ей.       — Я сначала ничего такого не думал, но потом пришло смс от заказчика, – вспоминал Риддл. – Он специально ждал целый день, написал только вечером… сказал, что я облажался и теперь у него на крючке, и если не продолжу выполнять поручения — он сдаст меня полиции! Он знал, что все кончится именно так…       Бензли следил за смс параллельно рассказу — Руперт не лгал, заказчик угрожал ему в сообщениях. Ройе поймал себя на мысли, что не может даже предположить, кто мог быть по ту сторону сотового — текст был сложен так, что невозможно было понять даже примерный возраст — частоколом без знаков и прописных букв.       — Что было дальше? — поторопил Бензли.       Он и сам уже знал, что дальше — от заказчика шли смс с именами, адресами и временем. Макс Джекоби, затем Уоррен Фолкс…       — Я не мог отказаться, иначе попал бы в тюрьму, а так… он обещал, что не выдаст меня, да и платить продолжал… Я продал еще двоим, а потом случилось непредвиденное, — стер слезы Риддл. — Отравился актёр… Элиот Дюаваль. Все произошло, как обычно, я продал совсем другому человеку, но отравился именно он!       Бензли сделал через стекло знак ФБРовцам, чтобы смотрели внимательно.       — Кому ты продал? — спросил он. — Кто должен был умереть вместо актера?       — Там написано, — кивнул на сотовый Риддл.       Опустив глаза, Бензли прокрутил переписку ниже и увидел имя Артура Уэстбрука. Что ж, спасибо, Риддл, за то, что только что оправдал горе-детектива.       — Понятия не имею, как марка могла оказаться у актёра… — выдохнул Руперт.       — Давай дальше, — отмахнулся Бензли. — Заказчик злился?       Он уже знал, как марка попала к Дюавалю. Куда интереснее было то, как убийца отреагировал на ошибку. В сотовом через несколько дней следовало новое имя — Скотта Рэншоу — и точный адрес закладки.       — Нет, как ни странно, — покачал головой Риддл. — Он вообще ничего не сказал о Дюавале.       «Мониторил новости об актёре лично», — решил Ройе.       — Значит, следующим был Рэншоу? — кивнул он на сотовый.       — Да, после него почти сразу прислали новое имя, но… — Бензли успел прочесть в телефоне раньше, чем Риддл закончил.       — Он отменил заказ… — произнес он вслух. — Почему…       Следующим сообщением шла отмена — убийца приказывал затихнуть и припрятать закладку. Мысль пришла в голову молниеносно, стоило Бензли взглянуть на дату.       — Дюаваль, — прошептал он.       Элиот Дюаваль на вечернем шоу объявил о том, что Кас охотится за ним, и заказчик схватился за эту зацепку, надеясь отвести от себя подозрение. Действовал именно так, как Бензли и предполагал.       — Ну, а после смерти Скотта… Почему он не указал убить Уэйна на мескалиновой вечеринке Уоттса? — спросил Ройе, сопоставив еще пару чисел.       — Почём я знаю? — пожал плечами Риддл. — Может, он сам там был. Он давал мне задание далеко не каждый раз, как в Виньябле закатывали тусовку…       Откинувшись на спинку, Бензли призадумался. По сути, исходить из собственного присутствия в особняке заказчику было необязательно — убивай дилер только в те разы, что его на месте преступления не было, это могло лишь навлечь подозрения. Нет, причина явно была в другом.       — Как ты отравил Уэйна? — спросил Бензли, снова сев прямо. — Он принял в усадьбе Пуарье, туда не так-то просто попасть с улицы.       — Не сложнее, чем в Виньябле, — пожал плечами Риддл. — К январю я почти полгода уже работал с Касом, так что привык — если он говорит, что надо куда-то пролезть, значит, надо пролезть любой ценой. Я проник в дом вместе с кейтерингом, который тер Пэриши наняли на свой праздник.       — Почему ты зовешь его Касом? — нахмурился непонимающе Бензли. — Он ведь себя так не звал. Ты, насколько я знаю, тоже.       — Его так звали в новостях, — слабо улыбнулся Риддл. — Хотя вроде как… меня… но настоящий убийца — он.       Постепенно Бензли сопоставлял весь рассказ Риддла со своими примерными мыслями относительно пути заказчика. Но сукин сын все продумал, Ройе теперь даже не удивился бы, узнай он, что убийца спланировал поимку Риддла! Уж больше легко это у них получилось.       — Неужели Уэйн добровольно съел марку? — уточнил Бензли. — Или яд уже тогда был в другом виде?       — Нет, заказчик оставил порошок… Я подсыпал Уэйну в вино, — устало сказал Риддл. — Послушайте, это ведь сойдет за чистосердечное, так ведь?       — Зависит от того, помогут ли твои сведения в поисках, — пробасил федерал.       Бензли поднял голову и одними глазами дал понять ФБРовцу, чтобы заткнулся.       — Ладно, перейдем к эпическому финалу, — скомандовал он, — Яд для Грэга и Аделии был в закладке, как и марки?       — Нет-нет, должен был умереть только Вудкастер! — встрепенулся Риддл. — Так написано в сообщении! В закладке тоже был порошок, Кас… заказчик сказал его растворить в любом напитке.       Проверив, Бензли убедился — заказчик ясно дал понять вручить отраву Грэгу.       — А если бы он не стал покупать? — нахмурился он. — Не берет же он воду в киоске на трибуне каждый раз?       — Я должен был следить за тем, что заказывают из вип-трибун, и в случае, если Вудкастер ничего не взял бы — подкинуть ему в сумку бутылку, тогда он не заметил бы, что она открыта, — пояснил Риддл. — Но все случилось еще лучше, он сам попросил воду прямо в киоске, где я ее прятал. Но Аделия не должна была пить! Я… когда я понял, что она выпила, думал, меня хватит удар…       — Потому и попался, верно? — прищурился Ройе.       Дилер покивал, не поднимая глаз. Бензли проследил весь путь убийцы от начала и до конца и, к своему разочарованию, осознал, что поимка дилера не дала ему ничего нового.       — Это всё, что ты можешь сказать, Руперт? — наконец, выдержав паузу, спросил он.       — Всё здесь, — кивнул на сотовый Риддл. — Все приказы поступали из сообщений. Ничего больше я физически не мог знать.       Вернувшись в застенок, где ожидал Вудкастер, Бензли пожал руку ФБРовцу и кивнул другу на выход, вертя в руках сигарету. Джордж был заметно расстроен.       — Что нам теперь с этим делать? — уныло вопросил он, когда оба вышли подышать на улицу. — Этот пацан практически не продвинул дело!       Погода стояла прекрасная — повеяло теплом, близилась весна, Бензли закрыл глаза и затянулся.       — Во-первых, у нас есть номер заказчика, — сказал он. — И в ближайшее время мы отследим его локацию. Во-вторых, есть время сообщений и их частота. Проанализируем верно — и это может приблизить нас к разгадке.       Вудкастер приутих, поджав губы, Бензли же размышлял о том, какой фигурой теперь стоит походить. Пока Грэг для всех был мертв, а О’Берли лежал в коме, Ройе мог действовать только с помощью Уэстбрука.       А это значило, что пора бы Касу начать отрабатывать своё помилование.

***

      Среди тех, кто колебался — показательно ли поплакать по Грэгу или равнодушно фыркнуть, отрезав себя от заманчиво-блестящего мира (и заодно от лишних подозрений) — особняком держалось всего несколько человек.       Дженна Мастерсон вычисляла их на глазок: девочки в черных очках, под которыми не прятали заплаканные глаза, а любопытно разглядывали окружающих; спортсмены, которые поджимали сочувственно губы, а сразу затем растягивали их в довольной улыбке, лишившиеся сильного соперника; преподаватели, держащие марку перед студентами и родней погибшего, на деле же шепотом друг друга поздравлявшие.       Сама Дженна смерти Грэга была только рада. Во-первых, близнец получил по заслугам, особенно за ее ушибленный бампером зад, а во-вторых, теперь, когда вокруг дома Вудкастеров витал навязчивый траурный туман, красть из него стало проблематично, и мать отложила затею с картиной. А это значило, что Дженну теперь ничего не торопило, не пинало в спину, и она могла продумать собственное крупное дело.       За те несколько дней, что прошли с ее искрометной идеи ограбить принцессу на тридцать миллионов, Дженна почти поверила в собственную сказку. Она убедила себя, что сможет всё провернуть, что если действительно вдумчиво подойдет к делу и всё учтет — всё получится.       Смерть Грэга несколько замедляла ее планы, но сам он теперь был Дженне не нужен, и она могла во всеобщем трауре подобраться поближе к Мануэле тер Пэриш под предлогом совместной скорби. Близняшка Вудкастера как пить дать появится в свете еще нескоро, если вообще появится — даже Дженна заметила, что Мэдли помешана на брате и после его смерти наверняка в окно выйдет с горя — и тогда никто не сможет отрицать, что Грэг и Дженна были очень близки.       Она наплетет всему поселку такую правдоподобную сказку об их неземной любви, что поверят даже те, кто прекрасно знает, что ни на какую любовь Грэг и в помине не был способен.       Лавируя между учениками вальяжно, как учили, но торопливо, она приблизилась к портрету Вудкастера в холле КГН. Время идеальное — большой перерыв, даже большая часть знати ошивается внизу, они ведь все поголовно курящие. Самое время начинать представление.       Дженна, вся облаченная в черный атлас, издала на весь холл оглушительный вой и обрушилась, не щадя колен, но пол подле портрета. Тяжеленный букет красных роз, что она притащила, рассыпался вокруг сидящей на коленях сотрясаемой рыданиями фигуры.       Кто-то, кажется, подошел и спросил, все ли в порядке и не нужна ли ей помощь — из-за прижатых к лицу рук она не могла разглядеть. Не зря скачивала платные актерские курсы в интернете — слезы полились градом, пока она показательно кривила лицо, сипло восклицая что-то вроде «за что» и «почему так рано».       Эффект должно было возыметь лишь на пару человек, и возымело со снайперской точностью. Спустя пару мгновений ее за локоть потянули наверх, другая ладонь успокаивающе легла на плечо.       — Тише, — промолвил голосок за правым плечом. — Да, да, я знаю…       Дженна едва не упала в обморок, когда ее сочувственно прижала к себе Изабель Кикенфилд. Она тоже была в черном, длинном платье, покрыла волосы платком (естественно брендовым, с шелковым вставками и мелкими металлическими украшениями).       — Ох, прости, — набрав воздуха в грудь, принялась фамильярничать Дженна. — Я просто… не могу поверить, что это происходит в реальности.       — Я тоже, — покивала Изабель, поджав губы. Ее глаза, к слову, наполнились искренними слезами.       — Изабель, так? — будто припомнила Дженна. — Грэг про тебя рассказывал…       — Вы были… знакомы? — несмотря даже на огорчение, все-таки промелькнуло удивление в глазах Изабель. — Не помню тебя.       — Мирна, — всхлипнула Дженна. — Мирна Моро, я недавно перешла сюда… свалила от папашиной опеки, слава богу… ну ты понимаешь.       — А, — усмехнулась грустно и понимающе Изабель.       — Грэг был первым, с кем я здесь подружилась, — картинно стерла слезы Дженна. — Ну, я имею в виду из своих…       Изабель поколебалась, надо отдать ей должное, но после все же сдалась. Кивнула незаметно и растянула губы в ободряющей улыбке.       — Идем, не стоит бередить раны. Перекусишь с нами?       Она указала кивком головы на стоящего в отдалении Мэтьюза и Мануэлу. «Еще бы! Разумеется, я с вами перекушу!» — решила радостно Дженна, но вовремя одернула себя и вновь приняла траурный вид. Если уж Грэг Вудкастер сделал всем такое огромное одолжение и безвременно откинулся, стоило извлечь из его гибели всю возможную выгоду.

***

      Выбирая между тем, сообщить ли наводки, что узнала от Дэмса, отцу или же Бензли, Хантер явно склонялась к последнему. К тому же ей жутко хотелось проверить, права ли она насчет Грэга — а там, не ровен час, пригодилась бы в качестве сведущей!       Домой Хантер не поехала, сразу из КГН направила водителя в Вуа Верт. По пути предалась размышлениям — подумать только, пару месяцев назад она не знала, как подступиться к наследникам, а теперь размашистым шагом вторгается на территорию к самим хозяевам Сада. Не успела, так сказать, распробовать вершки, как уже раскусила корешки! Недурно!       И уже не в первый раз что-то кольнуло Хантер изнутри навязчивым предчувствием, прошептало бесшумно «чем выше взбираешься, тем больнее падать». Но она слишком разогналась, чтобы останавливаться.       В резиденции Ройе она была впервые, прислуга встретила ее в фойе и сообщила, что мисс Аделия гостей не принимает. Хантер смекнула, что Адель, видимо, уже выписали, и она теперь лечится дома — и поспешила успокоить прислугу.       — Мне нужен мистер Ройе, — пояснила она. — Где я могу его найти?       — Мистер Ройе в это время обычно в конторе, — неуверенно проронила прислуга. — Или… позвольте, я точно не знаю, мэм, перед нами мистер Ройе не отчитывается!       — Можете позвонить ему? Это очень важно, — состроив серьезное лицо, добавила Хантер. — Скажите, Хантер Ферлингер разыскивает его по срочному, неотложному делу.       Пока прислуга ходила звонить, Хантер прошлась по холлу, оглядывая отделку. Вуа Верт и внутри был таким же необъятным, как снаружи — недаром она где-то слышала, что это самый большой особняк в поселке — длинный, как корабль, с высоченными потолками, под которые улетало эхо.       Послышался мягкий звук шин, и этажом выше выехала автоматическая инвалидная коляска. Уцепившись за поручни, вниз с интересом поглядела Аделия.       — Ты же не принимаешь гостей, — весело поприветствовала ее Хантер.       — Услышала твой голос и стало интересно, — ответила она. — Я не могу съехать вниз, так что придется тебе подняться.       Хантер послушалась и, слушая отзвук своих каблуков под потолком, стала взбираться по лестнице. Аделия навертела на голове смешной пучок из мягких светло-русых волос, оделась в шелковый белый халат, отороченный пухом, и смешно оттопыривала пальчики на загипсованной ноге, как будто отставленной вперед.       — Как твое здоровье? — спросила Хантер, поднявшись. — Поправляешься?       — Да, скоро должна встать наконец с кресла, — отмахнулась Адель. — Жду не дождусь. А как дела в КГН? Все скорбят?       — Ага, — прищурившись, склонила голову Хантер.       Не ошиблась. Аделия точно была в курсе того, что Вудкастер жив, раз совершенно не переживала из-за его якобы гибели. Уж кто-кто, а она, его вроде-как-последняя-пассия, должна была бы приличия ради хотя бы всплакнуть. А Хантер была уверена, что Адель владеет эмоциями куда хуже нее самой.       — На похороны поедешь? — спросила невинно она.       — Придется, — мелодично отозвалась Адель. — Хотя я бы послала все это к дьяволу, особенно пока не встану с коляски… так что ты у нас делаешь?       — Мне нужен твой отец, — сказала Хантер. — Есть информация, которую ему стоит знать, вот я и заехала узнать, где я могу его найти.       — Расскажи мне, я ему всё передам, — просияла Адель. — Он наверняка тебя не примет в разгар рабочего дня!       Хантер улыбнулась. Кажется, малышка Аделия, тоже решила выслужиться перед отцом. Неужто вину заглаживает? За что, интересно?       — Нет, боюсь, он должен это услышать из первых уст, — склонила голову она. — А если не примет… не беда. Подожду.       На этаж, запыхавшись, поднялась горничная, что звонила по просьбе Хантер, и потрясла трубкой стационарного телефона.       — Мистер Ройе в участке, мэм! — выдохнула она. — Он вас уже ждет, мисс Ферлингер! Сказал дать вам водителя, если вы пешком!       — Все в порядке, я со своим, — улыбнулась Хантер, краем глаза наблюдая, как пунцовеет Адель. — Спасибо вам…       Бедняга горничная некстати обратила внимание на свою хозяйку и явно приняла ее возмущение за плохое самочувствие.       — Мисс Аделия, ваши таблетки! — ахнула она. — Вы не забыли?       — Да выпила, — отмахнулась, поморщившись она. — Не приноси порцию с ужином, воротит меня от этих колес уже…       Хантер поймала себя на мысли, что невольно стала свидетельницей совсем домашних личных бесед, и обернулась, чтобы попросить прощения, но Аделия вдруг набрала воздуха, а через мгновение нахмурилась.       — Всё, не беспокой меня больше по пустякам, Пенни! — рявкнула она. — Сама приму, что надо и когда надо…       — Прости за вторжение, Адель, я уже ухожу, — улыбнулась Хантер. — Поправляйся. Пенни проводила ее ко входу, Аделия на коляске так и осталась на этаже, глядя вниз поверх перил и напряженно хмуря покрасневший лобик.       — Простите мисс Аделию, — добродушно сказала напоследок Пенни. — Она у нас сама не своя из-за своих гормонов… Она если нагрубила, то это не всерьез!       Хантер попрощалась и побрела к уже ожидающему ее водителю. Все ее мысли занимала грядущая встреча с Бензли. С чего стоило начать? Конечно, она могла бы поболтать вначале с Аделией, разговорить ее на пару дельных советов, особенно надавив на ее знания о якобы-гибели Грэга, но что-то подсказывало, что лучше Адель сейчас не трогать.       Хантер была почти уверена, что гибель Грэга была именно «якобы», практически убедила себя в том, что догадка верна — слишком много аргументов в пользу. Но все же, когда машина остановилась около полицейского участка в Пасадене, сердце екнуло сомнением.       Будь она Хантер трехмесячной давности, сидела бы и воображала, что будет, окажись она неправой, тряслась бы от мысли, что надежда оказалось ложной, и предвкушала, как Ройе покрутит пальцем у виска и сразу разочаруется в средней Ферлингер, которой только-только начал доверять.       Но нынешняя Хантер не разменивалась на подобную лирику — она вышла из машины и пошла в участок, держа в голове мысли, которым верила. На входе сообщила охране, что мистер Ройе должен ее ждать, и какой-то паренек в форме сразу ее проводил.       Бензли обнаружился в отдельно оборудованном кабинете, где заседал вместе с парой человек с эмблемами ФБР на рубашках. Хантер постучала по косяку, Ройе поднял глаза и сразу кивнул проходить.       — Садись, Хантер, — поприветствовал он. — Рассказывай, что у тебя за срочное дело.       — Точно? — вскинула бровь она, недвусмысленно оглядев ФБРовцев.       Ройе поднял голову и, с улыбкой поджав губы — снисходительно! — покивал.       — Все в порядке, Хантер, эти люди здесь по делу Каса. Говори спокойно.       Тут, признаться честно, взыграла гордость. Хантер на мгновение потеряла самообладание, подобралась, сложив руки на груди, и пошла напролом, минуя все построенные наспех планы.       — Ну, во-первых, я знаю, что Грэг жив.       Бензли поднял голову уже без намека на улыбку и вытаращился на нее, надо сказать, довольно рассерженно.       — Кто донес? — спросил он, сцепив зубы.       В это мгновение внутри Хантер словно пронесся ураган. Господи, она была права! Голова закружилась от радости, триумфа, облегчения, на глазах выступили слезы. На самом деле жив!..       — Боже… — рассмеялась невольно она, откинувшись на спинку. — Прошу, сэр могу я тут закурить? — спросила она одного из ФБРовцев, тот ошарашенно кивнул. — Нет, вообще-то, я не была уверена, но теперь вы развеяли мои сомнения… а кто мог донести? С вашей дочерью я не в особо доверительных отношениях, сэр, так что не ругайте ее почем зря. А кто еще знал?       Лицо Ройе меняло выражение с каждым ее сказанным словом. Вот так-то! Небось, думал, Хантер настолько тупая, что пришла бы к нему притом, что узнала информацию от кого-то другого! Она затянулась, утерла глаза и покачала головой.       — Думаю, мой отец, — покивала она. — Но нет, он, конечно, тоже не стал бы делиться.       — Как ты узнала? — наконец нашел слова Бензли, отбросив излишние формальности.       — Идиот сделал на самого себя спортивную ставку, — пожевала фильтр Хантер, Бензли со злости треснул ногой стол. — Но я здесь не для этого, мистер Ройе. Просто хотела убедиться, что зря его оплакивала… А вообще-то я по другому поводу.       — Говори уже, черт возьми, Хантер! — выдал Бензли, поднимаясь из-за стола и закуривая вслед за ней. — Что еще? Ты вычислила, кто убийца? Ты он и есть?       Она невольно рассмеялась, закинув ногу на ногу. Триумф пьянил покрепче всякой наркоты, но фамильярничать было опасно, и Хантер подобралась, поставив локти на стол.       — Риддл, ваш дилер, сказал что-то о заказчике?       — Нет, — отрезал Бензли. — Ты что-то о нем знаешь?       — Нет… точнее, не совсем. Мне стало известно, что как минимум однажды в Виньябле продавал именно Риддл, и марку у него купил наш общий знакомый Дэмьен Марлоу.       Бензли замер на месте и нахмурился, но через мгновение словно стряхнул наваждение и покачал головой.       — Невозможно. У меня есть точный список жертв, и Марлоу там нет.       — Значит, ваш список неполон, — заметила Хантер. — Потому что Дэмьен сам вспомнил имя дилера. Риддл продал ему марку, но Дэмьен не умер. И, бьюсь об заклад, вы можете это объяснить.       Ройе хмурился еще несколько секунд, а после просиял. ФБРовцы глядели, словно ожидая, когда им уже выдадут готовый ответ, и даже не пытались возражать.       — Ну естественно он не умер… — пробормотал Бензли и резко обернулся, заставив ее вздрогнуть. — Мне нужен Марлоу, сейчас же. Сможешь привезти его побыстрее?       — Смогу, — непонимающе покачала головой Хантер. — Но… вы не хотите опросить сначала дилера?       — Опросим, — кивнул Бензли. — В присутствии Марлоу… и в твоем присутствии. Раз уж ты так резво соображаешь, Хантер, будешь помогать.

***

      Дэмьен приехал по первому требованию, и Хантер очень верно предположила, что бедняга от столь резвого приказа явиться в участок приобрел пару седых волос. Он ввалился в импровизированный кабинет Бензли и сразу пригвоздил Хантер к стене напряженным взглядом.       — Отлично, ты уже здесь, Дэмьен, — чинно поздоровался Ройе. — Для начала присядь.       Он не торопился исполнять, Хантер потянула и за плечо опустила его на стул напротив Бензли.       — Это по поводу того, что ты встречался с Риддлом, — напомнила она, ободряюще его потрепав по спине.       Кажется, от этой новости Дэмса слегка попустило, а Хантер только тогда заметила, что он, кажется, трясется вовсе не за свою связь с дилером — Марлоу прямо в эту секунду был под кайфом! Немудрено, что он боялся Бензли до дрожи. Тот, к слову, искусно делал вид, что ничего не замечает, хотя нет-нет да и бросал не слишком лестные взгляды на гостя.       Дэмьен сбивчиво выдал рассказ, который Хантер уже слышала, федералы зафиксировали. После Бензли поднял обоих и повел в допросную.       — Что нас ждет? — шепотом спросил у Хантер по дороге Марлоу.       — Очная ставка, быть может, — передернула плечами она. — В допросную нас точно никто не пустит, так что… наверное, просто понаблюдаем.       Она не знала, зачем Бензли повел их с собой — все нужные сведения и она, и Дэмс уже выдали, допрос он прекрасно провел бы и один, а распространять лишние сведения было точно не в стиле Ройе.       Только дойдя до допросной, Хантер поймала закравшуюся неуверенную мысль — неужто Бензли хотел, чтобы она услышала откровения дилера? Неужто правда хотел приобщить ее к расследованию?       За стеклом, куда посадили обоих, Хантер увидела незнакомого рыжеволосого вихрастого паренька с веснушками, измученного на вид до состояния призрака.       — Это и есть дилер-убийца? — поморщилась недоверчиво она.       На вид парню было не больше двадцати.       — Это курьер, — кивнул Бензли. — Убийца — его заказчик, тот, кто присылал ему имена жертв и поставлял яд. Но Дэмьена в списке, который нам удалось достать и который Риддл, — он кивнул на парня, — полностью подтвердил — не было.       Он щелкнул пальцем по микрофону, нажал на кнопку и кашлянул, привлекая внимание парня. Риддл заозирался, испуганно шаря взглядом по потолку и пытаясь найти источник звука.       — Руперт, — поприветствовал его Ройе. — Мы с тобой уже говорили сегодня, помнишь?       — Мистер Ройе? — неуверенно спросил тот в пустоту.       — Верно, — сказал Бензли. — Руперт, у меня появилось к тебе еще несколько вопросов.       Паренек отчаялся найти хозяина голоса глазами и уперся взглядом в стену.       — Почему вы не заходите? — спросил он.       — Ты обещал, что расскажешь мне абсолютно всё, — проигнорировав его вопрос, продолжил беспрекословным тоном Бензли. — Я смогу помочь тебе, только если узнаю всю правду, ты помнишь?       — Я сказал вам всё, — покачал головой Риддл. Бензли взял свежие распечатки какой-то переписки и взглянул в них.       — Руперт, ты продал марку Артуру Уэстбруку, верно? — прочел он.       — Да, — сглотнул он.       — Отравился актёр, и после этого твой заказчик больше не давал тебе наводок, я прав? — продолжил Бензли.       — Да, — повторил Руперт.       — После ты продал марку Скотту Рэншоу. Это так?       — Так.       — Ты удалял какие-либо сообщения из сотового, что принесла нам твоя мать? Когда-нибудь?       — Нет, — кашлянул Риддл.       Хантер заметила, как его руки стали дрожать. Кажется, разговор зашел на тему, которую курьер изо всех сил не хотел бы поднимать, и он это понял. Она пригляделась, в то время как Бензли щелкнул микрофоном и приглушенно обратился к сидящим с ним.       — Он ни за что не признается, что продал марку Дэмьену, — сказал он. — Заказчик не поделился с ним секретом двойного яда, и потому Риддл не в курсе, почему одна марка сработала, а другая — нет. Он знает, что ты не погиб, а значит, будет отрицать до конца — потому что иначе возьмет вину за покушение на убийство, которую ни с кем не сможет разделить.       — Почему вы так уверены, что это не был план заказчика? — непонимающе помотала головой Хантер. — Даже если Дэмьен не умер — что это меняет? Могла ведь и осечка выйти — как уже выходила у дилера дважды.       — Нет, все равно была бы жертва, — заметил Бензли. — И к тому же, Риддл знает, что уже через сутки или чуть больше у нас будет полная распечатка смс и звонков, но даже если нет — в его лжи все равно нет смысла. За все убийства ответственен заказчик — и погибни Дэмьен, был бы повинен он. Нет, у Риддла явно был свой мотив распорядиться марками убийцы, но он сглупил и не учел, что заказчик не оставил бы таких явных улик на ненадежного курьера.       Хантер поняла, почему Бензли не вошел в допросную. Это не был допрос. На ее глазах признание из человека собрались скрупулезно вытаскивать, словно ногти щипцами.       — Но зачем ему продавать мне, если этот… заказчик за мной не охотится? — сглотнул, нахмурившись, Дэмс. — Я этого парня даже не знаю!       — Может быть, он все же был осведомлен о плане убийцы и знал, что марка Дэмьена не убьет? Хотел срубить денег? — предположила Хантер.       Она напрягла мозги изо всех сил — она знала, если решение сейчас придет ей быстрее, чем Бензли, она одержит верх в еще одном раунде и перейдет на новый уровень.       — Узко мыслишь, Хантер, — напряженно закусил палец Бензли. — Стал бы я, думаешь, устраивать весь этот цирк, если бы дело было просто в марке?       — А в чем же дело? — поднял голову Марлоу.       — Дело в том, что господин курьер водит нас за нос, — прищурился Ройе. — Он явно пытался провернуть твое убийство параллельно, под шумиху, утроенную Касом, а так как ты сам сказал, что не знаешь его — значит, здесь замешан кто-то третий.       — Кто-то третий хотел убить меня? — вскинул бровь Дэмс. Он явно чувствовал себя максимально не в своей тарелке от одной только этой мысли.       — Да, но это не самое важное, — отмахнулся Ройе, вновь наклонившись к микрофону и помедлив секунду перед тем, как включить. — О Касе знал кто-то еще.

***

      Согнав в допросную еще четверых смутно похожих на Риддла парней, Бензли поочередно приказал каждому выйти вперед, выдержал театральные паузы, а затем выгнал всех обратно. Человек, сведущий в полицейском распорядке, сразу понял бы, что опознание халтурное, но дилер явно был не из тех, и его удалось как следует припугнуть.       Бензли зашел к нему лично сразу после процедуры и присел напротив, тепло улыбнувшись.       — Что ж, Руперт, — хмыкнул он, но дилер не дал ему договорить.       — Кто меня опознавал?       — Дэмьен Марлоу, знаешь его? — спросил Бензли.       — Нет, — ответил Риддл.       — А он сказал, ты продал ему марку, — протянул Ройе. — Это так?       — Нет, — мотнул головой Риддл.       Допрос явно не задался, но у Бензли не было желания затягивать это представление. Нужно было только имя, так что он методично принялся своего арестованного лущить, как орех.       — Ну что ж, тогда, получается, его слово против твоего? — заметил он, откинувшись на спинку стула. — Дэмьен — никогда ранее не судимый, приличный молодой человек из богатой семьи, спортсмен и примерный ученик одного из лучших учебных заведений города. А ты — преступник. Наркоторговец, а теперь еще и соучастник серии убийств, для которого мы сейчас всем участком пытаемся выбить смягчающие, да вот зацепиться совершенно не за что. Сам как думаешь, что скажут на это присяжные?       Руперт усиленно делал вид, что не боится, но глаза, наполненные слезами, бегали так отчаянно, а лицо побелело так резко, что Бензли незаметно сделал знак федералам, что следили из-за стекла, чтобы подготовили медиков.       — Послушай, — включил хорошего полицейского Бензли. — Я знаю, тебе непросто. Ты понятия не имеешь, что надо сказать, чтобы не попасть в еще большую задницу, чем ты уже попал. Я прав?       — Ну… — прошептал одними губами Риддл. Ройе улыбнулся.       — Правду, Руперт, — отрезал он. — Только правду. Максимум на что мы можешь сейчас рассчитывать — это чистосердечное. Но если ты не скажешь мне правду, я вынужден буду передать в суд результаты опознания, и тогда ты не просто пойдешь за соучастие. Если ты продал марку Марлоу сам, ты — убийца.       Он наклонился совсем близко и посмотрел курьеру в глаза, тот невольно замер под этим пристальным, змеиным взглядом.       — Я не дурак, Руперт, — проговорил Бензли. — Я знаю, ты продал ее не по своему желанию. Кто-то попросил тебя продать, верно? Кто-то знал о том, что ты делаешь для Каса?       Для Бензли это был самый любимый момент. Даже когда он подростком смотрел полицейские сериалы, когда проходил практику в ФБР, за все время учебы — именно эти моменты. Когда ты рассказываешь преступнику, как именно он действовал, словно читаешь его мысли — и это его ломает.       Из-за стекла прилипла к экрану Хантер. Она смотрела на допрос, словно на кульминацию какого-то приключенческого фильма, словно на цирковой смертельный номер — затаив дыхание, не ощущая звуков позади себя.       — Я говорил ему, что это дерьмовая затея! — прошептал в ужасе Риддл. — Но он узнал, что я делаю, и стал меня шантажировать!..       — Кто это был, — даже не спросил, а буквально рубанул Бензли.       — Мой однокурсник… который рассказал мне о работе… — простонал Риддл. — Боже, я идиот похвастался ему тогда, что меня взяли! А когда начались убийства, весь колледж заговорил о том, что курьера тогда, анонимно через сайт искал Кас…       Он перевел дыхание и потер кожу под наручниками, наверняка всю покрытую ссадинами.       — Он сказал мне, что в курсе о том, что я делаю, но пообещал молчать, если я убью еще кое-кого из мажоров!..       Хантер обернулась на Дэмьена, ожидая увидеть его белесым, как стена, от услышанного, но Дэмс глядел в стекло сосредоточенно, нахмурившись, неподвижно. Он поднял взгляд на нее, и в эту секунду Хантер вдруг ясно осознала, о ком говорит Риддл.       — Имя, Руперт, — повторил Бензли.       — Честное слово, я не хотел! — воскликнул он, вытянувшись за столом.       — Имя! — рявкнул Бензли. Риддл уселся, утер слезы и поднял взгляд на Ройе.       — Дерек, — произнес он наконец. — Дерек Доусон.

***

      После суда Кэмерон нарочно три дня не появлялся дома — хотел, чтобы возвращение было поистине триумфальным. Конечно, он успокоил по телефону мать, но для папаши его спасение не должно было стать сюрпризом — он наверняка уже подослал своих шпионов узнать результаты заседания.       Спустя отмеренный срок Уоттс забрал со штрафстоянки свою крошку, закупился вкусностями, чтобы не гонять прислугу почем зря, и поехал в Виньябле. Сразу миновав ворота, пришлось удивиться. Окончательно передавив плитку, перед домом остановилась машина, с громким гулом откачивающая грязную воду из бассейна. Кэмерон припарковался в гараже, запер любимицу и пешком двинулся в особняк.       Внутри тоже были люди: бригада каких-то работяг мерила стены рулеткой и уже начала шуметь сверлами. Робин выбежала навстречу, едва завидев макушку сына в холле, и сходу пожаловалась:       — Папа тут затеял что-то невообразимое! — ахнула она. — Милый, как хорошо, что ты дома!       — Где кот? — нахмурился Уоттс.       — Он опять убежал, — отмахнулась Робин. — Но это даже к лучшему! Папа бы тут ему еще наподдал…       — Я ему сам наподдам, — бросил Кэмерон, бросая пакеты. — Так… Эй! Вы все! Да, вы! — обратился он к притихшим от его криков строителям. — Пошли вон!       — Сэр, у нас работа, — напомнил один из них.       — Да неужели? Я хозяин этого дома, и я отменяю всякую работу! Вперед, у вас выходной.       Рабочие переглянулись, но спорить не решились, стали покорно собирать технику. Уоттс передал девушкам с кухни пакеты и велел всё распаковать и подать. Робин в сердцах прижала сына к груди, он поддался.       — Слава богу, тебя оправдали, — пролепетала она, елозя по его груди своим атласным халатом и щекоча шею перьями, которыми он был оторочен.       — Меня не оправдали, — напомнил Уоттс. — Мне дали условный срок.       — Не важно, главное, ты дома! — Робин отстранилась, глядя на сына снизу вверх во все глаза. — Кэмерон, тебе стоит запастись терпением…       Он не успел услышать, для чего же ему терпение — двери хлопнули, и в дом вторгся Стэнли. В своем обычном сидящем на мускулистой фигуре в облипку костюме, стриженный под клерка, вечно жующий, как корова, и почему-то ведущий себя тут как дома — все как всегда.       — Кэмерон? — вскинул брови он. — Отец сказал, ты в тюрьме!       — Папаша частенько выдает желаемое за действительное, — заметил Кэмерон, делая несколько шагов к брату. Тот неуверенно протянул руку и пожал его ладонь.       — Что ты тут делаешь? — спросил Кэмерон. — Гляжу, отец развернул тут нехилую деятельность.       — Мама тебе не сказала? — усмехнулся Стэнли.       Он потянул за задник свой начищенный до блеска ботинок, но в последний момент оглядел скептично засыпанный уличным песком пол и передумал.       — Мы с отцом решили пожить в Жардан Рояль.       Робин постаралась слиться со стеной, предчувствуя гнев младшего сына, но Кэмерон только усмехнулся.       — Ну, как только он узнает, что тюрьма мне не грозит, он быстренько передумает, — заметил он и кивнул на мать, вскинув указательный палец. — Скажи прислуге, чтобы принесла еду ко мне… и найди моего кота!       Он расшаркался перед Стэнли, нерешительно стоящем на входе, тот дернулся и возмущенно нахмурился:       — Как ты вообще вышел? Тебе в адвокаты нужен был по меньшей мере апостол Пётр! Откуда у тебя столько денег?       Кэмерон улыбнулся, смакуя, насколько красной будет сейчас рожа его братца.       — А, это Тори Фостер-Спрингс мне сделала подарок, — расплылся в улыбке он. — Ну знаешь, услуга за услугу.       Стэнли стиснул зубы, бесшумно поперхнувшись, на душе стало вдруг так спокойно от этой братьей бессильной злобы. Никто уже нихрена не мог сделать ни ему, ни Тори. Ни папаша, ни ты, лакей-переросток!       Кэмерон пошел наверх, чувствуя, как внутри разливается глупая детская радость оттого, что на его шее наконец разжались костлявые руки, не дававшие вдохнуть. Все сразу, как по волшебству. Кто-то взмахнул палочкой, уничтожил злого колдуна, и вслед за ним спали все его темные чары.       Поднявшись до последней ступеньки, Уоттс вспомнил еще кое о чем и обернулся, снова окликнув мать.       — А где Нина? Моя любимая горничная, такая… брюнетка с бровями как у порноактрисы?       — Нина? — на мгновение задумалась мать. — Ах, Нина! Она позавчера взяла расчет.       — Что? Почему? — опешил Уоттс.       — Не знаю, — отмахнулась мать, вытаскивая из кармана шелкового халата сигарету. — Что-то там у нее дома случилось… вроде бы.       Едва приподнявшийся настрой Кэмерона заметно поугас от этой новости, он молча пошел к себе. В комнате, в отличие от первого этажа, оказалось подозрительно чисто — заправленная свежим бельем постель, начищенные полы, отглаженные шторы. Даже вещи, которые Кэмерон разбросал перед тем, как уехать в суд, оказались разложенными на местах. Кто-то убирался здесь явно не из простой обязанности — чувствовалась забота.       Уоттс присел на кровать и только тогда заметил подсунутый под одеяло уголок бумаги. Он почему-то сразу понял, от кого. Вытащив листок, Уоттс развернул и вчитался в красивый крупный почерк.       «Кэмерон, Прости, что сбегаю, но ты и сам знаешь, что иначе никак. Во-первых, у нас был уговор! А во-вторых Мы оба понимаем, что мне больше нечего делать в твоем доме. Я никогда не смогу забыть того, что случилось, не смогу делать вид, что этого не было, и точно не смогу притвориться, что для меня это ничего не значило.       Это значило для меня всё. Я не потому уезжаю, что ты меня оскорбил или сделал больно — наоборот. Мне точно будет больно, если я останусь. А еще (это она перечеркнула) Позволь мне запомнить нашу последнюю встречу такой, какой она была. Мне так хочется, чтобы рядом с тобой кто-то был, но я не знаю, кому ты мог бы довериться. Это меня очень ранит. Я хочу, чтобы тебя кто-то любил, как я, но чтобы ты мог принять эту любовь. Пообещай (сам себе?), что ты попробуешь. Позволь этому быть в твоей жизни.       Я уверена — в этом мире есть кто-то, кто будет любить и не делать больно. Должен быть, потому что он нужен тебе. Прости, что я не та, кому позволено им быть. С любовью, Нина».       Сложив листок, Кэмерон бросил его на стол и вгляделся в солнечную полосу над горизонтом. Из окна виднелась вдалеке среди листвы золотистая цепочка — венец золотой ограды, опоясавшей поселок.       Что-то неуловимо теплое поселилось внутри от написанных строк. Впервые Кэмерон ощущал подобное: в груди досадно саднило, но саднило спокойно, словно лекарство попало на рану, и он знал — эта боль оттого, что она затягивается.

***

      Прозвенел прямо над ухом резкий звук открывающейся двери, и Хантер пропустили в зал свиданий. Только по личному разрешению Бензли ей позволили повидать брата, но сказать, что она рада встрече, точно было нельзя.       Его взяли практически сразу. Хантер без зазрения совести выдала Бензли адрес, который Дерек сообщил ей перед отъездом — Ройе сам его и привез, не привлекая ограниченных территорией федералов.       Услышав звук, брат поднял затравленный взгляд, Хантер села напротив, ощутив, как болят глаза, каждый раз, что она опускает веки. Это был невероятно долгий день. Дерек протянул руку, прозвенел цепочкой по столу, чтобы взять ее ладонь. Снова в наручниках. Снова виноват.       — Хантер? — позвал он. — Чего молчишь?       — Не знаю, что сказать, — отозвалась хрипло она. — Дерек… я не знаю, зачем я пришла.       — Чтобы вытащить меня, конечно, — поморщился удивленно он. — У тебя ж теперь связи! Ферлингер и все это… послушай, я уверен, что твой новый папаша здесь решает не хуже старика Ройе.       Надо же, заучил все ненавистные имена.       — Дерек, зачем ты это сделал? — спросила Хантер, игнорируя вопросы брата.       — Сделал что? Подсунул марку? Да брось, — склонил раздраженно голову Дерек. — Ну попался момент насолить этому ублюдку Марлоу… Я даже не знал точно, сработает ли!       — Ты же мог его убить, — напомнила она, подняв глаза. — О чем ты думал?       Брат откинулся, принимая любимую позицию — обвинителя, хотя на деле почти всегда был виновным.       — Только давай без нотаций, — бросил он. — У тебя теперь небось и трусы от Версаче, так что Ваша Светлость нам больше ровня, но я…       — Сколько, мать твою, шмотья от Версаче было бы достаточно, чтобы тебе расхотелось убивать людей?! — сквозь зубы рявкнула Хантер, опустив локти на стол. — Ты думаешь, я шучу с тобой?       Дерек замолк, вся спесь словно волной с него схлынула, остался только испуг и обида.       — Ты знал об убийствах и молчал! Позволил умереть людям, чьей смерти мог бы не допустить! Ты хоть понимаешь, как далеко ты зашел? Ради чего? — выдала Хантер, поднявшись из-за стола.       Она физически не могла ни смотреть ему в глаза, ни сидеть на месте, хотелось бежать бегом.       — Хантер, да ты чего, — проронил он. — Ну слушай… если тебе так жалко Марлоу… прости! Ну да, я сглупил, не воспринял это дерьмо всерьез, но… ты же меня вытащишь?       Хантер невольно рассмеялась. Господи, всю свою жизнь Дерек проявлял к ней хоть каплю участия лишь тогда, когда ему от нее что-то было надо. Она знала, брат ее любил, но Дерек был так озлоблен на мир, так далеко уходил внутрь себя, так глубоко зарывался в собственный колючий, как репей, рассудок, что в эту секунду Хантер отчетливо поняла — она его больше не знает.       — Нет, — ответила она, обернувшись и опершись на стену. — Во-первых, я не попрошу о таком отца. Во-вторых, даже если и попрошу — он откажет. А в-третьих, даже если бы Люк и согласился — я больше не намерена возиться с тобой, Дерек. Хватит. Теперь ты сам по себе.       — Да ты рехнулась? — подскочил на стуле Дерек. — Выбираешь этих ублюдков? Променяла семью на этот притон?! Ты посмотри на себя!       — Закрой рот, — поморщилась Хантер. — Я видела от этих людей куда больше плохого, чем ты: меня унижали, предавали, смешивали с дерьмом, насиловали и даже пытались отравить — и все это я переживала одна, Дерек. Ты, моя хваленая «семья», был где угодно, но только не рядом.       Он опустился назад, лихорадочно бегая глазами по полу.       — Я был под стражей… — только и смог оправдаться он.       — Да, был, — кивнула Хантер, подходя.       Она оперлась ладонями в стол и наклонилась над ним, но Дерек не поднимал взгляда — теперь ему нечем было крыть.       — И угодил ты туда только из-за своей тупости и упрямства, — сказала она. — Ты и сейчас здесь потому же. Знаешь, я бы злилась, желай ты убить Дэмьена на самом деле. Но у тебя ведь, мать твою, кишка тонка. Ты первый обделался бы от страха, если б он реально умер.       Дерек поднял голову, поглядел на сестру на сей раз с неприкрытой болью.       — Значит, теперь я плох потому, что не убийца? — выдавил он.       — Ты убийца, — возразила Хантер. — И ты за это сядешь. И может, хотя бы это из тебя наконец кого-то слепит.       Она выпрямилась и пошла прочь, но перед самым выходом голос брата остановил ее:       — Сестрица, — позвал Дерек, она затормозила и обернулась. — Ты только пообещай навестить меня, когда сама кого-нибудь пришьешь.       Хантер поморщилась от непонимания, Дерек глядел неотрывно, а в тот миг горько улыбнулся и покивал.       — Уверен, я буду ждать не так уж долго.

***

      Кованые ворота на сигнализации раскрылись перед гостьей, и Хейзел нерешительно вошла во двор. Ей казалось, это такая странная, нелепая честь: распахивать ради одной крошечной девушки эти гигантские створки, в которые мог протиснуться танк на ходу.       С некой долей ностальгии Хейзел глядела на подстриженные дорожки, что вели к особняку Шато де Перель, который когда-то стал ненадолго ее домом.       Она успела привыкнуть к Сесилам за то время, что работала у них, и к холодной Элен, и к строгому, вечно хмурому Олдосу, и к неприветливому Эндрю. В поселке говорили, что Сесилы едва ли не единственные в Жардан Рояль были выходцами из среднего класса, причем не в каком-то энном поколении, а буквально сами. Олдос Сесил подавал большие надежды в теннисе, выиграл несколько турниров и готовился к серьезной карьере, но травма перечеркнула все его планы. По сути, это отрезало ему путь к обеспеченному существованию, но на его счастье Сесил водил дружбу с Марком Мэтьюзом. Прислуга шепталась, что именно Мэтьюз подарил ему школу и дал долю в Жардан, а ничего своего Олдос, дескать, отродясь не имел.       Удивлялась Хейзел тому, как держались эти люди притом, что какие-то пятнадцать лет назад и в глаза не видели таких денег, какими сейчас распоряжались — неизменно холодно, равнодушно, на прислугу Сесилы подчас даже не смотрели. Только теперь, когда Хейзел перебралась в Диаман Флувьяль, она поняла, что подобное поведение — не то чтобы норма в поселке. Джордж и Ана Вудкастер вели себя с прислугой мягко, жалели девчонок, спускали мелкие проступки и смотрели сквозь пальцы — с высоты своего положения. Близнецы откровенно забавлялись горничными, Мэдс могла показательно наказать или даже выгнать, а Грэг — наорать и повесить на девушек какую-то несуществующую вину, но тем не менее оба большую часть прислуги знали в лицо и спокойно с ней разговаривали. Мэдс могла согнать девиц к себе и заставить дегустировать сомнительный завтрак, а Грэг даже запоминал кого-то по имени. Несмотря на характер и опасность вспылить, близнецы Вудкастеры вели себя с прислугой согласно своему статусу: Мэдли бесилась и вымещала гнев, а Грэг дерзил и заигрывал.       В доме Сесилов же все обстояло совершенно иначе. Все трое, независимо от настроения и времени года, большую часть работниц в доме просто игнорировали. Хейзел предупредила об этом экономка, еще до того, как ее наняли в Шато де Перель. Старая, бывалая, строгая женщина, она работала в поместье уже уйму лет и практически полностью сама управлялась прислугой. Хозяева только отдавали приказы.       Если же кому-то случалось ошибиться или допустить просчет, отчитывали так бесстрастно, что ощущалось как настоящая казнь. Хейзел была уверена, что нет поместья, из которого вылететь проще, чем из Диаман Флувьяль — говорили, Мэдли Вудкастер увольняла за косо брошенный взгляд — но ошиблась. На нынешнем месте работы она чувствовала себя почти как дома, и, говоря по правде, не нарываясь (чем явно любила злоупотребить ее подруга Лайла), на орехи не получала даже от Мэдли. Хейзел нашла секретный подход к близняшке — Мэдс терпела послушных, молчаливых и непроницаемо приветливых.       А вот Лайле теперь не позавидуешь, потому что в особняке Сесилов нужно было работать и работать много. Хейзел привыкла к труду с юности, Лайле же наверняка было теперь несладко.       Хейзел пришлось лишь убедиться в этом, когда она наконец достигла входа в особняк и постучала. Швейцар проводил — Лайла о визите из Диаман Флувьяль предупредила — и сама встретила в маленькой гостиной с двумя чашками чая.       — Как это ты так спокойно тут распиваешь? — удивилась Хейзел, присев.       — Мои уехали в город, покупать наряды для похорон, — отмахнулась Лайла. — Ну, давай, рассказывай. Что там у тебя?       Вздохнув, Хейзел отпила чаю. Среди прислуги это был самый популярный вопрос за последние три дня.       — Что, все волосы повыдирала себе Грэгова близняшка, эта сука? — спросила со смаком Лайла.       — Да почем мне знать, — отмахнулась Хейзел. — Вудкастеров со дня смерти Грэга в особняке не было.       — Как не было? А где же они? — удивилась Лайла.       Хейзел устало потянулась. Не передать словами, как ей надоело об этом говорить, но, видно, придется еще раз. Она снова отпила чаю и прочистила горло.       — В общем, когда все это случилось на матче, мы обо всем узнали из новостей. Ждали, когда хозяева приедут, но они все не возвращались… Мы не ложились, знали, что когда вернутся, нужно быть наготове, но никто так и не приехал. Утром мажордом собрал всю прислугу и сообщил, что работаем мы в штатном режиме, а когда вернутся Вудкастеры — неизвестно. Сказал, все как обычно, только комнаты близнецов запретил трогать под страхом смерти, даже не убирать.       — И где же они? — поморщилась непонимающе Лайла.       — Как потом дошли слухи, — вскинула брови Хейзел, — это все из-за Мэдли. Она, видать, поехала крышей, и родители ее ни на секунду не оставляют.       — Так ей и надо, — щелкнула языком Лайла. — Думаю, вернутся после похорон.       Она деловито поерзала на стульчике и стала гладить свои волосы.       — Я думаю, она этого не заслужила, — заметила Хейзел. — Ну, то есть… не знаю, Лайла, она мне ничего плохого не сделала.       — Погоди еще, — покивала уверенно Лайла. — Она теперь после смерти брата точно будет психованной на всю голову.       — А, может, наоборот, — пожала плечами Хейзел. — Так ты… мне передать что-то хотела?       — Ах да!       Лайла соскочила с места и на пару минут исчезла из комнаты. Пока ее не было, Хейзел стало слегка не по себе — а если Сесилы вернутся раньше? Ей-то, конечно, ничего не будет, а вот Лайле за самоуправство достанется будь здоров, особенно учитывая, что она уже умудрилась разок проштрафиться.       Впрочем, подумала Хейзел, быть может, из-за всеобщей скорби и это спустят, как знать. Лайла вернулась бегом со свертком в руках. Она присела обратно на витое кресло с вышитыми подушками и протянула пакет Хейзел.       — Это от Нины, — сказала она.       — Погоди, — нахмурилась Хейзел. — Ты сказала, она только уволилась из Виньябле? Но…       — Почитай, там тебе письмо, — прервала ее Лайла. — Она всем оставила.       Хейзел вытащила из свертка лист бумаги и ошарашенно пробежала глазами. Нина действительно собралась уехать не просто из Жардан Рояль — а вообще из Пасадены. Мало того — не задержалась даже чтобы встретиться с подругами еще один раз.       Хейзел прочла до конца и только тогда в ней затеплилось понимание. Вряд ли Нина рассказала об этом Лайле, и даже если та прочла адресованное Хейзел письмо, не догадалась бы — но Хейзел увидела между строк. Ее подруга уезжала не просто так, и уволилась от Уоттса не из простой прихоти. Она все-таки поддалась искушению, которого страшилась. Что ж, за все приходится платить, и Нина решила не откладывать.       — А что в пакете-то? — спросила Лайла, возвращая в реальность.       — Ты не смотрела? — удивилась Хейзел.       — За кого ты меня принимаешь? — поджала губы, округлив глаза, та. — Показывай!       В свертке обнаружилась книга, довольно дорогое издание Моби Дика, такое, какое Нина вряд ли стала бы себе покупать, даже если бы могла позволить.       — Она ее украла из библиотеки в Виньябле? — усмехнулась Лайла.       Хейзел улыбнулась на это и со знанием дела тщательно перебрала пальцем страницы от первой до последней. Между листами действительно обнаружилась какая-то карточка. Она вытащила фотоснимок.       — Что там? — нахмурилась непонимающе Лайла.       Пораженно всмотревшись, Хейзел невольно распахнула рот. Что ни говори, а Нина умела проститься красиво.       — Что? — повторила Лайла.       Хейзел пораженно улыбнулась сама себе и сунула снимок назад в книгу.       — Кое-что, что может спасти мне жизнь когда-нибудь.

***

      Обеденные перерывы в участке набили такую оскомину, что Бензли почти с радостью вернулся наконец работать домой. Федералы поставили жирную галочку в деле (во всех делах) Дерека Доусона, и пацана ожидал суд за покушение. Бензли был убежден, что присяжные его не пощадят — в личном деле Доусона стояло уже две отметки о нападении на Марлоу. Теперь же к этим неприятным подробностям добавлялась маленькая, но обидная деталь — Дерек знал о том, кто совершает убийства, но промолчал об этом, так что автоматически становился соучастником, и можно было не сомневаться: он получит реальный срок.       Ройе откровенно радовался произошедшему — хотя бы какой-то узелок в этом похожем на клубок деле развязался. Он не удивился тому, что Доусону, знавшему о том, кто совершал преступления по делу Каса, владеющему поистине бесценной информацией, пришло в голову лишь потешить свое самолюбие и подгадить старому неприятелю Марлоу. А вот тому, как с братом обошлась Хантер, удивился.       Он был уверен, она попросит за него или, на худой конец, попросит вступиться отца, но Хантер хладнокровно выдала координаты брата и, всего раз навестив его в тюрьме, больше не изъявляла желания даже видеться. Для Дерека это, должно быть, было ударом.       А для Бензли это был хороший знак. Новоприобретенная дочка Люка определяла себя в Жардан Рояль скорее как свою, нежели как чужую, а с ее связями с Ферлингерами и мозгами, на которые вполне можно было положиться, Ройе предпочитал держать эту девчонку на прицеле. Он как раз задумался над тем, как наказать идиота Грэга за ставку, которая выдала его Хантер, когда в голову ему пришла еще одна мысль. Откуда, собственно, Хантер узнала о ставке? Тоже кто-то донес?       Если в списке тех, кто был осведомлен о спектакле со смертью Вудкастера, прибыло, Ройе должен был об этом знать. И стоило поторопиться решить этот вопрос до похорон.       Бензли отобедал и уже напланировал визит в Фелль дель Олив как раз к тому моменту, когда в кабинет раздался неуверенный стук. Он сразу опознал гостя, по характерному пристуку за шагами, и ответил, разрешая войти.       Аделия протиснулась в дверной проем и повисла на костыле, с помощью которого неуклюже передвигалась по дому, едва ей позволили вылезти из коляски.       — Что такое, дорогая? — спросил Бензли. — У тебя ко мне какое-то дело?       — Завтра похороны Грэга, — напомнила она. — Мы… приглашены? Что за бред, пап?       — Не волнуйся, я прослежу за церемонией, а по окончании обрадуем всех новостью о том, что гроб пустой, — ответил, глядя в бумаги, Бензли.       — Сомневаюсь, что новость будет такой уж радостной, — мрачно заметила Адель, остановившись напротив стола.       — Тем не менее, — поджал губы Бензли, — помалкивай о том, что знаешь, пока я не дам знак, поняла?       — Да, — буркнула она. — У меня есть еще вопрос.       Бензли отложил бумаги и внимательно воззрился на дочь. Аделия выглядела серьезной — нахмурила лоб, как всегда делала, когда мыслительный процесс действительно шел туговато.       — Как ты стал… таким успешным адвокатом? — наконец спросила она, сведя брови к переносице.       Усмехнувшись, Бензли сложил руки перед собой и пожал плечами.       — Я очень много учился, а потом очень много работал, — ответил он. — А что ты ожидала услышать? Что я у Санты попросил?       — И никакого секрета? — уточнила Адель.       Бензли вскинул бровь, недоумевая, к чему ей вообще эта информация.       — Нет, — отрезал он и вновь взял в руки документы. — За секретами можешь сходить к Сесилу-старшему, он у нас главный по блюдечкам.       Аделия помялась еще с минутку, поглядела на стены, увешанные фотографиями и разными регалиями по профессии, и наконец выдала:       — Я тоже хочу.       — Хочешь что? — не понял Бензли. Она кашлянула, прочистив горло.       — Стать адвокатом, как ты.       — Как я?       — Да, как ты, — кивнула она. — Говорят же, что ты можешь вытащить или посадить кого угодно. Что ты вообще почти никогда не проигрываешь. Я тоже так хочу.       — Даже если нет никакого секрета? — уточнил Бензли.       Адель перехватила костыль поудобнее, чтобы встать устойчивей и будто бы даже стать чуточку повыше.       — Ну у меня ведь есть ты, — пожала плечами она. — А ты меня всему научишь.