«Amsterdam — Daughter»
Обычно в это время мы обменивались дурацкими фотками в снэпчате. Почти всегда переписку начинал он, скидывая фото своего обеда с какой-нибудь дурацкой подписью. Это уже была традиция, пока его, как свинью на убой, не зарезали в собственном доме. И вот сейчас, вместо того, чтобы записывать видео об ужасном вкусе столовой еды, я еду на его похороны. — Выходи, — сухо кинула мать, открывая дверь арендованного авто. С самого утра она была раздражённее обычного. Я молча вылезла из машины и устало взглянула на небольшую церквушку. Здание было сделано в готическом стиле: заострённые кверху оконные проёмы, строгие колонны, пара остроконечных башенок и невесомая арка. Такая мрачная и одновременно красивая. Траурности этому месту добавляли тёмно-серые тучи и утренний негустой туман. Я нервно поправила подол чёрного скучного платья и взглянула на фитнес-браслет. На часах ровно десять. — Мам, мы рано… — Я знаю! — рявкнула мама, — Прекрати трогать платье! Я инстинктивно одёрнула руку от предмета одежды, но всё же сказала: — Лучше бы джинсы одела. Мать, шумно выдохнув, процедила: — Прояви хоть каплю уважения. Если не к Питеру и миссис Джонс, так хоть ко мне. Что подумали бы люди, увидев тебя в твоих половых тряпках? Ты не на блядки приехала, так что прекрати скулить, — женщина швырнула мне в руки куртку, и не дожидаясь ответа, толкнула дверь церкви. В просторном помещении пока находилось всего пара человек. Среди них я смогла найти отца Питера: такой же высокий, худой и светловолосый. Мать сразу направилась к Джонсу-старшему, так что мне пришлось идти вслед за ней. Всё утро я репетировала речь для отца погибших, но сейчас, когда взгляды сидящих в зале были прикованы ко мне, слова из головы улетучивались с каждым шагом всё стремительнее. От смущения я опустила глаза в пол. Казалось, что мы идут уже несколько минут, хотя на деле прошли всего пару шагов — зал всё не кончался. Чуть не врезавшись в спину матери, я всё же подняла глаза, встречаясь со взглядом холодных серых глаз — почти что глаз Питера. — Мои соболезнования, мистер Джонс, — кровь от лица резко отхлынула. Рукав куртки, которую я держала в руках, был безжалостно сжат в кулаке, от чего костяшки вмиг побелели. Вглядываясь в черты лица мужчины, я явно видела погибшего друга. Разве что немного старше. Мама что-то стала говорить, немного загораживая меня собой от мистера Джонса, и я восприняла этот жест как «съебись». Я двинулась ко второму ряду — отведённому мне месту, — попутно изучая узор пола.***
Сия просидела в трансе, пока священник «плясал» у гроба с кадилом, пока раздавалась печальная музыка пианиста. В речи девушка особо не вслушивалась, оставив это на телефон с включённым диктофоном. Она не смогла найти логичного объяснения решению записать речи скорбящих, но ей показалось, что это последние воспоминания, связанные с Питером. Их просто хотелось оставить. — «Я всё ещё не поняла что произошло? Или это апатия? В любом случае, я всё ещё не чувствую невыносимой боли о которой пишут в книгах». Наконец, мать, сидящая рядом, толкнула Сию локтём в бок и встала, чтобы девушка позволила ей пройти к трибуне. Та подогнула ноги под сидение, освобождая Джолине проход. — «Как же блять много людей», — подумала Сия, оглядев лишь присутствующих в поле её зрения, — «Сплетни расходятся слишком быстро». Людей оказалось действительно много. И половина прибывших не знали семью Джонсов. Здесь собрались даже журналисты. — «Кто смог слить информацию о том, что их убили? Неужели кто-то из копов — взяточник?» — она осторожно усмехнулась, — «Ну? Что будете делать с этим, агент Кляйн?» Джолина говорила что-то о душевной близости, лучшем мире, собиралась чуть ли не собственноручно поймать виновника гибели. Ей всегда нравился Питер. Сия лишь вымученно смотрела в пол зала. Перед глазами, один за другим, пролетали воспоминания о друге: вот — они с разбегу ныряют в карьер, вот — сидят в забегаловке и кидаются друг в друга кусочками салфеток, а вот — учитель биологии заставляет Питера снять футболку, чтобы продемонстрировать одноклассникам такое явление, как сколиоз. Да, когда-то они учились в одной школе… Пара солёных капель упало на подол платья. Это будто разбудило Даймлер. Она рукавом убрала мокрые дорожки, стараясь не растереть подводку и тушь.***
Гробы уже зарыты в земле. Многие ушли сразу после погребения. Сейчас здесь находилось человек тридцать максимум: все были на улице, кроме мистера Джонса и меня. Я вызвалась помогать отцу погибшего с напитками и закусками, но по факту делала всё сама. Тем временем мистер Джонс уснул на одной из скамеек с бутылкой алкоголя в руках и лишь изредка поднимал руку, чтобы приложить горлышко к губам. Вся работа была выполнена и я достала телефон, делая вид, будто на экране есть что-то интересное. Затем раздался звук бьющегося стекла. Я вздрогнула, оглядывая мужчину. Джонс-старший швырнул бутылку в стену и сейчас смотрел на меня диким взглядом. Не отрывая глаз от отца Питера, я заблокировала телефон и сделала шаг назад. — Объясни, как ты оказалась в чужом доме в столь подходящее, — тут он сделал кавычки пальцами, — Время, и осталась при этом ещё и жива? — из слов сочилась ненависть, смешанная с болью. Я не нашла что ответить и лишь ошарашено смотрела на мужчину. Краем глаза я увидела, что мать подбегает к приоткрытой двери церкви. Она подходит к мистеру Джонсу и, бормоча ему: «Вам необходим отдых и сон», уводит, поддерживая рукой. Тот лишь пьяно качается, а плечи его начинают дрожать от очередной порции слёз. Я устало села на скамейку и зарылась пальцами в светлые волосы. Что он думает по этому поводу? Что я подельница? Или что сама убила их? Ему же всю жизнь плевать было на собственного сына, так пусть играл бы эту роль до конца. — Пожар! Я тут же подорвалась с места, выбегая из церкви. Понять где находится очаг возгорания оказалось несложно — в сотне метров от церкви, над одной из машин образовалось небольшое тёмное облако дыма. Я понеслась на место происшествия вместе с остальными. — Что происходит? — прокричала женщина что стояла сейчас рядом со мной, вставая на носочки и пытаясь что-то разглядеть. Я прошла немного вперёд, протискиваясь между пары людей, но сразу же бросила эту затею — пробраться было крайне трудно. Мельком я увидела чью-то подожжённую машину. Кажется, переутомление и плохой сон дают о себе знать — на секунду я перестала дышать, в голову прилило, а в глазах помутнело. Весь мир будто в замедленной съёмке. Я почувствовала, что кто-то хватает меня за локоть и уводит. — Мама… — прошептала я себе под нос, не поднимая глаз на человека, что меня тащил. Через пару мгновений, мир снова начал оживать. Ноги снова стали ощущаться не как обуза — всё вставало на свои места. А меня волокли всё дальше. С трудом я повернув голову, меня снова будто окатило водой. Я осела на землю и неверяще замотала головой. Даже в строгом чёрном, но помятом костюме и медицинской маске было нетрудно догадаться, что мой похититель — убийца Питера и его матери — Вудс. Маньяк снова дернул меня за руку, заставляя подняться на ноги. От неустойчивости — не только физической, но и эмоциональной — я больно подвернула ногу. Маска на лице убийцы скрывала какие-либо эмоции. Казалось, что он вполне спокоен, но меня это ничуть не радовало. Он больно пихнул меня в рёбра, заталкивая за угол какой-то постройки. Кажется, это склеп. — Отвечай или твой труп найдут чуть ниже по реке, — отчеканил он, — Копы знают моё имя? Я поёжилась от холода и опустила глаза на пожухлую траву. Взгляд зацепился за чёрные кеды убийцы, которые весьма забавно смотрелись со строгим костюмом. Вудса не устроило столь долгое молчание и из рукава помятого пиджака показалось лезвие: — Хорошо, — коротко сказал он, хватая мою ладонь. Он с силой ударил тыльной стороной ладони по стене склепа и, закрыв рукой мой рот, не сильно провернул остриё ножа, вкручивая его в кожу руки. Приглушённый вопль был еле слышен. По руке побежала струя крови, спускаясь в рукав платья. Я зарыдала. Джефф отпустил руку: — Так что? — спросил он победным тоном, снимая медицинскую маску. — Да, блять, да, — пропыхтела я, хватаясь за запястье больной руки. — «Всё что угодно, лишь бы не смотреть на твоё лицо, урод, » — подумала я, всё также смотря вниз, — «Одно радует — я не сумасшедшая и тебя не придумала». — То есть ты не просто предала меня, но и помогла раскрыть личность, — безэмоционально сказал он, скорее для себя. Он кивнул сам себе, — Сука, ты представляешь что ты наделала? — он резко отошёл и схватился за голову. Послышались странные бормотания, очень похожие на бред: — Они узнают о вас… — маньяк посмотрел на небо, — Они будут ждать меня у ваших могил… Моё лицо повсюду. Популярность мне ни к лицу, — парень хватался руками за голову снова и снова: то опуская руки и дико оглядываясь, то снова хватая свои волосы. — Ты воспользовалась моим эмоциональным состоянием, — визгливо промолвил он, резко повернувшись ко мне, — У меня был приступ! А ты воспользовалась! Явилась на порог дома, когда тебя даже не ждали, и воспользовалась! — нервный, будто неверящий, кривой смешок. Я, всё ещё держа кровоточащую конечность, с ужасом наблюдала за монологом маньяка. — «Что-мне-делать-что-мне-делать-что-мне-делать?..» — красной кнопкой «СОС» ревело моё сознание. Тут Вудс резко хватает меня за больное запястье и снова куда-то тащит. Рука пульсирует и дико болит. Я смахиваю подступившие слёзы свободной рукой и оглядываюсь назад, чтобы посмотреть видно ли нас отсюда прибывшим на похороны Джонсов — нет, мы уже слишком далеко. — Куда вы меня тащите? — еле выдавливает из себя я. В эту секунду слышится незамысловатая мелодия — звонит мама. Джефф резко остановился и замер. Звон всё не прекращался. Маньяк резким движением хватает меня за волосы, и оттягивая их назад, оставляет звонкую пощёчину второй рукой: — Выруби это дерьмо, — шипит мне в лицо, тыкая во вмиг покрасневшую щёку указательным пальцем. Я тянусь к карману и достаю всё ещё звонящий мобильник. Вудс резким движением выбивает гаджет из моих рук, и когда тот падает на влажную землю, начинает яростно топтать его ногой. Убийца снова дёргает меня за руку, на этот раз куда сильнее. Лишь через пару тройку шагов подаёт голос: — Ты это заварила — тебе и расхлёбывать. — Что?.. — искренне удивилась я. — Закрой рот, — раздражённо отрезал Вудс и, отпустив руку, толкнул меня вперёд, видимо, чтобы я шла в поле его зрения.