Сердце во тьме

«И петь бы нам весёлые песни Ругаться, мириться и радоваться весне.» Только весна цветущая горе немыслимое с собой приносит. Страшное, сотрясающее. Максим в аварию попал. Мгновенная смерть. Оборвалось всё в душе Кристины. Одна пустота осталась. Пугающая, холодная пустота. Она сначала даже плакать не могла. Помнит как в дверь их квартиры постучали тихонько и на душе в этот миг как-то тяжело стало. Открывает. Трущёв стоит за дверью. Дрожит весь, сам этого не замечая, в глазах слёзы. — Серёжа, что такое? Тебе плохо? — Крис. Мартышка, ты ненавидеть меня будешь сильно. Просто знай, что я рядом, ладно? — Господи, скажи уже, что-то с Максом? — Крис, его нет больше. В аварию попал. Кристина не выдерживает, в обморок падает. А когда просыпается, Трущёва видит у кровати своей и вспоминает о причине обморока, о словах, жизнь её в пепел безжалостно превращающих. Серёжа ей сказать что-то хочет. Но она не позволяет, говоря: — Серёж, уйди, пожалуйста, к себе уйди. Мне плохо очень, но с тобой рядом ещё хуже. И Трущёв уходит, бросая на выходе: — Кошелева, ты только глупостей не наделай. Сначала Кристина даже плакать не могла. Боль от потери самого любимого и дорогого человека накапливалась с каждым вдохом. И девушка не выдержала. Закричала: «Нет!» на всю квартиру. Подушку, на которой он ещё утром лежал, к себе прижимает, запах его, родной вдыхает. И плачет, плачет. Остановиться не может. Ночью опустошение волной накрывает сердце юное, в кровь искалеченное, и девушка засыпает. Утром понять сквозь сон ничего не может, пугается, когда слышит скрип открывающейся двери. Шаги слышит. Не Максима это шаги. Серёжи. Он в глаза ей не смотрит. Виноватым себя чувствует за то, что новость горестную подруге принёс. Ненавидит себя за это. Слышал он крик её ночью, всхлипы громкие. Хотя и самому больно было. Максим ведь за год не просто другом, а практически братом ему стал. Столько они пережили вместе… А как ему теперь «Ускориться» петь? Невозможно. Без Макса невозможно и бессмысленно. Осталась независимость одна. Но что такое независимость без свободы? — Кристина… Мне фотография его нужна. Для памятника. Похороны послезавтра. Крис, не молчи, пожалуйста, прошу… Кристина повернулась к мужчине спиной и прошептала: — В тумбочке. Альбом там. Синий. Там берег моря и Максим. Вдруг она развернулась к нему лицом и сказала громче: — Серёж… — Что? — Я не ненавижу тебя. Правда. Возьми фотографию последнюю самую. Ты нас фотографировал в парке. Всего пару дней назад. Он довольный там такой. — Да. Счастливый. Потому что он тебя в тот момент увидел, Крис. Ты кофе нам несла из кофейни рядом с парком. — Я помню. Серёж, почему всё так несправедливо, а? — Это всё ужасно, Крис, я не знаю. Я не знаю, почему это с Максимом случилось. Он был действительно хорошим человеком. У него столько планов было. А сколько важных слов он не успел сказать, сколько песен не успел спеть. — Ты видел его? После аварии. — Я видел то, что от него осталось, Крис. Поверь, я бы предпочёл не видеть такого Максима. Я его только по каре и кольцу обручальному с гравировкой «Мы здесь не зря» узнал. — Ты родителям его сказал? — Да. Они шокированы. Дядя Дима вообще сначала не поверил, сказал: « Серёг, что за глупые шутки, а? Макс мне час назад звонил». А когда я ему объяснил, что правда это, рыдать начал неистово. Крис, они сегодня прилетят. У вас… у тебя ночуют. — Я позвоню им обязательно позже и своим родителям позвоню. Всё пройдёт, Серёжа, правда ведь? Скажи мне, что всё пройдёт, что боль эта жгучая пройдёт. — Конечно, — Сергей руки холодные подруги сжимает, в глаза ей впервые за сутки взглянуть осмеливается. — Ты сможешь. Крис. Мы сможем. Я рядом, слышишь? Ребятам нашим позвонил. Назима обещала с поминками помочь. Софа тебе звонила много раз, но ты ведь телефон отключила. Она с тобой побыть хочет, поддержать. Переживает сильно. Все переживают. — Серёж, спасибо тебе. Ты так много для Максима делаешь. Всегда делал. — Не за что. Я пойду. Вечером родители Анисимова приезжают. Почти не разговаривают между собой. Только взглядами печальными, помутневшими встречаются. Кристина чай по кружкам разливает, берёт в руки кружку свою любимую, ИМ на Новый год подаренную. Сама не замечает, как по лицу её, от горя бледному, слёзы стремительно бегут. Мама Максима на неё смотрит и тоже не выдерживает. Всю ночь они втроём фотографии Максима разглядывали: детские, школьные, свадебные (на них улыбка с лица красивого не сходит, а глаза излучают радость и уверенность в будущем). Кто же знал тогда, что жениху жить осталось всего четыре месяца? День похорон. Небо, затянутое дымно- серой пеленой, не пропускает ни лучика солнца. Кристину настигает осознание неизбежности. Неизбежности прощания с Максимом, неизбежности жизни без него. Без его тёплых объятий, без уже привычного поцелуя в макушку, без шуток его, без смеха. Почти без эмоций, на автомате на соболезнования многочисленные отвечает. Назима в объятия её свои забирает, а сама слёз сдержать не может. Стоят они вдвоём, плачут. Пока Серёжа к ним не подходит, обеих за плечи приобнимает и сам звук издаёт, подобный волчьему вою сдавленному. Звук этот всех поражает и в чувства приводит. Все уже успели притупить в себе чувство утраты. Все, кроме: родителей, жены и друга лучшего. Серёжа ведь ни слезинки за два дня этих страшных не проронил. Только вздыхал, курил много и глаза тёр нещадно. А тут, на кладбище, не выдержал, переполнилась чаша его скорби. Отошёл от девушек, сел прямо на траву, едва пробившуюся, рядом с могилой и заплакал, волосы свои с силой дёргая, как будто мог он хоть что-то изменить. К нему Никита подбегает со словами: — Тяжко, Серёг, я знаю. Но жить надо дальше, слышишь? Вставай, этим ты Макса не вернёшь. Тебе сильным нужно быть, за Кристиной следить. На ней лица нет, как бы что с собой не натворила. — Ты прав, дай- ка руку. Поминки быстро проходят. Родители Макса поздно ночью во Владивосток улетели. Не могли они без слёз на одежду сына смотреть, на гитару его. Они ещё вчера Кристину с собой звали, стала она им дочкой родной. Но девушка отказалась. Она на море Японское без Макса смотреть не хотела. Серёжа отвезти их в аэропорт собирался, но Никита с Кристиной его остаться уговорили. Они вторую аварию не переживут, не вынесут. И не допустят никогда. Страшно людей близких терять. Близкие люди ведь в современном мире по редкости сравнимы с алмазами. А родственные души хрупкие как хрусталь. Один раз уронишь и всё, пиши- пропало. Кристина с Серёжей на такси одном домой поехали. — Серёж. — Что? — Мне плохо очень. Побудь сегодня со мной, пожалуйста. — Конечно, Крис. Кристина попыталась улыбнуться, но не вышло. Такси остановилось. На улице было прохладно. Или это внутри Кристины было холодно? — Крис, пойдём ко мне. — Зачем? — Ты не сможешь уснуть в ВАШЕЙ квартире. Не сегодня.