Make it real, или Всё в твоих руках!

      — Сакура! Я так рад тебя видеть! Все так волновались! Наруто места себе не находил! От тебя же год никаких вестей не было, как сквозь землю провалилась! — куноичи непроизвольно улыбнулась этому замечанию, оно ведь практически соответствовало действительности. — Где же ты пропадала?! — он продолжал что-то говорить, но Харуно уже не слушала, пристально вглядываясь лицо шиноби в попытках вспомнить, отчего же оно кажется ей таким знакомым.       И тут её взгляд зацепился за протектор Конохи, блеснувший в луче не так давно взошедшего солнца.       — Ирука-сенсей?! — неожиданно вырвавшийся у Сакуры изумлённый возглас заставил его на секунду замолчать.       — Я так сильно изменился за год, что ты меня даже не узнала? Да ладно тебе, Сакура! Мне ж всего двадцать пять! — весело подмигнул Ирука.       — Конечно нет, сенсей. Вы ничуть не изменились. Просто, я не ожидала увидеть вас в Суне, да ещё и на входе в деревню, — быстро исправилась она, аккуратно избегая разговора о том, что секунду назад имела довольно расплывчатое представление о личности своего собеседника.       — А, это? Тсунаде-сама, совместно с Казекаге-сама, решили совершить годовой обмен преподавателями академии. Поделиться опытом и продемонстрировать дружеские, доверительные отношения между нашими странами, так сказать.       Я уже полгода преподаю в местной академии, а на ворота меня попросили встать всего на один день. Предыдущий дежурный только утром вернулся с миссии. Из-за ранения его отправили в госпиталь, а меня (пока ему подыскивают замену) — на ворота.       — А, ну всё ясно. Одна большая семья, — усмехнулась Сакура. — Я, наверное, пойду к Казекаге, если вы не против.       — Иди, конечно! Уверен, Гаара будет рад тебя видеть. — Ирука ещё раз пожал ей руку на прощание.       Перед дверью в кабинет Казекаге Сакура немного помедлила и, собравшись наконец с мыслями, постучала.       — Войдите, — из-за двери донёсся замученный голос.       Переступив порог, Сакура застала такую картину: весь пол, словно свежевыпавшим снегом, был усеян бумагами. На столе также возвышалась пирамида из документов, почти полностью скрывавшая сидящего за ней Гаару, присутствие которого выдавал лишь торчащий над пирамидой вихор огненно-алых волос.       Из-под одного из бумажных холмов, возвышавшихся на полу, донёсся жалобный голос:       — Э-э-э… Казекаге-сама?       Гаара стремительно подошёл к устрашающему нагромождению (в высоту практически достававшему Казекаге до пояса) и начал его разгребать. До тех пор, пока оттуда не показался пышный каштановый хвостик, а вслед за ним и его обладательница — куноичи лет шестнадцати, сидя на полу пристыженно снизу вверх (хоть он и стоял перед ней на коленях) глядящая на Гаару.       — Можешь идти домой, Матсури. А то уже на ногах не держишься, — он аккуратно вытянул у неё из волос непонятно как там оказавшийся маленький зелёный листок. — Я тебя совсем загонял, — добавил он, помогая ей подняться.       — Вовсе нет, Гаара-сама! Вы ведь вообще с позавчерашнего утра работали, практически без перерывов. Так что, я вас не оставлю! — судя по тону, отступать она не планировала.       — Это приказ, Матсури, — мягко улыбнулся Казекаге. Сакура недоверчиво уставилась на него. Ни разу ещё она не видела, чтобы Гаара так тепло кому-то улыбался.       — Слушаюсь, Казекаге-сама, — понурив голову, куноичи вышла из кабинета, даже не взглянув на только что вошедшую Харуно, поспешно закрывая за собой дверь.       — Здравствуйте, Казекаге-сама, — Сакура осторожно подошла к заваленному документами столу, за который только что приземлился Гаара.       — Доброе утро, Сакура. Рад, что ты наконец-то появилась. В Конохе все просто с ума сходили, — поднимая глаза от удобно расположившейся на его столе кипы бумаг сказал он.       — Ну, я… — начала было Харуно, но Казекаге не дал ей договорить.       — Историю своих похождений и подробности чудесного возвращения предлагаю отложить до твоей встречи с Тсунаде-сама. Тем более, почти на сто процентов уверен, что ты не имеешь ни малейшего желания рассказывать мне правду.       Хотел только спросить, надолго ли ты планируешь задержаться в Суне? — к удивлению Сакуры, в голосе Казекаге не было и тени недовольства или раздражения, только доброжелательная заинтересованность.       — Я надеялась остаться где-то на месяц, если вы не против, — она неуверенно взглянула на Гаару.       — Буду только рад. Особенно, если ты согласишься пару часов в день помогать в больнице. Наши ниндзя-медики уже не справляются — с миссий вернулись сразу несколько команд, многие шиноби тяжело ранены. Так что, нам просто необходима помощь квалифицированного доктора.       — Конечно, Казекаге-сама, это большая честь! — Харуно просияла — ей нетерпелось вновь ощутить невероятную целительную силу, которую она открыла в себе, помогая Итачи.       — Замечательно. И, кажется, когда-то давно я уже просил тебя называть меня просто Гаара, — он снова улыбнулся. — Поскольку мне доложили о твоём прибытии заранее, я успел распорядиться чтобы тебе подготовили дом, — с этими словами прошёл мимо Харуно к двери и резко дёрнул за ручку, — Матсури тебя проводит, — он кивком указал на вывалившуюся из-за порога прямо ему в руки смущённую, заливавшуюся румянцем куноичи.       — Слушаюсь, Казекаге-сама, — ещё больше краснея, пролепетала она.       — А потом ты отправишься домой. Я же проверю, ты знаешь, — Гаара двумя пальцами приподнимая подбородок Матсури, глядя ей прямо в глаза.       — Конечно, Гаара-сама, — пискнула она, пулей вылетая за дверь. Сакура снова заметила странную улыбку на лице Казекаге, ещё раз про себя отметив, как сильно он изменился с их последней встречи.       Она уже практически не удивлялась внезапно всплывшему на поверхность воспоминанию, услужливо подсунутому подсознанием.       — Иди, Сакура. Судя по скорости, с которой она отсюда сбежала, Матсури уже ждёт тебя на выходе из здания. Начнёшь работу завтра, — Гаара поднял на неё уставший взгляд и Харуно поняла, что некоторые вещи всё же не меняются. Под бирюзовыми глазами Казекаге по-прежнему пролегали довольно внушительные тени, явно свидетельствовавшие о двух проведённых за работой бессонных ночах.       — Вы не против принять небольшую благодарность за возможность погостить в Деревне? — Не дожидаясь ответа, Сакура протянула руку к голове Гаары. Он непонимающе нахмурил брови, но не отстранился.       Как только Харуно коснулась огненных волос Казекаге, её руку тут же охватило уже знакомое изумрудное сияние. Тёмные круги становились всё меньше и бледнее. Наконец, когда практически ничего уже не было заметно, Гаара осторожно отвёл её руку в сторону.       — Спасибо, Сакура, но побереги лучше силы для раненых. Мне ты и так уже не первый раз помогаешь. — Он улыбнулся и Харуно заметила, насколько эта приветливая улыбка отличается от той, которой Гаара одаривал Матсури. — Я пошлю Хокаге-сама весточку о том, что ты находишься в безопасности и собираешься погостить у нас какое-то время. — Поклонившись, Сакура попрощалась.       Как и предполагал Гаара, Матсури ждала её на выходе из резиденции. Заметив Харуно, она приветливо улыбнулась и махнула рукой, предлагая следовать за ней.       По дороге Сакура отметила, что всё в Суне осталось практически без изменений. По-прежнему скрипел под ногами песок. Вокруг теснились неизменные, созданные будто бы опять же из песка дома. Тот же жаркий, сухой воздух, с редкими, но властными порывами раскалённого ветра, как бы старавшегося напомнить людям о своём превосходстве: «Хоть я и позволяю вам здесь жить, но в любой момент могу превратить вашу деревню в один сплошной песчаный бархан!» — как будто шептало его дуновение.       В начале пути обе сохраняли молчание, но взгляд Матсури, её мечтательная улыбка и не сходивший со щёк румянец не давали любопытству Харуно ни секунды покоя.       — Матсури, извини за нескромный вопрос, вы с Гаарой встречаетесь, не так ли? — Не удержавшись, всё-таки спросила Сакура.       Не ожидавшая подвоха Матсури резко остановилась, смущение ещё ярче проступило у неё на щёках:       — Что, настолько заметно? — Подняв на Харуно виноватый взгляд, прошептала она.       — Ты себе даже не представляешь как! — лукаво улыбнулась Сакура. Хоть она и не была полностью уверена, их взаимное притяжение было довольно очевидно. Скорее всего, скрыть его вообще не представлялось возможным — слишком явно читалось по их взглядам, языку тела…       — Ну, вообще, я бы не хотела ни с кем это обсуждать. Но раз ты всё равно уже нас раскусила, могу немного рассказать, наверное.       После того, как Чие-баасама и Узумаки Наруто вернули его из-за черты, Гаара стал совершенно другим человеком. На самом деле, я полюбила его задолго до этого, просто не решалась признаться.       Затем я стала его личным помощником и… Ну, в общем, дальше ты сама видела. Примерно так мы проводим каждый день. Работаем вместе, а после он почти всегда приходит ко мне — проверяет, всё ли в порядке. Обычно мы говорим обо всём на свете ночи напролёт, — вспоминая свои свидания с Казекаге, Матсури снова мечтательно улыбнулась.       — Всё с вами ясно, голубки, — поддразнила в очередной раз залившуюся краской Матсури Сакура.       За этим немного смущающим разговором и так не особенно долгий путь пролетел ещё быстрее. Они оказались у входа в небольшой одноэтажный глиняный домик, укрытый от ветра своими более высокими (но как две капли воды на него похожими) собратьями, расположившимися по обе стороны. Передав Харуно ключ и пробормотав: «Ещё увидимся, была очень рада повидаться», смущённая Матсури поспешила скрыться в неизвестном Сакуре направлении.       Оказавшись внутри, Харуно направилась прямиком в ванную. За прошедшие несколько дней, проведённых с Итачи в лесу, Сакура настолько соскучилась по горячему душу, что чуть было не полезла в заветную кабинку прямо в одежде. Которую, кстати говоря, тоже совсем не мешало бы постирать.       Убедившись в наличии полотенец и горячей воды, она перебралась в смежную комнату, судя по наличию большой двуспальной кровати являвшейся спальней. Её внимание сразу же привлёк небольшой стоявший в углу шкаф, приветливо распахнув свои дверцы, как бы приглашая новоприбывшую гостью исследовать находящееся внутри добро.       Харуно, к своему невероятному счастью, обнаружила там три комплекта формы Деревни Скрытого Листа, вероятно, любезно предоставленной в распоряжение Казекаге одной из приехавших по обмену куноичи Конохи. Радостно подхватив чистую одежду, Сакура стрелой полетела в душ.       По прошествии приблизительно сорока минут, до скрипа чистая, пахнущая мятой и яблоками, ощущавшая себя чуть ли не заново родившейся, она выплыла из ванной. Облачившись в форму, она с удовольствием отметила, что та была ей почти впору. Ну, может быть, рукава немного длинноваты, зато практически новая и явно выстиранная.       Заперев дверь на ключ, вручённый ей Матсури, Сакура вышла из дома. Первым делом направившись осматривать грядущее поле деятельности, то есть, госпиталь Суны, по дороге размышляя над тем, как изменился Гаара.       Харуно невольно задумалась о необыкновенной, способной кардинально менять людей, силе Наруто, о которой перед смертью говорила Чие-баасама. Силе, которой Харуно никогда не придавала особого значения. Пока сама не столкнулась с очевидными её проявлениями — чтобы помочь человеку, для которого понятие любви заключалось лишь в татуировке на лбу, обрести эмоции, отличные от привычных ему ненависти и жажды убийства, необходимо было обладать чем-то несомненно большим, чем яркая харизма, невероятный дар убеждения и неординарные лидерские качества: «Чего в Наруто, кстати, отродясь не наблюдалось. У него это скорее были неординарные шутовские качества», — хихикнула Inner Сакура, заскучав от серьёзных размышлений Харуно и, как обычно, ошибаясь.       За этими мыслями Сакура и не заметила, как дошла до главного входа в больницу. К тому же, расстояние от её нового дома до госпиталя легко преодолевалось за десять минут прогулочного шага.       Возле стойки регистратуры она узнала, какие именно палаты были закреплены за ней и, поблагодарив симпатичную молоденькую медсестру-стажёрку (дружелюбно разъяснившую Харуно все интересующие её организационные вопросы), направилась в неширокий коридор, по обе стороны которого тянулись пронумерованные палаты. На двери каждой из них находилась табличка с именем пациента и специальное отделение чуть ниже, в которое помещалась история болезни. Если карточки на месте не оказывалось, значит в тот момент в палате находился доктор.       Конечно, она уже не раз за этот день слышала, что местные шиноби-медики не справляются с прибывшими ранеными. Но такого количества покалеченных ниндзя ей уже давно видеть не приходилось. Ни на первом, ни на втором этаже больницы не было ни единой свободной палаты! Да чего уж там, во многие из них даже пришлось ставить дополнительные койки, чтобы разместить всех «желающих».       К счастью, как узнала от проходившего мимо молодого врача Сакура, почти все ранения были средней тяжести — уже через несколько дней больница опустеет и занятыми останутся лишь десять палат, куда в течение прошлой недели поступили тяжелораненые шиноби.       Поблагодарив доктора, Харуно продолжила своё ознакомительное путешествие по «лабиринтам» местной клиники. Она успела зайти в две из трёх вверенных ей палат (познакомившись со своими новыми пациентами и заодно изучив их истории болезни), прежде чем замерла перед последней, на двери которой красовалась всего одна табличка. Гласившая, что в данном помещении «проживает» Сабаку но Канкуро.       Харуно поразило даже не то, что ей доверили реабилитацию брата Казекаге. Как-никак, однажды она уже доказала, что достойна подобной чести, обезвредив яд, попавший в тело Канкуро во время битвы с Акасуна, но Сасори. Во всяком случае, так она поняла со слов Итачи.       Нет, Сакуру удивляло, что в его палате не было соседей, хотя все остальные были укомплектованы двумя, а то и тремя обитателями. Что-то ей подсказывало, что дело тут не в привилегированном положении родственника главы деревни — на подобные вещи шиноби скидок никогда не делали.       Значит, оставалось лишь два варианта. Первый: он был настолько тяжело ранен, что ему был необходим полный покой, второй: причина была в чём-то ещё. Улыбнувшись своей «блестящей» логической цепочке, Харуно обернулась, услышав, как кто-то закрывает дверь у неё за спиной.       — Извините, вы не подскажете, почему у Сабаку но Канкуро отсутствует сосед по палате? — обратилась она к вышедшей медсестре.       — О, вы та самая выдающаяся ниндзя-медик из Конохи? Харуно Сакура-сан, верно? А я Хисаги Шиори, можете звать меня Шиори-сан, — улыбнулась она, протягивая руку. — Наверное, приняли меня за медсестру? На самом деле, я служу в доме Казекаге-сама кем-то вроде экономки — приглядываю за молодыми господами Темари, Канкуро и Гаарой с самого раннего детства, помогаю по хозяйству. Они ведь после смерти отца совсем одни остались, бедняжки. Просто мой пятилетний племянник немного приболел, вот и я зашла его навестить. А форма эта ему очень уж нравится. Так что, каждый раз, когда я к нему прихожу, одалживаю её у работающей здесь подруги. Значит, вам доверили лечение Канкуро-сама? Не могу сказать, что вам очень повезло. Он, конечно, совсем не злой, но вот сколько от него проблем! — женщина была немолода и явно любила поговорить, если подворачивался удобный случай. А тут он явно подвернулся в лице незадачливой Сакуры, непреднамеренно спровоцировавшей этот непрекращающийся поток сознания.       — Извините, — Харуно всё-таки решила немного ускорить процесс выяснения нужной ей информации. Хоть ей и понравилась эта милая женщина, наверняка многое испытавшая за то время, пока в Гааре находился Однохвостый, Сакура очень устала после длительного путешествия, а разговор с Шиори-сан сил ей явно не добавлял. — Так вы не знаете, почему Канкуро-сан один в палате?       — Отчего же не знаю? Об этом практически вся Суна знает. Канкуро-сама оказывает дурное влияние на своих соседей, из-за него их выписка частенько откладывается, — Шиори-сан тепло улыбнулась, как будто рассказывая о проделках в очередной раз нашкодившего, но от этого не менее любимого, котёнка.       — Он их бьёт, что ли? — вопросительно изогнула бровь Харуно.       — Да что ты, деточка! Своих же товарищей? Нет, конечно нет! Как можно? Но глупостей творит просто невероятное количество! Он сбегает из палаты не завершив лечения (частенько вообще без намерения вернуться обратно) и подбивает на это дело своих соседей. Каким-то волшебным образом достаёт алкоголь и почти каждую ночь уходит гулять по окрестностям больницы. Никто до сих пор не понимает, как ему всё это удаётся. Даже охрану к палате приставляли — всё без толку. Вот и решили: если ему так нравится, пусть делает что хочет, чай уже не маленький. А других на всякую ерунду не надо провоцировать.       — Спасибо большое, Шиори-сан! До встречи! — Харуно уже собиралась войти в палату, когда почувствовала руку у себя на плече.       — Забыла сказать: пока ты у нас гостишь, я буду тебе по хозяйству помогать! Так что, завтра приду! — добродушно улыбнулась экономка и, приветливо помахав, пошла по коридору в сторону лестницы.       Сложно было сказать, обрадовала ли Сакуру перспектива весь следующий месяц выслушивать щебетание Шиори-сан. Хотя, у неё практически не было знакомых в Суне и какой бы то ни было собеседник, пусть и без умолку болтающий только на интересующие её саму темы, совсем не помешает. Решив для себя, что будет скорее рада ей, чем наоборот, Харуно наконец-то зашла в палату.       — Сабаку но Канкуро, восемнадцать лет, джойнин Деревни Скрытого Песка. Обширное, смешанного происхождения, ранение брюшной полости, сотрясение мозга, многочисленные ранения грудной клетки, предположительно нанесённые катаной, — с ходу, даже не поздоровавшись, прочитала Харуно, опуская карточку и вынимая градусник. Приблизившись, она встретилась с вопросительным взглядом обитателя палаты.       — Сакура! Ты что, забыла меня? — шутливо надул губы Канкуро.       — Ну что ты. Нет, конечно, — Харуно нервно усмехнулась, раздумывая над тем, когда же её память прекратит играть с ней в прятки, выдавая информацию в самые неподходящие моменты. Теперь же, когда неожиданное прозрение действительно было позарез необходимо, память предательски молчала, отзываясь тупой болью на все попытки «вспомнить» происходившие (по её мнению, не с ней) события.       Чтобы не вызывать подозрений из-за переменившегося поведения (а куноичи не помнила, как именно она раньше вела себя с Канкуро), Сакура решила сходу придать их отношениям нотку официальности, во избежание грядущей неловкости. — Просто немного устала с дороги.       — Тогда зачем же было сразу сюда идти?       — На тебя посмотреть! — огрызнулась Харуно, в очередной раз одёргивая себя и обещая, что в дальнейшем будет вести себя сдержаннее.       — Прости, прости! Я не собирался тебя обижать, просто умирающих тут, вроде бы, не наблюдается, так что один день погоды бы не сделал. Могла бы спокойно отдохнуть и прийти только завтра, — поднимая руки ладонями вверх, как бы сдаваясь, дружелюбно сказал он.       — Просто хотела помочь — слышала, здесь много тяжелораненых. И, судя по тебе, слухи явно не врут. — Почему-то, глядя ему в глаза Сакуре хотелось говорить правду. — И это ты извини, не стоило мне срываться, — устало улыбнулась она. — Давай я всё-таки измерю тебе температуру и заодно сменю повязку, раз уж всё равно пришла, — с этими словами она ловким движением запихнула градусник в улыбающийся рот шиноби.       — Гу-фо-ва-пакхкава, — промямлил Канкуро, выразительно косясь на торчащий у него изо рта термометр. Судя по насмешливому выражению лица Сакуры, она вполне поняла, что ей пытались сказать.       — И ничего это не подстава, — улыбнулась Харуно. — Это тебе развлечение, пока я хожу за материалами для перевязки. Не скучай! — бросила она напоследок. Благо, перевязочная была в конце всё того же коридора, так что долго идти не пришлось.       Совершая это небольшое путешествие, Сакура размышляла, как непринуждённо она себя ощущает рядом с Канкуро. Никогда ещё она так быстро не ослабляла оборону, находясь в обществе незнакомых ей людей. А до тех пор, пока она не вспомнит их первую встречу, Канкуро определённо будет для неё незнакомцем.       Откинув прочь эти весьма занимательные мысли, Харуно вошла в палату. Первым, что бросилось ей в глаза, было весьма недовольное лицо шиноби, без особого дружелюбия уставившегося на неё. Спустя пару секунд, проследив за этим убийственным взглядом, Сакура поняла, что он был адресован вовсе не ей. Канкуро прожигал взглядом дезинфицирующие средства и бинты, лежащие на подносе в её руках!       «Никогда бы не подумала, что он так боится обрабатывать раны», — хихикнула про себя Сакура, вспоминая, как стойко он держался во время её операции по извлечению яда.       — Ну что ж, приступим, — начала она, забирая у него градусник и отмечая в карточке зафиксированную температуру. — Неплохо, снизилась до тридцати семи и девяти. А теперь — перевязка, — осторожно, чтобы не причинять лишней боли, Сакура размотала старую повязку и уже было потянулась за лежащим рядом с ней антисептиком, как он неожиданно исчез из поля её зрения, перехваченный проворным шиноби. Держа руку высоко над головой, он старался как можно дальше отодвинуть от Харуно заветную баночку.       — А может, не надо? — жалобно проскулил он, состроив мордашку, подозрительно похожую на выражение кота из Шрека, когда тот своим премилым видом обезвреживал солдат.       — А не может, — сурово отозвалась Сакура, выхватывая у него из рук баночку и выливая часть содержимого на сложенную вчетверо марлю, начиная обрабатывать довольно скверно выглядевшую рану.       — Ты единственная, на кого не подействовали мои щенячьи глазки, — морщась от боли, но при этом всё равно продолжая принимать позу «я милый, я очень милый», нарочито печально сказал он.       — Ну, извини — работа у меня такая. А теперь, представь, что было бы, если б медики попадались на твои уловки и не делали перевязку вовремя?       — А многие вполне попадались! Обычно, дело даже не доходило до обещаний доктору провести незабываемый уикенд в моей прекрасной Карасу, — при мысли о том, каким именно пыткам можно было подвергнуть нерадивого эскулапа, вздумавшего ему перечить, взгляд Канкуро стал задумчивым и даже немного мечтательным. — Но с тобой не прокатило, — состроил обиженное лицо шиноби.       — Видимо, именно поэтому рана так плохо выглядит, — задумчиво пробормотала Харуно, обработав уже заживающие швы на груди и начиная оборачивать живот Канкуро чистым бинтом, предварительно наложив заживляющую и дезинфицирующую мазь.       — Сакура, — шиноби, взяв за руку, остановил заканчивавшую накладывать повязку Харуно. — Тебе надо отдохнуть! Вон, уже глаза все красные. Ты будто рыдала пару часов без остановки. Серьёзно, иди домой! Я же отсюда никуда (к сожалению) не денусь. Да и остальные тоже. А то потом слухи поползут, что я девушек обижаю. До слёз довожу! — он хитро подмигнул.       — Во-первых, я не девушка, я — врач. Во-вторых, я сильно сомневаюсь, что ты никуда не денешься, а в-третьих, я и без твоих ценных указаний собиралась уходить, — сколько ни обещала себе Сакура, что прекратит грубить и огрызаться, у неё в очередной раз ничего не вышло. Но теперь хотя бы имелось оправдание — когда Канкуро взял её за руку, у Харуно возникло странное ощущение: будто через неё пропустили очень слабый электрический разряд, после которого кожа покрылась мурашками, а шерсть (как она в шутку называла немногочисленные волоски на руках) встала дыбом.       — «Я не мужчина, я — учитель»! Знаю я все эти приколы, не ты одна такая серьёзная, — засмеялся шиноби, старательно делая вид, что туго перевязанная рана на животе не доставляет ему ровным счётом никакого беспокойства.       — Ну, раз ты такой умный и у тебя всё в полном порядке, я, действительно, пойду.       — До завтра! — как можно более жизнерадостным тоном пропел ей вслед Канкуро.       — До завтра, — выходя из палаты, еле слышно отозвалась она.       — О-оу, — тихонько, чтобы не услышала только что скрывшаяся за дверью Сакура, застонал шиноби, прижимая ладонь к животу. Он решил аккуратно, чтобы не растормошить и так довольно ощутимо ноющую рану, повернуться на правый бок. Так боль ощущалась немного слабее, к тому же, можно было смотреть в окно. Хотя, ничего особенно интересного там и не наблюдалось — всё тот же вечный песок, гоняемый ветром по всей деревне.       Наблюдение за песчаными играми было единственным развлечением Канкуро в минуты, когда он не мог добраться до своего тайника.