***
Селяне, особенно ребятишки, долго не хотели прощаться с цирком. Однако артистам было пора в дорогу – директор планировал добраться в Дюлок к вечеру следующего дня, и цирк уехал сразу же после представления. Дудочник сидел, свесив ноги, на краю повозки, устало глядя на проезжающие мимо темные деревья. За всю свою карьеру циркового артиста он понял одно – он ненавидит свою работу. Цирк казался ему тюрьмой, в которую его завела собственная глупость – знал же, что единороги в лесах не водятся. – Грустим? – раздался сзади мелодичный голос. Не успел юноша повернуться, как рядом с ним присела девушка. – С тобой все хорошо? – нахмурившись, спросила она. Дудочник кивнул. – Я видела твое выступление, – осторожно произнесла девушка, – Все великолепно, кроме одного – ты слишком ограждаешься от публики. – О, неужели? – изогнул бровь дудочник, – Может, это потому, что я ненавижу их, всех до единого? – Но ты же артист, – улыбнулась Коломбина, – И потом, тебе достается гораздо меньше, чем мне. Дудочник кивнул. Действительно, участники маленького спектакля, написанного неким синьором Барабасом, среди которых была Коломбина, намного чаще подвергались атакам из гнилых помидоров со стороны зрителей. Кроме нее в спектакле играли две фарфоровые куклы – шут и мим, и маленький черный дрессированный пудель. Спектакль был незамысловатым, можно даже сказать, глупым, и дудочника поначалу удивляло, почему такую девушку, как Коломбина, взяли в этот второсортный номер. Причина оказалась простой – цвет волос. Коломбина была обладательницей роскошных волнистых волос цвета небесной лазури. Краска это, либо природа одарила, дудочник не знал. Да разве это было важно? – Милый брат, – продолжила между тем девушка, – ты несправедлив к зрителям. Ведь именно благодаря им нам платят жалованье. Дудочник фыркнул. Пять монет за две недели – разве это достойная артиста зарплата? Даже продавец в суконной лавке больше получает. – Скажи, – глядя на девушку, спросил дудочник, – Ты когда-нибудь хотела уйти из цирка и жить, как все нормальные люди? А, Коломбина? Девушка нахмурила синие брови, и юноша тут же исправился. – То есть, сестра. Коломбина не любила, когда дудочник называл ее по имени. На все вопросы она отвечала одно, странно усмехаясь – «это не мое настоящее имя». Когда он только попал в труппу, она сразу взяла над ним опеку, оберегала его, утешала и даже воспитывала. Тогда ей на вид было шестнадцать, поэтому дудочник сразу же получил почетное звание младшего брата. И всегда она была старше его, как ни старался он поскорее повзрослеть. Только теперь, когда ему пошел двадцать первый год, они стали выглядеть на один возраст. Но даже спустя столько лет называли себя братом и сестрой. Они и вправду были немного похожи, если не брать в расчет голубые волосы Коломбины, – оба бледные, худые, с вечно изнеможенным видом, высокого роста. Но если Коломбина была изящно сложена, то самого себя дудочник считал ужасно нескладным – слишком тощим и слишком долговязым. – Хотела, – немного помолчав, ответила девушка, – Но у меня уже была нормальная жизнь. Хочешь верь, хочешь нет, но раньше я жила в уютном белом домике на лесной опушке. – И что заставило тебя сменить такую тихую обстановку? Коломбина в ответ только пожала плечами, хотя дудочник прекрасно видел, что ей есть что сказать. Неловко подвинувшись к ней, он заговорщицки прошептал: – Может, сбежим отсюда? Найдем твою полянку и дом. Девушка невесело усмехнулась. – Сбежим? Как? Директор вряд ли отпустит нас. К тому же, это неблагодарно с нашей стороны – он дает нам кров и кусок хлеба. – Какая ты совестливая, – фыркнул дудочник, – Мы платим ему искусством, разве этого не достаточно? Или ты хочешь прожить всю свою жизнь на колесах? Так не выйдет, милая сестра! Стариков быстро выкидывают из цирка, особенно женщин. – Не думаю, что я состарюсь, – странным тоном произнесла Коломбина, но дудочник не обратил на это никакого внимания. – Все наши зрители в разы свободней чем мы. Более того, говорят, что вероятность заражения чумой в дороге намного выше, чем в городе. – Великий хэппиэнд, какая чума? Но допустим. Тогда как нам сбежать? В Дюлок мы приедем только завтра, да и то вечером, а маленькая остановка будет только рядом с Дюрэттом. Внезапно повозку закачало из стороны в сторону. – Что такое? – пробормотала Коломбина, вцепившись дудочнику в руку. Артисты испуганно поглядели на дорогу и мрачно переглянулись. Путь теперь был весь изрыт ямами, кое-где лежали срубленные деревья. Похоже, здесь недавно произошла стычка. – Наверняка Робин Гуд, – предположил дудочник, – Отнял золото у богатых, и заодно разрушил дорогу. Великий человек! Вдруг повозку сильно тряхнуло, и артисты, не удержавшись, мешком свалились с края, прямо в дорожную грязь. – Вот проклятье! – вскричала Коломбина, неуклюже поднимаясь и отплевываясь. – Или удача, – задумчиво пробормотал дудочник, глядя вслед повозке. Коломбина подошла к юноше и грустно посмотрела на растворяющийся в ночных сумерках цирк. – То есть, – медленно начала она, – мы сбегаем? – Мы уже сбежали! – радостно взмахнув руками и подпрыгнув, воскликнул дудочник. Неудачно приземлившись, он поскользнулся и вновь плюхнулся в грязь. Коломбина усмехнулась. – И что теперь? – спросила она, помогая юноше подняться, – Куда дальше? Назад в деревню? Дудочник задумался. – Ну, в принципе, больше нам идти некуда, – невесело улыбнулся он. Девушка пожала плечами. Кое-как отряхнувшись от налипшей на яркие костюмы грязи, артисты побрели обратно в деревушку, жители которой так восторгались искусной игрой дудочника.***
Путь был дольше, чем артисты предполагали. Только когда на востоке забрезжил рассвет и небо окрасилось в грязно-розовый оттенок, только тогда они вошли в деревушку. На улицах было пусто. Еще бы, в поле уже никому не надо, и селяне мирно спали в своих уютных домах, даже не подозревая, что по деревушке разгуливают два измазанных грязью путника в странных ярких одеждах. – Тут где-то должен быть постоялый двор, – покрутив головой, произнесла Коломбина, устало потирая лоб. Дудочник нахмурился. Ночной азарт пропал, уступив место раздражению и усталости. Однако мысль о том, что цирк остался позади, а точнее, впереди, утешала юношу. – Пойдем, посмотрим, – предложил он. Артисты, взявшись за руки, направились вдоль улицы, щурясь от лучей восходящего солнца. – Как думаешь, нас хватятся в цирке? – робко спросила Коломбина. Дудочник задумчиво потер испачканный нос. – Думаю, да. Но искать нас вряд ли будут – все же внимание жителей Дюлока Манджафоко важнее, – произнес он, – Кажется, вот и двор. Он с грустью подумал об оставленных им крысах, сидящих в тесной клетке. Впереди показался небольшой кирпичный дом, единственное здание в деревушке, сделанное не из дерева. Артисты робко приблизились к нему, внимательно рассматривая висевшую над входом деревянную табличку, на которой золотистой краской было выведено «Синьор Тыква, глава жилищных дел». – Кажется, это не совсем двор, – сказала Коломбина, козырьком прикрыв глаза ладонью, – Но, может, нам помогут найти жилье. Ты ведь взял с собой деньги? Дудочник кивнул и для подтверждения тряхнул правой ногой. Он хранил деньги в сапоге. В цирке это было негласным правилом – держать все при себе. Все из-за того, что артисты, которые хоть и были довольно добрыми людьми, частенько подворовывали друг у друга. – Отлично, – произнесла Коломбина, – Надеюсь, аренда будет не больше десяти монет. С этими словами она постучала в сделанную из красного дерева дверь, скорее всего изготовленную на заказ в каком-нибудь большом городе. В доме послышалось торопливое шуршание. – Как думаешь, он реальная тыква? – шепотом спросил дудочник, гипнотизируя напряженным взглядом дверь. Да, он слышал о том, что в некоторых городах можно встретить и маленьких цветочных фей, и живые кондитерские изделия, и даже говорящие деревья. В цирке тоже было двое чудесных созданий – говорящие Петух и Собака. Они занимались пением, выступали дуэтом и, напившись после выступлений, поносили какого-то сбежавшего Осла. Коломбина уже собиралась ответить ему, как вдруг послышался громкий щелчок и дверь отворилась. – Вы что, сдурели, в такую рань в дверь молотить? – произнесло странное создание наподобие человека, однако его голова была вытянутой, а кожа отливала бронзовым оттенком. – Ой, простите, пожалуйста, – мило улыбаясь, защебетала Коломбина, – Мы бы не стали тревожить вас без нужды, но нам показалось, что вы сможете нам помочь. Понимаете, я и мой брат только прибыли в это чудесное место и нам бы очень хотелось… – Постойте, я вас уже где-то видел, – перебил ее господин «бронзовое лицо», внимательно осматривая артистов с ног до головы. Коломбина нервно сжала ладонь дудочника, отчего тот охнул и тут же на всякий случай прикрыл засунутую за пояс дудку широким рукавом. – Может, у вас просто чувство дежавю? – участливо поинтересовался он. Господин непонимающе взглянул на юношу. – Что это? – Ну, это когда кажется, что это уже было, хотя, возможно, этого и не было, и это только вам кажется, что это было, – протараторил дудочник. – Ничего себе, – изумленно пробормотал господин и достал из кармана большой носовой платок в крупный зеленый горошек. Вытерев им лоб, и при этом немного смазав бронзовую краску, отчего на лбу засияло ярко-оранжевое пятно, он произнес: – Так, значит ищете дом? Ну тогда прошу. Артисты, переглянувшись, осторожно шагнули вслед за бронзоликим господином в маленькую прихожую. – Прошу за мной, прошу сюда, – суетливо проговорил хозяин дома, проходя в небольшую комнатку, с низким потолком и с большим черным столом, которая, видимо, служила кабинетом. Артисты удивленно принялись рассматривать висящие на стенах картины с изображением каких-то овощей и домиков из красного кирпича. Синьор Тыква тем временем уселся на мягкое кресло с высокой спинкой и приглашающее указал на стоящий у стены диванчик коричневого цвета. – Присаживайтесь, господа. Итак, вы хотите снять жилье? Не построить? – Совершенно верно, – кивнула Коломбина, разглаживая складки на юбке. – Так, что я могу вам предложить, – Тыква нацепил маленькие круглые очки на нос и принялся внимательно просматривать лежащие перед ним бумаги, – Есть одно место… Правда всего одна комната… Но зато с камином. Правда есть одно но – постояльцы очень жалуются на крыс. – О, думаю, с этим у нас проблем не будет, – усмехнулась Коломбина, ущипнув дудочника за бок. Тот от неожиданности подпрыгнул и согласно закивал головой: – Да, питаться же чем-то надо. Тыква удивленно поглядел на него поверх очков. – Ну и вкусы у вас, синьор. Итак, договорились. Насчет оплаты – пятнадцать монет в месяц. – Пятнадцать, – повторила Коломбина и поглядела на дудочника. Тот, закусив губу, кивнул. – Идет. – Отлично! – Тыква хлопнул в ладоши, – Итак, подпишите вот тут, в углу и заплатите взнос – три монеты. Адрес написан вот здесь – он протянул им небольшую бумажку, – Будут вопросы – заходите! – Не нравится он мне, – пробормотала Коломбина, когда они вышли на улицу, уже залитую ярким солнечным светом, и зашагали по каменистой дороге. – Слишком дерганный. – Скорее всего, это потому, что он овощ, – предположил дудочник, разворачивая бумажку и внимательно читая адрес, – Что же, нам нужно к некой Эльзе. – Почему ты думаешь, что это из-за того, что он овощ? – спросила девушка. – Потому, что он красит свою рожу, точнее, тыкву, чтобы быть похожим на человека, – пояснил дудочник, – А это значит, что он стесняется. – Либо его здесь не принимают, – тихо добавила Коломбина. Дудочник тревожно поглядел на нее. Девушка шла, напряженно смотря под ноги, словно пыталась спрятать лицо в голубых волосах. Юноша огляделся и нахмурился. Жители деревушки уже вышли из своих домов, и теперь практически каждый встречный принимался без стеснения разглядывать путников. Дудочник поджал губы, стянул с головы колпак и протянул его девушке. Та благодарно улыбнулась и натянула колпак на голову, засунув в него свою лазурную копну. – Вот, кажется, и Эльза, – произнесла она, когда впереди показалась табличка-указатель с начерченной углем стрелочкой и кривой надписью «У Эльзы». – Отлично, надеюсь, у нее не очень людно, а то они смотрят так, словно по улице идут дракон под ручку с лепреконом, – пробормотал дудочник, исподлобья глядя на таращащихся селян. Наконец, путники подошли к небольшому дому, выкрашенному в лимонно-желтый цвет. Он отличался от других домов – у него было крыльцо, два балкона и небольшой чердак. Над входом красовалась такая же кривая надпись, что и на указателе. – Что ж, надеюсь, Эльза будет умной женщиной, – нервно выдохнула Коломбина, когда они принялись подниматься по деревянным ступеням. Эльза оказалась умной, даже чересчур. Презрительно оглядев путников, она громко поинтересовалась, сколько они будут снимать комнату, когда собираются съехать и что на них за странные костюмы. – Мы из Дюлока, – не моргнув и глазом, соврал дудочник, – Там как раз модный показ был. Эльза недоверчиво покачала головой, но вопросы задавать перестала. Это была невысокая розовощекая женщина с пронзительными глазами, от взгляда которых у дудочника по спине мурашки бежали. Комната, которую она сдавала, находилась на втором этаже и была довольно небольшой, но достаточно уютной. Тыква не обманул их – здесь был камин, огражденный чугунной решеткой с витиеватым узором. Из мебели были только стол и кровать. Двуспальная. – Эту комнату обычно снимают новобрачные в медовый месяц, – произнесла Эльза, оглядывая артистов, – Вы ведь не женаты? – О нет, нет, – быстро проговорила Коломбина, – Мы брат и сестра. – Названные, – сам не зная зачем, вставил дудочник. Женщина хитро прищурилась. Дудочник сглотнул и принялся рассматривать собственные сапоги. – Здесь крысы водятся, – между тем сообщила Эльза, – Но, думаю, вы с ними справитесь. Она кивнула на дудочника и направилась к выходу. У самих дверей она обернулась. – И найдите лучше платье подлинней, дамочка. Иначе, боюсь, вас окрестят распутницей. Коломбина печально поглядела на свою яркую юбку, едва прикрывающую колени. В цирке юбку длинней было не надеть, иначе ноги путались в подоле во время танцев. Но здесь, в реальном мире, негласные правила были другими. Девушка выдохнула и устало присела на краешек кровати. Дудочник тем временем разжег огонь в камине, по неосторожности чуть не спалив себе волосы. Повернувшись к Коломбине, он приподнял брови. – Все хорошо? – Не знаю, – пожала плечами девушка, – Просто я думаю, мне было бы легче в цирке ум… неважно. Дудочник подошел к ней и опустился рядом. – Не переживай, милая сестра, – произнес он, обняв ее за плечи, – Теперь мы на свободе и предоставлены сами себе. И будем жить долго и счастливо, как герои сказок. – Жить, – слабо улыбаясь, повторила девушка и опустила голову на плечо дудочника.