Шелковое сердце

- У меня есть еще вопрос к мистеру Рэтлиффу, - четко произнесла Синтия. - Пожалуйста, - судья осмотрела присутствующих сквозь свои прямоугольные очки без оправы. - Мистер Рэтлифф, в то время, были ли вы твердо уверены в своем решении вступить в брак с мистером Ламбертом и в вашем дальнейшем совместном будущем? - Протест! – воскликнул Сутан. – Это предполагаемое развитие событий. - Протест подтверждаю. – судья кивнула адвокату Тома. – Продолжайте. - Хорошо, я перефразирую. – согласилась Синтия. – Мог ли сам мистер Ламберт повлиять на неблагополучное развитие ваших отношений в силу своего характера или привычек? - И снова протест! Это оценочное суждение! - Протест принят. Синтия нахмурилась. - Что же повлияло на ваше решение вступить в брак с мистером Ламбертом, ответьте нам, уважаемый мистер Рэтлифф? Вот это был хороший вопрос, Томми. Вопрос на «пятерку». - Том, у меня в этом месяце не будет ни одного свободного уикэнда, съемки подходят к концу, мы все работаем, как проклятые, я не успею долететь до тебя. - Адам, мне только что звонил мой агент, Курт. Я буду в Сан-Франциско на книжной выставке – до Лос-Анджелеса я доберусь быстрее. Встретимся. - На следующей неделе я жду тебя в «Шерри». Один выходной день за почти пятнадцать дней! - Адам, я прилечу 10, не встречай меня, у тебя завал с работой. Увидимся в отеле, как обычно. Не вздумай отменить бронь на номер, я прилечу и еще через неделю, как только у меня пройдет промо к роману. - Том, я вырвусь в Нью-Йорк к концу месяца. Идет монтаж последних серий, потом озвучка и все. Нам дали передышку на пару дней. Это было совершенно сумасшедшее время. Бесконечные перелеты через всю страну, постоянная смена часовых поясов, рефлекторное отключение в сон по шуму взлетающего самолета, литры кофе в аэропортах и километры нервов, наматываемые на кулак, при каждом расставании и бездны эйфории от каждой новой встречи. Им не нужны были друзья, новые или старые знакомства, даже излюбленные вечеринки Адама несколько отодвигались на задний план, когда они были вместе. Это была такая отчаянная осень, которая с легкостью заменила им целый круглый год, что они прожили врозь, не будучи еще знакомы друг с другом. Том реально оценивал свои шансы. Он видел, что Адам, при всей своей кажущейся открытости и доступности, как это часто бывает с людьми шоу-бизнеса, привыкшими быть постоянно на виду, отвыкшими проживать даже один-единственный час без того, чтобы не выложить очередную фотографию в Инстаграм с комментарием типа: «мой завтрак», «моя прогулка», «мой новый комбинезончик», так вот, Адам обладая этой способностью открывать часть своей жизни интригующе и увлекательно для фанатов и поклонников, он не менее виртуозно владел и другой способностью – быть максимально закрытым в той сфере, куда вторгались чувства и переживания. Каким-то непостижимым уму образом, Адам умудрялся сочетать в себе страстность натуры истинного артиста, каждый божий день работающего в кадре буквально на износ, и едва ли не полное безразличие к остальному, тому, что не касалось его лично. Нет, все, что касалось сексуальных отношений с ним, с Томом, то здесь все было более, чем великолепно. Это была страсть, настоящая, неприкрытая, чувственность, которая не была искусственной или наигранной. Проблемы начинались, едва они только выбирались из постели. Причем, в лучших своих традициях, Адам и пытался эти проблемы решить с помощью секса. Или срабатывала привычка, или за этим стояло нечто большее, что никак не удавалось узнать Тому, как он не пытался. - Я устал, как будто на мне воду возили! – Адам раздраженно бросил свои модные, украшенные маленькими фианитами по всей оправе, солнечные очки на столик в кафе. Они встретились в Лос-Анджелесе, сериал дорабатывал свои последние дни перед началом проката в стране. - Съемки кончатся, начнутся пресс-конференции, промо-туры, встречи с поклонниками, фотосессии, ни минуты покоя! Том украдкой улыбнулся, любуясь юношеской свежестью, которой дышал весь облик Ламберта, несмотря на его пламенную речь о его невыносимой усталости. Речь совсем не вязалась с его энергичными жестами и весело блестевшими глазами. - Вот, снова эти папарацци, - кивнул Адам в сторону входа. – Сейчас наснимают сквозь стекло, потом скажут, что у меня цвет лица как у покойника. - Не волнуйся, - Том поставил на стол свой стакан с апельсиновым соком. – Это они не тебя, это они меня слетелись снимать. Потом будут заголовки в Твиттере «Знаменитый писатель со своим спутником наслаждаются прекрасной погодой в Городе Ангелов. Они сами – ангелочки, не правда, ли?» Адам сверкнул было в его сторону своим холодновато-прозрачным взглядом заколдованного Снежной Королевой Кая, но вовремя притормозил и подумал. - Ты провоцируешь меня, знаменитый писатель! – рассмеялся он, снова обретая свое обычное душевное состояние – быть готовым к любым неожиданным фотографиям и возможностью не особо следить за словами в компании Тома. Но Том не сдавался так просто. У него уже давно сложилось впечатление, что в разговорах с ним, в каких-то мелких повседневных делах и поступках, Адам небольшими кусочками приоткрывал перед Томом свою душу. И Тому очень хотелось сложить эти кусочки все вместе. Потому что Адам давно уже был для него важным и небезразличным. - Ничего подобного! – ответил тогда Том Адаму. – Ты просто принимаешь желаемое за действительное. Они реально сбежались фотографировать меня! Адам еще раз оглянулся на широченную витрину кафе, сквозь которую весь внутренний интерьер кафе вместе с посетителями были как на ладони, как в аквариуме. - А может быть, - он перегнулся через стол, наклоняясь к Тому ближе и придавая своему голосу ту знаменитую интимность, за которую его обожали режиссеры и никогда не заменяли его дублерами на озвучании его сцен. – Может быть, они сбежались фотографировать нас … вместе…? У Тома сразу все зашевелилось и ощутимо. - Ну, хватит. Теперь уже ты меня провоцируешь. Адам довольно ухмыльнулся и уселся обратно на свой стул. - Тогда мы в расчете, дружок. Но к счастью, или к несчастью, всему приходит завершение. И съемки второго сезона нашумевшего сериала, в котором Адам сыграл одну из центральных ролей, подошли к концу. Он прилетал обратно в Нью-Йорк уже совсем глубокой осенью, когда в городе было серо и туманно. И промозгло. Том и Сутан встретились у Сутана дома. Они давно не виделись и друг взбунтовался, заявив, что Том должен приехать сейчас, или он приедет сам и вытащит его в какой-нибудь жутко пафосный ночной клуб из тех, что Том особенно ненавидит - Когда Адам прилетает домой? – спросил Сутан, разливая вино в высокие округлые фужеры. Сутан обожал все эти домашние посиделки, за красиво накрытым столом, с домашними блюдами, которые он готовил сам, словно прирожденный повар-виртуоз, и задушевными разговорами, которые сейчас стали совсем редки. И причину знали они оба, и Том, и Сутан. Вот Сутан и озвучил ее, причину. - Завтра. – Том попробовал кусочек торта. – Вкусно, мы к тебе в гости придем, ты тоже что-нибудь изобрети, Адам у меня такой сладкоежка! Сутан нахмурился и покрутил в руках кофейную ложечку. - Том, я предупреждал тебя не раз. Зачем ты загоняешь себя в этот капкан отношений? Том отложил вилку в сторону. - Ну, знаешь! – возмущенно сказал он. – А еще друг называется! - Да вот именно потому, что друг! Он тебя не любит, Томми, неужели ты сам этого не видишь? Чем дальше это все будет продолжаться, тем больнее ты потом будешь падать! - Почему ты все видишь в таком мрачном свете? – Том нервно откинул волосы со лба. – У нас прекрасные отношения! - Отношения? Не лги самому себе. Из того, что ты мне рассказал и рассказывал, из того, что я знаю тебя и твой характер почти с детства, нет, это не отношения, это просто секс-туризм, вот что это такое. Тогда Том свел все к шутке, не придав особого значения словам друга. Но после… - Адам, давай сходим в гости к Сутану, - Том брился перед зеркалом в ванной, пока Адам, высунув от усердия кончик своего розового, как у котенка, язычка, подкрашивал свой правый глаз. - Зачем это? – он глянул на Тома сквозь зеркало. - Ну, зачем люди в гости ходят, пообщаемся, познакомитесь с ним, и потом, он так офигенно готовит! Тебе понравится! - Нет. – ответ был категоричен и холоден. - Ну, Адам… - Я сказал тебе, нет, я не хочу. - Ты словно боишься чего-то! Уже не первый раз отказываешься близко знакомиться с моими друзьями, знаешь их только так, на уровне «привет-пока», только не говори мне сейчас, что устал! - Но, если я и, правда, устал! – Адам раздраженно отложил карандаш для глаз. – Почему я должен делать то, что ты хочешь? - Да потому что мы всегда делаем то, что хочешь ты! Вот от вечеринок своих дурацких ты никогда не отказываешься! – Том уже реально разозлился. Адам стремительно обернулся к Рэтлиффу. - Какой ты сексуальный когда сердишься. – Глаза его мгновенно потемнели. – Как я тебя хочу… - Прекрати сию же минуту, - Том отступил назад к стене ванной. - Что я должен прекратить? Хотеть тебя? – Адам легко поднялся и двинулся вперед к Тому. - Прек… - Трудно говорить, когда поцелуй припечатывает лопатками к стенке и вроде бы, умом понимаешь, что надо все это решительно остановить и не поддаваться никаким таким соблазнам в виде сладких губ и горячечной волны, ударяющей в голову и пах, а ум уже тоже оказывается под этой волной и больше ничего уже нет. Чистое желание, чистый экстаз, чистая эйфория. Чистый секс. Том поднял голову и твердо посмотрел в глаза Синтии. - Я предложил мистеру Ламберту стать моим мужем только по одной-единственной причине – я любил его.