В борьбе обретёшь ты... (часть 3)

«К чёрту режим, уснуть всё равно не смогу, будь оно всё проклято, и откуда ты взялся на мою голову», – Прытко пишущее перо деловито зашуршало, торопясь записать путаные мысли своего хозяина. Гарри взглянул на пергамент, поморщился, остановил перо и несколько раз вдохнул и выдохнул. Настроение не улучшилось, но перо перестало нетерпеливо дрожать и плавно опустилось строчкой ниже. «Блин, и шоколад закончился», – следующая незапланированная запись заставила Гарри поднять глаза к потолку, невидимому в фиолетовом свете Люмоса, и беззвучно выругаться. Огромный чёрный пёс, свернувшийся на лежанке у окна, дёрнул ухом, но глаза не открыл. Спать на кровати в человеческом облике Блэк отказался наотрез: «Грим намного выносливее и лучше восстанавливается. Бродягой я сумел удрать из тюрьмы и доплыть до берега, а человеком точно сдох бы». Гарри припомнил свои ощущения, когда гладил пса, сравнил со стылым сквозняком, идущим от человека, и согласно вздохнул. По-хорошему, Блэка стоило запереть на пару месяцев в Мунго, да только ведь не согласится, упрямец. «Бродяга. Прикольно, ему идёт», – нахальное перо снова вышло из-под контроля, и Гарри обречённо махнул рукой. Всё равно дневник неправильный, и читать его никто не будет. Он потыкал подушку кулаком, взбивая её, улёгся на спину и закинул руки за голову. Потом подумал и подвесил в воздух ещё пару фиолетовых огоньков. «Теперь осталось вообразить, будто я в собственной высокой-превысокой башне, что стоит в запретном-презапретном лесу. В камине полыхает жаркое пламя, а по дощатому полу радостно скачет чудовищная книженция. Как я не замечал, придурок, что она панически боится грима и всякий раз прячется от него?» Гарри чертыхнулся, перелез на край широченной кровати и свесил голову вниз; фиолетовые светлячки покорно устремились следом. – Эй, ты где там? – прошептал он. – Иди сюда! Раздавшееся в ответ «клац-клац» было до того жалобным, что Гарри стало стыдно. – Иди-иди, не бойся! Под кроватью зашуршало, и в неверном фиолетовом свете показалась книга. Гарри, чуть не сверзившись на пол, цапнул её за чешуйчатый корешок, втащил на кровать и расчихался: книжка была вся в пыли. – Грязнуля! – попенял ей Гарри. – Завтра купим тебе специальную метёлку. Надеюсь, ты её не растерзаешь. Книга по-собачьи отряхнулась и шустро забралась под одеяло; теперь её шипы легонько царапали бок. «Так, на чём я… Ага! Запретный лес, башня, камин, кресло, эта книжка, обычные книжки, коробка шоколада – не забыть запастись! – и никаких волнений. Ну разве только Малфой будет маяться бездельем и от скуки начнёт задирать окрестную нелюдь и нежить». Гарри представил оборотней, со всех лап удирающих от пакостливого Хоря, и захихикал. Такая жизнь в Запретном лесу была бы классной, вот только Буклю жаль: далековато ей придётся летать за пирожными. Грим, не открывая глаз, шумно вздохнул и почесался. Гарри в ответ скорчил рожу и решительно изгнал из головы дурацкие мечтания. «Есть только лес! – сурово выговорил он сам себе. – Нет там никакой башни, нет камина и нет дров к нему, уймись! Нора между корней какого-нибудь дуба и смерть от голода или переохлаждения – вот что тебя ждёт, если не перестанешь тупить и не займёшься делами!» Перо снова задрожало над куском пергамента и быстро написало: «Выводы наскоро, чтобы уложить их в голове. Во-первых, Макгонагалл не врала. Мой отец действительно был похож на табличку из Зала наград. Супермен, как он есть – добрый, смелый и честный, заступник слабых и обиженных. Как галлеон – простой, блестящий и всем нравился. Однако компания у него подобралась ещё страннее моей – тёмный маг, ненавидевший тёмную магию, оборотень, не желавший быть оборотнем, и обычный парень, которому, если я правильно понял, его заурядность натирала во всех местах. Вот этот последний и сдал моих родителей Лорду. «Они все на это покупались, – страшно скалился Блэк. – Волдеморт обещал им силу, обещал открыть Тьму, обещал дать всё и сразу». Само собой, я вспомнил Квиррелла. Всё и сразу, ага. Всё и сразу». Гарри сунул руку под одеяло и погладил книгу. Та заёрзала, заскрежетала, подставляясь под ласку, и попыталась влезть ему на живот. Гарри ойкнул, придержал её за какой-то из шипов и дождался, пока книженция угомонится. «Предателя зовут Питер Петтигрю, и он не погиб дюжину лет назад, а где-то скрывается. Блэк хочет его найти. Так и сказал – найти и посмотреть в глаза. Чую, гляделки закончатся нехорошо. Но напрямую в планировании убийства Блэк не сознался, а на моё робкое предложение предъявить Петтигрю закону и тем самым заработать оправдание только рассмеялся. Чистокровные – психи все поголовно, и что с этим делать, я не представляю. Во-вторых, дед вовсе не собирался от меня отказываться. На самом деле он готовил побег всей семьи в Америку, а Блэка взял в сообщники. Тамошняя магическая община по европейским меркам очень странная, но за пределами городов затеряться в Америке легко – земля огромная и почти неисследованная. Живи себе где-нибудь в глуши да время от времени показывайся в министерстве. Американцы принципиально не лезут в чужие дела, хоть целый выводок некросов воспитывай. Джеймса и Лили дед в свои планы посвящать не торопился, опасался Дамблдора с его талантами. Однако вскоре после моего первого дня рождения, когда «скандал» в семье был в самом разгаре, дед погиб. Кто его убил и зачем, так и осталось неизвестным. Тела тоже не нашли, а факт смерти пришлось устанавливать кровным обрядом. После дедовой гибели на тот свет засобиралась и бескомпромиссная бабка Дорея. Она соорудила какой-то таинственный обряд на мою защиту, надорвалась и вскоре последовала за мужем. Я, разумеется, спросил, почему она отправилась за Грань, а не в Америку, как собиралась, и Блэк опять засмеялся: – Ты родился здесь. Ты нужен Ей здесь. Она тебя не отпустит. Мы поздно узнали, что у некромантов с дальними путешествиями не задалось. Предназначение, понимаешь? Блин, не понимаю и не хочу понимать! Ладно, с этим не к Блэку. С этим я сам разберусь. Когда же я упомянул о сейфе и дедовом письме, Блэк только плечами пожал и предположил, что это включился один из многочисленных запасных планов или ложных следов. Мол, если задаться целью, то я за свою жизнь наверняка прочитаю ещё с десяток подобных писем, но писались они не для меня, а для излишне любопытных. – Тот гоблин – жулик, и ему что-то от тебя нужно, – сказал он, кривясь. – Он обязан был отдать конверт владельцу ключа, то есть профессору Дамблдору. – А дарственная на дом и чудесный кошель? – спросил я, глупо хлопая глазами. – Тоже Дамблдору? – Отчего бы ещё разок не подарить тебе то, что уже подарено? – ответил Блэк. – Кошель же… Не знаю, что там были за резоны – Карлус и мне не всё говорил. Моим делом было присматривать за Джейми, чтобы тот сгоряча не наделал глупостей. – И как? – не удержался от вопроса я. Вообще-то я имел в виду отца, но Блэк принял вопрос на свой счёт. – Облажался, – глухо ответил он, и вечер воспоминаний закончился.» Гарри поморщился, потёр лоб и посмотрел на Бродягу. Тот лежал неподвижно, но было понятно, что он тоже не спит. Гарри откинул одеяло, потрепал по обложке встревоженно зашуршавшую книгу и босиком пошлёпал к окну. Бродяга поднял голову и вопросительно склонил её набок. – Не обижайтесь, мистер Блэк, – тихо сказал Гарри, уселся Бродяге под бок и, не удержавшись, запустил пальцы в мягкую шерсть на загривке. – Я вовсе не такой… дубовый. Просто я совсем их не помню. Обрывки какие-то, хотя, наверное, даже это я выдумал. Папе… В смысле, дяде Вернону пришлось сказать неправду магловским властям, и на той стороне Лили и Джеймса до сих пор считают пропавшими без вести. И я так думал. Сначала ждал, когда они за мной вернутся. Очень ждал! Очень-очень! У меня даже календарик был специальный, только я его стал прятать, потому что ма… Тётя заплакала, когда его увидела. А потом… – Гарри вдруг понял, что сам вот-вот снова разревётся, и крепко зажмурился. – Поплачь, – шепнул Блэк ему на ухо; Гарри опять прозевал превращение пса в человека. – Отпусти. Сдержаться не получилось, и Гарри разрыдался. Ему было стыдно за истерику, но успокоиться не получалось. Когда слёзы иссякли, Блэк легко подхватил его на руки, донёс до кровати и укутал в одеяло. Книжка, успевшая шмыгнуть под подушку, угрожающе заклацала. – Уймись, нечисть, – проворчал Блэк и осторожно погладил Гарри по голове. – Прости меня. Я не должен был тебя бросать. – Ну, вы же не сам, – гнусаво сказал Гарри, выпростал руку и высморкался в поданную салфетку. – Вас же авроры… – В том-то и дело, что сам, – Блэк устало вздохнул и сгорбился. – Я прилетел, когда всё уже было кончено. Из развалин тебя вытащил Хагрид. Лицо у тебя было залито кровью, и в первую секунду мне показалось… Потом ты, слава Мерлину, заплакал, и я кинулся в дом. Джейми лежал у двери, Лили – на втором этаже, рядом с твоей кроваткой. Оба были мертвы. Наверное, тогда я и сошёл с ума в первый раз. – С ума? – всхлипнул Гарри. – Дом был под Фиделиусом. Ставил Дамблдор, ставил по-умному – хрен вскроешь. Хранителем был Питер, а не я. Так что никакого расследования не надо, и так всё ясно. Ты знаешь, как работают чары Фиделиуса? – Да. – Проныра просветил? – спросил Блэк и, получив в ответ утвердительный кивок, фыркнул: – Талантливый щенок, кто бы мог подумать. – Его зовут Драко, – недовольно шмыгнул носом Гарри. – Он умный и хороший, но я не считаю талантом швыряться заклятьями в беспомощного привязанного пса… э-э… человека. – Я считаю, – ухмыльнулся Блэк. – Малой далеко пойдёт, если ты его не испортишь магловскими проповедями. От возмущения Гарри забыл даже, что только что ревел как маленький. – Испорчу! – мрачно пообещал он и нахмурился. – Обязательно испорчу! – Не обессудь, удачи не желаю, – развёл руками Блэк и тихо рассмеялся, глядя, как Гарри с грозным сопением выпутывается из одеяла. – Успокоился? Молодец. Давай всё-таки поговорим нормально. Ведь ты не младенец. Передавать тебя с рук на руки уже не выйдет, верно? – Может, и выйдет, – подумав, Гарри решил не бахвалиться зря. – Но я буду сопротивляться. Изо всех сил. – Не перестарайся, – хмыкнул Блэк. – Ты размазал в пыль Неназываемого, а ведь ещё даже говорить толком не мог. Сукин сын был на редкость умён, силён и талантлив, и где он теперь? – Да вот знать бы, – буркнул Гарри и снова потёр лоб. – Где-то шляется. Кажется, он теперь дух. – Что? – Блэк отшатнулся, приложился затылком об столбик кровати и зашипел. – И у него, кажется, есть хоркрукс. – Что?! – взревел Блэк, вскакивая на ноги. – Это точно? Кто тебе сказал? Гарри помолчал, пытаясь отговорить сам себя от рискованного во всех смыслах союза, но в голове настойчиво вертелась фраза Габриэля Неккера о библиотеке Блэков. Хлопот, конечно, прибавится в разы… – Напрямую я ещё не спрашивал, – решился Гарри и посмотрел Блэку в глаза: – Только честно! Это вы предали моего отца? – Нет, – мотнул головой Блэк. – Не предавал. Чем велишь, тем и поклянусь. Но я не уберёг его, и моя вина умрёт лишь со мной. Гарри облегчённо вздохнул, вынул волшебный кошель Карлуса Поттера и, пошарив там, достал потёртый конверт. – Это письмо Дамблдора. Оно лежало в корзине вместе со мной. – В какой корзине? – Той ночью её поставили на крыльцо Дурслей. – Погоди, – Блэк стиснул пальцы на конверте, не торопясь его открывать. – Хагрид сказал, что с твоими родными всё улажено и они согласны тебя принять! Он ни в какую не соглашался отдать тебя мне, мы даже поспорили! И я, дурак, в конце концов с ним согласился! Отдал ему свой мотоцикл и отправился на поиски Петтигрю. – Мотоцикл? – Магловский. Однажды я по случаю купил мотоцикл и зачаровал его на полёты. Ты был ранен, да и не полезны маленьким детям ни аппарация, ни порт-ключи. Хотел, чтобы Хагрид доставил тебя как можно аккуратнее. Он мужик добрый, но временами бестолковый. – Читайте, – Гарри подумал и закутался в одеяло: ночь обещала быть долгой. – Потом будем рассказывать друг другу истории. Вы – про родителей, Петтигрю и Азкабан, а я – про Дамблдора, Слизерин, Изнанку и Лорда. – Не против, – Блэк развернул конверт и зажёг Люмос нормального цвета. – Только всё-таки зови меня на «ты» и по имени, крестник. Не откажешь в такой малости? – Хорошо, Сириус, – улыбнулся Гарри. – Бродягой тоже можно. Тебе – можно. *** Пару лет назад (да, кажется, это случилось перед прибытием в Хогвартс великого героя Гарри Поттера) Аргус Филч, пекущийся об авторитете преподавателей Хогвартса куда больше них самих, настоял на «облагораживании» учительской. Три дня домовики под неусыпным надзором миссис Норрис реставрировали старинные стенные панели тёмного дерева и росписи на сводчатых потолках, отмывали высокие стрельчатые окна и расставляли новую, тёмного же дерева мебель. Прочие профессора не оценили стараний Филча, а мадам Спраут и вовсе схватилась за сердце: «Аргус, что за склеп?!» – а потом от души обругала жёсткие кресла с высокими прямыми спинками. По мнению же Северуса, получилось весьма достойно – в самый раз, чтобы пугать провинившихся школяров. В обставленном с мрачной торжественностью зале у нерадивых студентов голоса сами собой делались тише, взгляды – покорнее, а вина – осознанней. «Инквизиторская обстановочка», по меткому выражению близнецов Уизли, на некоторое время впечатлила даже их самих. В благодарность Северус исправно снабжал Филча, нимало не удивлённого людской неблагодарностью, зельями от ревматизма и не жалел времени, чтобы внимательно выслушать старческое ворчание: «Нынче в моде весёлость, мистер Снейп. Шуточки да озорство. А какие могут быть шуточки в серьёзных делах, скажите на милость? Здесь магии обучают, здесь зубоскальство неуместно». Увы, неизменной обстановка учительской оставалась недолго. В абсурдном стремлении к «уюту» преподаватели заменили подсвечники, письменные приборы и кресла на собственные – потёртые и разномастные, увешали строгие тёмные панели колдографиями пухлощёких младших родичей, сплошь заставили старинную мраморную полку камина идиотскими «сувенирами» и осквернили готические окна-бойницы легкомысленными шторами. Северус на своём рабочем месте ничего менять не стал, лишь водрузил на стол антикварный канделябр в виде клубка змей с оскаленными пастями, перекрасил ближайшие шторы в тёмно-багровый да в простенок повесил увеличенную копию старинной гравюры, изображавшей полёт фестралов. «Миленько, – дрогнувшим голосом похвалила его тогда мадам Помфри. – Пары вязанок хвороста в углу только не хватает, а так хоть в «Ведьмополитен» колдографию отправляй. В колонку изысканных интерьеров». Гилдерой Локхарт, помнится, учительскую тоже невзлюбил с первого же визита: «Мрачно, холодно, отвратительные кресла и ни единого зеркала! Ужас!» Северус припомнил, как сердито ёрзало на жёстком сиденье без обивки его златокудрое наваждение, и невольно улыбнулся. – Север, спрячь немедленно свою похабную ухмылочку! – тут же осадила его мадам Спраут и шумно плюхнулась в своё кресло; столы у них располагались по соседству. – Даже знать не хочу, о чём ты думаешь! – О работе, – с самым серьёзным видом заверил её Северус, и Помона немедленно захихикала. – Кстати, место преподавателя по ЗОТИ до сих пор свободно, – отсмеявшись, сказала она и махнула палочкой, сотворяя «заглушку». – Надеюсь, ты не проклял эту должность окончательно? Мол, чтобы только Пятикратный, и никто больше! – Ни за что! – нахмурился Северус. – Он же чудом уцелел в этой дурацкой битве! Нет уж, в Хог я его не пущу! Мадам Спраут горько вздохнула и небрежно швырнула свою шляпу на подоконник. – Кажется, так я и помру, не порыдав на твоей свадьбе, – проворчала она. – Что там твоё кучерявое счастье поделывает? Память вернуло, нет? – Полностью, – снова не удержался от улыбки Северус. – Целители велели ближайшие полгода вести размеренный образ жизни, избегать волнений и принимать укрепляющие зелья. Новую книгу начал. – Как задурить голову лучшему зельевару Британии? – Что-то приключенческое. Для детей, – неопределённо пожал плечами Северус и тоже вздохнул. Он ничего не понимал в беллетристике, но устраиваемые Гилом чтения черновиков завершались совершенно не по-детски. Втайне Северус стал опасаться даже, что скоро у него будет вставать на любую декламацию. – А ты что делаешь? – продолжала допытываться мадам Спраут. – Помогаешь своему золотцу письма от поклонниц разбирать? – Всё ещё пишу монографию по «жидким заклятиям», – послушно доложил Северус. – Закончил новую программу для старших курсов. Если пойдёт, то можно попробовать сделать на её основе толковый учебник. Издал две статьи. Одну, для души, – по взрывающим зельям. Другую, об оптимальной толщине котлов, – для денег. Варю всякую ерунду на заказ, пару раз выбирался в Косой. Всё, пожалуй. А как провели каникулы вы? – В теплице, знамо дело, – хохотнула мадам Спраут и с намёком подвигала бровями. – Наша синяя красавица растёт не хуже, чем в Запретном лесу. – Моя помощь нужна? – Пока нет. Треть расходов мы, считай, уже отбили – я продала листья из первой партии Малпепперу. Видел бы ты его рожу, когда он заглянул в мешок! – Не рановато? Кустикам всего-то год с небольшим. – Поучи меня листья обрывать! Я эту партию, Север, всё одно на черенки пущу. Вот увидишь, примутся все до единого! – Помона гордо воздела указательный палец. – Я ещё потягаюсь с Николасом Лонгботтомом, покойся он в мире, в размножении черенкованием! Северус собрал всю силу воли, чтобы не расхохотаться в голос и удержать на лице выражение почтительного внимания, но Помона всё равно подозрительно прищурилась: – Чего это ты развеселился? Ах ты, бесстыдник! Ты же понял, негодный мальчишка, что я имела в виду! – Понял, – покаялся Снейп и обновил заглушающие чары, потому что декан Флитвик уже утомился изображать безразличие и явственно навострил уши. – Мадам, я целиком в вашем распоряжении. Очень рассчитываю, честно сказать, на эти доходы. – Что, Пятикратный хнычет под витринами ювелирных лавок? – Помона погрозила Флитвику кулаком и приветственно кивнула мадам Вектор, важно вплывшей в учительскую. – Роскоши требует? – Нет, – мотнул головой Снейп и счастливо выдохнул: – Ничего не требует. Верите, впервые в жизни от меня ничего не требуется! Лишь я сам, каков есть. – Ага-ага, – буркнула мадам Спраут и подпёрла щёку рукой. – Каков ты есть, мы с Поппи знаем. Да и Альбус не дурак – видит больше, чем ты думаешь. Раскрой глаза, Север, множество людей хорошо к тебе относится. Даже Деррек этот твой, хамло бесстыжее. Жаль, что ты их в расчёт не берёшь, – она вздохнула и безо всякого перехода спросила: – Про Блэка читал? Северус нахмурился. В то несчастное утро он чуть с ума не сошёл. Два раза, не веря собственным глазам, перечитал статью в «Пророке», подорвался из-за стола и аппарировал прямо с крыльца дома. Напугал Гила, придурок. *** На Тисовой улице в Литтл Уингинге было пусто и тихо. Магловский домишко под номером четыре отличался от соседних только тем, что машина на въезде была совсем новенькой. Северус поспешно трансфигурировал мантию в летний плащ и направился было к домику, как его остановило тихое: «Не советую!» Он стремительно обернулся и полюбовался чужой палочкой, уткнутой ему в грудь. – Доброе утро, господин декан! – поприветствовал его смутно знакомый тип, плечистый и коренастый. Палочку тип держал боевым хватом. – Прогуливаетесь? – Чему обязан? – сухо поинтересовался Снейп. Прирезать типа Сектумсемпрой было делом плёвым, но пороть горячку Северус остерёгся и оказался прав. – Здесь вообще-то засада, – снисходительно поведал тип и убрал палочку. Просто-таки напрашивался на показательную трёпку, идиот! – Наш герой жив-здоров, а дело под личным контролем министра. Так что ступайте, господин декан. Погуляйте где-нибудь в другом месте. – Вы аврор? Представьтесь! – Джон Долиш, к вашим услугам, – издевательски ухмыльнулся тип и тут же сурово сдвинул брови. – Или скучаете по однокашнику, сэр? Учились вместе, вместе воевали, так? В ответ Снейп скривил губы в холодной усмешке: – Здесь проживает один из моих учеников. Мальчику грозит опасность, и я обязан принять меры. Будет лучше, если я переправлю его… – Будет лучше, мистер Снейп, если вы отсюда уберетесь, – перебил его Долиш. – Все нужные меры приняты. В случае неподчинения буду вынужден препроводить вас в ближайшее отделение аврората, – он с вызовом посмотрел Северусу в глаза и веско добавил: – На допрос. Для выяснения. – Отлично! – желчно процедил Снейп. – Одной докукой меньше. Прощайте, мистер Долиш. Он плавно отступил на несколько шагов и снова аппарировал – на сей раз в Хогвартс. Прогулка от границы школьных щитов до замка слегка прочистила мозги, и Северус вместо директорского кабинета направился в кабинет Макгонагалл. – Слышали? – без предисловий обратился он к Минерве. Та в ответ подавленно кивнула и зачем-то поменяла местами чернильницу и пресс-папье. – Что решили делать? – Профессор Дамблдор отбыл в министерство, – тихо ответила Минерва. – У дома Гарри дежурят авроры. Великие Основатели, как же он смог бежать? Говорила я Амелии, что эти беседы до добра не доведут. – Какие ещё беседы? – сдвинул брови Северус. – Амелия – это не мадам ли Боунс, заместитель министра? Беседы с кем? С Блэком? Час от часу не легче! В ответ Макгонагалл только вздохнула: – Блэк бежал сразу же после инспекторского визита министра Фаджа. Боюсь, Гарри в серьёзной опасности. – Так переселите его в спальню Слизерина! Что за цирк с засадами и аврорами? – Материнская защита Лили… – Ничто по сравнению с кровной магией Блэков! Макгонагалл сняла очки, поморгала покрасневшими глазами и поведала печальную историю о том, как крепко невзлюбило министерство профессора Дамблдора за мудрость, честность и принципиальность. – Мне-то что делать? – озлился Северус. – Вы же знаете, я под клятвой! В министерство устроиться, что ли? – Было бы неплохо, – вздохнула Макгонагалл, – но вряд ли ты сумеешь. Северус, не сердись. Если будут новости, я непременно тебе напишу. Новости последовали незамедлительно. Поттер сбежал из дому, устроив при этом невообразимый переполох. Для этого герою понадобилось всего лишь посмотреть по телевизору магловские новости и прокатиться на «Ночном рыцаре», но скандал в верхах, разразившийся в результате, знатоки уверенно причислили к историческим. – Большего бедлама я не припомню со дня избрания Нобби Лича министром! – у взбудораженного Дедалуса Дингла едва дым из ушей не валил, словно тот принял ударную дозу Бодроперцового. Причём гипотетическим зельем его, кажется, ещё мазнули под хвостом: Дингл ёрзал, подпрыгивал и размахивал идиотским фиолетовым цилиндром. – Министр и Отдел тайн, Хмелкирк и её «няньки», Скримджер со своими хамлюгами, Нотт и его обмудки, целители эти – прости, Годрик! – траханые, Сметвик и Шафик… Да кто там только не отметился! Даже какая-то торговая то ли гильдия, то ли лига! Короче, драккл его знает, что оно такое и откуда вылупилось, но оно у нас есть! И главная дамочка из этой лиги… – Дингл, забывшись, нахлобучил цилиндр на опушенную седыми кудряшками плешь и восхищённо крякнул: – Огонь-дамочка! Словами она сыплет для дамы непригожими, но ведь огонь! И шляпка красивая. С маргаритками. – Остынь, маргаритка, – процедила старуха Лонгботтом, стискивая пальцы на обшарпанных подлокотниках. – Помереть от удара в чужой гостиной – это пошло. И что Поттер? – Пошло – это в чужой спальне, – возразил Дингл и со вздохом снял цилиндр. – Я там вот уж лет сорок не бывал, так что помру достойно, не волнуйся. Поттер? Нормально всё с Поттером. Болтают, будто запросто гуляет по Косому, лакомится мороженым и подбирает бродячих собак. Жаль, Альбус запретил туда соваться. Поглядеть бы хоть одним глазком! – На собак? – удивился Эльфиас Дож. – На Поттера, дружище. Давно мальца не видел. Года два, наверное. Северус явился на очередные посиделки Ордена Феникса в надежде застать Дамблдора и поговорить с ним с глазу на глаз. Однако встреча с директором не состоялась: посреди гостиной особняка Лонгботтомов в яркой вспышке объявился Фоукс, сбросил на стол обгоревший по краям кусок пергамента, недовольно курлыкнул и тотчас пропал. – Альбус задерживается в министерстве, – объявила Августа, щелчком пальцев отправила послание в камин и в упор уставилась на Снейпа: – Можно не ждать. Северус вальяжно откинулся на спинку обшарпанного кресла и постарался сделать вид, что собрания траханого Ордена – наилучший способ проводить вечера. – Хочу быть в курсе новостей, – безмятежно сообщил он и перевёл взгляд на Дингла: – Почему же профессор Дамблдор запретил нам появляться в Косом? Дингл и Дож наперебой кинулись объяснять гениальный план директора, который заключался в «независимом наблюдении» и «концентрации сил». Слава Салазару, Альбус здраво оценивал боеспособность остатков Ордена и, кажется, решил облегчить себе жизнь, нейтрализуя особо резвых подчинённых. Сам же он, по всей вероятности, прибегнул к излюбленной тактике сталкивания лбами всех со всеми. Пока старичьё хвасталось, как ловко ими выполняются указания предводителя, Северус мысленно желал Дамблдору удачи. В кои-то времена тот не сооружал интриги сам, а ломал чужие – самое достойное занятие для Светлого лорда. Особенно радовало, что Снейп тоже был исключен из числа действующих бойцов Ордена – от Альбуса он даже коротенькой записки не получил. Из этого Северус сделал закономерный вывод, что Нотт не оплошал и сумел перекрыть Косой переулок наглухо – так, что даже Шизоглаз не нашёл, к чему придраться. Попутно лорд наверняка сторговался со Скримджером, потому что слухов о драках между аврорами и бывшими Пожирателями не появилось. В общем, беспокоиться о судьбе Поттера не стоило. Каким бы Блэк ни был психом, выйти победителем в схватке с лучшими боевиками Британии ему не светило. И всё устроилось бы замечательно, не одолей Гила внеплановый приступ героизма. Гилдерой очень не вовремя вспомнил, что он кавалер ордена Мерлина и почетный член какой-то лиги с пафосным названием, немедленно воспылал идеей защитить «маленького храброго Гарри» и озадачил своего портного срочным заказом: перешить «василисковый» халат в дуэльную мантию. Северус заработал мозоль на языке, отговаривая Гила от самоубийственного мероприятия, но переубедить не смог. Не прошло и часа после чудесного преображения больничного халата, как оба спасителя Поттера, добровольный и подневольный, уже стояли у одного из входов в Косой. Естественно, аппарация не прошла незамеченной, и они были остановлены. – Пароль, – скучным голосом сказал неприметный тип в незапоминающемся наряде. – Какой ещё пароль? – возмутился Гил и принял картинную позу. – Мы идём охранять Гарри Поттера! – Угу, – буркнул тип. – Понятненько. Привет, профессор! – Добрый день, – сухо отозвался Северус, тщательно скрывая досаду. Только с его проклятым везением можно было сходу напороться на самого Причарда! Кажется, Нотт знал о Блэке что-то такое, чего не знал Снейп: чтобы запрячь малефика постоять часовым, даже Тёмному лорду потребовать бы веские основания. – Ты тоже в охрану? – Причард сунул руку за обшлаг мантии и достал металлическое зеркальце на ручке. – Погоди, сейчас Квинта позову. – Зачем? – Масть к масти, – непонятно отозвался Причард и без перехода спросил: – Как там мой? На глаза не лезет? Смирный? – Всё в порядке, – кивнул Снейп. – Тихий, спокойный. – Чересчур, я бы сказал, – встрял Гилдерой. – Юноша апатичен и абсолютно безынициативен! Так нельзя! – Ага, – всё так же скучливо отозвался Причард. – Вот и Квинт. Разбирайтесь с ним, – он кивнул и бесшумно аппарировал прямо с того места, где стоял. – Хам! – отшатнулся Гилдерой. – Профессор! – обрадованно взревел дубина Флинт и полез обниматься. Не со Снейпом, естественно. От души потискав растерявшегося Гила, он наконец обратил внимание на Северуса: – О, здорово! За каким хреном в наши ебеня? – Спасать Поттера, – недовольно ответил Северус и попытался оттеснить Гила за спину. – Однако вижу, что нам не рады. Так что позволь откланяться. – Почему же не рады? – осклабился Флинт в жутковатой ухмылке. – Очень даже! Ты, Ворон, постой тут тихонечко, а мы с профессором чутка поговорим. Через четверть часа Северус был готов убивать. Он-то потратил на горячие во всех смыслах уговоры больше суток, а придурок Флинт обошёлся парой фальшивых комплиментов и просьбой дать пресловутый «второй шанс». – Вы меня, мистер Локхарт, в том проклятом подземелье собою закрыли! – проникновенно пробасил Квинтус и прижал огромную пятерню к сердцу. – Век буду помнить! И Марк вам кланяется, благодарит за науку! Уж вы-то от моего дурака столько неудобств претерпели, а ни словом не попеняли! Спасибо вам сердечное! – Да что вы! – залился румянцем Гилдерой, самым наглым образом становясь ещё красивее, а Северус стиснул зубы и возмечтал залить Косой переулок доксицидом по крышу Гринготтса. – Я ведь учитель, мне положено защищать своих учеников и их родителей! Это мой долг! Марк – хороший мальчик, хоть наука ему не слишком дается. – Все бы так свои долги понимали! Я прямо ужас как огорчился, профессор, когда старый хрен Дамблдор не взял вас на следующий год. – Директор Дамблдор в своём праве, – неодобрительно покачал головой Гилдерой. – Надеюсь, нового преподавателя не коснётся проклятие этой должности. Я-то смог противостоять козням Неназываемого… – Вот! – Флинт поднял толстый, будто вырубленный из камня палец. – Сразу вы сообразили, профессор! Неназываемый! В нём-то, проклятом, и дело. Вот послушайте. Мы с дурна ума Метку приняли, а противиться ей никак не получалось. Поганая штука, прямо душу вынимает из человека. Вон, у аманта своего спросите, вам он не соврёт. Ну и натворили мы тогда делов, чего уж. Я не к тому, что, мол, не виноваты. Виноваты кругом – башкой надо было думать, куда и зачем суешься. Верно, Ворон? – Заткнись! – прошипел взбешённый Снейп. – Переживает, – лицемерно вздохнул гнусный тролль. – Сколько лет прошло, а вина осталась. Дети у нас растут, профессор. Очень нам надо заслужить прощение. С василиском вот чуть-чуть помогли. Блэка теперь ловим. Мы ж всё для героя Поттера сделаем! Однако ежели вы, профессор, сами Блэком займётесь, то нам и дела никакого не останется! Позвольте нам самим с ним разобраться! Гилдерой задумался, а Северус снова намертво сцепил зубы. Вывести подлеца Флинта на чистую воду означало позволить Гилу ввязаться в поимку Блэка и, что ещё хуже, позволить вновь очутиться в эпицентре урагана по имени Поттер. Молчать же было больно, но возможно, и Северус молчал. Молчал, осознавая, что сделает всё мыслимое и немыслимое, лишь бы уберечь своё золотое наваждение. Не для себя даже сберечь, а просто так: чтобы писал книжки и радовался письмам поклонниц, чтобы часами вертелся перед зеркалом и носил яркие мантии, чтобы с важным видом изрекал милейшую чушь и снисходительно принимал всеобщее восхищение. Чтобы жил и был счастлив. – Я понимаю, – сказал наконец Гилдерой. – Понимаю вас, мистер Флинт. Северус говорил мне, что охрана Гарри хорошо организована, а теперь я и сам вижу – вы подошли к делу очень серьёзно. Что ж, пожалуй, не стану вам мешать. Но обещайте мне одну вещь! – Да хоть луну с неба, профессор! – Нет уж, пусть остаётся на месте, – Гил лукаво улыбнулся и погрозил пальцем. – Обещайте, что если будет трудно, непременно позовёте меня на помощь! – Так ясен же хрен! – ликующим басом заорал Флинт, раскорячился в нелепом поклоне, сцапал Гила за руку и смачно её чмокнул. – Не понимаю, – раздался за спиной тихий задумчивый голос. Северус вздрогнул и стремительно обернулся. Неизвестно откуда появившийся Нотт с откровенной жалостью посмотрел на Снейпа и небрежным кивком указал на Гила: – Всего лишь пёстрый болван. После Малфоя-то. Как, Ворон?! – Для кого-то и я – всего лишь носатый урод, – смиряя бешенство, сказал Снейп. – Но это неправда. Он подошёл к Гилу, крепко обхватил того за талию и аппарировал. *** – Север, хватит мечтать! Северус очнулся от воспоминаний и недоумевающе посмотрел на мадам Спраут. – Фините Инкантатем! – Помона развеяла «заглушку». – Так и быть, Филиус, мы над тобой сжалимся. Я объясняю нашему молодому коллеге, что время мечтаний закончилось и начались суровые преподавательские будни. – Отчего же суровые? – напоказ изумился Флитвик. – Оттого, что спать по пять часов в сутки – это невыносимо! Я подумываю установить в дортуарах колодки. Аргус, друг мой, есть ли в ваших запасах колодки? – Только кандалы, мадам, – проскрипел Филч. Как всегда на собраниях в учительской, он скромно устроился у самой двери, а в разговор вступал, лишь отвечая на вопросы. – Годрик-заступник, а кандалы-то откуда? – устало поинтересовалась Макгонагалл. – Со старых времён, мадам, – насупился Филч. – Уж тогда понимали толк во вразумлении отроков. – А теперь отроки растут как попало, невразумлённые, – усмехнулась Помона. – Непорядок! – Воистину, мадам, – с достоинством отозвался Филч. – Хватит разговоров о телесных наказаниях! В Хогвартсе их нет и никогда не будет! – Макгонагалл поджала губы. – Угу, а махать швабрами и чистить котлы без магии – это наказание духовное, – с самым глубокомысленным видом изрёк Флитвик. – Филиус! – Молчу-молчу, – оценив нервозность Минервы, Флитвик тут же пошёл на попятную. – Мы ждём Альбуса, дорогая? – Он задержится. Однако начать собрание могу и я. Внимание, уважаемые коллеги! – Макгонагалл поднялась со своего кресла и обвела преподавателей суровым взором. – До прибытия студентов осталось чуть больше недели, а у нас ничего не готово! Северус в ответ поморщился и демонстративно уставился в свиток с длиннющим списком оборудования, приобретённого для школьной лаборатории: новый глава попечительского совета слегка двинулся на идее обставить Малфоя в щедрости. Естественно, сдерживать его благородные порывы никто из профессоров не стал. – Ты о чём это? – поинтересовалась мадам Хуч и любовно огладила новёхонький чемодан с набором мячей для квиддича. – Мётлы для младших курсов вчера доставили. Выходит, всё готово. Можно учиться! – Чему? – насмешливо фыркнула профессор Синистра. – Как разбить себе голову бладжером или как спустить годовое жалованье на палку и связку прутьев? – Как разбить голову бладжером не себе, – Хуч хищно прищурила жёлтые глазищи; Синистра высокомерно задрала нос, но проявила благоразумие и нарываться не стала. – Минни, не отрастёт у тебя борода, не пыжься, – не удержалась от шпильки мадам Спраут. – Скажи нормально, о чём позабыли, да и разойдёмся. – А у тебя никаких идей? – Ни распроединой! Но можем сляпать ещё одни гигантские шахматы, если тебе неймётся! – Мир, дамы, мир! – вмешался Флитвик. – Помона, твои силки – и не маленькие! – там тоже были. Минерва, ты всегда начинаешь издалека и с некоей претензией, а оттого у людей горячих и нетерпеливых… – Берегущих своё и чужое время! – рявкнула Помона. – Не припомню случаев, чтобы время экономила ругань, – невозмутимо парировал Флитвик и продолжил: – Итак, мы что-то упустили. Прошу вас, профессор Макгонагалл, вам слово. – С июля вход в Косой переулок был закрыт для посещений по известным всем причинам, – сухо сказала Макгонагалл. – Если вы сейчас позовёте нас ловить Блэка, то я отказываюсь! – занервничала мадам Вектор. – Напоминаю всем гриффиндорцам, что это дело аврората! С меня же хватило и василиска! Северус презрительно скривился – ишь, монстроборец выискался! – Ну-у, коль не расторгла контракт со школой, то не хватило, – хмыкнула Хуч, заметила укоризненный взгляд Флитвика и примирительно вскинула руки. – К сожалению, побег преступника совпал с рассылкой писем школьникам, – Макгонагалл повысила голос, и Трелони, бормотавшая какую-то невнятицу над разложенным пасьянсом, испуганно замерла. – Вчера Косой открыли, но в этом году у нас двадцать три маглорождённых первокурсника! За оставшуюся неделю я просто не успею сопроводить всех за покупками! – Тоже проблема! Распределим между деканами, и вся недолга! Двадцать три на четыре… – Помона нахмурилась, вперила озадаченный взгляд в стену и беззвучно зашевелила губами. – Не мучайся, дорогая, – улыбнулся Флитвик в усы. – На троих по шесть человек и одному везунчику достанутся пятеро. Бросим жребий? – Это очень много, – серьёзно сказала мадам Хуч. – Не получится уделить время каждому. Готова оказать помощь, коллеги. – Я тоже могу помочь, – застенчиво предложила мадам Бербидж, новый профессор магловедения. – Мне не впервой общаться с маглами. – Очень хорошо, – с облегчением выдохнула Макгонагалл и наконец уселась. – Дня в три-четыре должны уложиться. Благодарю вас. Я сейчас для каждого составлю списки подопечных. Пока Макгонагалл писала, Помона многозначительно ткнула Северуса локтем и глазами указала на пустующее кресло директора. – Тоже Блэка ловит? – Вероятно, – пожал плечами Северус. – Надеюсь, поймает до начала учебного года. – А если нет? – Тогда василиск покажется нам игривой зверюшкой. – Почему? – Статут об Убежище имеет оборотную сторону, – Флитвик передвинул свой стул на высоких ножках за стол Северуса. – Угроза покушения на мистера Поттера тотчас становится исключительно проблемой Хогвартса. Пять часов сна станут для тебя несбыточной мечтой, дорогая. – Да ладно! Хогвартс – это Убежище! Никто не смеет воевать на его территории! Даже Блэк! – А что ему терять? Он и без того клятвопреступник. К тому же, боюсь, что скоро наш Статут будет храниться там же, где и кандалы детских размеров – в кладовой у Аргуса. Мадам Спраут хотела что-то ответить, но не успела: в камине взметнулось зелёное пламя, и в учительской появился Дамблдор. Директор имел вид утомлённый и даже слегка рассерженный, однако поприветствовал коллег с обычным радушием, выдал парочку своих малопонятных простому смертному шуточек и официально представил мадам Бербидж в качестве профессора магловедения. – Увы, у нас имеется ещё две открытых вакансии, – сказал Дамблдор со вздохом и наколдовал себе воды. – Сильванус рвётся в отставку, и отказать я не могу – состояние его здоровья требует неусыпного наблюдения колдомедиков. Ну и наша знаменитая проклятая должность, полагаю, всё ещё проклята. За всё лето никто из заслуживающих доверия кандидатов не проявил никакой заинтересованности. – Нам бы настоящего бойца! – мечтательно откликнулась мадам Хуч. – Нам бы настоящего педагога, – проворчала Макгонагалл. – ЗОТИ вести не буду! – решительно заявил Флитвик. – Ничего не понимаю в колдозоологии! – ещё решительнее сказала Помона. – Предлагаю убрать из программы оба бесполезных предмета и не морочить нам головы! – Головы морочатся вовсе не ваши, – Дамблдор неторопливо огладил бороду и отпил из стакана. – Я просто предупредил, что знакомиться с новыми профессорами вы будете уже в учебном году. Просьбы, предложения? Тогда предлагаю закончить собрание. Деканов попрошу остаться: нужно решить ещё несколько вопросов. Северус насторожился. Собрания усечённым составом не были редкостью, более того, Альбус откровенно предпочитал иметь дело лишь с деканами. Однако Снейпа с новыми силами одолели дурные предчувствия, притихшие после посещения Косого переулка. Дождавшись, пока прочие преподаватели покинут учительскую, Дамблдор перестал улыбаться и нервно подёргал себя за бороду. – Плохие новости, – он нахмурился и поправил сползшие на кончик носа очки. – Отвратительные! Я до последнего надеялся, что смогу переломить ситуацию, но… Директор покачал головой и снова произнёс заклинание Агуаменти. Деканы в тревожном молчании наблюдали, как струйка воды с тихим журчанием наполняет стакан. – Блэк не пойман, – утолив жажду, сказал Дамблдор. – Более того, после побега его никто не видел. Все причастные сошлись во мнении, что сейчас он прячется и приходит в себя. – Логично, – осторожно согласился Флитвик. – Никто не знает, как долго он будет прятаться, но вот-вот наступит первый учебный день и Гарри поедет в Хогвартс. – Поедет? – Северус хотел бы сказать это нейтральным тоном, но душевных сил сдерживать сарказм у него не осталось. – Ни один камин не работает? – Как ты себе это представляешь? – Дамблдор опустил очки и уставился на Северуса. – Легко! – огрызнулся Снейп. – Я много раз ходил каминами сам и видел, как это делают другие. Уж представлю как-нибудь! Дамблдор прикрыл глаза, помассировал висок и неохотно признался: – Мне не хотелось бы подчёркивать особый статус Гарри. В конце концов, он обычный студент и… – У мишени Блэка – всегда особый статус! – стальным голосом сказал Флитвик, и Северус невольно поёжился: добродушный профессор чар сам на себя стал не похож. – Альбус, что за игры? Вы хотите, чтобы Гарри погиб? – Мерлин с тобой, Филиус, – опешил Дамблдор. – Разумеется, нет! Но… – Полный поезд детей, – перебил его Флитвик. – Вы можете предсказать количество случайных жертв? Я – нет. – Годрик всемогущий, – побледнела Макгонагалл. – Альбус, я тоже не пойму, чем плохи камины и как именно они повышают чей-то статус. Дамблдор издал длинный вздох: – Дымолётная сеть под контролем министерства. В отделе магического транспорта вскрылись многочисленные факты… Скажем, коррупции. Нет никакой гарантии… – Порт-ключ? Парная аппарация? Фоукс, наконец? – кажется, Флитвик всерьёз рассердился. – Альбус, выкладывайте всё начистоту! На сей раз ваши недомолвки могут встать чересчур дорого! Дамблдор немедленно ссутулился, отыгрывая любимую роль дедули, обиженного бессердечными внуками. – Министерство навязало нам свою охрану, – сказал он тихо. – Решение министра поддержало большинство членов Визенгамота. Я ничего не смог поделать. Ни-че-го. – Ну и прекрасно, – обрадовалась Макгонагалл. – Авроры – замечательные люди, и в прошлом году мы не испытывали никаких неудобств, принимая их в замке. Вы уже знаете, кто назначен старшим? – Это будут не авроры. – «Няньки», что ли? – возмутилась Помона. – Да половина подчинённых Муфалды сами ещё дети! – Увы, нет. – Да кто же?! – хором выкрикнули потерявшие всякое терпение дамы. – Дементоры, – убито сказал Дамблдор. Флитвик неверяще вытаращился на директора, а потом произнёс несколько энергичных фраз на гоббледуке.