В борьбе обретёшь ты... (часть 3)

«Как сказал кто-то умный, всё познаётся в сравнении. Это меня на первом курсе раздражали школяры, тыкающие пальцем в «самого Гарри Поттера»? Ха! Первые три дня в Косом – вот испытание! Даже мистер Деррек за спиной ничуть не мешал магам пялиться на меня в упор и вслух обсуждать мои достоинства и недостатки. Всё-таки маги – ужасно самовлюблённые типы, все до единого. Точнее…» – Гарри сердито посмотрел на Прытко пишущее перо и потёр лоб на месте бывшего шрама для стимуляции усердия. Громадный лохматый пёс поднял голову и очень по-человечески склонил набок: мол, что стряслось? – Правильное слово не могу подобрать, – объяснил ему Гарри и улыбнулся: – Почему не спишь? Голодный? Ответа, само собой, не последовало, да его и не требовалось. Пёс был голоден всегда и лопал абсолютно всё: мясо, кости и потроха, хлеб и пироги, каши и похлёбки, творог и молоко. Вчера вечером даже морковку стащил у приходящей кухарки миссис Бигль. Лапой нажал на ручку двери, бесшумно скользнул на кухню, и через пару секунд оттуда раздались испуганные взвизги и шлепки мокрой тряпкой: – Ой! Ой-ой! Кто… Святая Хельга! Куда?! Ах ты! Отдай, проглот! Куда поволок? Да я тебя! Добычу грим притащил к своей дневной лежанке у камина и быстренько схрупал под возмущённые вопли кухарки, утверждавшей, что «паршивая псина» и на капусту нацелилась, но была героически отогнана мокрым полотенцем. – Дай скотине волю, она и меня сожрёт! – кричала миссис Бигль, не слушая извинений смущённого Гарри. – Понятное дело, – с авторитетным видом закивал трактирщик Том. – Такую-то пышечку! Кусать тебя не перекусать, дорогуша! – Зубов прикупи, старый хрен! Свои-то, поди, ещё до Мерлинова упокоения растерял, – надменно заявила миссис Бигль и, перекинув верное полотенце через плечо, важно утопала в кухню. Торжественность шествия слегка нарушилась в самом конце: через неширокую дверцу кухарка, пыхтя, протиснулась боком. – Прошу прощения, Том, – пунцовея, выдохнул Гарри и сердито погрозил пальцем довольно скалившемуся гриму. – Я заплачу, простите. – Брось, – махнул рукой Том, всё ещё мечтательно глядя на закрывшуюся дверь кухни. – Убытков-то от псинки на дырявый кнат, а то и меньше. Это он с голодухи, бедняга. Отъестся да опамятуется. Кличку когда придумаешь? Гарри снова покраснел – кличка никак не придумывалась. У пса наверняка была собственная, данная пропавшим хозяином, но какая? Новые же, в изобилии предлагаемые бойцами Нотта, гриму не подходили. Честно говоря, Гарри назвал бы его «Блэк», потому что шерсть у пса была чернее, чем глаза у декана Снейпа. Она была до того чёрной, что даже не блестела, как у нормальных собак. Гарри в один из вечеров внимательно рассмотрел и даже ощупал грима, дремавшего у камина, и теперь мог с уверенностью сказать – дело было вовсе не в истощении и не в болячках, от которых тётя Мардж пичкала своих питомцев специальными собачьими таблетками. Густая, длинная и чересчур гладкая на ощупь шерсть реально поглощала свет: отблесков пламени на ней было не видать. Такой зверь в ночи невидим – Блэк и есть. Однако называть хорошую собаку именем предателя – последнее дело, и Гарри на вопросы о кличке лишь краснел и пожимал плечами. – Жду, пока сам скажет, – неуклюже шутил он. – Он очень умный, у маглов его в цирке показывали бы. Умный, но безымянный пёс со вздохом укладывал голову на лапы и прикрывал глаза: кажется, в цирк ему не особо хотелось. От посторонних раздумий волшебное перо задёргалось, задрожало; Гарри раздражённо цокнул и мысленно велел ему замереть. Затем нашарил на тумбочке корзинку с припасами. – Как всегда, – строго сказал он оживившемуся гриму. – Молоко с печеньем – мне, остальное – тебе. Потом я допишу, и мы спокойно спим до утра. Пёс заулыбался по-собачьи и постучал хвостом об пол. – Бедный, – привычно пожалел его Гарри. – Кушай. Чуть окрепнешь, нужно будет заманить тебя в ванную. Любишь купаться? Грим, конечно, не ответил, а Гарри снова потёр лоб и вернулся к записям в неправильном дневнике. «Точнее, самоуверенные. Наверное, потому что самодостаточные. Ну, в большинстве своём. Не знаю. Я их, кажется, никогда не пойму. Запертым в трактире я просидел недолго – чуть больше суток после разговора с целителем Сметвиком. Затем лорд Нотт объявил, что всё устроено и в Косом теперь можно выгуливать не только меня, но и шестимесячных младенцев без няньки. Утром выяснилось, что младенцы с визитом в Косой решили повременить. На главной улице магического Лондона вообще не было детей. Ни детей, ни парней и девчонок школьного возраста, а торговцы, не особо понижая голос, объясняли друг другу, что нипочём не доверят безопасность собственного потомства аврорам вперемешку с Пожирателями: «Ка-ак зацепятся языками! Ка-ак вспомянут друг другу всякое разное! Блэк-то он Блэк, но он один! А тут… О, Мерлин всеблагой, вразуми придурков, спаси товар и дай мне уцелеть!» «Придурки» дружно поднимали глаза к небу и нецензурно огрызались, утверждая, что последняя часть молитвы – дело практически неосуществимое, ибо Мерлин хоть и всеблагой, но клеветников не любит и карает при всяком удобном случае. Я драк между бойцами не боялся – насмотрелся на монстроборцев. Война оставалась всё дальше и дальше, скорбь по погибшим подёрнулась дымкой, а бывшим упиванцам хватало ума не реагировать на мелкие провокации. Обряди их в пурпурные мантии, от авроров не отличишь. Боёвка и боёвка: здоровенные, горластые и нахальные. Лорд Нотт действительно сделал «Дырявый котёл» своим штабом. Он почти каждый вечер принимал здесь посетителей и шпынял Тома за «отвратную еду, какую жрать можно только вприкуску с безоаром». До маминых обедов здешней стряпне и вправду было далеко, но я не привередничал. Много, сытно, сил прибавляет, и слава Салазару. Однако гости в трактире день ото дня становились всё важнее и почтеннее, и Том сдался – нанял кухарку». Гарри зевнул и потёр глаза. – Впрочем, страдал я от лишнего внимания недолго, – сказал он вслух. Очень хотелось спать, мысли путались, но запись следовало закончить. – Ко мне привыкли, а затем привыкли и к моему найдёнышу. Через недельку даже мистер Деррек не возражал против ночёвок грима в моей комнате. Грим опять повилял хвостом и вздохнул так, как могут вздыхать только люди и собаки. – Завтра – большой день, – сказал Гарри и перу, и псу одновременно. – Лорд Нотт решил, что Косой пора открывать для публики, потому что самое время для школьных покупок. Сегодня они весь вечер ругались с мистером Робардсом, где и какие ставить посты. Завтра Ковен будет выгуливать собственных детей. Для примера остальным. Молодцы. Мы ведь им поможем, верно? Пёс одобрительно заворчал, а Гарри скатал кусок пергамента в трубочку, надписал дату и уложил перо в футляр. – Я знаю, тебе нравится этот фокус, – под внимательным взглядом пса Гарри ниоткуда достал серебристый кисет, спрятал туда перо с пергаментом и снова убрал. Грим принюхался и недоумённо склонил голову. – Ага, именно. Сам не пойму, куда он пропадает. Пространственные штучки – это круто. Ладно, давай спать. А завтра… – Гарри завернулся в одеяло и пробормотал, закрывая глаза: – Ведь я и в самом деле жутко соскучился. * * * – Где ты только нашёл эти дурацкие чары? Здравствуй, мой хороший! – Доброе утро, мама! Ничего не дурацкие! – И чары дурацкие, и вид дурацкий! У тебя прекрасные волосы, незачем их приклеивать к голове, – мама подошла, обеими руками взъерошила ему тщательно приглаженную заклинанием причёску и чмокнула в щёку. – Вот так гораздо лучше! Полюбуйся-ка в зеркало! Драко тихонько вздохнул: с некоторых пор слова «зеркало» и «любоваться» никак не желали умещаться в одном предложении. Хотя для мужчины, конечно, внешность не главное. Внешность – ерунда! Даже сила не так важна, как ум. А уж у него-то, слава Салазару, с мозгами полный порядок! Так что пусть идут к дракклам все зеркала и все «полюбуйся» на свете! – Какой красивый у меня мальчик! – не унималась мама. – А вырос-то, вырос! Она обняла его за плечи, развернула к огромному зеркалу в серебряной раме и подмигнула отражениям: прекрасной златокудрой фее и бледному, худому, нескладному типу, больше похожему на марионетку, чем на человека. Ах да, теперь тип был ещё и лохматый. – Мы почти сравнялись в росте. Мерлин-заступник, скоро я стану взрослой женщиной и полюблю возиться с внуками, – мама достала палочку и несколькими взмахами укоротила ему волосы на затылке и на висках. – Вот так! Чёлку оставим, а то лоб у тебя высоковат для честного человека. – Я хотел, чтобы было как у папы, – недовольно сказал Драко. – Зачем ты всё время меня стрижёшь? Ещё и чёлка! Как у девчонки! – Девчонку, счастье моё, в тебе не заподозрить даже под дурманным зельем, – засмеялась мама. – Надевай мантию, и идём. – Куда? Ма, прости, но мы сегодня с Тео в Косой собирались. Вместе с лордом Ноттом. – Да, – мама царственно кивнула, и Драко, болван, только сейчас обратил внимание, что она принарядилась, а золотистые кудри под летней шляпкой завиты длинными локонами. – Скоро в школу. Купим учебники и мантии, заглянем к Фортескью. Давно ты не угощал меня кофе и мороженым! – А… – хвалёные малфоевские мозги внезапно заклинило: кажется, идиотская лохматая чёлка и впрямь плохо влияла на умственные способности. – Мам, но мы… Э-э… Гарри-Ходячий-Подвиг-Поттер задолжал своему лучшему другу длинный-предлинный рассказ, потому что в письмах (точнее, коротеньких записках) ничего не объяснял. Лишь по очереди сообщал факты, один другого загадочнее: сбежал от Блэка на «Ночном рыцаре», разозлил министра Фаджа, отказался от убежища в Ковене, живёт в «Дырявом котле», ходит почти без охраны по Косому, подобрал бродячую собаку и – Мерлин милосердный! – обновил знакомство с полумаглом, который не постесняется прислать в подарок школьнику магический виски и магловские сигареты. Одна радость, завершались это жуткие послания на диво замечательно: «Очень соскучился», или «Жду не дождусь сентября», или «Сильно скучаю». Ну и самое любимое, после которого он едва не свихнулся от радости: «Не хватает твоего сопения под ухом, Хорёк!» Надо ли говорить, что несчастный Драко ночей не спал в безуспешных попытках унять свою бешеную фантазию? То он воображал ужасные опасности, подстерегавшие Гарри на каждом шагу (а судя по озабоченным лицам лорда Нотта и мистера Бэддока, частенько гостивших в Малфой-мэноре, так и было), то прикидывал, как спрятать беспечного героя где-нибудь на необитаемом острове, а то мечтал лично убить Блэка, Фаджа и на всякий случай Бубонтюбера. Конец его мучениям положил папа: коварно заманил в свой кабинет, поинтересовался успехами в занятиях по тёмной магии и угостил чаем. Чай оказался с сюрпризом, и Драко очнулся лишь через сутки. – Готов говорить серьёзно? – поинтересовался папа, когда Драко продрал глаза и выпутался из пледа. – Готов. – Никто не безупречен, сынок, и я сам тому пример. Однако ты… – папа незнакомо, явно подражая кому-то, хмыкнул. Затем помолчал немного и спросил: – Зачем вас с Теодором понесло в аббатство Архангела без сопровождающих? – Тео желал подвигов, приключений и прочей ерунды: боевик же. У меня перед ним должок. За молчание, терпение и понятливость, – насупился Драко. – Я подумал-подумал и решил, что рейд в аббатство подходит идеально. Папа высоко задрал брови в непритворном удивлении. – Ну-у-у… – Драко затосковал. Эту мысль он уже объяснял и маме, и лорду Нотту, и мистеру Бэддоку, и даже мистеру и миссис Флинт. – Самый известный поход против некроса, куча литературы и сравнительно достоверное описание последствий. Тео участвовал в составлении плана и старательно работал в библиотеке: между прочим, это и был основной подвиг, только наш воитель его даже не заметил. Потом мы выжидали нужный момент. Честно говоря, я планировал ждать твоего возвращения, но Марк и Терри где-то раздобыли виски, и в крепости поднялся замечательный переполох. Такой случай нельзя было упускать, поэтому я тебя не дождался. Да и пробыли мы в аббатстве не больше суток – ты не говорил, что Флинт-холл совсем рядом, и там гостят оборотни! Мистер Грейбек очень смеялся! – Мерлин! – папа устало потёр виски. – Вы пришли туда не из Флинт-холла? Маркус вам не помогал? – Нет, – горько вздохнул Драко и опустил голову. – Мы пришли старым камином, ночью. До утра, как идиоты, отсиживались в руинах трапезной с палочками наизготовку. Знать бы, что вокруг обычный лесок, да ещё и с домом Марка неподалёку! Прости, пап, стоило сообразить, что ты никогда не рассказал бы мне об опасном месте. По-настоящему опасном, в смысле. – Ну что же, – папа крепко зажмурился и тряхнул головой. – Неосновной подвиг тоже засчитан. Старый камин был заброшен сотни лет назад, а до ямы на месте алтаря, осквернённого кладбища и места казни Архангела вы просто не дошли – спасибо Сивому и его «следилкам». Правда, ставил он их на меня, но всё равно – спасибо! Драко вспомнил коронное «Ой!» в исполнении героя магической Британии Гарри Джеймса Поттера и не удержался от нервного смешка – кажется, он только что постиг основной принцип совершения подвигов. – Прости, – сказал он с раскаянием, на сей раз вполне искренним. – Я опять мало и плохо думал. Обещаю впредь… – Стой! – оборвал его папа. – Не обещай. Ничего не обещай, сынок. Сейчас объясню, почему. Драко насторожился. По возвращении неизвестно откуда отец стал сам на себя не похож, и это при том, что никакой ссоры с мамой и лордом Ноттом не случилось. Мама просто расплакалась у папы на груди, отчего тот впал в короткое оцепенение, а Магнус Нотт обнял его и хлопнул по плечу: «Потроха целые – уже счастье. Люци, молю, не пропадай больше без предупреждения». Тайные страхи Драко о разладе в их странной, но замечательной семье не сбылись. Однако для человека, избежавшего грандиозного скандала, папа выглядел не слишком счастливо. Он редко улыбался, был хмур, сосредоточен и почти весь день проводил, запершись в кабинете. Частенько гостями его становились очень неподходящие для Малфой-мэнора люди – грубые, страшные, зачастую покалеченные, но от этого не ставшие беспомощными. Наоборот, увечья словно придавали им бесчеловечности, отчего казалось, что по дому разгуливают таинственные хищные твари Запретного леса. Особенно ему запомнился совершенно жуткий тип: одноглазый, с протезом гоблинской работы вместо правой ноги. Рожа у типа была мерзкой, а единственный глаз казался протухшим. Драко напоролся на него рано утром в парке, когда собирался полетать на метле: тип прогуливался рядом с папой. Папа был не папа, а pater, тип тащился за ним, попеременно подволакивая то протез, то здоровую ногу, и гаденько улыбался. Драко не ожидал увидеть эдакое чудище в собственном парке, исхоженном и облётанном вдоль и поперёк, и слегка опешил. Затем посмотрел на папу и тоже скроил надменно-капризную физиономию. – Мистер Мо, позвольте представить вам моего наследника, – холодно изрёк отец. – Драко, поприветствуй мистера Мо как подобает. Господ с настолько тухлым взглядом подобало приветствовать Бомбардой в пах, но Драко подавил свой несомненно благородный порыв и небрежно шаркнул ножкой. – Добрый день! – выдал он презрительно и оттопырил нижнюю губу. Тип проникся: гаденькая улыбочка увяла. – Здравствуйте, мистер Малфой! – голос у мистера Мо тоже был неприятный. – Рад знакомству! Драко дёрнул плечом, уселся на метлу и поспешил смыться. По всему выходило, что беглый Блэк – не единственная проблема, но думать об этом Драко не хотелось. Ему и Блэка было предостаточно. – Может случиться так, – без предисловий начал папа, – что вы с Теодором останетесь одни. Следующие год-два ожидаются… В общем, мы с Магнусом можем очутиться где угодно – от Азкабана до чертогов Мерлина. – Нет! – Но скорее всего, мы попадём в свиту к умертвию – нашему бывшему Лорду. – Па, не нужно! – запротестовал Драко. – Всё будет хорошо, вот увидишь! – Хотелось бы, сынок, но пока не получается, – грустно улыбнулся отец. – Поэтому не клянись мне ни в чём и держись мистера Поттера. В предстоящей войне он единственный, кто сможет на равных сражаться с Тёмным лордом. – Гарри всего тринадцать лет! Его нужно спрятать! – Ты плохо знаешь своего друга. Не будет он прятаться. – Я уговорю! – Отлично. Тогда слушай внимательно. Если меня не станет, то вам лучше всего прятаться в Лютном. – Во-первых, с чего это тебя не станет? Глупости! – рассердился Драко, одновременно пытаясь отогнать жуткие воспоминания о рождественских каникулах на первом курсе. – Тебе нельзя! У тебя я! И мама! И крёстный! И Тео! И лорд Нотт! И его люди! Мы обязательно сделаем какую-нибудь глупость, вот увидишь! – Полагаю, даже не одну, – горько вздохнул папа. – Во-вторых? Драко сердито засопел, сообразив, что отец сейчас не желает слушать уверения в благополучном исходе чего бы то ни было. Он хочет подстраховаться – вон, письменный стол завален разлинованными пергаментами! – и напугать всех до полусмерти, чтобы… Интересно, зачем? Чтобы Лютный почудился за счастье? – Тот одноглазый тип с гоблинской ногой не показался мне добрым соседом, – недовольно сказал Драко. – Остальные, как я понимаю, ничем не лучше. – Ребёнок, – внезапно развеселился папа, – лет через семь вы с Гарри сумеете стать настолько плохими соседями, что крепостные стены снова войдут в моду. – Да?! – Да. Плохо, что у нас нет семи лет. К следующему лету убежище будет готово, и каникулы ты проведёшь там. – Папа? – Что? – Это твой дикарь такую чудесную идейку подкинул? – Ты не поверишь, сынок, но мой дикарь ни при чём. Идея принадлежит твоему дедушке. Увы, я лишь недавно понял, насколько она хороша. Ладно, ступай. Мне нужно закончить с делами. – Я завтра хочу идти в Косой, повидаться с Гарри. Можно? – Угу, – рассеянно кивнул папа, вернувшийся к своим ненаглядным таблицам. – Только Магнусу скажи. – Непременно, – проворчал Драко, пытаясь переварить новость. Каникулы в Лютном? Охренеть! Интересно, мама знает? * * * – Ничего так! – разумеется, руками Паркинсон лезть не посмела, но с оценивающим видом прошлась вокруг и покровительственно кивнула: – Отличная стрижка! Даже ты на человека стал похож! – Не обольщайся! – сердито прошипел Драко. – Я всё тот же! – Да ладно, не рычи, – Тео шутливо двинул его локтем. – Красавец же! Драко негодующе фыркнул. Он до сих пор отчаянно надеялся, что мама передумает идти в Косой. Разумеется, надежды не сбылись. Мама впорхнула в каминный зал и одарила их троицу очаровательной улыбкой: – Доброе утро, дети! Как настроение? – Прекрасное, мэм! – хором доложили Тео и Панси; леди Малфой они до сих пор стеснялись и слегка побаивались. – Куда уж лучше, – кисло произнёс Драко и сдул с глаз идиотскую чёлку. – Кто идёт первым? – Я, сынок, – мама щёлкнула пальцами и приняла у домовика горшочек летучего пороха. – Затем Теодор. Подстрахуешь меня, хорошо? – С радостью, мэм! – Затем Панси, а ты, сын, пойдёшь следом. «А ещё, сынок, ты зря не надел подгузник! – мысленно передразнил маму Драко, чувствуя, как грандиозные планы на этот день идут прахом. – Точно, папа прав! Надо переселяться в Лютный! И не следующим летом, а прямо завтра!» В Косом их компанию встречал сам лорд Нотт. Под взглядами оживлённо перешёптывающихся зевак он церемонно поприветствовал маму, поинтересовался здоровьем «драгоценной леди Малфой» и предложил сопроводить её на прогулке. Мама величаво улыбнулась и так же церемонно согласилась. Кривляка Паркинсон немедленно задрала нос и уцепилась за локоть стоически вздохнувшего Тео. Драко страдальчески замычал и побрёл в хвосте торжественной процессии. Долгожданный день начался весьма скверно. Будь Драко в компании одного лишь Тео, он уже со всех ног нёсся бы к «Дырявому котлу», а не изображал книзла на выгуле. Матери же перечить он не решился: Гарри не одобрил бы. Когда дело касалось благополучия и душевного спокойствия родственников, своих и чужих, герой Поттер становился упрямее барана и никаких аргументов не воспринимал, даже самых разумных. Исключением стал Люциус Малфой, но насколько Драко мог судить, папа всегда и везде был исключением. «Ничего, побудем паиньками, как обещали, – подбодрил Драко Малфой вконец отчаявшегося Драко Блэка. – По идее, должно воздаться». Внутренний Блэк угрюмо пообещал своей трусливой половине воздаяние за соплежуйство и обиженно затих. Разумеется, через четверть часа неспешной прогулки они пришли к кафе Фортескью: мама всегда начинала школьные покупки с чашечки кофе и порции шоколадного мороженого. «Магические ритуалы, – говорила она и мечтательно прикрывала глаза, вдыхая ароматы кондитерской, – берут начало из ритуалов обыденных. Нетрудно было заметить, что всякое дело ладится, если человек настроен правильно: он бодр и сосредоточен, его не одолевают ненужные мысли, а в душе царит вера в счастливый исход. Любой ритуал – маленькое чудо, и в нашем случае мы всего лишь добавляем туда немного магии. Ты думаешь, я просто пью кофе? Нет, мой хороший. На самом деле я убеждаю мироздание и себя саму, что рейды по лавкам – занятие благое, и все останутся живы». Посетителей в кафе было немного, но они всё-таки были, и Драко сначала мысленно вздохнул, приготовившись к неприязненным взглядам и перешёптываниям, а потом решил забить. Ни он, ни мама в рейды не ходили, Меток не получали и ни в чём не виноваты, а потому нечего переживать о мнении всяких идиотов, что трусливо шарахаются с папиной дороги, но шипят гадости в спину его жене и ребёнку. Впрочем, в присутствии старшего Нотта публика вела себя на диво пристойно: понимали, что нападки на сына лорда-дракона – самая кретинская идея из всех кретинских идей. – Сегодня замечательная погода, – заметил лорд и со всем почтением усадил маму за один из летних столиков под ярким зонтом. Манеры у него были старомодными и оттого немного смешными, но было заметно, что мама наслаждается ухаживаниями и просто светится от счастья. «Кажется, тайных встреч с возлюбленным ей мало, – осенило Драко. – Мерлин милосердный, да она ждала этой прогулки не меньше, чем я!» Он виновато улыбнулся и быстро чмокнул маму в щёку. – О, мой хороший! – засмеялась мама и ласково взъерошила ему чёлку. – Неужто ты меня простил? – Сердиться на вас невозможно, мэм, – Драко отвесил шутливый поклон. – Вы прекрасны! – Как солнце, миледи, – с самым серьёзным видом подтвердил Тео и отодвинул для Панси плетёный стул. – Спасибо, мальчики! – мама счастливо вздохнула и благосклонно кивнула хозяину кафе, решившему лично принять заказ. Лорд Нотт усмехнулся и внезапно подмигнул Драко: – Мистер Поттер – сладкоежка. Он бывает здесь каждый день в одно и то же время. Потерпите немного. «Гип-гип-ура!!!» – заорал придурок Блэк, едва не вырвавшись наружу. Умненький же Малфой готов был постучаться в стену лбом: ожидался спектакль «Мальчик-Который-Выжил лопает сласти, как настоящий слизеринец». Надо думать, Гарри будет ужасно недоволен. Поэтому Драко сделал вид, что не хочет мешать парочкам, и решительно отсел за соседний столик – не заставят его в этом участвовать! – Я своими глазами увижу знаменитого героя? – мама отпила из крохотной чашечки. – Как любопытно! Фортескью, крутившийся неподалёку, неодобрительно фыркнул. – Спокойнее, Флориан, – лениво протянул лорд в ответ. – Мы с вами, кажется, ещё вчера понимали друг друга. Я на контракте, помните? – Помню, – проворчал тот. – Просто лишнее оно мальчишке. За что ему такое? Я и нашим говорил – нечего цирк устраивать! Торговля торговлей, а совесть надо иметь! Неужто профессор Дамблдор не нашёл бы, где укрыть Гарри? «Нашёл, а как же! – зло подумал Драко. – У маглов, которые сами себя не могут защитить!» – Случилось, как случилось, – развёл руками лорд. – Бойцов же, равных моим, у Дамблдора нет и не было никогда, – он чуть прищурился, всматриваясь, и сказал: – Так, чудище на месте. Значит, Гарри идёт следом. – Какое чудище, па? – удивился Тео. – Вот это, – скривился лорд Нотт, а на ладони у него расцвёл крохотный до поры огонёк. – Здорово, лохматый! Где твой хозяин? Драко чуть не подавился мороженым, рассмотрев огромного чёрного пса самого зловещего вида. Это и есть «бедная собачка», о которой писал Гарри?! Пёс же, завидев их компанию, свирепо оскалился и прижал уши. – Сидеть! – скомандовал лорд Нотт; кошмарный пёс заворчал и нехотя подчинился. – Дождёшься, чучело, поджарю! Вчера в «Дырявом котле» мясо у меня утащил прямо с тарелки. Я буквально на минуту отвернулся, чтобы с нужным человеком поздороваться! – Это же грим! – с непонятным восхищением прошептала мама, во все глаза разглядывая «собачку». – Чудеса! Настоящий грим! – Нечисть блохастая! – ворчливо отозвался лорд. – Из чудесного там только прожорливость. Не желаете ли в подарок оригинальный коврик, драгоценная леди? Просто руки чешутся! Пёс снова вздёрнул верхнюю губу и наморщил нос в беззвучном рыке. – Фу! Не трогать! – раздался знакомый голос; Драко невольно расплылся в дебильной улыбке и медленно обернулся. – Доброе утро! – Гарри внезапно оробел: заметил маму. – Доброе, мистер Поттер! – весело отозвалась мама. – Замечательный у вас питомец! Гарри вежливо поблагодарил её, чинно ответил на прочие приветствия и быстро шмыгнул за столик к Драко. – Привет! – сказал он и добавил тихо: – Я скучал! – А уж мы-то! – вместо Драко ответил вскочивший с места Теодор и полез обниматься, предатель! – Поттер, ты и здесь монстра нашёл! Тебе на Лавгуд надо жениться, точно! – Почему сразу жениться?! – возмутился Драко. – Писем будет вполне достаточно! Поттер, не вздумай! Мало тебе своих приключений? – Нет-нет, вполне достаточно, – Гарри невесело улыбнулся и слегка вздрогнул, когда перед ним плавно опустилась креманка с фруктовым мороженым. – Спасибо, мистер Фортескью! – Чего дёргаешься? – нахмурился Тео. – Здесь Блэка можно не бояться, отец ручается! – Видишь ли, – Гарри облизнулся и воткнул ложечку в мороженое, – Блэка даже дементоры не удержали. Есть у меня подозрение, что захоти он меня убить, уже попытался бы. Драко и Тео переглянулись. Они совершено точно знали, что Блэк прятался в фамильном особняке: скорее всего, лечился и отъедался после Азкабана. – Не факт, что он сейчас в состоянии хоть таракана прибить, – сказал Тео и упрямо посмотрел на отца. – Заперся в своём доме, зар-раза! – Это плохо? – Очень плохо! Похоже, в Хоге ожидается ещё один год отсидки в гостиной! Только теперь закроют лишь нас! Гарри вопросительно посмотрел на лорда Нотта, и тот с сокрушённым видом развёл руками. – Вы мне не говорили, – проворчал помрачневший Гарри и потёр лоб с еле-еле заметной белёсой ниточкой шрама. – Значит, у него есть убежище. Недосягаемое для вас, как я понимаю. Чёрт! Ой, простите, мэм! Мама покачала головой, с грустью посмотрела на Драко, а потом светски улыбнулась: – В такой чудесный день, мистер Поттер, грешно предаваться унынию! Мы собираемся пройтись по магазинам. Вы составите нам компанию? Драко морально приготовился к унылому времяпрепровождению, но Гарри его удивил. – Мы уже взрослые, леди Малфой, – отзеркалил он материнскую улыбку. – К тому же я вполне освоился в Косом. Полагаю, мы вполне сможем пройтись самостоятельно. Панси же проследит, чтобы мы не отвлекались на глупости вроде разглядывания диковинок в витринах. Мама удивлённо хлопнула глазами, а Гарри быстренько подхватил Паркинсон под локоток, другой рукой уцепил свою страшную псину за ошейник, и скомандовал: – Парни, за мной! – Ух ты! – ухмыльнулся Тео, но послушно встал. – Па, мы пошли! Лорд Нотт насмешливо задрал брови и согласно кивнул. Драко тоже подскочил и, избегая внимательного маминого взгляда, заторопился следом. * * * Ещё малявкой дражайшая кузина Нарцисса обещала вырасти в первостатейную стерву – почище, пожалуй, самой леди Вальбурги. Огромные голубые глаза и редкая для Блэков блондинистая масть отлично маскировали её мерзкий характер: мало кто из взрослых мог удержаться от умильного сюсюканья с прелестной крошкой, похожей на статуэтку старинного фарфора. Сириуса же её кукольная внешность не обманывала, особенно после пары проигранных стычек и одной грандиозной подставы перед маменькой. Некоторое время Нарциссу всерьёз рассматривали в качестве будущей жены Сириуса: список подходящих невест для Блэков вот уже лет триста был прискорбно мал и всё чаще и чаще включал кузин. Сириус, понятно, был от этих планов не в восторге, а потому даже не пытался уговорить Шляпу отправить его на Слизерин: хоть в озеро к Большому кальмару, лишь бы не в одну гостиную с Нарциссой. Надо сказать, самая страшная фамильная тайна Блэков состояла в том, что Шляпа неизменно пыталась отправить в Гриффиндор всех – всех! – детей семейства без исключения. Никто не роптал, пока на факультет отважных не стали массово распределяться грязнокровки, до того обретавшиеся преимущественно в Хаффлпаффе. С середины же восемнадцатого века маглы разительно переменились, и Шляпа, этот никчёмный кусок фетра, тоже пошла вразнос. Последним оплотом идей чистокровия стал Слизерин, и каждый из Блэков, желающий обучаться в Хогвартсе, обязан был сдать своеобразный экзамен – переубедить Шляпу. Лестью, угрозами, нытьём или ещё как-нибудь – в средствах никто не ограничивал. Бедняги, не сумевшие достичь цели, на следующий же день отправлялись на домашнее обучение, и дальнейшая их судьба не показалась бы завидной самым забитым из грязнокровок. Первая поездка в Хогвартс-экспрессе подарила Сириусу настоящего друга и понимание, что жить нужно своим умом. Чтобы завершить этот необыкновенный день достойно, наследник Блэков решил заодно избавиться от маменькиной опеки и навязанной невесты. Он с лёгким сердцем отправился в Гриффиндор в полной уверенности, что Джейми Поттер окажется там же, а наутро отказался возвращаться домой, в ответном письме от души надерзив всему семейству разом. Удивительно, но из дома его не выгнали и ключ от сейфа не отняли, а пяток вопиллеров и бойкот слизеринцев за наказание можно было не считать. Сириус насторожился – такого он не ожидал. – На каникулы домой не поеду, – заявил он Джеймсу. – Запрут ещё в подвале. И в подземелья пока не ходим, ладно? Там сейчас полно осчастливленных родством с Блэками – одних только Розье три рыла. – Я тоже осчастливленный! – рассмеялся Джеймс. – Моя мама – урождённая Блэк. – Знаю. Она не поддерживает отношения с нашей семьёй, хоть никакого скандала и не было. Наверное, твой отец запретил. – Мой папа никогда и ничего не запрещает маме! Он её любит! – А ещё в Слизерине учится моя драгоценная наречённая. Змея! – Наречённая? – удивился Джейми. – Так рано? И кто она? – Нарцисса, кто же ещё. – Ты шутишь?! Она твоя сестра! Старше тебя на три курса! Сириус только вздохнул: Джеймс был очень-очень счастливым человеком, выросшим в нормальной семье, где любят друг друга и берегут. Разве ему объяснить весь этот кошмар? – Я маме напишу! – внезапно решил Джеймс. – Она у меня умная, она посоветует, как тебе быть. Мадам Дорея и впрямь была умна, а вот с любовью у Поттеров дела обстояли куда сложнее. – Брак договорной, – без обиняков сообщила она. – От отчаяния, ибо дар Поттеров вот-вот готов переродиться в тёмный. Нужен был ритуал. Плата – замужество одной из дочерей Блэков. – Зачем? – растерялся Сириус. – Да кому мы нужны бесплатно? – Дорея стукнула кулачком по ручке кресла, но тут же усмирила гнев. – Мне повезло, я полюбила. Мне не повезло, любовь не взаимна. Супруг ненавидит тёмную магию, но благодарен за сына настолько, что согласился забыть моё происхождение. Ради мужа и сына я сама забыла, кто я и откуда, и рада была бы не вспоминать. И тут Мордред явил тебя, Сириус Блэк! Наитемнейший маг набивается в друзья к нашему мальчику! Твоё счастье, Карлус ещё не знает об этом. Если ты хоть сколько-нибудь ценишь благополучие Джеймса, убирайся и не смей более докучать ему! Разговор случился наедине, в рождественские каникулы первого курса. Джейми извёлся, представляя, как его лучший друг Сири будет тосковать один в огромной гриффиндорской башне. Ещё он всерьёз опасался, что злые Блэки похитят своего непокорного наследника и навеки заточат в мрачных казематах. Насчёт последнего он, кстати, был прав – особняк на Гриммо вполне тянул на казематы и по мрачности мог дать хорошую фору всем прочим темницам и узилищам. В общем, Сириус не устоял и принял приглашение погостить у Поттеров. Хозяина в ту пору дома не случилось, а хозяйка после ужина пригласила гостя на разговор. Ну что же, поговорили. Умей Сириус плакать, он непременно разревелся бы. Но и без слёз было плохо – в груди жгло, а дыхание прерывалось. Пытаясь унять дурноту, он прикрыл глаза и вспомнил тихие вечера над книжкой, беготню по коридорам, полёты на мётлах, вразумление идиотов, вздумавших издеваться над тихоней Петтигрю… Удивительно, сколько хороших, тёплых воспоминаний набралось всего-то за полгода. Будь он старше и умнее… Нет, не так. Знай он, чем в итоге всё закончится, он немедленно покинул бы дом Поттеров и явился к драгоценной маменьке с повинной. Но тогда он не смог отказаться ни от своего первого настоящего друга, ни от нормальной жизни. – Мерлин покарает вас, мадам, – срывающимся голосом ответил он. – Вы сейчас делаете с Джеймсом то же, что делали в детстве с вами. Я-то уйду, а Джейми? Он просто перестанет вам верить, вот и всё. Дорея крепко задумалась, а Сириус застыл ни жив ни мёртв. – Умный, – наконец сказала она, – и честный. Удивительно. А ведь был заявлен как Блэк из Блэков. – Я Блэк из Блэков, – пошёл ва-банк он. – Да только оценить это некому – ведь настоящий я один. Больше не осталось. Дорея снова задумалась, а потом медленно кивнула. – Будь по-твоему. Надеюсь, Карлус не будет очень уж сердит. Мистер Поттер не рассердился. Во всяком случае, не на Сириуса. Как всякий нормальный человек, он мог ненавидеть только безадресно: тёмную магию, тёмных существ, людскую трусость, ещё что-то неконкретное. Тёмного же мага Сириуса, оборотня Ремуса и тихого, запуганного Питера он пожалел, а позже и полюбил, как верных друзей своего сына. Да и Дорею он любил, зря она сомневалась. Может, любовь не была сумасшедше-пылкой а-ля Блэк, но была – тихая, спокойная и уважительная. Осознанная. Дорея, понимая, что враждебность Блэков ничем хорошим для её семьи не закончится, следующим утром написала Вальбурге. – Она согласилась потерпеть, пока «дурной сопляк не перебесится», – ворчала Дорея, укладывая маменькино письмо в шкатулку. – Мне велено присматривать за тобой, раз уж взялась. Так вот, Сириус Блэк, я присматриваю. Не огорчай меня, не задевай Нарциссу, и будет тебе счастье. – Свадьбы со мной ей не видать, – угрюмо пообещал Сириус. – Я на своего папашу насмотрелся, спасибо. Себе такой судьбы я не хочу. Пусть не мечтает даже. Дорея внезапно хихикнула: – Она не о тебе мечтает, дурачок. Ты что, пропустил очередной скандал? Нарцисса влюбилась! Да в кого! – Надеюсь, в пятинога. Будут жить душа в душу, точно. – Почти угадал, Сири. В Люциуса Малфоя. Позже, в тюрьме, у него было время подумать. Собственно, только на это у него и было время, особенно, когда он понял, что умереть не получится. Тёмные маги – твари живучие, и могут вынести много больше обычных магов, но в Азкабане даже они не задерживаются надолго. Если только их матери не кровные маги. Первый ритуал Сириус почуял, не отсидев в камере и пары недель; запах маменькиной волшбы – резкий, терпкий, горьковатый – он отлично помнил. Тогда он воспринял это как издевательство: на что ему жизненные силы? Он страстно желал умереть, и у него неплохо получалось – дементоры не отходили от камеры. Ещё чуть-чуть, и он отправился бы вслед за Джейми и Лили – молить их о прощении и дозволении остаться рядом. Но маменька решила по-своему. Она всегда пыталась решать за Сириуса, и наконец у неё получилось. Мать провела ещё несколько ритуалов – всякий раз наособицу, словно… Тренировалась? Учила ещё кого-то? Впрочем, кандидатура ученицы была единственной, увы. Сумасшедшая сука Беллатрикс, на всеобщее счастье, родилась не слишком одаренной (кажется, она и двинулась-то именно по этой причине), а Андромеда Тонкс, верная жена маглорождённого мага, дала нерушимую клятву адепта тёмных искусств в министерстве, и собственный дар стал для неё запретным. В общем, жизнь снова столкнула между собой двух последних худо-бедно удавшихся Блэков, только Нарцисса к тому времени уже носила фамилию мужа. После побега из дома Сириус принципиально не интересовался жизнью «гадючьей семейки», и до него доходили только те новости, о которых судачили на каждом углу. К ним относились и вести, что Нарцисса исхитрилась-таки разродиться долгожданным наследником – «надеждой двух родов». «Надежда» появилась на свет за пару месяцев до рождения крестника, и Сириус не мог припомнить, когда именно сплетни стали откровенно злорадными – не до того было. Болтали, будто дитя Малфоев уродилось чахленьким и неказистым, как бы вообще не сквибом. Сириус не удивлялся: кровная магия не всесильна, да и Нарциссу с её муженьком тоже делали не одними лишь честными трудами в супружеских постелях. Материнские хлопоты не отвратили дражайшую кузину от магических практик. Спустя пару месяцев после известия о смерти Вальбурги Сириус почувствовал знакомый прилив сил и огорчённо выругался: с одной стороны, ему не хотелось быть обязанным Нарциссе, а с другой… Сил было влито немного, но ведь ему, по-хорошему, и малой крошки не полагалось. Значит, новый родич стать «надеждой двух родов» всё-таки не смог. Теперь Сириус в облике грима внимательно рассматривал долговязого, нескладного и некрасивого пацана, удавшегося в папеньку только мастью, и умилялся жалостливости крестника. Несмотря на ужасный дар и раннее сиротство, Гарри вырос добрым мальчиком: маглам магическую защиту соорудил, бродячую собаку подобрал и, оказывается, подружился с «надеждой». Прогулка крестника по Косому была недолгой. Убравшись с глаз долой из кафе, Гарри первым делом извинился перед девчонкой и мелким Ноттом. – Ребята, нам очень нужно поговорить наедине. Это недолго, честно. Потом мы погуляем, как собирались. – В «Дырявый котёл»? – Нотт ухмылялся точь-в-точь как его придурковатый папаша. – Идёмте, мы с Панси подождём внизу. Так и вышло. Крестник с приятелями добрались до трактира, а потом Гарри и сынок Нарциссы поднялись в номер. Бродяга, разумеется, последовал за ними. Не то чтобы его интересовали мальчишеские тайны, но несостоявшаяся «надежда двух родов» рядом с Гарри Поттером всерьёз обеспокоила. Хорошо, если это обычное желание примазаться к чужой славе. Однако что будет, если Нарцисса решила возродить угасший род Блэков? Что, если она решила поискать нормальную, здоровую «надежду» на стороне, среди дальних родичей? Тогда тайна Гарри будет раскрыта, и… Дальше представлять было страшно, а потому Сириус решил быть настороже. Пока же он вновь порадовался доброте Гарри, который немедленно полез обниматься с сыночком Нарциссы Малфой и объяснять, как скучал. Вот только белобрысый сопляк по имени Драко чужое добросердечие не оценил, на объятия не ответил, а застыл неподвижно, вперившись куда-то в потолок. – Драко, что с тобой? – забеспокоился Гарри. – Драко? – Я думаю, – важно сообщила порченая «надежда». – О чём? – О разном. Не мешай! Гарри обиженно отшатнулся, а Сириус прикинул, не тяпнуть ли засранца Малфоя за ляжку. Слегка. Для вразумления. – Всё, подумал! Поттер, мне не нравится твоя псина! – сопляк манерно тянул гласные, брезгливо морщил нос и имел явный талант в прорицаниях. – Она меня укусит! – Пока никого не кусал, – попытался успокоить его крестник. – Он добрый. – Всё равно боюсь! – капризно заныл Драко. «Мерлин, что за имечко? В честь какого-нибудь албанского упыря, что ли?» – Прости, – крестник со вздохом надел на Бродягу намордник, купленный недавно, но так ни разу и не опробованный. – Не сердись на моего друга, обычно он немного храбрее. – Привяжи! – потребовал «храбрый» друг тем же противным капризным голосом. – Обычно, Поттер, в двух шагах от меня не сидит злобная магическая тварь и не пялится так, будто сожрать хочет! Гарри молча покачал головой, пристегнул к ошейнику поводок и привял Бродягу к резному столбику своей кровати. – Доволен? Паршивец Драко – «И это мой двоюродный племянник, помогай Годрик!» – оценил дубовый столбик, крепкий кожаный поводок, завязанный на два узла, железный карабин на ошейнике и хищно прищурился. – Сейчас понравится, – пообещал он и с необыкновенной быстротой выхватил палочку. – Ступефай! Обалдевший Сириус, не чувствуя лап, рухнул на пол. – За что?! – заорал возмущённый крестник. – Ты обалдел?! Отменяй! – Обалдел, – согласно кивнул белобрысый говнюк и ухватил Гарри за руку. – Не отменю. Если замечу, что эта зверюга пытается сбросить заклинание, активирую порт-ключ и уволоку тебя отсюда. – Да что с тобой?! – Уж очень я начитанный, – хмыкнул Малфой. – Поттер, не дерись! Я ведь тебе нравлюсь! – Уже нет! – пропыхтел крестник, пытаясь выкрутиться из чужой хватки. – Пусти! – Сначала выслушай! Потом делай что хочешь. Идёт? Только выслушай! Сириус лежал, не имея возможности даже моргнуть, и с ужасом понимал, что недооценил начитанного засранца. Кажется, тот раскусил фокус с Бродягой! Но как? Как?!