В борьбе обретёшь ты... (часть 3)

Сборы прошли мимо Рональда – что там собирать-то? Все его нехитрые пожитки поместились в школьном чемодане, и места осталось порядочно: в жаркой стране зимние шмотки ни к чему. Египет – это вам не какая-нибудь Шотландия, где без шарфа только в душ и можно пойти. Но может быть, Рон просто не умел собираться в дальние путешествия? Судя по суете, устроенной мамой, Джинни и Перси, так оно и было. Втроём они носились по всему дому, с головой зарывались в шкафы и комоды, хором и вразнобой уговаривали друг друга «не брать лишнего» и всё равно умудрились завалить вещами диван в гостиной. – Зачем так много? – на свою голову Рон сунулся посмотреть на «правильные сборы». Точнее, он хотел намекнуть, что время обеда давно уж минуло, а в кухне едой даже не пахнет. – Где?! – изумилась Джинни. – Да тут и половины нет! Ма, мою куклу нужно положить в отдельную коробку! Она помнётся в чемодане! Или нет, я укутаю её в твою шаль и возьму на руки! – Кукла! – Перси недовольно скривился. – Оставь ты дома эту нелепую игрушку! Взрослая девушка, а нянчишься с… Джинни молча бросилась на братца, а тот охнул от неожиданности и неловко рухнул в кресло, закрываясь от злых, совершенно не девичьих тычков острыми кулачками. – Так его, – хмыкнул Рон, ещё в Хоге лично убедившийся, что насмешки над драгоценным подарком Поттера в конце концов закончатся убийством очередного святотатца. – Сковородку притащить? – Дети! – вскрикнула мама немного испуганно и оттащила Джинни от Персиваля. – Да что с вами такое?! – Прости, мама, – сухо сказал Перси и недовольно посмотрел на Рона. – А на твоём месте я хорошенько позаботился бы о Коросте. Клетка в порядке? Рональд застыл с открытым ртом. Короста? Старая крыса – или крысюк, неважно! – дома совершенно не доставляла хлопот. Большую часть суток она дрыхла в шкафу или дремала на подоконнике, а воровать здесь было попросту нечего: покупные сладости были чересчур дороги, а домашние – под строгим приглядом мамы. До печенья даже близнецы ни разу не сумели добраться, что уж говорить о бестолковой крысе. Но тащить Коросту в Египет? Будто там заняться больше нечем, кроме как нянчиться с престарелым грызуном! Мама погрозила Джинни пальцем и перевела строгий взгляд на Рональда: – Ронни, ты ведь уже подумал, как повезёшь своего фамильяра? – Зачем его куда-то везти? – пробурчал он недовольно. – Ма, давай его тётушке Мюриэль на время оставим? Он старенький, ему будет худо! – Худо будет тебе, Рональд Билиус Уизли, и прямо сейчас! – мать подбоченилась, и Рон непроизвольно попятился. – А ну-ка, показывай, что ты там собрал! Так в чемодан к Рональду насильно были впихнуты пара полотенец, зубной порошок, кусок мыла, старая парадная мантия Перси – «Вполне ещё приличная, не ной!» – и запас корма для крысы в толстом бумажном пакете с этикеткой «Волшебного зверинца». Этикетка (помимо грабительской цены в два сикля за шесть фунтов мешанины круп и семечек) сулила «вашему любимому питомцу» здоровье, долголетие и жизнерадостность. Насколько Рон помнил, Короста жрала эту дракклову смесь лишь под прицелом маминой палочки. Оно и понятно: что может быть лучше нормальной человеческой еды? В животе от этих мыслей громко забурчало, да толку-то? Мать уже умчалась проверять чемоданы близнецов, наверняка полным-полнёхоньких всякой ядовитой и взрывоопасной дряни. Дело грозилось затянуться надолго, как бы не остаться и без ужина тоже. – Похоже, я сам твой корм схарчу, – буркнул Рон откровенно недоумевающей крысе, растерянно оглядывавшей бедлам в комнатёнке хозяина и раскрытый чемодан посреди кровати. – Интересно, кулеш из этой дряни получится? Где-то у отца в гараже был старый котелок. Он тяжело вздохнул и принялся чистить клетку. Ужин всё-таки состоялся, хоть и приготовленный на скорую руку. Папа увлечённо рассказывал о достопримечательностях, Перси с умным видом ему поддакивал, мама уговаривала Джинни «попробовать кашку», а близнецы сидели молча и мрачно пырились в тарелки – видно, получили от матери крепкую трёпку. Спать легли раньше обычного, и Рон долго не мог заснуть – никак не мог представить: что там будет, в этом Египте? * * * Гарри снова напряжённо уставился в окно, а порядком уже напуганный Дурсль мысленно честил себя идиотом. Ребёнка давным-давно стоило разговорить! Нельзя было надеяться, что его жизнь в магическом мире устроится сама по себе! И вот результат – Гарри решил открыться ему, лишь когда сообразил, что не сможет в одиночку защитить семью. – Мне всё-таки хотелось бы узнать, – осторожно проговорил Вернон, – что такое некромантия? Насколько я могу судить, это раздел магии, связанный со… Со смертью? – Как я понял, дело не в смерти, – помолчав, ответил Гарри, – а в источнике магии. Помнишь, я рассказывал тебе теорию соприкосновения миров? Ту, что про вселенскую катастрофу. Помнишь? Вернон кивнул: рассказ сына о столкнувшихся мирах произвёл на него сильное впечатление. Как бы ни фантастична была эта теория, она многое объясняла. Особенно призрачный паб, нахально расталкивающий в стороны две вполне материальных высотки из стекла и бетона. – Тот самый «третий» мир. Чужой. Он во всём виноват. Моя магия – прямиком оттуда. Не будь её, я был бы самым обычным полукровкой, позором рода Поттеров. – Это лишь догадки, – нарочито легкомысленно пожал плечами Вернон, – не проверенные на практике. – Да, – не стал спорить Гарри. – Но факт остаётся фактом: моя магия чужда человеческим мирам. Она делает меня инопланетянином, понимаешь? Если верить фантастическим фильмам, люди боятся пришельцев и стараются прикончить тех быстро и наверняка. Некросов тоже боялись, ненавидели и убивали, не считаясь с потерями. Всегда. Исключений не было. – Пришельцы! – фыркнул Дурсль в усы. – Ребёнок, что за страсть к нездоровым сенсациям? Скорее всего, ты просто неопытный тёмный маг! – И я так думал! Я ведь не в магической семье вырос, откуда мне знать, какое колдовство правильное? Ну ладно, думал я, научусь, не проблема, я ведь не дурень и не слабак! И тут меня буквально носом ткнули! Ты, говорят, некромант! Стыдно сказать, но я в обморок упал от такой новости. – Обморок? – встревожился Вернон. – Ты не болен? У подростков бывают проблемы с сосудами, но раньше ты никогда… – Я много чего «раньше никогда», – угрюмо перебил его сын. – Не спорил со старшими, не ругался плохими словами, не общался с бандитами и не… – Гарри внезапно осёкся, а потом выдал кривую, взрослую усмешку, жутко смотревшуюся на его милом, немного девичьем лице. – Па, ты мне веришь? – Разумеется, я тебе верю, – пробормотал Дурсль и потёр левое плечо: глупое сердце немедленно отреагировало на «общался с бандитами», – но это не значит, что ты не заблуждаешься. За окном вдруг раздался странный, ни на что не похожий шум. Пока Вернон растерянно вертел головой, Гарри успел сбросить плед, вскочить, легко перемахнуть через низенький столик и напряжённо застыть у подоконника, заслоняя его, Вернона, от неведомой беды. – Сын! – сердито рявкнул Дурсль и тоже поднялся из кресла. – Объясни наконец, что происхо… На улице вновь зашумело, и в свете фонарей возник силуэт крылатого чудовища. Вернон снова вспомнил о запертом в сейфе ружье и подавил нервный смешок: «Пули-то не серебряные!» Меж тем чудище с довольным уханьем плюхнулось на подоконник и шумно завозилось, распадаясь – о господи! – на три части. – Твою же… – прошипел Гарри, а Вернон мысленно закончил его фразу и не сумел сдержать облегчённого вздоха: «чудовище» оказалось тремя почтовыми совами. Две из них, белая и рыжеватая, пытались привести в чувство третью, серую, а серая, вероятно, решила преставиться. Во всяком случае, она лежала на спине, закрыв глаза и раскинув крылья, и слабо дёргала лапами; к левой был привязан небольшой свёрток. – Это точно совы? – на всякий случай поинтересовался Вернон. – Не заколдованные почтальоны, не угодившие магам? – Совы, – вздохнул Гарри и кончиками пальцев погладил умирающую по пёрышкам на грудке. – Это Стрелка, сова Уизли. Помнишь, я тебе рассказывал? Она совсем старушка, быстро устаёт. Буклю ты знаешь. Кстати, дорогуша, ничего не хочешь мне объяснить? – строго спросил он у белой совы, и та, кажется, немного смутилась. – Что за заговор против хозяина? Букля сконфуженно клекотнула и вытянула вперёд когтистую лапу, нагруженную свёртком побольше. Гарри покачал головой и освободил её от груза. – А ты кто? – обратился он к рыжеватой сове. – Тебя я не помню, хоть ты и очень симпатичная. Незнакомая сова кокетливо приосанилась и весело ухнула. – Отлично, будешь Красавицей, – усмехнулся сын и сдёрнул с её лапы коробочку, которая тут же с негромким хлопком увеличилась и превратилась во внушительный посылочный ящик. Затем он повёл рукой в сторону подноса с остатками полуночного чаепития. – Располагайтесь, дамы. Если тостов не хватит, я принесу ещё. «Дамы» оживились; даже серая раздумала помирать, заинтересованно приоткрыла один глаз и затрясла лапой, силясь избавится от ноши. – Спокойнее, милая, – мягко сказал Гарри и отвязал свёрток. Затем он взял сову на руки, осторожно переложил её на столик и поставил рядом свою чашку с остатками чая. – Остыл. Пей, не бойся. Старушка Стрелка завозилась, царапая когтями столешницу, кое-как приняла вертикальное положение и с жадностью набросилась на питьё. Расправившись с чаем, она ухватила кусочек сахара и довольно прищурилась. – Да, сахар – это вещь, – засмеялся Гарри. – Чтобы я ещё когда-нибудь куда-нибудь сунулся без трёх фунтов рафинада! Ну что, – обратился он к Вернону, – распакуем подарки? Дурсль утёр со лба неизвестно когда выступивший пот и повалился в кресло. – Ничего не взорвётся? – Кто знает? – пожал плечами Гарри. – Может, лучше на улице? Букля укоризненно нахохлилась, и сын примирительно вскинул руки: – Не сердись. Но здесь мой папа, а потому стоит быть осторожнее. Ладно, приступим. Он начал с самого маленького свёртка: открытка, конверт и нечто, напоминавшее стеклянный волчок. Волчок, кстати, сам по себе вдруг встал на остриё, быстро закружился и зажужжал негромко, но противно. Вернон хотел было потрогать странную игрушку, но остерёгся. – Эти штуки меня преследуют, – мрачно заявил Гарри и прихлопнул волчок ладонью. – Что это? – Вредноскоп. По идее, предупреждает хозяина об опасности. – Здесь опасно?! – Ну-у… Видишь ли, иногда вредноскопы реагируют на меня. Мол, я и есть самая большая опасность. Редко, правда. – Есть какая-то закономерность? – Нет. Да я её и не искал толком. Мало мне причин свихнуться? Так, письмо, – Гарри вытряхнул из конверта кусок желтоватой бумаги, исписанный с двух сторон крупными, немного неряшливыми буквами, и газетную вырезку с фотографией. – Что там? «Привет, Гарри, с днём рождения! Извини, что так вышло с телефонным звонком». Извини, ага. Точно, если останусь жив, сто процентов стану очередным тёмным лордом. И всех прощу. – Гарри, что за глупости? Подробней о звонке, если можно. Сын пробежал глазами послание и озадаченно пожал плечами. – Салазар его разберёт, этого Рона. Говорит, что раньше никогда не имел дела с телефонами. Сообщает, что его отец выиграл в лотерею семьсот галлеонов и они на радостях поехали в Египет. Звонок был из министерства, как раз перед отбытием. – Отбытие из министерства? – Пап, маги путешествуют иначе, – улыбнулся Гарри. – Аэропорты, таможня и стойки регистрации – исключительно магловская беда. Вернон завистливо хмыкнул. Телепортация – единственное, что безусловно восхищало его в магическом мире. – Странное дело. Мы сильно поссорились, а теперь он мне пишет как ни в чём не бывало. – Добрый и отходчивый парень? Гарри помрачнел: – Не уверен. Так, что дальше? Старший брат Билл – самый лучший и крутой, экскурсия по пирамидам, загадочные лабиринты, страшные заклятия египетских жрецов, скелеты… Вот на скелетов я бы поглядел! – Зачем? – насторожился Вернон, припомнив магловское значение слова «некромант». – Па, за две-три тысячи лет они должны были истлеть в труху, а не скакать по лабиринтам, развлекая туристов. Интересно же! – Насколько я помню лекции по истории Древнего Египта, там существовал культ загробной жизни. – Да? Наверное, там некросов никто не обижал, – вздохнул Гарри. – Хорошая была страна. Что ещё? Ага, Перси стал лучшим учеником и префектом школы. Они вернутся за неделю до учёбы, и Рональд предлагает вместе сделать покупки к школе. Больше в письме ничего нет: Ронни не мастак сочинять эссе. Гарри развернул вырезку, фыркнул и передал Вернону: – Знакомься, знаменитое семейство Уизли. Мистер Уизли, миссис Уизли, мисс Джиневра, Рон со своей крысой, близнецы Фред и Джордж, лучший ученик Персиваль. Этих двух я раньше не видел. Наверное, вот этот – драконолог Чарльз, а вот этот – крутой старший брат Уильям. Чёрт, а похож! Ужасно похож! – Кто? На кого? – не понял Вернон, во все глаза разглядывая магическую фотографию. С виду мистер и миссис Уизли на злобных похитителей не тянули. Обычные обыватели, каких легко представить живущими по соседству: миленькая толстушка под руку с мужем, долговязым и лысоватым. Они стояли в окружении семерых довольно симпатичных детей и выглядели самыми счастливыми родителями на свете. – Билл, – Гарри указал на длинноволосого парня с обаятельной улыбкой. – Он похож на меня, заметил? Вернон присмотрелся. Действительно, некоторая схожесть черт имелась: скулы, губы, глаза… – По фотографии трудно судить, но близнецами вы не смотритесь. Однако на остальных своих братьев он похож ещё меньше, – сказал он. – Приёмный ребёнок? – Родной, старший, любимый, – с непонятной усмешкой ответил Гарри. – Мы с ним дальние родственники. Наши бабки были кузинами, и мы оба унаследовали внешность Блэков. «Сотрудник министерства магии выиграл главный приз», – Вернон прочёл заметку под фотографией и вопросительно посмотрел на Гарри: – Ликвидатор проклятий? – Очень уважаемая и востребованная профессия. На самом деле Уизли образцовая семья – дружные и весёлые. Артур и Молли любят всех своих детей, гордятся их успехами и не мешают добиваться своего. Миссис Уизли может отходить полотенцем Фреда и Джорджа за шалости за обедом, но не запрещает им эксперименты с чарами и зельями. Рональд иногда жаловался, что родители не обращают на него внимания, но так он ничем и не увлекается, кроме квиддича. Квиддич же им просто не по карману: профессиональные мётлы стоят ужас как дорого. Зато Рон оклеил все стены в своей комнате плакатами любимой команды, и никто ему слова не сказал. Будь я настоящим сиротой, я бы всё отдал, чтобы хоть изредка бывать у них в гостях. Они нормальные, хорошие, – Гарри понурился и закончил еле слышно: – Это я недобрый и недоверчивый. – Зачем ты на себя наговариваешь? – опешил Вернон. – Да, недобрый, – заморгал повлажневшими глазами сын. – Вот Рон одумался, прислал подарок, хочет помириться. Даже ты говоришь, что он отходчивый. А я? Я сижу и прикидываю, в чём его выгода. Кошмар какой-то! – Разумная предосторожность для человека с твоими секретами, – твёрдо возразил Дурсль. – Распаковывай остальные подарки. Увесистый пакет в пёстрой обёртке, принесённый белой совой, тоже был снабжён письмом. Писала Гарри его подруга Гермиона, до Хогвартса жившая в обычном мире. Письмо сын зачитал вслух целиком, и Вернон даже умилился тому, насколько нормальным оно было: отдых с родителями во Франции, домашняя работа по истории и поиск подарка по каталогу. Никаких скелетов, гоблинов и ликвидаторов проклятий – чудо, а не девочка. А вот подарок она прислала очень и очень странный. – Набор по уходу за метлой, – пояснил Гарри, выкладывая из чёрного кожаного футляра большую банку какой-то мази, серебряные ножницы необычной формы, маленький компас и книжку «Пособие по уходу за метлой». – Обожаю Гермиону. Знает ведь, что ближайшая ко мне метла принадлежит Малфою и эти штуки я непременно отдам ему. – Зачем так делать? – удивился Вернон. – Драко – высокий блондин, сильный маг, хорошо учится и умеет прикидываться милым, – фыркнул Гарри. – Он ей нравится, представляешь? – Представляю, – улыбнулся Вернон. – Симпатия взаимна? – Насколько я знаю, нет. Но у них пять курсов впереди, – сердито засопел Гарри и вновь сложил странные предметы в футляр. – Букля, кто тебя надоумил лететь во Францию? Сама потом растаскивай эту парочку по углам! Ясно тебе? Сова прикрыла глаза и сделала вид, что оглохла, а Гарри махнул рукой и поставил на столик посылочный ящик. Вернон насторожился: в ящике что-то зашуршало и щёлкнуло. Очень неприятно щёлкнуло. – Ах, ты из Хогвартса! – обрадованно сказал Гарри рыжей сове. – Вот же печать на крышке, как я не посмотрел. Ну-ка, что здесь? Ежегодное письмо, ура, подписано профессором Макгонагалл. Простите, профессор, но соскучиться по вас я не успел. А это чьё письмо? Хагрид! «Надеюсь, эта книга очень пригодится тебе в следующем году». Под обёрточной бумагой вновь зашуршало, Гарри внезапно побледнел, зло оскалился и резко сдёрнул обёртку. Под ней оказалась большая книга в роскошном зелёном переплёте, сделанном из необычной чешуйчатой кожи. Плохо было то, что книга ёрзала, пытаясь выбраться из ящика. Переплёт бешеной книги «украшали» жутковатые костяные шипы, ими она и щёлкала. Вернон с трудом удержался, чтобы не сорваться с кресла и не побежать за ружьём. – Что это? – спросил он, от души надеясь, что сын не расслышал панику в голосе. Вместо ответа ребёнок крепко ухватился обеими руками за чешуйчатый переплёт и прикрыл глаза. Затем он громко выдохнул и сконфуженно хихикнул: – Тьфу ты! Прости, папа, это просто игрушка. Шкура не настоящая. И шипы тоже. Шутники, блин! Дурсль почувствовал, что на лбу выступила испарина. – Растолкуй, в чём соль шутки, – слабым голосом попросил он. – Кстати, эта гадость ещё шевелится. – Это игрушка по мотивам недавних событий в Хоге. Что-то вроде заводной куклы, – сказал Гарри и погладил гадкую вещицу; та по-собачьи встряхнулась и завозилась в коробке, подставляясь под ладонь. – «Чудовищная книга о чудовищах». Спорим, в это издательство недавно устроился какой-нибудь ушлый маглокровка? Чистокровный до такого сроду не допёр бы. – Гарри! – жалобно вскрикнул Вернон, у которого уже ум за разум заходил. – Прости-прости! – виновато зачастил сын. – Книги о чудовищах – бестиарии. Там описываются повадки рукотворных монстров, ныне запрещённых к разведению. Бестиарии иногда кусаются, но только для того, чтобы маленькие дети внутрь не лезли. А эта миленькая жуть – просто учебник по колдозоологии. Видишь? – он легонько шлёпнул по обложке, и книга послушно открылась на странице с изображением какого-то несуразного создания, напоминавшего жирного членистого червя. – Флоббер-червь – основной ингредиент для простеньких бытовых зелий. Не чудовище. Мы их на уроках сотнями в котлы кидаем. Сушёных, в основном. Или вот – единорог. – Они существуют? – Сам не видел, но ребята говорили, что крупнейший в Британии табун живёт у нас под боком – в Запретном лесу. – Лошади в лесу? – Рогатые всеядные лошади. Предположительно, полуразумные. – А что за недавние события в Хогвартсе? – Я же обещал всё рассказать, расскажу и об этом, – помрачнел сын. – Но рекламный ход – бомба. Туша убитого василиска наверняка красуется на всех газетных разворотах. Эту книжку в «василисковой» чешуе должны смести с прилавков. – Я бы не смёл, – признался Вернон и с содроганием поглядел на посылочный ящик. – Страшнее Злыдня. – Злыдень симпатичный, – укоризненно возразил Гарри, бережно взял «миленькую жуть» и опустил на пол. Та быстро, по-крабьи, шмыгнула под диван и угрожающе оттуда защёлкала. – Интересная штука, надо бы попробовать доработать. – До школы запри её куда-нибудь, – вздохнул Вернон. – Твоя мать в обморок упадёт, завидев эдакую игрушку! – Точно. Зато Даддерсу понравится! – Не сомневаюсь, – проворчал Дурсль. – Движущаяся мишень, что может быть интереснее? * * * Поднялись спозаранку, чтобы успеть попасть в министерство к началу рабочего дня. Департамент магического транспорта располагался на шестом уровне здания и оказался занятным местечком, уж куда интереснее крохотного папиного кабинета со шкафами, сплошь заставленными всякой магловской мурой. В просторном холле департамента на стенах помигивали цветными огоньками огромные карты: слева – карта мира, а справа – карта всей Британии. Близнецы тут же ринулись к правой стене. – Ух ты! – завопили они восхищённо. – Это же камины! Все-все камины, какие есть! О, вот этот, похоже, наш. Улёт! А почему они разноцветные? – Сами подумайте, балбесы! – фыркнул какой-то молодой маг. Рожа у него была на редкость нахальная; у Рона даже кулаки зачесались. Маг сидел за единственным в холле столом, скрестив руки на груди и небрежно забросив ноги в магловских кроссовках на соседний стул. Новенькая мантия, очень похожая на пижонские шмотки Поттера, вызывающе сияла золотым шитьём. – Добрый день, юноша! – стальным голосом отчеканила мама. – Куда нам проследовать для активации международного порт-ключа? – Дэн Карсон, дежурный по Департаменту, мэм, – «юноша» лениво поднял задницу со стула и только тогда заметил папу. – Утро, сэр. Здесь есть комната ожидания. Я проведу. – И чего же нам ожидать? – Позову мистера Бэзила. Портальными перемещениями заведует он. Идёмте. В комнате ожидания тоже было круто: большой светлый ковёр, мягкие кожаные кресла и огромное фальшивое окно с видом на густо-синее море, белый блестящий песок и мохнатые пальмы с жёсткими, будто лакированными листьями. Рон слегка оробел. Их старенькие мантии, потёртые чемоданы и клетка с пожилой угрюмой крысой странно смотрелись на фоне этой роскоши. Близнецов же такая ерунда не смущала. Они подскочили к окну и застонали в полном восхищении: – О-о-го! Вот бы искупаться в таком! – Искупаетесь, – папа засмеялся и положил руки на плечи сыновьям. – Мы едем надолго, а в Египте есть прекрасные пляжи. Мама с чопорным видом уселась в одно из кресел и погладила притихшую Джинни по голове. Та судорожно прижимала к себе запеленатую в шаль куклу и радоваться «прекрасным пляжам» не торопилась. Отчаянно важничавший с самого утра Перси тоже сдулся и выглядел неуверенно. Ещё он успел на что-то рассердиться: напряжённо приподымал плечи и сжимал губы в ниточку. «Дуйся-дуйся, – злорадно подумал Рон, – да только Форджи чхать на тебя хотели!» Он всегда немного завидовал непосредственным близнецам, прекрасно чувствовавшим себя в любой обстановке. Им всё одно: хоть папин гараж, хоть полная сессия Визенгамота, лишь бы было куда встрять и на что поглядеть. Он тоже подошёл к окну и слегка покраснел, когда папа потрепал его по голове: – Как ты быстро растёшь! Скоро меня догонишь! Долговязые близнецы обернулись, смерили Рона снисходительными взглядами и одинаково выпятили нижние губы: – Крошка Ронни! Сюси-пуси! Рональд насупился и поклялся сам себе, что со следующего года они с Невиллом займутся настоящими тренировками и будут больше налегать на мясо, чем на печево. Поэтому Рон не только вырастет, но и приличную массу наберёт, чтобы всякие одинаковые доходяги из опасения держали языки на привязи. – Добро пожаловать, дорогие путешественники! – в комнату резво вкатился лысенький толстячок, намного более приятный с виду, чем дежурный хлыщ, и заулыбался с искренним радушием. – О, Мерлин, Арчи! Рад видеть, дружище! Папа шагнул навстречу толстячку, но тот уже крутанулся и подскочил к маминому креслу. – Мадам, я очарован! – он громко чмокнул маме руку, хихикнул, поклонился и чмокнул вторую руку. – Огаст Бэзил, к вашим услугам, мадам! О, какие милые детки! – Благодарю вас, мистер Бэзил, – мама сразу растеряла напускную чопорность и залилась румянцем. – Рада познакомиться! Толстячок снова захихикал и поклонился Джинни: – Как вас зовут, маленькая мисс? – Дж… – Джинни покрепче прижала куклу к себе и решительно выдохнула: – Джиневра, мистер Бэзил! – О, она очаровательна! Вырастет красавицей! Уж я-то знаю толк в красоте, всё-таки я счастливый муж и отец трёх дочерей! Молодые люди! – толстячок уже тряс руку малость ошалевшему от такого напора Перси. – Вы Персиваль, я прав? Ваш батюшка очень гордится вами, и теперь я понимаю, отчего. Вы Фред и Джордж, верно? О, Арчи, ты невероятный везунчик! Близнецы, помилуй Мерлин! Какое счастье! А вы, юноша, зовётесь Рональдом и приходитесь другом самому Гарри Поттеру! Рад видеть воочию! – Бэзил тоже наградил Рона излишне энергичным рукопожатием и продолжил с воодушевлением: – Мои девочки собирают вырезки из газет! Ваше совместное интервью на первом курсе – самое любимое! Вы все такие лапочки! «Лапочка» Рональд мигом припомнил нехороший прищур и змеиное шипение «лапочки» Поттера: «Ты кретин, и сведёшь в могилу их обоих! Сдохни один, хорошо?» Он побагровел, уткнул глаза в пол и едва не помер со стыда, услышав восторженный вопль мистера Бэзила: – Святая Хельга, какой скромняжечка! О, почему мои девочки этого не видят?! Мадам Уизли, вы счастливейшая из женщин! – За исключением вашей супруги, мистер Бэзил, – мама порозовела ещё сильнее и засмеялась. – Для вас просто, Огаст, моя королева, – толстяк вновь поклонился и запечатлел у мамы на руке очередной поцелуй. – Прошу прощения, но зал отбытия пока занят, – он сделал страшные глаза и добавил шёпотом: – Официальная миссия, страшный кавардак! – Да уж, – огорчённо сказал папа. – Быстро такие дела не делаются. – Не волнуйся, Артур, – нормальным голосом сказал мистер Бэзил. – График почти не сбился. Даже ваш репортёр уже прибыл и вовсю портит пищеварение дежурному Карсону. – Наш репортёр? – хлопнул глазами папа. – «Пророк» заинтересовался вашими каникулами, они хотят рассказать, на что вы потратили выигрыш, – мистер Бэзил плюхнулся в кресло и подмигнул забеспокоившейся маме. – Послали некоего… эм… Не знаю его, какой-то маглорождённый. Не думаю, что он будет чересчур вам докучать. Хамоватый тип, но до Скитер ему далеко. – А если будет? – испуганно пискнула Джинни. – Вы под защитой отца и четверых братьев, маленькая мисс Джиневра, – засмеялся Бэзил. – Чего вам бояться? – Шестерых, – мигом оттаяла Джинни и тоже улыбнулась. – Мы едем в гости к Биллу, и Чарли писал, что прибудет к нам вскорости. – В сотый раз повторю, Арчи, ты – редкий везунчик! Не знаю, чем ты так угодил Мерлину, но результат – вот он! – Спасибо, дружище, – папа усмехнулся и тоже присел в соседнее кресло. – Дети никогда здесь раньше не были. Им понравилось. – На наше счастье, у нынешнего министра достало ума на нас не экономить, – покивал Бэзил. – Слава Мерлину, прошли времена, когда бюджет со свистом уходил в дыру под названием «Отдел тайн», а у нас на весь департамент была одна парадная мантия для зарубежных визитов. – Но Отдел тайн – это тоже очень важно, – нахмурился Перси и тут же смутился: – Простите! – Куда как важно заниматься тем, о чём никто не знает, – фыркнул Бэзил. – А потом выясняется – от гражданина другой страны, заметьте! – что верховодят там Пожиратели! Милый юноша, в управлении государством нет мелочей, а пути сообщения вкупе с фискальными учреждениями и силами правопорядка – это и есть государство, – он важно поднял указательный палец. – Не скрою, не всё хорошо и сейчас. Но дела потихоньку налаживаются, и талантливая молодёжь, – он заговорщицки подмигнул Перси, – нам нужна! Не всё ж надрываться трухлявым пенькам, навроде нас с Диггори и Эджком. В старости хочется покоя! – Огаст, – заулыбалась мама, – у вас ведь даже внуков покуда нет. Какая старость? Мы все ещё молоды и полны сил! Они с папой взялись за руки и лукаво переглянулись, а толстячок Бэзил захихикал и зааплодировал. Посреди веселья в комнату ожидания вплыл задавака Карсон и спесивым тоном уведомил, что «вот-вот появится окно». – Благодарю вас, Дэн, можете быть свободным, – прохладно отозвался мистер Бэзил, но тут же повеселел и вскочил на ноги. – Последние мысли о родине! Все ли цветочки политы, все ли тётушки умирают от зависти, все ли друзья ждут сувениров? Рональд? Что вы привезёте Гарри из путешествия? – Эм… – Рон с отчаянием понял, что он, долбак, не то что про Поттера забыл напрочь, но и лучшим своим друзьям не написал. До того внезапными были известия о Египте, что у него из головы всё повыскакивало! – Да я даже не знаю, что там… И потом, он у маглов сейчас! – Рекомендую изделия местных ремесленников. Они великолепны, – мистер Бэзил любезно не заметил неловкости. – Древние магические традиции – нам есть чему поучиться. Насчёт Гарри же всё просто, – он расплылся в улыбке и ткнул пальцем в странной формы чёрную фигню на столике. – Здесь есть магловский телефон! Звоните, юноша, не стесняйтесь! – А… Номер… – Рон почувствовал, как багровеет от макушки до самых пяток. – Он… Дома оставил, простите. На самом деле загадочный «номер» Гарри вручал Гермионе, но что с ним делать, Рональд не знал. И у Грейнджер не расспросил, идиот! – Не беда! – толстячок выхватил из-за обшлага мантии пухлый блокнотик. – Мистер Поттер под охраной аврората, и номера важных персон в магловском мире…. Оп-па! – блокнот завис в воздухе и сам собой раскрылся на нужной странице; Бэзил приложил к уху непонятную штуку с витым спиралью хвостом и решительно воткнул палец в круг с дырками на корпусе. Круг был похож на часы, но циферок было десять, циферблат потерял стрелки, а взамен научился жужжать и вращаться. – Гудки! – торжественно объявил толстяк и сунул штуку с хвостом Рону. – Говорить сюда, слушать отсюда. Говорите «алло»! Рон понял, что это такое заклинание для связи, но маглы вроде колдовства не разумели? Тем не менее, советами бывалого мага пренебрегать не стоило, и он изо всей мочи завопил в «сюда»: – Алло! Меня слышно? Ответил какой-то сердитый мужик, и Рон на секунду опешил. «Не докричался», – решил он, вспомнив конфузы с каминами, когда сыпали пороху меньше, чем следовало, и набрал в грудь воздуха: – Алло! Это Рон! Рональд Уизли! Мне нужен Гарри Поттер! Я его друг! Заклинание не сработало. Сердитый мужик заявил, что Гарри там нет, и велел больше не звонить. «Всё-таки маглы ужасно злые, хоть и культурные», – Рон утёр пот со лба и растерянно уставился на исходящую короткими гудками штуку: будто крохотный Хогвартс-экспресс куда-то торопился. – «Теперь понятно, почему все, кто рос у маглов, имеют такие поганые языки: поди-ка там выживи!» – Не получилось, – с кривой улыбкой сказал он и осторожно вручил штуку мистеру Бэзилу. – Странно, – нахмурился тот и поспешил успокоить встревожившихся родителей. – Так бывает иногда, но я сегодня же извещу ребят из аврората. Пусть посмотрят на всякий случай. Нам пора! Молодые люди, берите вещи! В руки, дети, в руки, иначе чемоданы останутся дома! Ох, какой забавный зверёк! Короста мрачно зыркнула на Бэзила, укоризненно – на Рона, свернулась посередине клетки и сделала вид, что издохла во сне задолго до отбытия из дома. Волоча чемоданы, они добрели до зала отбытия, огромного и совершено пустого, если не считать множества очерченных прямо на полу кругов; встали в центре одного из них и крепко схватились за чемоданы и друг за друга. – Счастливого пути! – пожелал мистер Бэзил. – Арчи, свяжись потом со мной по камину. – Спасибо, непременно, – кивнул отец и накрыл свободной рукой металлическую пластину с гербом министерства и длинным номером. Рона внезапно скрутило, завязало узлом, встряхнуло и прихлопнуло чем-то мягким и душным. Желудок подскочил к горлу и обнял застрявшее там же сердце. «Сейчас помру!» – отчётливо понял Рон, но его сразу же отпустило. Он глубоко вдохнул, пытаясь подавить тошноту, и закашлялся: воздух оказался раскалённым и обжёг непривычные лёгкие. – Ой, как жарко! – рядом кашлянула Джинни. – Мам, тут всегда так? – Бывает ещё хуже! С прибытием! – раздался весёлый полузабытый голос. Рон распахнул глаза и открыл рот: они стояли прямо на песке, а с синего неба, несмотря на утро, безжалостно палило крохотное белое солнце. Поодаль высились дома какого-то большого города, а совсем рядом улыбался Билл. Рональд тихо охнул, потому что брат был ещё красивее, чем он помнил: грива вишнёво-рыжих волос, увязанных в низкий хвост, смеющиеся голубые глаза и офигенные мышцы! Одет он был непривычно: в магловские пятнисто-зелёные штаны с кучей карманов и белую магловскую футболку, облепившую загорелый торс. И новая серебряная серьга в виде клыка! Круто! Понятно, отчего у братца сроду не было проблем ни с девчонками, ни с парнями! – Сынок! – мама с папой обняли его, и Рон понял, что Билл перерос папу и здорово окреп за последний год, пока они не виделись. Потом Билли пожал руку Перси, похлопал близнецов по плечам, подхватил Джинни на руки и подбросил вверх как маленькую. Рон вздохнул и робко сунулся к брату с объятиями. Тот опустил хохотавшую Джинни на землю, коротко приобнял Рона и тоже хлопнул по плечу: – Погляди, как вымахал! Боёвка, а? Молодец! Рон покраснел от удовольствия и восхищённо уставился на брата. За Билла он был готов умереть прямо здесь и сейчас. Вот просто так, за один только одобрительный взгляд. * * * Сын говорил остаток ночи; начало светать, когда он наконец умолк и невидящим взглядом уставился в стену, увешанную снимками Дадли. Вернон со стыдом подумал, что не стоило слушать лорда Нотта и избавляться от фотографий Гарри. Сегодня же нужно всё вернуть на место: пусть ребёнок будет твёрдо уверен, что дома его любят и ждут несмотря ни на что. Рассказ Гарри с трудом укладывался в голове. Вернон едва удерживался, чтобы не написать Дамблдору гневное послание, благо прямо сейчас в гостиной дремали целых три совы. Чтобы как-то избавиться от бессильной злобы, он стукнул кулаком по столу; Гарри вздрогнул и, опустив глаза, поспешно закутался в плед. – Я не хотел врать, – еле слышно сказал сын. – Но у меня не было другого выхода. Сейчас ты всё знаешь. Из-за меня вы все в страшной опасности, и виной этому один лишь я. Дурсль неторопливо выбрался из кресла и грузно опустился на диван рядом с сыном; где-то под ногами зловеще скрежетала шипами «миленькая жуть». – Глупости, – твёрдо сказал он и крепко обнял Гарри. – Глупости говоришь. Виной всему неумные злобные люди. Ты же ни в чём не виноват. Положение серьёзное, отрицать не стану, но за кучей неприятностей ты упустил главное – ты не один. У тебя есть мы с мамой, Дадли и Мардж. – И Злыдень, – всхлипнул Гарри, утыкаясь ему в подмышку. – Куда без него, – кивнул Вернон и перетащил ребёнка к себе на колени. – Маглы совсем не беспомощны, и доказательство тому – этот ваш Статут. У тебя есть верные друзья и среди магов, помни это. Ни твой друг Драко, ни его отец, ни мистер Сметвик, ни даже несовершеннолетний маньяк Пьюси не выдали твою тайну и готовы защищать тебя. Это, сын, дорогого стоит. Всё будет хорошо, ничего не бойся. – Что ты теперь будешь делать? – Продавать дрели, – пожал плечами Дурсль и засмеялся, удерживая в объятиях беспокойно заёрзавшего Гарри. – Тихо, не злись. Разумеется, я отдам несколько распоряжений в банки. Переговорю с Крофтоном. Мол, есть подозрения, что объявятся бывшие дружки твоих родителей. Поплачусь дамам из попечительского совета. Уверен, наши местные ведьмы легко вычислят пришлых и немедленно напустят на них полицию. Мы будем осмотрительны, обещаю. Теперь ты спокоен? – Да, – сказал Гарри и немедленно заплакал. Вернон баюкал его на коленях, как давным-давно в детстве, и думал, что нужно выбросить проклятое ружьё немедленно, иначе Даддерс точно догадается сделать обрез! * * * Кусты проклятой бирючины разрослись и переплелись ветвями так, что протиснуться меж ними было едва ли не трудней, чем через прутья тюремной решётки. Где-то неподалеку в одном из гнусно-одинаковых домишек хлопнуло, закрываясь, окно, и он торопливо метнулся в тень под ближайшим кустом. В неправдоподобно чистеньком магловском городишке, где даже от мусорных баков несло очищающими составами, псина без ошейника привлекала внимания больше, чем тролль посреди Косого переулка. Он и суток не пробыл в гостях у маглов, а уже замаялся шарахаться от пронзительно визжавших баб и удирать от мужиков в форменных куртках с ловчими удавками. Сейчас, перед самым рассветом, город был тих и пуст, но терять бдительность не стоило. Кто знает, может, здешний народ через одного мается бессонницей. Нужный дом нашёлся почти сразу, почти неотличимый от соседних. Глаза схожестью обмануть было можно, а вот нюх – нет. Мальчишка был здесь, а его запах – чистый, пронзительный, холодный – ничуть не изменился за все эти годы. По-правильному стоило бы перекинуться в человека и воспользоваться Дезиллюминационными чарами, но от усталости и с голодухи он легко мог окочуриться прямо на улице. Помирать дурацкой смертью не хотелось. «Лучше живой пёс, чем мёртвый лев!» – рыкнул-засмеялся он, вспомнив покойную святошу Маккиннон и её вечные попрёки в безрассудстве, и наконец углядел узкий лаз между ветвями. Обдирая бока, он прополз на ту сторону и вскинул морду, принюхиваясь. Знать бы, где мальчишка спит. Хорошо, что на окнах нет решёток, даже на первом этаже. «А хоть бы и на втором, – повеселел он, внимательно рассмотрев хлипкую дверь. – Замок, наверняка, тоже игрушечный!» На ноги вставать он не рискнул: раздражающе-яркий свет уличных фонарей освещал лужайку перед домом не хуже десятка лун. Зато и тени под кустами были глубокими, прячься не хочу. На первом этаже теплилось одно-единственное окошко, обращённое во двор, и он напрягся, соображая, кто бы это мог не спать. Опекуны мальчишки, ночь напролёт молившиеся избавить их от исчадия? Сам мальчишка, решивший в ночь перед малым совершеннолетием опробовать какое-никакое жертвоприношение? Он подполз под стену, коротко выдохнул, унимая внезапный страх, и встал на задние лапы. Мальчишку он узнал сразу по буйно вьющимся чёрным кудрям. У него самого были такие, только спутавшиеся в грязные колтуны и побитые сединой. Собственного крестничка он легко узнал бы и в лицо, но лицо тот уткнул в необъятное плечо какого-то жирного усатого магла и самозабвенно рыдал. «Ну отлично, – растерянно подумал он, опускаясь на землю. – И чего ревёт, спрашивается? Что могло стрястись перед самым днём рождения? По роже схлопотал на улице? Девчонка бросила? Метлу не купили? Ну, метлу точно не купили – это же маглы». Он снова заглянул в окно: рыдания вроде утихли, а толстый магл гладил рёву по спине и тихо рокотал что-то утешительное. Пёс шевельнул ушами, прислушиваясь. Тщетно, магл говорил слишком тихо, басовитый рокот сливался в неразборчивое «бу-бу-бу», а мальчишка икал и всхлипывал, понемногу успокаиваясь. Вырубать магла на глазах у крестника было глупо, никакого разговора после этого, разумеется, не получится. Болтаться во дворе тоже не стоило, вот-вот рассветёт. Он горько вздохнул и пополз к дыре в изгороди. Даст Годрик, в следующую ночь мальчишка ляжет-таки спать и позволит незаметно к себе подобраться.