Приземления

— Мы свяжемся с Россом. Нам понадобится помощь ООН. — С Россом? Я не ослышался? — неестественно ровным тоном переспрашивает Стив спустя несколько долгих секунд мёртвой тишины. — Именно с Россом. — С человеком, который несколько лет преследовал Брюса, мечтал создать армию Халков, способствовал тому, чтобы связать руки Мстителей Соковийским договором, и отдал приказ стрелять на поражение в тех, кто его не подписал? Ты этого человека хочешь просить помочь? Нам? — Стив смотрит на Тони так, будто впервые видит. Сам же Тони выглядит непоколебимым. — Я хочу просить о помощи человека, который как никто знает, какой силой обладает Халк, и способен оценить, какая угроза исходит от существа, победившего Халка. Я хочу просить о помощи человека, который всю жизнь верой и правдой служил своей стране и защищал её всеми способами, какие знал. Я хочу просить о помощи человека, заслужившего уважение среди солдат и среди политиков. Стив, я не большой поклонник Росса и некоторых его решений. Но никто в мире, не считая Фьюри, не воспримет наше предупреждение о надвигающейся угрозе всерьёз. И только Росс имеет достаточно влияния, чтобы заставить сильных мира сего нас выслушать. Нам нужна его помощь. Сейчас речь идёт не об интересах Мстителей. Не об интересах США. Даже не об интересах Земли. Сейчас речь — о жизнях половины населения всей Вселенной. Нам. Нужны. Все. Тони говорит, даже не пытаясь шутить или играть словами. И, наверное, это более, чем что-либо другое, заставляет отнестись к его словам предельно серьёзно. По крайней мере, Стив не торопится отмахнуться и настоять на своём, и это говорит о многом. — То есть мы ООН и всему миру расскажем о Камнях бесконечности и пришельце, который собирается уничтожить мир перчаткой с самоцветами? Тони, да кто нам поверит? — спрашивает Роуди. — Даже если мы убедим Росса, в чём я сильно сомневаюсь, для остальных наши доводы будут бредом сумасшедшего. — Всему миру мы о Камнях ничего рассказывать не будем. Как и ООН. — В нарушение Соглашений, — вскидывает брови Стив. — Ну, тебе ведь не привыкать утаивать немножко информации? — насмешливо бросает Тони, хотя и без прежнего запала. — Если правительства узнают о Камнях и их потенциале, за них начнётся грызня. А наша проблема не Камни, наша проблема — вторжение. Которое мы в одиночку не сдержим. В прошлый раз понадобилась атомная бомба и портал прямиком в космос, теперь такой роскоши нам никто не предоставит. — Защита людей — это наша задача, Тони. Мы взяли её на себя, когда стали Мстителями, а ты хочешь переложить её на других. — Защита людей в первую очередь задача самих людей. То, что мы готовы принимать на себя основной удар, не значит, что остальные должны сидеть сложа руки, когда речь идёт об их жизнях. Что, если мы не справимся, Стив? Что, если наших сил не хватит? Вопрос повисает без ответа, потому что ответ очевиден. — И всё же я не стал бы доверять тайну Камней бесконечности военному, — Стрэндж стоит, скрестив руки на груди. — Можно так же ограничиться предупреждением о вторжении. — Я согласен с доктором, — подаёт голос Сэм. — Если Росс узнает правду о Камнях, он и сам может захотеть ими воспользоваться, раз с сывороткой у него ничего не вышло, — хмурится Ванда. — А я бы доверился. Да, Тадеуш не самый приятный человек, но он не подлец. И он всегда ставил интересы страны превыше личных амбиций. — Брюс говорит тихо, ни на кого не глядя, словно вспоминает о чём-то. Наташа переводит взгляд с Тони на Стива и обратно, вздыхает и произносит неуверенно, почти опасливо: — Я согласна с Тони. Россу стоит рассказать правду. Если мы не справимся, кто-то должен знать о том, что нужно Таносу. К тому же это может помочь склонить Росса на нашу сторону. Доверие получают только в обмен на доверие. Несколько секунд Наташа и Тони смотрят друг другу в глаза — напряжённо и остро. Наконец лицо Тони смягчается, а линия Наташиных плеч опадает, будто лишившись тяжести. — Вот видите? Даже эксперт по запудриванию мозгов согласна с тем, что иногда нужно быть просто честными. — Какая-то избирательная у тебя честность, Тони, — качает головой Стив. — Рассчитанная, Стив. Росс, который знает о Камнях, — это подмога в переговорах с ООН. ООН, которая знает о Камнях, — это потенциальная катастрофа. Слышал миф про яблоко раздора? Джеймс, вот, наверняка слышал. Правда, Джеймс? Баки хмыкает и кивает в ответ. — Так вот насчёт ответственности, про которую ты говорил, — продолжает Тони. — Решения, которые мы примем сейчас, и будут нашей ответственностью: просить о помощи правительства или полагаться только на свои силы. Рассказывать ООН о предметах, которые могут уничтожить половину Вселенной, или сохранить в тайне, чтобы ни у кого не возникло соблазна. Я считаю, что нам нужны все доступные силы. И я считаю, что не стоит давать повода обернуть эти силы против нас. Твоё слово, кэп. Стив погружается в тяжёлую задумчивость, впрочем, как и все. Тишина давит, не даёт вздохнуть. Тони в ожидании решения садится на диван и откидывается на подушки, прикрыв глаза. Наташа, сидящая рядом, аккуратно накрывает его руку своей молчаливым жестом поддержки. Тони ловит её пальцы и стискивает. Брюс стоит ссутулясь, опершись на стол, сложив руки на груди, и пребывает где-то глубоко в своих мыслях. Стрэндж и Вонг возвышаются безмолвными истуканами. Остальные беспокойно переглядываются. Баки раздумывает немного, а затем решительно направляется к бару, достаёт бокалы на всех и разливает бутылку скотча. Совсем понемногу, больше символически. Он обходит с подносом комнату, и каждый берёт по бокалу — кто-то машинально, кто-то после короткого раздумья, но не отказывается ни один. Последним он подходит к Стиву, долго глядящему на протянутый бокал. В конце концов берёт и он. Баки сжимает его плечо и ободряюще улыбается: — Я думаю, не всё так страшно. Помнишь, как мы пришли к Россу из-за договора? Единственной причиной, по которой он нам отказал тогда, были коды. Когда их не стало, Росс сдержал слово, и теперь я свободен. Может, он и отдавал плохие приказы, Стив, но ведь все не без греха. Стив пристально смотрит ему в глаза несколько секунд, наконец тяжело выдыхает и опрокидывает в рот скотч. — Ладно. Договоримся с Россом. Попросим поддержки ООН. Но Мстители должны остаться самостоятельной единицей, без командования сверху, что и как нам делать. — Само собой, кэп, само собой, — резко поднимается с места Тони. — Старк, предупреждаю сразу, — произносит Стрэндж, — этот Камень останется при мне, что бы ни случилось. — Конечно, док. О другом и речи быть не может. Эти камешки военным не игрушки. Доигрались уже… Доктор Селвиг на этих словах вздыхает, и Тони легонько хлопает его по плечу: — Сейчас у нас есть преимущество: мы знаем о будущей атаке. И очень важно его сохранить. Я подумываю использовать спутниковую систему Земли, чтобы сканировать космос. Доктор Селвиг, что скажете? Сможете придумать, как нам организовать космическое видеонаблюдение? — Да, мистер Старк, думаю, смогу. Не знаю, насколько далеко получится его сканировать, но… — Любое оборудование и любая помощь, какая может понадобиться — всё в вашем распоряжении, док. Может, пригласить мисс Фостер вам помочь? — Это было бы замечательно, мистер Старк, — кивает Селвиг. — Джейн, да… Давно её не видел. — Не лучший повод для новой встречи… — Что поделать… — пожимает плечами Селвиг. — Я тогда, пожалуй, вернусь в лабораторию, займусь программой для спутников. Когда профессор уходит, Тони отдаёт распоряжение: — Пятница, отправь сообщение мисс Джейн Фостер и пригласи генерала Росса приехать сюда, на базу, завтра утром. — Слушаюсь, босс. — Почему только завтра утром? — недоумевает Сэм. — Потеряем время. — Если хочешь заключить выгодную сделку, не веди переговоров уставшим и с уставшим человеком. Вызовем Росса прямо сейчас — он напряжётся. Обставим так, будто у нас к нему просто есть дело, и он будет более расположен нас выслушать. Обычная тактика. — А до тех пор будем сидеть сложа руки? — А до тех пор можно подумать, что нужно сделать и кого ещё можно привлечь. Ты, кажется, упоминал того насекомоподобного… как там его… — Муравей. — Ну, вот его. Наташа свяжется с Фьюри. — Мы обсудим вопрос со старейшинами, — произносит Стрэндж. — Старк, я вернусь завтра утром. — Да, до завтра, док, — Тони взмахивает на прощание рукой, и маги скрываются в портале. — Тони… — Брюс окликает его, смотрит задумчиво. — Скажи, а образцы убитых читаури у тебя сохранились? — Да. А что? — Просто подумал, раз у нас есть немного времени, и мы всё равно собираемся привлекать армию… ей потребуется оружие, учитывающее особенности пришельцев. Возможно, стоит подробнее изучить их. — Кого ты хочешь привлечь? — Бетти. Не знаю никого, кто лучше бы разбирался в строении тканей. Это почти незаметно, но Баки знает, куда смотреть: спина Наташи делается чуть прямее, а пальцы непроизвольно сжимаются на один короткий миг. — Ты уверен? — спрашивает Тони. — У вас не будет… неловких моментов, которые могут помешать работе? — Нет, я думаю, нет. Уже много времени прошло. — То-то генерал обрадуется, — хмыкает Тони. — Ладно. Пятница отправит ей письмо. Ещё кто-нибудь? — Расскажешь Паркеру? — интересуется Наташа, старательно отводя взгляд от Брюса. — Не сразу. Но придётся. Он влезет так или иначе, так хоть потренируется со всеми. Что ж, раз других идей больше нет, предлагаю разойтись. Завтра нам предстоит тяжёлый день. Остальные нехотя соглашаются и разбредаются, пока Баки собирает бокалы и уносит их на кухню. Когда возвращается, Наташа всё ещё сидит на диване, уставившись в одну точку. Он садится рядом и осторожно трогает за плечо. — Ты в порядке? Наташа вздрагивает и поворачивает к нему голову. — Да. Я… в порядке. Ну, насколько можно быть в порядке, когда узнаёшь, что на твою планету готовится нападение, — она пытается говорить иронично, но выходит неубедительно. — Или когда парень, который тебе нравится, в твоём присутствии нахваливает свою бывшую. Лицо Наташи мигом каменеет. — Не понимаю, о чём ты. — Сдашься без боя? На тебя не похоже. — А что на меня похоже? Сбрасывать людей с обрыва? Вести двойную жизнь? Предавать? Что такая, как я, вообще может кому-то дать? Я чудовище, Барнс. Монстр. Убийца. Баки выдыхает облегчённо: он боялся, что Наташа закроется и пошлёт его (и будет права), но она, наоборот, открылась ему и теперь сидела, глядя испуганно и беспомощно. — Ты не монстр. Ты, как и я, человек с искалеченной судьбой. Поломанной личностью. Наши с тобой души препарировали одинаково. С той лишь разницей, Нат, что на тебе операцию проводили без наркоза. Я, по крайней мере, не осознавал себя, когда делал то, что меня заставляли делать. Но самое главное, что мы выжили и преодолели это. Мне немало времени понадобилось, чтобы поверить, что я теперь могу просто жить. И бороться за своё счастье. — Я знаю только, как шеи врагам сворачивать. Вряд ли за своё счастье борются так. — Не с учёными-биологами точно, — хмыкает Баки. — Но это не причина сдаваться. Когда Тони показал мне тех ребят в детском научном центре, он сказал мне одну вещь… О том, что эти дети ещё очень многого не знают о мире, но это их не останавливает. Потому что всему можно научиться. Думаю, что и этому тоже. — Не уверена, что у меня получится. Старк говорил о детях, едва ли он сказал бы такое про меня. — А он сказал. Однажды. Что не знает, где ты взяла столько сил, чтобы покончить с прошлым и начать новую жизнь. — Старк? — переспрашивает Наташа, и в её голосе внезапно слышно слёзы. — Ага. И я думаю, что ты можешь очень много дать человеку, с которым захочешь быть. По крайней мере, предложи, прежде чем сдаваться. — И с каких это пор ты заделался в Далай-Ламы? — бормочет Наташа себе под нос, но лицо её как будто светлеет, а из груди вырывается вздох облегчения. Баки захлёстывает внезапная волна нежности и он под действием какого-то внутреннего импульса приобнимает Наташу за плечи. — Люблю тебя, знаешь? Наташа улыбается смущённо, отводит глаза, будто не знает, куда себя деть, фыркает: — Ба-а-арнс. Баки лишь улыбается шире и притягивает её ближе, пока Нат не утыкается, всё ещё фыркая, лбом ему в плечо. И это отчего-то напоминает ему Тони… И в груди что-то колет остро при мысли, какие же эти двое поломанные, едва способные поверить, что кто-то может их вот такими любить. Это ужасно настолько, что холодная волна прокатывается внутри. И в то же время… В то же время, наверное, именно это делает их способными любить так глубоко и не принимать чужую любовь как должное, быть признательными. Именно это делает их сердца такими бесконечно верными. Баки гладит Наташу по волосам и ловит себя на чувстве, что так или иначе у них всё будет хорошо.