И Сицилиана заиграет вновь

      Геллерт сидел в учительской, проверяя работы учеников. Впрочем, они его особенно не удивили - знания были достаточно средними, но и не сказать, чтобы низкими - у большинства учеников. В основном он выводил твердые «С» на листочках, также выставив пару «В» и «D» - кто показал результат выше и чуть ниже среднего соответственно. Всего одна «E» (более низкую оценку мистеру Джейми Кэмпбеллу Геллерт ставить не решился, немного пожалев мальчика, хотя его эта работа все равно не обрадовала, тому бы надо поднажать на историю). И одна-единственная «А»: Тобиас, или, как про себя окрестил его Геллерт, Тоби, показал превосходный результат. - Устроил контрольную в первый же день, Геллерт? - донесся до него голос Минервы, усевшейся рядом со стопкой работ. Сняв очки, мужчина потер глаза. - Чтобы понимать, с кем имею дело. - И как впечатления? - Макгонагалл протянула ему кружку кофе. - Благодарю, - отхлебнув кофе, Гриндевальд продолжил, - в общем-то, результаты достаточно средние, несколько довольно удручающих, а вот один… просто потряс меня. Такими знаниями не каждый второкурсник истфака может похвастаться, а тут школа… - Дай угадаю, - улыбнулась женщина, - Тобиас Регбо? Мужчина кивнул. - А что, так же хорош во всех предметах? Минерва задумалась, отхлебнув кофе. - Не то, чтобы во всех. Насколько мне известно, физкультура это совсем не его. Также показывает довольно посредственные результаты в географии, слушала как-то сплетни девчонок из его класса, как он заблудился на школьном дворе. Просто невероятный топографический кретинизм. А его преподаватель по географии, мисс Септима Вектор, на всю учительскую зачитывала его контрольную, где он перепутал буквально все - какой регион экспортирует уголь в Европу, какой занимает первое место в Великобритании в мясном животноводстве. Это удивительно, учитывая, как хорош он в математике, химии, истории. Запоминает вещи играючи - но в географии полный ноль. Септима только из уважения к другим его успехам ставит ему «С», а не что пониже. Геллерт сглотнул. - Почему ты опоздал? - с наигранным недовольством спросил Геллерт своего любимого, который неловко переступал с ноги на ногу и сжимал в руках какой-то сверток. - Прости, я заблудился, - Альбус потянулся за поцелуем.       Гриндевальд никогда не мог сердиться на него. За улыбку Альбуса ему хотелось убивать - и какое тут вообще могут иметь значение опоздания Дамблдора почти на час (учитывая, что они всегда встречаются в людных местах, у известных памятников, например). - Что это у тебя? - Гриндевальд кивнул на сверток. - Подарок. Я же так и не подарил тебе ничего на нашу годовщину, а ты преподнес мне кольцо, - Альбус потряс перед его лицом ладонью, на безымянный палец которой было надето кольцо с маленьким изумрудом.       Геллерт хмыкнул. Альбус подарил ему себя - и больше ему ничего было не нужно. Дамблдор тем временем протянул ему сверток. Открыв, Геллерт изумился - там обнаружилась пара теплых шерстяных носков и билеты на ближайший хоккейный матч. - Ты же не любишь хоккей, - Геллерт чмокнул парня в висок. Альбус слегка покраснел и обнял его. - Но я хочу пойти с тобой. Ты же любишь спорт, хоть я и терпеть не мог все эти ногомячики. Посмеиваясь, Геллерт повел его к ресторану, где заказал столик. - Геллерт? - Минерва щёлкала пальцами перед лицом мужчины. - Прости, задумался. Ну, это только в книжках и низкопробных фильмах бывает, что у одного человека получается практически все. А что ты знаешь о… - Гриндевальд отрыл листок с худшей работой, - о Джейми Кэмпбелле? - А что, разочаровал? Почесав подбородок, Геллерт цокнул языком. - Да я и не ожидал от него высокого результата. Не похож он на любителя учиться. Да и половину урока смотрел на меня, будто жаждет моей смерти. Макгонагалл махнула рукой. - Он так на всех смотрит. С ним бесполезно иметь дело, хотя он не срывает уроки и не хулиганит. Просто, по-моему, ему на все плевать. Я пробовала говорить с его родителями - но они только руками развели, для них он неуправляем. Гоняет по району на своем байке, в гонках каких-то участвует. Кстати, Тобиас с ним очень дружен, что удивительно. Не знаю, что у них может быть общего, но, видимо, что-то есть.       Гриндевальд не удивился. Это преподавателям более старой закалки могло показаться, что у «примерных» учеников и откровенных раздолбаев не может выйти дружбы, но Геллерт прекрасно знал, что все это не так. У них могли быть общие интересы, касающиеся чего-то, помимо школьных занятий, кроме того, Джейми и Тоби могла связывать старая детская дружба, когда пустая и бессмысленная школьная иерархия еще не задурили голову. - Возможно, что-то общее и есть. Меня вот что интересует - кому-нибудь из учеников понадобится A-level по истории? Чтобы я знал, кому стоит уделить особое внимание. - Да, у меня есть список, - Минерва выудила папку из стопки и, пролистав, открепила один из файлов. Вытащив оттуда листки, женщина начала их перебирать, - так, математика, английский язык, химия, география, вот - история, - Макгонагалл протянула ему список учеников двух выпускных классов. Геллерт бегло пробежался по списку - четыре юноши и пять девушек. Среди парней было обозначено имя Тоби Регбо, и Гриндевальд отчего-то заволновался. - Да, не густо. Минерва пожала плечами. - Химию тоже не так уж много народу сдают. Кстати, мы ведем факультативы для тех, кто сдает A-level. Я не веду, на меня свалена куча административной работы, но может, ты попробуешь? Твой предшественник, Лоуренс, спешно уехал на Кубу, мы даже глазом моргнуть не успели. А твоя коллега, Алана Смит, она, конечно, не лишена энтузиазма и любит свою работу, но ей еще недостает опыта, она всего год назад выпустилась из университета. Она сама хотела отказаться от факультатива, а после того, как ученики, кстати, во главе с Тобиасом, пожаловались на неэффективную подачу материала, эта ставка повисла. У тебя же есть опыт подготовки к экзаменам? - Да, я с удовольствием за это возьмусь. Всегда приятно работать с теми учениками, которым это необходимо. Да и деньги лишними не бывают. Минерва засияла. - Тогда я сообщу Диппету. Факультатив два раза в неделю после уроков. Ближайший - послезавтра.       Геллерт кивнул. Что же, ему не помешает больше времени проводить вне дома.

Квартира, ипотеку за которую он выплатил еще в прошлом году, не привлекла бы его внимания никогда. Обычная квартира, с кухней-гостиной и спальней. Но окна выходили на парк с озером - Альбус всегда мечтал жить в подобном месте. Он часто рассказывал Геллерту, как хочет, чтобы их «семейное гнездышко» было недалеко от парка - а в парке был бы пруд, «где можно кормить уточек». Геллерту безумно понравился их с Альбусом совместный вечер, прямо перешедший в ночь и раннее утро. Ему было уютно и спокойно рядом с ним. Было ощущение абсолютного единения - да, Гриндевальд был счастлив, что встретил свою родственную душу. - Геллерт, а ты бы хотел завести ребёнка? - внезапно серьезно спросил Альбус, прижавшийся спиной к его груди. - С чего это такие вопросы? - Ну, мы с тобой оба мужчины, мы и пожениться в общем смысле не можем, что говорить о детях. Я пока не хочу иметь детей, но вдруг, если захочется… Заботиться не только о брате с сестрой, но и родном ребенке.       Дамблдор как-то погрустнел. Да, Геллерт думал об этом. Но для соулмейтов одного пола было невозможно даже усыновить ребенка, не говоря уж об услугах суррогатной матери. Возможно, со временем что-нибудь изменится. - Давай будем решать проблемы по мере их поступления? - мягко сказал Геллерт, целуя любимого в щеку. Альбус заметно расслабился и улыбнулся.       Альбус был неисправимым оптимистом и верил, что мир всенепременно изменится к лучшему. И мир изменился, к лучшему. В качестве очередного издевательства мироздания 22 ноября 1991 года правительство Великобритании издало закон, который разрешал соулмейтам одного пола регистрировать брак и усыновлять детей. Вот же дрянь эта судьба. В годовщину их с Альбусом знакомства Дамблдор объявил о своем желании иметь нормальную семью - а в годовщину его смерти у них такая возможность появилась. Вот только Альбуса уже не было в живых. Налив в стакан коньяк, Геллерт сел на диван, глядя на стоявшую на столе фотографию Альбуса - он даже не убирал её, когда приводил домой своих любовников. В этом месте они должны были жить вместе с Альбусом. 22 ноября неумолимо приближалось - всего месяц, и он пойдет на кладбище, поделится с портретом на могиле какими-то достижениями, признается, что все еще его любит. И уйдет, стараясь не столкнуться с его живыми братом и сестрой. Как назло живыми.       С момента начала его преподавания прошла неделя, и Гриндевальд мог сказать, что данная работа его вполне радовала. Не сказать, что все ученики были слишком заинтересованы в его предмете, тут он иллюзий не питал - но тех нескольких парней и девушек, которым действительно была важна история, он ценил. На факультативах старался давать побольше необходимого материала в сжатом виде, чтобы было удобно прорабатывать его в тестах. Особенно его радовал Тоби - он всегда был готов к его урокам, проявлял живую заинтересованность - и Геллерт не мог сдерживать мягкую улыбку во время его ответов. Эта живость, это рвение, эта жажда знаний - и этот ясный взгляд, эти горящие глаза - все это настолько сильно напоминало ему Альбуса, что сердце глухо стучало в груди. Это простые совпадения, в мире много людей с похожими интересами.       Сейчас Геллерт ходил по классу, рассказывая материал о революционных кружках в Восточной Азии. Как он узнал по очередному беглому опросу, ученики все же удосужились ознакомиться с материалом учебника. Он умел интересно подавать информацию - и был рад видеть блеск в глазах ребят. Даром что сегодня Джейми отсутствовал - по словам ребят, приболел. Как же, Гриндевальду были известны эти «приболел» - скорее всего, просто бегает от своих проблем, или, не приведи Господи, покалечился на какой-нибудь байкерской гонке. Что же, его дело, надо будет позже, однако, узнать, что с ним и как. Проходя мимо рядов, мужчина заметил нечто странное - Тоби откровенно спал. Геллерт не рассердился, только испытал некоторую досаду. Не обращая внимания на хихиканье учеников, он присел на корточки и слегка потрепал Регбо за плечо. - Тоби, Тоби, просыпайтесь. Парнишка резко вскочил и потер глаза под общий гогот в классе. - Простите, сэр. - Тобиас, задержитесь после урока, - сказал Гриндевальд и продолжил лекцию.       Все оставшееся время урока он чувствовал на себе тяжелый и напряженный взгляд Тобиаса - и отчего-то ему стало немного грустно от этого.       Когда прозвенел звонок, он сел за стол, ожидая, когда кабинет опустеет и он сможет поговорить с мальчиком. С ним явно творилось что-то не то. Глаза были красными, да и не был он похож на любителя поспать на занятиях. Тоби тем временем собрал вещи в сумку и стоял, облокотившись на парту. - Тобиас, что случилось? - Все в порядке, сэр, - как-то хрипло и тихо проговорил парнишка. Геллерт покачал головой. - Нет, Тобиас, не в порядке. Вы чем-то измотаны и, судя по всему, не спали. Если бы спать на уроках было бы вашим обычным поведением, я бы и слова не сказал, а просто вывел бы «неуд» в журнале. Что случилось, Тобиас? Тяжело вздохнув, Регбо ответил: - У дедушки был ночью сердечный приступ, я так и не смог уговорить его поехать в больницу, и не спал, нужно, чтобы он принял все лекарства. - О Боже, - Гриндевальд потер глаза рукой, - а ваши родители? - У меня их нет, - как-то надломленно прошелестел Тоби. По лицу юноши потекли слезы. Не в силах смотреть на это, Геллерт подошел к Тоби, и, вытащив платок из нагрудного кармана, протянул ученику. - Извините. Простите, мистер Гриндевальд, этого больше не повторится, - Регбо поспешно вытер слезы протянутым платком. - Давайте я отвезу вас домой. Погода очень плохая, да и спокойно вы не доберетесь в таком состоянии. Скажите, куда вас подвезти. Я настаиваю, Тобиас, - Гриндевальд легонько сжал его плечи. Понимая, что лучше не спорить, юноша кивнул. Уже сидя в его седане, Тобиас назвал ему адрес. Гриндевальд не сдержался и присвистнул. - Далековато от школы, - мужчина завел машину и отъехал со стоянки, - насколько я знаю, даже на автобусах надо ехать с пересадками и на всю дорогу уходит минут сорок, не меньше. - Да, далековато, - отозвался Тоби, разглядывая автомобиль, - но у меня в районе нет приличных старших школ, да я и привык. А обратно меня Джейми на байке отвозит, он живет недалеко. - Вы с ним близко общаетесь? - осторожно спросил Геллерт. - Ну да. С детства знакомы. Я знаю, он кажется вам несерьезным, но он хороший человек и отличный друг. - Я могу оценивать мистера Кэмпбелла как учитель, не мне судить о его человеческих качествах. И как учителя меня беспокоит его отсутствие. Чем он болеет? Тоби откашлялся. - Ветрянкой. - Оу. Да, это неприятная новость. Чем старше, тем тяжелее переносится болезнь. - Ага. Красивая у вас машина, мощная. - А ты умеешь водить? - краем глаза поглядывая на Тоби, спросил мужчина. Юноша покачал головой. - Не-а. Кататься люблю, а водить страшновато. Вдруг кого задавлю. - Геллерт, даже не настаивай. Я люблю кататься на машинах, но никогда не сяду за руль. Вдруг кого задавлю, - отозвался Альбус и обезоруживающе рассмеялся.       Геллерт встряхнул головой, отгоняя бессмысленные воспоминания. Это простое совпадение, многие люди хвалили его машину. Многие боялись водить. Это ничего не значит.       Они подъехали к неприметному домику в сомнительном районе. Впрочем, наверное, не самом худшем, да и если Тоби жил в нем с детства, наверное, привык. Стоило им выйти из машины, как к парню подбежали два каких-то мутных типа. - Тоби! Ты в порядке? Знаешь, маман беспокоилась, говорила к вам неотложка вечером приезжала. Тобиас улыбнулся собеседникам, один из которых зажал в зубах самокрутку - видимо, не с табаком. - У деда был сердечный приступ, Терри. Передавайте мисс Роудс мою благодарность. - Ты заходи, если чего. А это кто? - Терри кивнул на Гриндевальда, поставившего машину на сигнализацию. - Я его учитель. Тобиасу стало плохо и я решил подвезти его, - спокойно ответил Геллерт. - Здорово. Крутая у вас тачка, - откликнулся Терри. - Благодарю, молодые люди. Тобиас, пойдемте.       Пожав соседям руку на прощание, Тоби направился к дому. Пока парнишка дрожащими руками открывал дверь, Геллерт отметил, что у него явно лихорадка. Ему бы прилечь. - Дедушка! Дедушка, я дома! - мальчик снял куртку и ботинки и прошел в дом. Последовав его примеру, Гриндевальд прошел в гостиную, мимоходом осматривая жилище. Дом был маленьким, но аккуратным - ничего лишнего, никакой грязи и мусора. На диване сидел пожилой мужчина и читал The Times. - Тоби, дорогой, ты дома! А это кто? - Это… - Геллерт Гриндевальд, - мужчина пожал ему руку, - я веду у Тобиаса историю. Ему сегодня стало плохо, и я решил отвезти его домой. Он рассказал мне, что у вас случилось… Старик усмехнулся и махнул рукой. - Вечно все драматизирует. У меня этих сердечных приступов было - не перечесть. Тоби параноик. - Он волнуется за вас, это нормально.       Старик покачал головой. Заметив, что Тоби прислонился к косяку, прикрыв глаза, Геллерт подошел к нему. Положив руку ему на лоб, Геллерт утвердился в догадках. У парня температура. - Тобиас, вы весь горите. Вам стоит принять парацетамол и прилечь, - аккуратно попросил мужчина. - Вот, прислушайся к совету взрослого человека, парень! - огласил дед с дивана. Кивнув, Тоби по ступенькам пошел наверх. - Должен сказать, я вам очень благодарен, мистер Гриндевальд, - сказал старик, отложив газету, - Тоби слишком строг к себе. И слишком сильно переживает. Я свое здоровье отлично знаю. Ничего страшного не было. Геллерт присел рядом на диван. - Он переживает, потому что любит вас и потому что вы его родной человек. - Единственный родной человек, Геллерт. - Да, Тобиас мне сказал, мистер… - Зовите меня по имени, я Йен. - Хорошо, Йен. Парень, как мне кажется, ведет себя адекватно возрасту. И испытывает вполне объяснимые чувства. - Это да. Не выпьете со мной чаю? Тоби всегда отказывается, на кофе подсел, негодник. Геллерт кивнул, не скрывая улыбки. Не прошло и десяти минут, как он беседовал с дедушкой Тоби как со старым приятелем - тот занимался исследованиями в области антроплогии, даже преподавал в университете несколько раз в неделю, несмотря на преклонный возраст. Он был поистине рад встретить коллегу и показался совсем гордым, когда Гриндевальд принялся рассказывать об успехах его внука. - А разрешите спросить, какой области антропологии вы себя посвятили? - спросил Геллерт, отправляя в рот лимонную дольку. Альбус любил лимонные дольки. - Вообще, я читаю лекции по общей антропологии и особенностях англосаксов, однако существенную часть жизни я посвятил изучению такого явления как соулмейты. - Вот как. А у вас?.. Йен грустно улыбнулся. - У меня не было метки соулмейта, как и у моей покойной жены - но мы всегда чувствовали невероятное родство друг с другом. На счет Тоби сказать не могу, паршивец скрывает, - Йен добродушно улыбнулся, - а вот у моей дочери и её мужа были метки. На глаза Йена навернулись слезы. - Они погибли? Старик кивнул. - Они были так счастливы вместе, поженились, мы с женой были рады, когда они известили нас о том, что у нас будет внук. Но… а вы, Геллерт? У вас есть соулмейт? Гриндевальд покачал головой. - Был, но он погиб. Мужчина почувствовал, как рука старика неожиданно крепко сжала его руку. - Сочувствую. Давно это произошло? Геллерт закивал, как китайский болванчик. - Давно. Просто переходил дорогу к вокзалу, когда автобус с поврежденными тормозами впечатался в случайных прохожих - и в него в том числе. Это произошло 22 ноября 1990 года. - Центральный вокзал в Лондоне? - надломленно спросил Йен, ошеломленно глядя на собеседника.       Геллерт не мог сдержать слез. Он не знал, почему на него вдруг нахлынула такая откровенность - наверное, он просто устал носить в себе это горе, наверное, ему просто нужно было вслух поговорить об этом с кем-то, кто знал, каково это - терять любимых, жить с пустотой в душе, лелея и ненавидя дорогой образ, сколь прекрасный, столь же и далекий. - Геллерт, - мужчина крепче сжал его руку, - в этот день, в этом месте погибла моя дочь и её муж. С трудом удалось спасти Тоби. Моя жена скончалась, не выдержав известия о смерти своего ребенка. Тоби родился в тот день, когда я потерял трех близких людей. Он ненавидит свой день рождения, но это неправильно.       Гриндевальд не знал, сколько еще ему придется испить из чаши горя. Замкнувшись в собственной трагедии, он даже не задумывался о том, что в тот самый день не только он потерял любимого человека. Чьи-то дети не вернулись домой, чьи-то родители больше не увидели свет. Неисправная машина, просто кусок железа - и сколько судеб перечеркнуто в одно мгновение. Несостоявшиеся свадьбы, неродившиеся дети, недостигнутые цели - все это было разрушено простым куском металла. Простой кусок металла оборвал несколько судеб и отравлял жизнь простого парнишки, который проклинал себя за то, что родился в день смерти своих родителей, за то, что в буквальном смысле являлся цветком, растущим на их могиле. Геллерт ненавидел мироздание.       В гостиной молчали двое мужчин, в одно мгновение объединенных трагедией, унесших жизни самых родных людей. А в спальне перебирал грампластинки юноша, родившийся в тот же самый день, когда погиб Альбус - его Альбус. Геллерт ненавидел 22 ноября. День смерти, день рождения. Внезапно гнетущую тишину разрезала Сицилиана Баха, зазвучавшая откуда-то сверху. Такое впечатление, что играл граммофон - такой старый, куда пластинки вставляют. - Не спит, паршивец, - сквозь слезы улыбнулся Йен, пытаясь разрядить обстановку, - Тоби любит Баха. А еще он любит сладости и историю древнего мира. В мгновение Геллерту показалось, что его сердце обрушилось с грохотом.