Любовь по-итальянски

Солнце уже давно спрятало свои беззаботные лучики за линией горизонта и лишь огромные лампы на изогнутых металлических ножках покорно освещали стрельбище. В их теплом желтоватом свете танцевали свой чарующий танец непослушные снежинки, медленно опускаясь на землю. Стройный ряд синих ковриков уже скрылся под их шёлковым покрывалом и лишь один лениво поскрипывал под одинокой парой лыж. — Господи, да как же это сделать… — раздраженно шептал себе под нос итальянец, когда винтовка в очередной раз слетала с его плеч. Спор — дело святое, тем более, когда речь идёт о восстановлении собственного достоинства. «Подумаешь, винтовку не смог забросить, тоже мне…» — где-то внутри недовольно бормотало задетое итальянское самолюбие. Такими темпами его новая знакомая уже смело могла считать, что он, во-первых, совершенно не умеет кататься на лыжах, а, во-вторых, не в силах повторить какой-то дурацкий, детский трюк с винтовкой. Лукас, как профессиональный биатлонист, за долгие годы спортивной карьеры, конечно, научился не обращать внимание на мнение посторонних людей, однако, как мужчина, он не мог себе позволить выглядеть глупо в глазах красивой девушки. Хофер намеренно пришёл на полчаса раньше оговоренного времени, чтобы лишний раз потренироваться и к приходу девушки не упасть в грязь лицом и играючи повторить трюк с надеванием винтовки, гордо заявив что-то вроде: «это было проще простого». Последнее, конечно, было далеко от правды, однако спустя двадцать минут мучений этот хитроумный трюк все-таки поддался усилиям Лукаса. — Ес! Да неужели… — воскликнул парень. Ещё пару раз для закрепления результата, и вот уже получается не хуже оригинала. Что ж, теперь можно и поработать над стрельбой, послезавтра гонка в вечернее время, а стрельба при искусственном освещении никогда не была его коронкой. Итальянец достаёт из глубокого кармана куртки патроны, заряжает винтовку, занимает позицию стоя, прицеливается. Первый попал. Второй в яблочко, за ним третий и четвёртый выстрелы поражают цель. Лукас слышит тихое дыхание за спиной, сердце предательски ёкает, он опускает винтовку и оборачивается… Все-таки пришла. — Привет, Марго, — мужчина широко улыбается, — ты так тихо подошла… — Привет. Не хотела тебе помешать, — она прячет свою улыбку под высоким воротником куртки, — что не добил? — А, — Лукас на секунду замялся и повернулся к установке, где все ещё красовалась одна непокорённая мишень, — да нет проблем. Он поднимает винтовку, прицеливается… В центр. А впрочем у него не было права на ошибку, ведь сейчас за ним наблюдал один единственный, но очень важный зритель. — И внимание, — Лукас опускает винтовку и тут же, ловко перекручивая её в воздухе, забрасывает на плечи. Получилось. — Супер, — восклицает Маргарита, — а можно винтовку на секунду? Лукас молча передаёт ей оружие и с удивлением наблюдает за девушкой. Она берет в руки винтовку и с лёгкостью повторяет то, что он сделал секунду назад. — Да ладно… — изумленно произносит Хофер, — но как? Я, блин, тут мучился, мучился, а ты вот так раз и все.? — Талант, — пожимает плечами Маргарита. Она смотрит на удивленное лицо мужчины, и тут же её звонкий смех разносится по стрельбищу: — Шучу, Женька научила, она и автор трюка, и по совместительству моя соседка. — Ах, ты хитрюга… — Хофер прищуривает глаза. Она довольно улыбается в ответ, возвращая винтовку хозяину. Красная шапка с помпоном, белая курточка с воротником в тон головному убору и небрежные завитушки — все это как нельзя лучше подчеркивало миловидную внешность этой жутко обаятельной особы. — А вот так умеешь, красотка? — парень повторил своё коронное надевание винтовки, которое по праву считалось быстрейшим в мире. — Нет, так я не умею, — она отрицательо покачала головой. — Могу научить. — Давай. Вот пришёл и звездный час для Лукаса, он с нескрываемым удовольствием объяснял девушке все тонкости своего незамысловатого фокуса с быстрым надеванием винтовки. Они смеялись, когда винтовка слетала с её плеч, а он её ловил после каждой неудачной попытки. И даже языковой барьер не мешал им понимать друг друга с полуслова. — Ты не замёрзла? — Лукас замечает, как девушка слегка поежилась от налетевшего порыва ветра. — Чуть-чуть, — она прячет руки в карманы. — Тогда я сейчас, — не дожидаясь ответа, он уверенно шагает в сторону тренерской зоны. Маргарита бросила на собеседника удивленный взгляд, однако его удаляющийся затылок так ничего ей и не объяснил, она молча отвернулась в сторону установок, где в ленивом свете танцевали свое последнее танго снежинки, послушно опускаясь на землю. И сейчас, в зимней нирване Чехии, она, наконец, поняла, что за временем, проведенным с этим веселым итальянцем, ей впервые за последние две недели удалось прекратить вечную, беспорядочную беготню мыслей в голове. Однако, Маргарита изо всех сил гнала эти столь очевидные выводы из своего сознания, стараясь скинуть все на атмосферу вечера, создаваемую отнюдь не ее собеседником, а самой природой. Но дар убеждения сегодня наглым образом подводил девушку, а интуиция подсказывала, что виной такому прекрасному внутреннему состоянию послужила на вечерняя Чехия, а все-таки её случайный знакомый. Хофер схватил с деревянной лавочки, запорошенной снегом, термос, прозрачный пакет с пледом и бегом вернулся на стрельбище. — Держи, — он протянул девушке пакет, — положи его на коврик, садись и накройся пледом. — Здесь? Зачем? — она с удивлением принимает из его рук мягкий сверток. — Ты замёрзла, будем греться, — итальянец невозмутимо садится на коврик, откручивая крышку термоса. Наблюдая за мужчиной, Маргарита сдается и опускается рядом на противоположный угол коврика, предварительно все-таки достав из пакет мохнатый плед. Парень протягивает ей дымящийся напиток: — Это кофе, горячий и с сахаром, что может быть вкуснее… Ммм? Маргарита принимает из его рук миниатюрную тару и делает крошечный глоток, стараясь не обжечься: — Спасибо. — Пожалуйста, Марго... За крышкой термоса с кофе у них незаметно завязывается разговор. Он рассказывает чуть больше о своей жизни, она с интересом слушает, лишь изредка переспрашивая непонятные для себя слова на английском. Кто бы мог подумать еще вчера, что этим вечером она будет пить кофе, сидя на коврике для изготовки с самим Лукасом Хофером… Однако почему-то о его титулованности Маргарита сейчас напрочь забывает, нет, тема спорта не избегается, да и как ее избежать, если именно он и составляет большую часть их жизни. Тем не менее, она понимает, что рядом с ней сейчас не звезда мирового биатлона, а обычный веселый парень с порой дурацкими, а порой и поучительными историями из жизни. — Кстати, каюсь, несколько дней назад заходил в твой Инстаграм, правда, там все посты на русском, а я знаю только, как «привет» по-русски сказать, и то благодаря вашему Губерниеву, у тебя много фото с мальчиком, это твой сын? — Да, малыш мой, Серёжа. — А сколько ему? — Уже шесть. — Вау, взрослый парень, — улыбнулся Лукас, — тяжело, конечно, столько времени не видеться с ребёнком. — Тяжело, — Маргарита запрокинула голову и сделала глубокий вдох, — но такова, наверное, судьба биатлонистов. — Уверен, такой мамой он гордится, — Лукас опускает руку на спину девушки, заботливо поглаживая, — так, не сметь грустить! — Если хочешь, я могу рассказать тебе, как мне этим летом удалось исполнить свою маленькую мечту? — С удовольствием. — Ещё несколько лет назад я загорелся мечтой покорить мировой рекорд в восхождении в гору, а потом полете на параплане за двадцать четыре часа, но времени на подготовку совершенно не хватало, а этим летом мне удалось выбраться на неделю домой и, собственно, превзойти предыдущий рекорд. На самом деле это был потрясающий опыт, по ощущениям я выполнил тогда недельную норму тренировок за один день. В общем было здорово! Ты любишь горы? — Люблю, но, конечно, таких высот, как ты, я не покоряла. — Ну все, договорились, летом идём с тобой в поход, ты же должна покорить свою первую существенную высоту и полетать на параплане. И да, отказов я не принимаю, — с театральной строгостью говорит Лукас. — Серьезно? — Рита выразительно поднимает брови, чуть склоняет голову и поворачивается в сторону мужчины. — Серьезно, ты думаешь, я шучу? Нет, — Лукас отрицательно качает головой. — И все-таки ты итальянский сумасшедший, — сквозь легкий смех заключает Рита. — Это я знаю, пошли постреляем? — он поднимается со своего места, протягивая руку девушке. — А пошли, — она принимает его предложение, — ты первый. Лукас кивает, занимает позицию стоя, снимает винтовку, наводит на установку. И снова без права на ошибку. Его подстегивает её присутствие рядом с ним, её внимательный взгляд, тихое дыхание за спиной. Одну за одной он закрывает мишени. Видел бы тренер такую стрельбу, в миг бы перевёл его из мазил команды в снайперы. — Неплохо, — коротко заключает Маргарита и принимает из рук итальянца винтовку. Она встает на коврик, поднимает винтовку, прицеливается… Попала. Второй… Закрывает. Затем третий и четвёртый выстрелы поражают цель. Пятый… Промах. — Я, конечно, тот ещё снайпер и не мне давать советы, но… Попробуй больше напряжения отдать спине, за счёт этого ты расслабишь плечи, это может помочь, — задумчиво рассуждал Лукас. — Не поняла тебя, — Маргарита вопросительно посмотрела на парня. — Да, я знаю, по-идиотски объясняю, — он улыбнулся, — сейчас покажу, встань так, как стоишь обычно. Маргарита занимает свою привычную позицию в изготовке. Лукас подходит сзади и кладёт руку на выразительный изгиб её спины в районе поясницы. — Теперь подайся чуть назад. — Отлично, молодец. Опусти плечи и расслабь руки, — он касается её плеч, а затем аккуратно проводит ладонью по предплечью. «Расслабь» — где-то в душе усмехнулся ее внутренний голос. Легко сказать, куда сложнее это было сделать. Ведь вновь и вновь по позвоночнику сверху вниз сбегали мурашки, когда он только лишь касался ее спины. А ноги предательски дрожали, как у юниорки на первых соревнованиях. «Глупо, Марго, соберись!» — уговаривала себя Маргарита, снова и снова повторяя про себя заветное «успокойся», когда сердце так и норовило вырваться из груди. Мужчина наклоняется к её уху и тихо командует: — А теперь стреляй. Она стреляет, мишень закрывается. — Вторую. Снова в цель. Та же участь постигает и третью, и четвертую. — Последняя, Марго, — за четыре закрытых мишени они стали ближе настолько, что последнюю команду мужчина отдавал практически шепотом, жаром обдавая кожу рядом с золотой сережкой, однако границы были соблюдены: только голос, только дыхание и никаких лишний касаний. — Пять из пяти, — тихо выдыхает Маргарита, опуская винтовку, она откидывает голову назад, упираясь в его плечо, — это была самая трудная стрельба в моей жизни, но, признаться честно, самая приятная… — Молодец, — он забирает из её рук винтовку, — вы русские женщины такие непредсказуемые… — Боишься? Лукас забрасывает оружие себе на плечи так, как он умеет, быстро и без лишних движений, лукаво посматривая на девушку. — Нет, не боюсь, — качает головой. Он стягивает с руки перчатку и касается бархатной щеки девушки: — Марго, как же я кайфую от твоего имени… Её взгляд пробегает сначала по его куртке, поднимается вверх по яркой вене на шее, задерживается на шероховатых от мороза губах, и, наконец, тонет в голубом омуте глаз. И, наверное, за такую слабость она бы обязательно себя отругала, сколько раз зарекалась быть чуть более бесчувственной, эгоистичной в отношениях с мужчинами, но это, может быть, в другой раз, только не сейчас. Мужчина делает шаг навстречу, стирая последние сантиметры мучительной и ненужной пустоты между ними. Убирает непослушную прядь волос с её лица и, наконец, невесомо касается её губ, холодные, но с привкусом кофе. Руки уверенно проскакивают на талию, безжалостно сминая белоснежную ткань куртки. Она отвечает сразу же, не медля, добавляет в поцелуй нотки жгучей страсти, стирая ненужную осторожность. И плевать, что будет дальше, завтра, когда-нибудь, ведь сейчас они бессовестно упиваются красками момента, потоком желаний и безрассудства. Но время истекает, над стадионом сгущаются чёрные краски, её короткое «мне пора» и безнадежный отказ в предложении проводить — все, что остаётся ему на память в этот одинокий вечер.