Любовь по-итальянски

Солнце пробивается сквозь темные, глухие шторы, его непослушные лучики лихо запрыгивают на кровать, запутываясь в русых волосах девушки. В её распоряжении есть ещё около часа на глубокий младенческий сон, если верить сопящей рядом соседке, по нос закутавшейся в мягкое одеяло. Однако Маргарите везло куда меньше, о каком целительном погружении в царство Морфея может идти речь, если все сновидения превращаются в кошмары, в одном из которых ты падаешь в пропасть с винтовкой за спиной, а в голове проскакивает одна единственная мысль: «Только бы винтовку не сломать», а другой куда более правдоподобный — пять досадных промахов на стойке. И сложно сказать, что казалось страшнее при пробуждении: быть отправленной на верную гибель или не закрыть ни одной мишени… Нет, все-таки второе. Ведь в первом случае есть шанс, что какой-нибудь симпатичный итальянец спасёт твою винтовку, а это уже не мало. Однако воспоминание об одном итальянском парне заставило Маргариту жалобно простонать, закрыв лицо руками. Кто же знал, что её Кубок мира настоящим торнадо ворвётся в жизнь, переворачивая все с ног на голову. Ещё вчера утром она смело могла заявлять, что внимание знаменитого итальянца ей приятно, как девушке, по-женски льстит, и за рамки моментов легкого флирта это не выйдет не при каких обстоятельствах. Однако вчерашний вечер на стрельбище доказал обратное. Она ругала себя за эту слабость, за то, что не смогла совладать с собой, следовало бы прислушаться к разуму, а не безрассудно бросаться в омут чувств и эмоций. «Господи, какая же ты дура…» — вновь и вновь повторяла про себя Маргарита. Разве можно вот так вот сразу все изменить? Ещё несколько дней назад они были незнакомыми, чужими друг другу людьми, он наглым образом сбил её с ног, перестаравшись в своем стремлении покрасоваться, но неужели совместный полет в снег может стать столь сильным объединяющим началом? Всем своим сомнениям она верила гораздо охотнее, лишний раз убеждая себя, что вчерашний вечер — не более чем ошибка, приятная, сумасшедшая, но ошибка. Тем не менее, какой-то маленький заботливый человечек прогулялся по темным аллеям в душе Маргариты и включил давно забытый фонарик в районе сердца… Может быть, она бы и увидела этот свет, почувствовала его тепло, но не сейчас. Ведь она мечтала попасть в сборную и соревноваться, побеждать и бороться, доказывать тренерам, товарищам по команде, семье и прежде всего самой себе, что она занимает здесь своё место, которое по праву принадлежит только ей. После одного проваленного спринта и непопадания в пасьют у неё остался один единственный шанс закрепиться в сборной. И сегодня нет права на ошибку. Маргарита потянулась за телефоном, лежащим на шершавой серой тумбочке, на дисплее уже горело с десяток новых уведомлений. Она сняла блокировку и бегло пролистала новости, пара постов о предстоящей гонке, об этом-то она лучше любых порталов знает, сообщения от близких с пожеланиями на предстоящую гонку заставляют её улыбнуться, а мама прислала по WhatsApp фото сыночка. — Ничего, мой хороший, мама сегодня поборется, а потом сразу к тебе, — тихо произнесла Марго, нежно проведя рукой по фотографии на дисплее. Не только место в сборной определялось сегодня, но и возможность её поездки к сыну. Теперь она вдвойне не имела права на ошибку, ведь маленький Серёжа ждёт маму дома, чтобы вместе нарядить елку, распаковать подарки и встретить Новый год. Как бы не было сейчас тяжело, сегодня ей предстояло просто сделать то, что она умеет, однако единственное, что до сих пор оставалось ее слабой стороной, так это умение вовремя совладать с собой и с собственными эмоциями. Рядом заскрипела кровать, ленивые потягивания и, наконец, донёсся сонный голос Евгении: — Ты чего так рано? — Сон плохой приснился. — А в нем был симпатичный итальянец? — голова девушки медленно оторвалась от подушки. — Нет, зато там был симпатичный казах, — невозмутимо сказала Марго, но заметив недовольное лицо подруги, хихикнула, — я пошутила, один-один, Женек. Возмущённо цокнув, Евгения снова упала лицом в подушку. — Подъем, чудо, — Рита откинула своё одеяло и пересела на кровать к соседке, встряхнув девушку за плечи. — А если серьёзно, как все вчера прошло? — Женя приподнялась на локте, внимательно посмотрев на Маргариту. — А нормально все прошло, Жень, нормально, — Марго коротко улыбнулась. Она обязательно расскажет подруге о всех перипетиях в личной жизни, но только не сейчас. Не зря же она все утро старательно выкидывала из головы воспоминания о вчерашнем вечере. — Смотри, подруга, карьера карьерой, а… — Даже не начинай. Я первая в ванную, — Маргарита поднялась с кровати, подмигнув соседке, она молниеносно скрылась за белесой дверью, сбежав-таки от разговора. — Отлично, пока ты будешь краситься, я успею ещё и выспаться, — выдохнула Женя в пустоту комнаты и снова упала в лапы тёплой постели. *** Пять промахов и итоговое семьдесят восьмое место… Слезы катятся по розовым и ледяным щекам, капая на снег. Внутри что-то оборвалось, тяжело дышать, вокруг шум, она не понимает, что случилось. Лёжа на коврике, Маргарита уверенно нажимала на курок, а мишени оставались чёрными, как в том ночном кошмаре, последний выстрел, наконец, белая, да вот только какой теперь в этом толк. Вскочила с коврика и бросилась бежать, внутри все закипало, она злилась на себя, тренеры на трассе кричали что-то про пасьют, надо было гнать, и она гнала. И в качестве утешительного приза ей достался лучший ход в команде, в нескольких секундах от самой Макарайнен, а впрочем, какая теперь разница. Красная черта под ногами официально объявила — эта гонка для неё окончена… Как и этап в Чехии, как и её пребывание в сборной. Дальше её ждёт ижевская винтовка, и Новый год вдали от сына. Тяжело принимать проигрыш по всем фронтам… Она сглатывает слезы, надо еще полчаса продержаться, пока пройдет вся эта суматоха с разбором гонки, а впереди у нее будет целый вечер, чтобы дать волю эмоциям, которые она сейчас с таким трудом сдерживает. Где-то сбоку знакомый голос произнес: — Рита, извини, можно пару слов? Она оборачивается, умоляющее лицо Занина с прижатым к груди микрофоном. Молча подходит, говорить не хочется, но и отказать не может. — Спасибо, — он обращает на нее взгляд, полный благодарности и понимания, и делает отмашку оператору. — Маргарита, несмотря на неутешительный результат на финише, ты показала ход на ровне с лидерами, что случилось со стрельбой? — Пока не могу ответить на этот вопрос, на тренировке все было нормально, что случилось в гонке… — спортсменка чуть виновато пожала плечами, а голос её предательски дрогнул, — я не знаю. — Что планируешь делать? — Разбираться… Разговаривать с тренерами, искать причины… — Может быть чувствовала слишком большую ответственность? Тренеры ведь говорили о том, что если эта гонка окажется неудачной, то ты поедешь на Ижевскую винтовку? — Нет, мне ничего не говорили, я сама это понимаю. — В любом случае, невозможно не отметить твою скорость, ты пробежала гонку в одни ноги с лидерами. Уверен, все ещё впереди, большое спасибо за интервью! Маргарита коротко кивнула, забирая прислоненные к бортику лыжи. Когда камера погасла, оповещая об окончании эфира, Дмитрий подошел к девушке и заботливо опустил руку на ее плечо: — Рит, а ведь и правда все будет хорошо, я уверен. Она подняла на него покрасневшие от слез глаза, его искренняя улыбка, поддержка и понимание уже становились привычными для их интервью, уголки её губ растянулись в благодарной улыбке. Приятно, когда кто-то верит в тебя, особенно, там, где твоя собственная вера заканчивается. При первой же возможности Марго уносится со стадиона, на сегодня ей хватит мучений. В крошечном номере на двоих, только переступив порог, она скидывает куртку, небрежно бросая ее на маленький стульчик в прихожей. Без слез и без слов она скрывается за дверью в ванную. Ледяная вода бешеным потоком стремительно выливается из крана, один взгляд в зеркало и жалость со злостью, спаиваясь раскаленным металлом отчаяния, заполняют пустоту внутри. Сильные девочки тоже плачут, и еще как… Рыдают, как белуги, главное — сохранить это тайной для всего человечества. Хочется сбежать отсюда… Отовсюду… Но есть в этом гребаном мире единственное место, где она согласилась бы оказаться сейчас. Небольшая квартирка в Красноярске, там мама, мальчишка шестилетний, щекастенький, бегает по паркету, сынок, а больше ничего и не надо. Однако её и этой возможности лишили, а ради чего она каждый день умирала на тренировках, ради чего боролась за священный олимп, за место в сборной, ради чего каждый раз уезжала со слезами на глазах из дома, когда маленький Сережа задавал, как ей теперь казалось, самый разумный вопрос «Зачем ты уезжаешь?». А ведь и правда, зачем? Ради мечты о несбыточном? Наверное, ради семьдесят восьмого места. Больно, она опускает лицо под воду, задыхаясь от собственного бессилия. Стук в дверь заставляет её очнуться, девушка быстро закручивает кран: — Рит, ну хорош, выходи давай… Я знаю, как тебе хреново, поверь мне… Мне скучно, хочешь я подставлю тебе свое костлявое плечо, поплачешь, носовой платок подарю… Такой родной и никогда не унывающий голос за дверью заставляет Маргариту чуть заметно улыбнуться. — Ты сопишь по-другому — значит ты улыбаешься, отлично… Ну если не хочешь плакать, давай поржем. — Неисправима, — прошептала себе под нос Рита. — Не ломайся, не итальянец же у тебя под дверью стоит. — Убить тебя мало, — сквозь тихий, хрипловатый смех крикнула Марго. — Я смогу загладить свою вину двумя носовыми платками? И помни про мое костлявое плечо в придачу… Нет, слушай, такими темпами, я тебя и замуж позову. Замок щелкнул, дверь открылась, Рита оперлась о дверной косяк, скрестив руки на груди: — Вот умеешь ты уговаривать, но замуж ты лучше казаха своего позови, он рад будет. — Если бы не твой несчастный вид, я бы тебе врезала, конечно. — Спасибо тебе, — Маргарита заключила свою обиженную, но никогда неунывающую соседку в объятия, ведь именно ее нескончаемый оптимизм не раз спасал Риту. — Ничего, Марго, прорвемся, — тихо произнесла Женя, ободряюще постучав по спине подруге.