История моего самоубийства

Что для вас дом? Это стены, в которых вы прожили большую часть своей жизни? Или вообще что угодно, где вы проживаете на данный момент? Для меня дом — это нечто особенное. Само собой это помещение, но не простое. Это может быть огромная резиденция или маленькая комнатушка, но пока ее наполняют смех, да радостные разговоры моих друзей, и пока я чувствую себя там в безопасности, я буду считать это место домом. Так было и в квартире семьи Джонсонов.

***

Впервые после смерти матери я наконец обрела покой и не боялась смотреть в будущее. Мне не пригодилось вздрагивать от малейшего шороха посреди ночи, боясь избиений отца или клиента. Да даже кошмары потихоньку начали отступать. Прогулки с друзьями, веселые беседы и прослушивание громкой музыки до поздней ночи восстанавливали мое спокойствие. Я тогда была по-настоящему счастлива. На улице стоял вечер. Солнце медленно закатывалось за горизонт, кидая последние лучи на поверхность земли. Легкий ветерок свистел в вышине деревьев, скрывая последние яркие листья, а птицы потихоньку переставали распевать свои звонкие песни. Наша компания гуляла по темному лесу, болтая на разные тему. Мимо нас проходили люди, гуляющие мирным компаниями. Мы проходили мимо одной из лавочек, на которой сидела молодая пара, когда я заметила огромную овчарку, которая сидела возле своих хозяев, привязанная поводком. Друзья подошли к хозяевам и попросили погладить пса, пока я не знала, что с собой делать. Мое сердце билось о ребра, словно птица в клетке, кожа побледнела, а перед глазами стояла пелена слез. Я все дрожала, словно лист под натиском ветра, а старые воспоминания проигрывались в голове. Вот мы с мамой идем посмотреть на песика, а через мгновение раздается визг ужаса и огромные когти раздирают мое лицо. Я сделала несколько шагов назад, совершенно не замечая удивленные взгляды друзей. Все мои мысли были поглощены событиями прошлого. Мышцы были напряжены до предела и было лишь одно навязчивое желание. Бежать. Подальше от собаки, от собственных мыслей, от самой себя. Мои ноги сами несли меня к небольшому пруду, находящемуся довольно далековато, но расстояние сейчас меня не беспокоило. Все, чего я хотела – лишь оказаться одной. Среди тени леса и своего темного прошлого. Мои ноги заплетались и я несколько раз падала, оставляя следы на руках. Но и этой боли я тоже не чувствовала. Была другая, прожигавшая мой разум изнутри. Оказавшись около пруда, я облокотилась на первое попавшееся дерево с толстым стволом, чтобы никто не видел меня, и соскользнула на землю. Мое дыхание сбилось от бега, а ладони и колени болели от падений. Меня все еще трясло от ужаса, который лишь нарастал с каждой секундой, по лицу катались слезы. Я приподняла протез и провела рукой по шрамам, стирая горячие капли. Потом я уткнулась головой в колени да так и сидела, погрузившись в воспоминания. На небе зажглись первые звезды, когда друзья наконец-то смогли найти меня среди деревьев. В темноте лишь мои голубые волосы ярко светились. Я дремала после долгой истерики и шока от огромного пса. Я чувствовала, как кто-то мягко прикоснулся ко мне, пытаясь разбудить. Но усталость после эмоционального взрыва сделала свое дело. Я могла чувствовать прикосновения, а просыпаться не то, что не хотелось, просто не было возможности. Кто-то осторожно прикоснулся ко мне еще раз. Не получив ожидаемой реакции, меня медленно подняли на руки и куда-то понесли. Я смутно слышала голос Ларри сквозь сон. Были и голоса друзей, которые беспокоились за меня. Только я не могла им рассказать. Не хотелось, чтобы те люди, с которыми я лишь недавно начала дружить, считали меня убийцей. Ведь в этом, пожалуй, отец был прав. Мама тогда погибла из-за меня. И как бы я не хотела это признавать, правда оставалась правдой. Это осознание было в моей голове уже давно. Но только сегодня до меня дошел весь ужас произошедшего. Словно все чувства были закрыты на замок, и этот огромный пес смог выпустить все. Потихоньку мой разум погружался в более глубокий сон. Эти мысли стали последними Открыла глаза я уже в апартаментах. Я лежала на кровати в комнате Ларри, хозяин которой храпел на пуфике неподалеку. Тогда я впервые и попробовала селфхарм. Покинув комнату я с радостью отметила, что Лиза тоже уже спала, а значит никто не мог мне помешать. Я взяла канцелярский нож их своего портфеля и, выскользнув бесшумно из квартиры, прихватив ключи и немного бинтов, поднялась на крышу. В темном небе сияла бледная луна, бросая печальный свет на крышу пятиэтажного здания апартаментов. Усевшись на край и перекинув ноги в пропасть, я закатала рукава и моя кисть с ножом зависла в нескольких миллиметрах от поверхности кожи. Глубоко выдохнув, я провела по своим рукам лезвием. Сначала было больно, но я практически не чувствовала ее. Все заглушали эмоции. Они бурлили во мне, словно горячая похлебка. Я просто не могла больше с ними справляться. С каждым движением мне становилось легче. По рукам стекали алые капли, попадавшие на грязную поверхность крыши. Я будто вырезала все проблемы и страхи из своей жизни. Настроение постепенно выравнивалось, эмоции затихали, и жизнь начинала казаться не такой уж и плохой. Тогда я и не могла подумать, что скоро я не смогу прожить дольше недели без такой эмоциональной разрядки. Но это всегда меня мало волновало. А тогда об этом даже не было и мыслей. Мне становилось легче, так что все остальное меня не волновало. Я лишь сидела под луной и неторопливо оставляла шрамы на руках, которые вряд-ли когда-либо исчезнут.