История моего самоубийства

Это была середина учебной недели, когда выйдя как обычно со звонком из класса я не заметила компанию Трэвиса, двигавшуюся в мою сторону. Как назло это был последний урок и практически вся школа уже сбежала по домам. Плюс все мои друзья были либо на улице, где мы обычно встречались, либо брали дополнительные задания на дом. Тяжело выдохнув, я незаметно достала канцелярский нож из бокового кармана и спрятала его в рукаве. Быстрым шагом я начала двигаться к выходу, чтобы как можно скорее найти хоть кого-нибудь. Но мне не повезло сегодня. Два довольно больших парня, игравших в футбол вместе с Трэвисом, перекрывали единственный путь отступления. Вскоре меня окружили. Уже тогда я понимала, что ничем хорошим это не закончится. В конце концов любимая игрушка богатея вдруг перестала ему принадлежать, а за такое обычно не прощают. Я надеялась, что меня просто побьют или заставят сделать что-нибудь унизительное на камеру, но по хищному взгляду главаря я понимала, что будет что-то похуже. Намного хуже. Приблизившись ко мне вплотную, Трэвис прошипел мне в лицо:  — Думала, можешь так просто свалить из клуба, мелкая шлюха? Из-за тебя я лишился покладистой и редкой сучки!  — Мне нет больше смысла работать там. Я нашла себе убежище. — я выдвинула потихоньку лезвие ножа.  — Да? Ну раз у тебя все хорошо, а у меня все плохо, то это как-то неправильно, не находишь? Сейчас мы это исправим! Парни, заберите у нее нож и отнесите нашу дорогую Салли в наше гнездышко. Два парня, сторожившие выход, подошли ко мне и подхватили подмышки. Двое других отобрали у меня нож и забрали себе. Потом мне закрыли рот. Я даже не успела среагировать. Видимо они долго репетировали этот момент. А потом меня понесли к лестнице. Я отчаянно вырвалась, пытаясь выбраться из ловушки, но бугаи держали меня крепко. Мы проходили пролет за пролетом, пока не поднялись в заброшенный кабинет биологии на чердаке, где остались еще парты и кучи хлама. Меня грубо кинули на парту, открыли рот и связали руки. Блеск ножа подсказал мне, что кричать не стоит. Грубо облапав меня, Трэвис вытащил из моего переднего кармана штанов телефон и, поставив нож к моему горлу, набрал номер Ларри. Пока шли гудки он прошипел:  — Чтоб сказала, что ты задержишься для помощи мадам Боуэл, убрать в ее лаборатории! Я кивнула, глотая слюну. Признаюсь, было страшно, даже очень. Конечно, меня били в прошлой школе, но никто не заходил так далеко. Вскоре, Ларри взял трубку:  — Эй, Салли, ты где? Не улице чертовски холодно.  — Я задержусь. Мисс Боуэл попросила меня помочь ей прибраться. Идите без меня.  — Помощь не нужна? Мы готовы помочь, если че.  — Мы справимся. Идите домой.  — Заметано. И телефон замолк. Трэвис достал симкарту и с удовольствием сломал ее, а девайс откинул в другой конец кабинета. Приставив холодный нож к моей щеке и прорезая тонкую кожу, он наклонился ко мне и пропел:  — Боишься, шлюха? Одно движение и твое горло будет разрезано. Но это же не очень интересно, тебе не кажется? Сначала мы немного поиграем. Согласна? Я промолчала. Громко рассмеявшись, Трэвис отдал нож своим парням и скинул меня на пол. Он несколько раз очень сильно ударил меня ногами по голове и животу. Так сильно, что практически выбил мой протез глазного яблока. Мой рот наполнился кровью, которую я сплюнула на пол. Ему это нравилось. Очень. Постепенно его дружки присоединились. Один за одним, словно они записались на прием к врачу и следовали в порядке очереди. Удары сыпались на меня градом, я даже не успевала очухаться, как мне снова прилетало. Меня швыряли по грязному полу. Я врезалась в оставшийся хлам, ударялась о стены и пол. Словно я была толь льдинкой, которую вы с друзьями гоняете по скользкой дороге зимой. Перед глазом все плыло, голова кружилась, будто карусель в парке развлечений, а тело разрывало от боли. Я мечтала потерять сознание или умереть как можно быстрее. Я не могла больше терпеть эту боль. Сдерживаться больше не могла. По лицу текли горячие слезы, раздражавшие как старые шрамы, так и новые. Перед глазом все плыло, а сознание путалось от боли. Создавалось впечатление, будто я тонула в море. И только мне удавалось всплыть на поверхность, чтобы вдохнуть, очередная волна накрывала меня с головой и тянула на дно. Еще никогда я не хотела жить, как тогда. Я плакала и умоляла их остановиться. Молила о пощаде и была готова на все. Но мой голос утонул в их радостном смехе. Они смеялись надо мной в голос, совершенно не сдерживаясь. С каждым разом их удары становились все сильнее и сильнее. Они не боялись убить меня, ведь труп обнаружили бы не скоро, так как в этот кабинет практически не заходили. Когда я уже практически потеряла сознание. Они резко остановились и замолчали. Я с шумом начала вдыхать воздух, продолжая шепотом умолять их о пощаде. Трэвис рывком поднял меня, скрючившуюся от боли на полу, и положил на парты, заботливо сдвинутые вместе. Наклонившись опять к моему лицу, он облизал свои губы и прошептал:  — Надеюсь, тебе понравилось, детка. Но наша вечеринка еще не закончилась. Сейчас будет самая пикантная часть. А дальше начался ад. Грубыми движениями с меня стягивали одежду, белье и также маску. Не обращая внимания на мое изуродрванное лицо банда со смехом разломила маску на две половинки и откинула куда-то в сторону, куда полетел телефон и покатился стеклянный глаз. И они начали. Все их движения и действия ломали меня. Моя психика трескалась словно лед от любого их прикосновения, даже самого легкого. Она трескалась как лед на озере весной. С громким хрустом. Сначала они просто развлекались. Поцелуи, царапины, засосы и все остальное. Правда, потом им надоело. Довольно быстро они перешли к «главной части». И в тот момент я сломалась. Когда они начали использовать меня в качестве дешевой игрушки из сексшопа, моя психика просто не выдержала. Я начала дико извиваться и кричать, надеясь то-ли оглушить их, то-ли вырваться и сбежать, либо докричаться хотя-бы до кого-нибудь. Но меня быстро заткнули. Найденный где-то кусок ткани легко заткнул меня, а сильный удар по голове напомнил о моем положении. Я медленно умирала. Морально и физически. Раны болели, психика была разрушенна. Я даже не могла подумать, что что-то подобное сможет сломать меня, особенно после того, как я проработала в баре. Слезы постепенно останавливались. Их просто не осталось. Не знаю, сколько времени все это продолжалась, но я была истощена. Через какое-то время я им надоела. Трэвис наградил меня еще несколькими ударами по голове и вырезал слово «уродка» на моей руке. Их компания наконец уходила. Перед тем как дверь хлопнула, до моего слуха донесся голос одного из приспешников Трэвиса:  — Что будем делать с трупом?  — Оставим ее гнить здесь навечно! И дверь захлопнулась. Этот звук ударил по мне не хуже других ударов, и я наконец смогла расслабиться. Я лежала в луже крови, которая стекала с меня на парты и пол. Сознание медленно покидало мое тело, но сдаваться не хотелось. Я свалилась на пол, получая новые ушибы и раны, и поползла к портфелю, оставленному возле одного из шкафов. За мной тянулся кровавый след, как в каком-нибудь ужастике, главным героем которого я сейчас была. Я сдавленно шипела от каждого движения, глаз переставал видеть на несколько секунд, а кровь начинала течь быстрее. И все, о чем я могла думать, так это попытаться связаться по рации, которую я, слава богу, забыла выложить, или выбраться из этой ловушки. Добравшись до портфеля, я зубами открыла его и с трудом достала рацию. Из последних сил я зажала кнопку приема вещами из рюкзака и прошептала:  — Ларри. Ларри, ты меня слышишь? — мне становилось хуже. Я уже практически ничего не видела и не чувствовала, но мне удалось прошептать, — Школа — меня вырвало кровью — Чердак, — я упала рядом с рацией, — Помоги. — сознание покинуло меня. Я оказалась в темноте. Тьме, заглушающей все. Чувства. Боль. Раны переставали причинять страдания, я не чувствовала кровь, потоками стекавшую по мне. Я чувствовала странное спокойствие. После стольких страданий. Мне совершенно не хотелось жить. Я хотела увидеть ее. Маму.