История моего самоубийства

      Я никогда не жалела о той битве. И пускай еще долгое время мне припоминали это друзья, чувства вины я никогда за это не испытывала. Более того, чтобы быть с вами до конца честной, я скажу, что мечтала обучиться борьбе и надрать зад этому подонку. Без помощи растений в горшках. Я хотела вырубить его сама. И хотя умение драться пополнило список моих навыков, появилось оно по другой причине. «Какой?» — спросите вы. Вот до этого мы еще дойдем. А пока вернемся к нашей истории.       Я с трудом стояла на ногах после нашей небольшой битвы с отцом, который лежал напротив меня на полу. Мое тело очень сильно болело, но я почти не чувствовала боли. Во мне бушевал азарт, все еще не потухшая до конца ярость и огромные волны радости. Я наконец-то смогла отомстить этому подонку. Пусть и с помощью цветочного горшка. В тот момент меня не волновал шанс того, что отец мог умереть. Наслаждение победой было намного важнее смерти человека, из-за которого половина моей жизни отправлена.       Ларри подошел ко мне и подставил свою плечо, помогая устоять на ногах. И, признаюсь, его помощь пришлась как нельзя кстати. Сама я бы вряд-ли простояла еще какое-то время. Эшли же подошла к отцу проверить его пульс. Пока она занималась этим, панк закатил глаза и рассмеялся:  — Да оставь ты его. В этом аду столько смертей. Так что трупом больше, трупом меньше — всем все равно. Может быть ему дадут премию Дарвина за такую нелепую смерть!  — Да и к тому же этот подонок заслужил умереть. Хотя смерть от горшка с цветком, пожалуй, и вправду очень нелепая, — прыснула я. Пока мы с Ларри заливисто смеялись. Эшли кинула на нас грозный взгляд и продолжила щупать грязную шею «пострадавшего». И как ее только не передернуло от отвращения? Ведь от тела воняло так, будто он провел несколько дней в мусорном баке.       Нащупав пульс, Эшли заметно расслабилась. Выдохнув и поднявшись с колен, она сказала:  — Живой. Только в отключке.  — А теперь пошли ко мне. Мать уже волнуется, – сказал Ларри.       Мы с ним медленно направились к лифту, который наконец-то соизволил приехать. Эшли кинула на нас возмущенный взгляд и сказала:  — Подождите! Мы не можем его тут оставить!  — Предлагаешь эту свинью затащить к нам? — выгнул бровь Ларри. — Лично я не согласен тащить этого бомжа к себе. Мало ли, где он валялся.  — Да, Эшли, эта мразь заслужила пару часов лежания на грязном полу. Поваляется здесь какое-то время и уйдет к себе, — кивнула я.       Мы с Ларри зашли в лифт и стали ждать подругу, что неуверенно переминалась с ноги на ногу. В какой-то момент она тяжело выдохнула и зашла к нам в кабину, всем видом показывая, что не согласна с нашим решением забить на отца. Я громко рассмеялась, и через пару секунд старый лифт наполнился звонкими возгласами и обсуждением тактик более быстрой победы.       К тому моменту, как мы спустились в подвал, мне стало намного легче, так что я могла спокойно стоять без помощи панка. Старые двери со скрипом открылись и мы с Ларри вышли, помахав на прощание Эш, которая поехала к Тодду на занятия математикой. Пару минут и я уже стояла напротив старой двери с отвалившимся номером. Неуверенно взглянув на Ларри, я поймала взгляд полный поддержки, который будто говорил: «Все будет хорошо». Нервно сглотнув, я кивнула и парень нажал на кнопку звонка.       Каких-то пару секунд и перед нами появилась мать Ларри, приветливо улыбающаяся мне и своему сыну. Это была высокая худая женщина с длинными темными волосами. Под её черными, словно ночь, глазами пролегли мешки, нос же был таким же длинным, как и у Ларри. Одета она была в темную футболку и джинсовый комбинезон с подвернутыми краями. Признаюсь, мать панка казалась постоянно уставшей, будто ей все время не хватало отдыха. Но, судя по ее искренней и лучезарной улыбке, усталость была мнимой.       Через какое-то время женщина сказала:  — Здравствуйте, меня зовут Лиза. Проходите, что вы как не родные? Садитесь за стол, я налью вам чая и вы сможете мне все рассказать.       Я не могла скрыть своего облегчения. Это изучение друг друга взглядами довольно сильно меня напрягало, особенно когда взгляд женщины остановился на моем протезе. Так что приглашение войти пришлось как нельзя кстати.       Изнутри квартира казалась совершенно обычной. Немного потрепанная временем, зато очень уютная. Лишь табличка, повешенная чтобы отгонять непрошеных гостей, на двери Ларри, выделялась на фоне остального. Мы прошли на кухню, где сели за небольшой прямоугольный стол. Лиза услужливо поставила несколько чашек на стол и разлила душистый чай с мятой. Около моей чашки лежала небольшая прозрачная трубочка, положенная туда доброй женщиной. Я выдохнула с облегчением, ведь не придется приподнимать протез.       Отпив немного горячего напитка, я начала свой рассказ:  — Меня зовут Саллли, Салли Фишер.  — А Генри Фишер случайно не твой родственник? –спросила Лиза.  — Генри Фишер — мой отец.  — Но Ларри говорил, что ты сирота. Почему же ты не живешь с отцом, а просишь о помощи? — задала Лиза второй вопрос.  — Еще до переезда сюда, в Нью Джерси, мы с родителями счастливо жили. Пока однажды не случилась страшная трагедия, после которой погибла моя мать и я получила ранения, которые скрывают два протеза. Отец не смог оправиться от потери. Он начал выпивать, бить меня и винить в смерти матери. Потом, когда казалось, что все наладилось, мы приехали в этот штат и он просто бросил меня. Выкинул из машины и сказал проваливать куда угодно. Все эти годы я работала в борделе одной из девочек за еду и кров.  — О господи, – прошептала Лиза.  — Вот мудак, – пробормотал Ларри.       Я была удивлена с какой твердостью звучал мой голос. Видимо после случившегося сегодня я стала легче относиться к этой истории, зная, что отец не ушел безнаказанным.       Ларри и Лиза сидели в шоке какое-то время. Не легко услышать такую страшную историю из уст молодой девушки подростка. В за свои годы я уже пережила намного больше любого взрослого. Вдруг Лиза поднялась со стула и подойдя ко мне крепко обняла. Ларри вскоре сделал тоже самое. За это время я забыла, что значит быть среди людей, которых не нужно бояться. Которым можно довериться. Мама панка прошептала, поглаживая меня по голове своей рукой:  — Тебе больше нечего бояться. Ты наконец дома.