История моего самоубийства

Эти выходные были одними из самых тяжелых в моей жизни. Ко мне не только вернулась вся боль прошлого, но и в ночь с воскресенья на понедельник клиент попался очень неудачный. Это был Трэвис. Не буду описывать в красках, что он со мной делал, но несколько довольно больших синяков на память остались. Один из них был на спине, от удара об пол, и еще пару на руках. Скажете, что никто не должен так обращаться с бабочкой. И будете правы, только, как правило, чем богаче клиент, тем больше увечий ты получаешь за время сеанса. Ведь можно отвалить побольше бабла главному и никто никогда и не узнает о произошедшем. Мы не имеем права отказать. Раз приказали, то будь уж добра сделать. В то утро я встала с огромным трудом. Спина очень сильно болела и не желала отрываться от мягкой постели, а руки так и вообще не собирались подчиняться. Кое-как натянув на себя одежду и собрав портфель в школу, я вышла на улицу тихонько матерясь себе под нос. Кроме ужасного самочувствия меня еще терзало чувство вины за произошедшее с Эш. Девушка много раз пыталась до меня дозвониться и написать, было даже несколько сообщений от Ларри и Тодда, только ответов на свои вопросы ребята так и не получили. Совсем уж я отвыкла от чьего либо беспокойства. Я не могла вынести еще и чувства вины, так что все что оставалось — лишь выключать телефон и громко выть в голос, пытаясь избавиться от страданий и боли. Весь день в школе я пыталась скрываться от друзей. Понимаю, не очень правильный поступок со стороны человека, у которого их отродясь не было. Я просто не знала, что мне делать. Возможности рассказать все, попытаться понятно объяснить и при этом не потревожить ранения прошлого, что только начали затягиваться. Но на большой перемене им все-таки удалось меня поймать. Я шла по коридору, когда из ниоткуда появился Ларри и прижал меня к стене. Сказать что я была удивлена — ничего не сказать. Через несколько мгновений появились и Эш с Тоддом. По ним было видно, что какое-то расстояние они за мной бежали. Из бока тяжело вздымались, и одышка не позволяла вымолвить и слова, так что я лишь сверлила их взглядом, пытаясь ничем не выдать своего страха. Вот Ларри пришел в себя и начал:  — И что это было такое в субботу?  — Да, почему ты сначала убежала, а потом стала избегать нас? — спросила Эш.  — Это крайне необычное для тебя поведение, — заметил Тодд. А что я? Я опустила взгляд в пол боясь выдавить из себя хоть какое-то слабое оправдание. Рассказывать все им не хотелось совсем, ведь раны души только начали немного затягиваться. На моих глазах стали наворачиваться слезы, но я запретила себе плакать. Как бы то ни было, а терять друзей из-за своих тараканов я не собиралась. Тяжело выдохнув, я твердо посмотрела на своих друзей и сказала, пытаясь придать своему дрожащему голосу стойкости:  — Простите меня, пожалуйста. Скажем так, с этим местом у меня связаны очень неприятные воспоминания, о которых я не готова рассказать никому, даже вам. Я не хотела задеть вас своим поведением, я просто не знала, что делать. Слезы все-таки сорвались с моих глаз, а голос предательски дрогнул. Друзья подарили мне сочувственный взгляд и обняли, не сказав ни слова. В тот момент казалось, что всего этого не было, и, что все наконец-то было нормально, словно жизнь решила дать мне шанс вдохнуть наконец-то спокойно. Через несколько уроков была физкультура. И как бы я не пыталась доказать учительнице, что заниматься я не в состоянии, эта бочка мне не поверила и заставила все-таки идти на занятие. Я переоделась в черный топ, который практически не закрывала синяки на теле, и серые длинные штаны, лишь немного скрывавшие аномальную худобу моего тела. На негнущихся ногах я зашла в зал, надеясь избежать вопросов по поводу синих меток. Почти весь урок прошел спокойно. Нас по одному вызывали забираться на канат и ставили оценки. Мне очень повезло, ведь мое имя было в самом конце списка, а значит, был шанс, что до меня очередь так и не дойдет. Плюс, за весь урок еще никто и слова не сказал о моих синяках. Либо просто они остались не замеченными, либо друзья решили обсудить их со мной после урока, или всем просто все равно. Я искренне надеялась, что последний вариант окажется верным, ну, мало ли где могла удариться девушка. Очень сильно удариться. Но вот очередь все-таки дошла до меня и я вышла к снаряду на негнущихся ногах. Уши уловили тихие перешептывания одноклассников, а кожа горела от их пристальных взглядов. Громче всех шептал Трэвис, в красках описывая свои «подвиги» минувшей ночью. Но не о нем сейчас. Я полезла на канат, стараясь отвлечься от назойливых мыслей, и, признаюсь, это получилось у довольно успешно. Добравшись до вершины и получив заслуженную пятерку, я медленно начала спускаться, когда в спину резко врезался тихий восклик одного из новых приспешников Трэвиса:  — Она — шлюха! И тут настала тишина. Перед глазами стало все расплываться, в ушах нарастал звон, а в спину ударами ножа прилетали сплетни, что распространялись со скоростью пожара по классу. Учитель пытался успокоить разошедшихся ребят, совсем забыв про меня. А ведь я все еще висела. Голову атаковали противоречивые мысли, не позволявшие нормально не то, что удержать в руках веревку, но и просто вдохнуть. Я хотела провалиться сквозь землю от стыда. «Никто не должен был знать об этом! Я всего лишь хотела учиться спокойно». Попытки сохранить спокойствие рушились, словно карточный домик на ветру, тело дрожало от страха. И тут в какой-то момент мои пальцы разжались. Я не помню, что было дальше. Лишь глухой удар о маты, построенные на полу для таких случаев, и тупую боль в спине, которую я практически не чувствовала. В состоянии шока я подскочила на ноги и кинулась в раздевалку, игнорируя протесты учителя. Так же поступили и мои друзья. Быстро натянув уличную одежду поверх спортивной, я выбежала из школы, надеясь скрыться от сплетен. За моей спиной был слышен топот чьих-то ног и крики. Быть может, это были друзья, которые искренне за меня беспокоились и пытались помочь. Но я все так же бежала. Не останавливаясь. Ворвавшись в автобус я натянула на себя капюшон и села в самый конец, желая скрыться ото всех. Этот кто-то тоже зашел со мной. Я чувствовала его или ее взгляд на себе, но предпочитала не обращать внимания, пытаясь пережить то, что произошло на уроке. Ведь тогда я еще не знала, что жизнь моя измениться после этого навсегда…