Вранье все это!

— Капитан, на корабле бунт, — девушка поднесла к горлу Джека острие сабли. Воробей выхватил свою. Да, сейчас ему была необходима разрядка. Звон ударяющихся саблей и смех раздавались на Жемчужине. Наконец, Торе удалось выбить из руки своего противника саблю и прижать его к стене. — Корабль захвачен, капитан, попрошу отдать вашу треуголку, — сквозь смех проговорила девушка. Джек с улыбкой надел на голову победительницы свою треуголку и прошептал: — Надо было просить компас. — Джек, — Тора опустила саблю, — пообещай мне, что не оставишь меня одну. Девушка с грустью заглянула в темно-карие глаза капитана. На ее лице не осталось и следа от радости, которой только оно что светилось. — Тора, куда бы я не попал, чтобы не случилось, я не оставлю тебя, смекаешь? — Он прижал ее к себе. Только с ним девушка чувствовала себя защищенной. А Джек с удивлением понимал, что сейчас весь мир сосредотачивается на ней и он во чтобы то ни стало защитит ее. Легкий ветерок путался в волосах молодых людей, стоящий на палубе. На душе капитана было спокойно, но и эти безмятежные моменты длились недолго. Черным разрастающимся пятном всплывали слова Джонса, что он погубит Жемчужину Воробья вместе с командой и девушкой. Джек все чаще вспоминал слова Тиа Дальмы, к которой держал курс его корабль: «Даже за все самые непреодолимые желания рано или поздно приходится платить…» И он знал, что его плата огромна и неизбежна. Воробей много рассказал Торе о своей жизни, но при этом умолчал о своем долге Дэйви Джонсу, поисках бессмертия. Для девушки он был смелым, не боящимся даже смерти, а на деле… На деле мужчина не хотел умирать. Наверное, более всего остального, ему хотелось вечной жизни. Никто из команды не знал, что каждую ночь Воробей вздрагивал и просыпался от одного и того же сна. Ночь за ночью во снах ему являлся капитан Летучего Голландца с неизменным вопросом: «Ты боишься смерти?». После этого Джек никогда не мог сомкнуть глаз и либо опустошал бутылки рома, либо неспешно прогуливался по палубе Жемчужины, стараясь отогнать темные мысли. В эти ночи безмятежно спящая Тора становилась лучиком света в кромешной тьме. Она горела как маяк для блуждающего в потьмах капитана, но разве это заставит его измениться? Каждый раз, когда корабль приходил в очередной порт, Джек пропадал из виду, гулял, пил, веселился. Позже он уделял время Торе, обучая ее фехтованию и рассказывая морские байки в последний вечер в порте. Девушка не понимала такого поведения Джека, но и вопросов старалась не задавать. Она просто знала, что может спрятаться за него в случае опасности, а теперь еще и дать отпор. Но последняя встреча с Дэйви Джонсом выбила ее из колеи. Сон стал беспокойным, поэтому часто, просыпаясь по ночам, она украдкой наблюдала за Джеком, если тот в раздумьях расшагивал по палубе. Первые несколько дней Тора боялась подходить к борту Жемчужины, все ожидая появления зловещего корабля. Позже с осторожностью она приближалась к борту и подолгу смотрела на горизонт. Она видела, что Джек чем-то озадачен, со шпагой к нему не лезла, вопросов не задавала. Теперь она ощущала себя тенью, которая бесцельно бродит по трюмам. Воробей не знал, как ему защитить девушку, он хотел как можно быстрее добраться до Тиа Дальмы, но дни мучительно тянулись, а какое-то предчувствие надвигающейся опасности поглощало душу капитана. *** Джек сосредоточенно вел свой корабль к цели, отгоняя мысли о Джонсе и Торе. В голове все путалось, но он изо всех сил старался не обращать внимания на это. К вечеру они должны были добраться до речки, по которой на шлюпке он отвезет девушку к колдунье. Небо заволакивало тучами, ветер усиливался. Корабль покачнулся, наводя капитана на мысль о приближении Голландца. Он осмотрел палубу. Возле борта стояла Тора, наблюдая за темнеющим небом. — Тора, уйди оттуда, — закричал он, понимая, что шансов успеть ее оттащить у него нет. Перед девушкой из воды поднялся корабль, покрытый водорослями и поростами. — Вот мы и встретились, — протягивая к лицу не успевшей что-либо понять девушки щупальца, — скажи мне, милая, ты боишься смерти? — Джонс, не трогай ее, — Воробей выхватил саблю, стремительно сокращая расстояние между ним и девушкой. Тора никак не могла понять, почему каждый раз впадает в оцепенение, ведь может же постоять за себя, сколькому ее научил Джек. Трясущейся рукой она взялась за рукоять своей сабли. — Это лишнее, красавица, — от глаз Джонса не ускользнул этот жест. Он клешней схватил Тору за шею, начиная душить. Девушка схватилась обеими руками за клешню, стараясь высвободиться и вдохнуть. — Я сказал не тронь ее, — Воробей перескочил с одного корабля на другой, переключая внимание. Капитан Голландца, оценив какой вес для него имеет душа девчонки и Воробья, поднял в воздух задыхающуюся девушку и с абсолютным хладнокровием бросил ее в море. — Тора, — Джек хотел было броситься на помощь, но путь ему преградил Джонс. Девушка с головой погрузилась в море, идя ко дну. Соленая вода тут же попала в глаза и рот, от удара об нее болели руки. Тора выплыла на поверхность, протирая глаза. Откашлявшись, она постаралась найти взглядом хоть что-нибудь, за что могла бы зацепиться и взобраться на корабль. — Ага! Глядите, ребята: блудная пташка! Пташка, которая так и не научилась летать! — К глубокому сожалению! Но!.. Учиться никогда не поздно, да?! Воробей схватился за веревку и, обогнув в полете охотника за его душой, нырнул в море. — Быстро, сбросьте им веревку, — торопил пиратов Гиббс. Тора поплыла к капитану, не находя вокруг других спасительных соломинок. Джек подхватил девушку, обвившую его шею руками. Обмотав сброшенную веревку вокруг руки, он поторопил матросов, поднимающих их на борт. — Мистер Гиббс, полным ходом, прочь отсюда. Джонс не собирался отступать просто так. Позади раздались залпы, но Жемчужина не пострадала, в очередной раз оставив Дэйви Джонса с носом. Джек поднял тяжелые темно-русые волосы, закрывающие шею его спутницы. Его взору открылись ужасные отпечатки. Девушка закрыла их рукой, забирая локоны из рук Воробья, чтоб вновь укрыть раны от глаз окружающих.