Аттическая соль

2.

      Я не позволю этому синеволосому ублюдку испортить мне жизнь. Эта мысль крутилась в моей голове, пока я ехала в школу в забитой электричке. Эта же мысль подхлёстывала меня по дороге от станции до Академии.       В наушниках играла моя любимая Sia, песня "Alive": I was born in a thunderstorm I grew up overnight I played alone I played on my own I survived... I had a one-way ticket to a place where all the demons go Where the wind don't change And nothing in the ground can ever grow No hope, just lies And you're taught to cry into your pillow But I survived I'm still breathing, I'm still breathing I'm still breathing, I'm still breathing I'm alive I'm alive I'm alive I'm alive       Как это часто бывает, музыка явилась отражением моих мыслей. И подобно ей я могла сказать: я жива! И этот небольшой конфликт не испортит мою жизнь в Японии. Я сделаю всё, чтобы выйти из него победителем!       Поэтому в школу я пришла, готовая дать отпор любому: самому Аомине, его прихвостням, коли таковые найдутся, администрации школы, если он нажаловался на меня. Любому!       Но ничего не произошло. Да, Аомине заявился в школу с синяком на пол-лица. По классу сразу же разнесся неуловимый слух, что это Рё Сакураи заехал ему мячом на тренировке накануне. Все смотрели на Сакураи с боязливым сочувствием. Ведь за месяц учебы они поняли, что за фрукт Аомине. Я же в свою очередь посмотрела на этого Рё с неприкрытым интересом. Я и не подозревала, что этот вечно извиняющийся мальчик тоже баскетболист. Но гораздо больше меня интересовало другое: как Аомине заставил его врать? Я совершенно точно знаю, что японцы очень не любят обманывать. А многие из них и не умеют толком это делать. Так почему же Сакураи вынужден выслушивать подначки одноклассников по поводу того, чего не делал? Впрочем, все это происходило за спиной Аомине. При нем никто и заикнуться не посмел о его синяке.       Сам же Аомине вел себя как обычно. Все уроки напролет либо спал, положив голову на сложенные руки, или смотрел безразлично в окно. Пару раз я бросала на него взгляды украдкой.       Но у меня было чувство, что еще не все кончено. Что рано или поздно он попытается взять надо мной верх. Поэтому все это время я старательно избегала его: не оставалась одна в классе после уроков, и чтобы не проходить мимо баскетбольного зала, в легкоатлетический клуб ходила по другой лестнице.       Мне всё-таки пришлось вступить в клуб. Заправляла там третьегодка Онодера Сумире. Ростом не выше ста сорока восьми сантиметров, обладательница резкого визгливого голоса, она наводила ужас на весь клуб. Эта девица сразу же отмела все мои попытки обращаться к ней по имени, заявив, что я могу звать ее или Онодера-семпай, или капитан. И меня она звала исключительно по фамилии. Остальные девочки из клуба оказались типичными японками: где-то застенчивыми, где-то шумными, где-то странными. С ними у меня установились нормальные товарищеские отношения.       Проведя несколько тестов и оценив мои способности, тренер и капитан решили, что я буду тренироваться для забега на три тысячи метров. Честно говоря, мне было все равно. Я не собиралась отлынивать от тренировок, но и прыгать выше головы тоже не намеревалась. Клуб был одним из неотъемлемых проявлений местной школьной жизни, и я попросту смирилась.       Наступил май. Школьная жизнь катилась по прямым рельсам обыденности. Синяк практически сошел с лица Аомине. И я снова начала думать, что все обошлось. Но кое-что произошло: девочка, сидевшая в классе за партой передо мной, простудилась. Обычно мы вместе с ней дежурили, когда наступала наша очередь. А в тот день как раз эта самая очередь и подошла. И я поняла, что мне придётся дежурить вместе с Аомине. Ведь он сидел прямо за мной. А это значило только одно — я останусь с этим баскетболистом наедине.       Мне сделалось не по себе. Я попыталась успокоить себя тем, что он никогда не остается дежурить, отговариваясь клубом. И классный руководитель спускает ему это. Но самоутешение совсем не помогало. В тот день парень выглядел… Он выглядел как кот, слопавший кувшин сметаны, и в то же время, как охотник, загнавший быстроногую лань. Я видела, как этот нахал ухмылялся в предвкушении.       Уроки тянулись бесконечно. Как тут не вспомнить слова Нойза «…Время не течёт. Время — не вода. Время то ли лёд, то ли каучук».       Прозвенел звонок с последнего урока. Школьники загалдели, собираясь. Я встала со своего места и кинула взгляд на Аомине. Он сидел, развалившись на своем стуле и совершенно не скрываясь, смотрел прямо на меня. На лице парня играла его извечная ухмылка. И эта ухмылка взбесила меня не на шутку.       Я не боюсь этого гада! Он — обычный японский школьник. Даром что выше меня на целую голову и весит, наверно, в два раза больше. Но пусть только попробует что-нибудь сделать мне. Сразу же огребёт пару приемов дяди Толи.       Последний школьник вышел из класса. Мы остались вдвоем. Я решила игнорировать своего напарника по уборке, поэтому просто повернулась к нему спиной, подошла к доске и начала стирать иероглифы, написанные на ней. Услышала, как Аомине встал, подошел к двери, закрыл ее, а потом также закрыл и окна, выходящие в коридор. По моему позвоночнику пробежал холодок. Я поняла, что пути к отступлению были отрезаны! Но упорно не смотрела в его сторону. Закончив вытирать с доски, я положила тряпку и повернулась. Парень был прямо у меня за спиной! Я совсем не слышала, как он подошел!       В тот момент Аомине был похож на большую черную бесшумную пантеру.       Я посмотрела ему в лицо. Как шпаги, скрестились взгляды двух пар синих глаз. Какое-то время мы молчали, потом парень сказал тоном, не терпящим возражений: — Никто не смеет бить МЕНЯ! Ты должна извиниться. — Ага, мечтать не вредно! — сказала я с издевкой по-русски.       Прищурив глаза, он сказал: — Говори по-японски.       В том-то и дело, что японский язык такой странный — на нем толком и нахамить невозможно. Я сказала по-японски: — Мне не за что извиняться перед Аомине-куном. Ты сам виноват. — Я сказал тебе просить прощения!       Он завелся, буквально нависнув надо мной. Я поняла, что запахло жареным. Мой взгляд метнулся к сумке, где уютно свернувшись, лежали нунчаки и ждали момента, когда можно будет обрушиться на одного наглого мерзавца.       Парень проследил за моим взглядом и сказал с угрозой: — Даже не думай.       Мой взгляд упал на его руки — кулаки были сжаты. Я сказала презрительно, глядя Аомине прямо в глаза: — Ударишь меня?       Он хмыкнул: — Я не бью женщин. Хотя ты заслуживаешь, чтобы тебя наказали.       Последние слова парень произнес таким чувственным голосом, что на пару секунд мне даже захотелось, чтобы он НАКАЗАЛ меня. Но я не собиралась ему уступать. Я не пыталась его оттолкнуть, и даже руки для защиты не подняла. Я должна была одолеть его не физически, а психологически, поэтому бесстрашно смотрела парню в глаза, ожидая, что он сделает дальше. Не знаю, сколько длилась эта дуэль. Я чувствовала запах его одеколона, уже знакомый мне по предыдущему разу. Заметила, что на виске у Аомине выступила вена. Его дыхание легко щекотало мою щеку. Как ни посмотри, он был слишком близко, и у меня не было ни малейшей возможности вырваться из этого плена.       Вдруг правой рукой парень мягко обхватил мою шею сзади. В его жесте не было ничего угрожающего или грубого. Его широкая ладонь, привыкшая к жёсткой поверхности баскетбольного мяча, его длинные, сильные пальцы…       Он наклонился так, что наши лица разделяла всего пара сантиметров. Моё сердце бешено колотилось, а дыхание участилось. Казалось, напряжение, повисшее в воздухе, можно было резать ножом. В этот момент в коридоре послышались громкие голоса, и кто-то засмеялся. Аомине отпустил меня, взял свои вещи и вышел из кабинета, хлопнув дверью.       Я доковыляла до своего стула и бессильно упала на него. Сердце неслось скачками. В голове был сумбур. Меня удивило поведение парня. Казалось, что Аомине злится на меня, но в тоже время… Я определенно почувствовала что-то. В памяти всплыло слово «мамихлапинатапай». Оно означает взгляд между двумя людьми, в котором выражается желание каждого, что другой станет инициатором того, чего хотят оба, но ни один не хочет быть первым.       Он хотел поцеловать меня? Если смотреть правде в глаза, я была совсем не против. Есть в этом баскетболисте что-то притягательное, нечто, что завораживает меня.       Похлопав себя по щеками, я сказала мысленно: Машка, прекрати! Он наглый и самовлюбленный. Что ты тут себе вообразила?       Закончив уборку в одиночестве, я отправилась на тренировку.       После тренировки, семпай собрала нас всех и сказала, что в воскресенье баскетбольная команда нашей академии играет в отборочных, и мы должны прийти их поддержать. Честно говоря, я была занята своими мыслями и не слышала, о каких отборочных идет речь. Очнулась только тогда, когда мое ухо выхватило слово «баскетбол». Когда капитан нас отпустила, я спросила у одной девочки: — А почему мы должны их поддерживать? Какое отношение они имеют к нашему клубу?       Она посмотрела на меня, как на идиотку. А потом объяснила мне как ребенку, что в этом году у нашей академии очень сильная команда, и у них есть все шансы выиграть Летние Межшкольные соревнования. Она сказала это с таким пиететом, что я чуть не засмеялась в голос. Тоже мне финал НБА. Какие-то школьники мячик в корзину бросают.       Меня посетила мысль, притвориться больной или мертвой, чтобы прогулять это мероприятие. Очень уж не хотелось тратить выходной день на подобную ерунду. Но с другой стороны также и не хотелось портить отношения с одноклубниками.       В день игры стояла отличная солнечная погода. Одеваясь, я внутренне негодовала, что придется потратить такой хороший денек на школьное мероприятие.       Я надела свой любимый джинсовый комбинезон, под низ белую майку с забавным рисунком, на ноги конверсы. Мой образ дополнила замысловатая коса и маленький рюкзак. Было приятно одеться во что-то иное, чем школьная форма. За прошедшие полтора месяца обучения мне порядком надоело носить каждый день одно и то же.       Воскресные поезда были полупустыми, и я добралась с комфортом, приехав на полчаса раньше. Мне подумалось, что я буду первой, но как же я заблуждалась! Подойдя к местам своей академии, я с удивлением увидела, что все уже были на месте. И что самое ужасное, одеты они были одинаково — в спортивную форму, которую нам выдали в начале учебного года!       Онодера-семпай, увидев меня, закатила глаза и спросила визгливо: — Ты почему не в форме?       Я призналась честно, что даже не подумала о том, что нужно прийти в форме. На лице девушки явно было написано: чертовы гайджины, понаехали тут.       Она усадила меня у прохода, чтобы я не отсвечивала своей одеждой не в тон.       До игры оставалось еще двадцать минут, и я совсем не хотела провести их, выкрикивая название своей академии и хлопая в ладоши. Японцев с детства что ли учат стадному чувству?       Я шепнула своей соседке, что пойду в туалет и ускользнула.       Коридоры были забиты галдящими школьниками. И я почему-то чувствовала себя чужеродным элементом.       Мне захотелось пить, но ко всем автоматам с напитками стояли гигантские очереди. Возвращаться в зал желания не было. Поэтому я просто брела сквозь толпу куда глаза глядят. В одном из коридоров я увидела боковое ответвление, и, свернув туда, чудесным образом наткнулась на одинокий автомат с напитками. Мне показалось странным, что его поставили в таком тупике, но для меня это было спасением. Я купила себе сока и выпила его тут же. А потом мне пришла в голову мысль, что неплохо было бы сделать видеозвонок Кириллу.       Друг ответил практически сразу же с радостным воплем «Машка, привет!». Как же я была рада видеть эту задорную улыбку, хитрые зеленые глаза и слышать его голос. В тот момент я подумала, что я ужасно одинока. За несколько минут до этого я была окружена толпой людей, но чувствовала себя самозванкой, случайно попавшей на этот праздник жизни.       Мы обсудили с Киром последние новости. Он рассказал мне, как в школе, что происходит в секции. Я поведала ему о местных порядках. Болтали еще о какой-то ерунде, имеющей значение только для нас. Уже практически под конец друг спросил: — А как у тебя с одноклассниками?       Я ответила уклончиво: — Вроде нормально. Я не стремлюсь сближаться с ними.       Он стал серьезным: — Маська, ты там уже успела с кем-то испортить отношения, да?       Я изобразила невинность: — О чем Вы тут говорите товарищ Михайлов? Как такая скромная девушка, как я, может с кем-то поругаться?       Парень смачно заржал, а потом сказал со вздохом: — У тебя же талант наживать себе врагов.       Я сказала недовольно: — Ну, ладно. Есть тут один баскетболист.       Честно говоря, я не знала, как охарактеризовать то, что произошло у меня с Аомине. Когда у нас зашел разговор на эту тему, я осознала, что с самого начала позвонила Киру именно для того, чтобы рассказать про Дайки. Но вместо того, чтобы сделать это, я болтала о всякой ерунде.       Я замялась. Кир спросил: — Надеюсь не один из тех, что сейчас стоят за твоей спиной? — А?       Я обернулась. Действительно, за моей спиной стояли двое парней, одетые в спортивную форму какой-то школы. Увлеченная разговором с Киром, я даже не слышала, как они подошли. Видимо, эти товарищи тоже бродили в поисках свободного автомата и наткнулись на этот тупиковый коридорчик. Нужно заметить, что в тупике было большое окно, сквозь которое вовсю жарило солнце. И чтобы не отсвечивало, мне пришлось весь разговор с Киром простоять прислонившись боком к автомату.       Не знаю, сколько эти двое простояли там в ожидании, пока я закончу разговор и отойду от автомата. Надеюсь, что недолго.       Я сказала Кириллу: — Кир, давай закругляться. Я потом тебе еще напишу.       Когда связь оборвалась, я повернулась к тем двоим и разглядела их. Оба парня оказались темноволосыми. Тот, что повыше, был в очках.       Я уже собиралась отойти от аппарата и вернуться в зал. Но потом мне в голову пришла шальная мысль, что можно немного поквитаться с этой парочкой — ведь они прервали мой разговор с Кириллом на довольно важном моменте.       Я сказала по-русски: — Ребят, вы тут кота не видели? Барсиком зовут.       Они уставились на меня ошарашенно. Один спросил: — Хьюга, ты что-нибудь понимаешь? Что за язык такой?       Второй ответил: — Понятия не имею.       Потом обратился ко мне по-японски, произнося слова как можно четче: — Извините, мы Вас не понимаем!       Я с вежливой улыбкой сказала снова по-русски: — Еще бы вы меня поняли, два болвана. Вы, наверно, и по-английски не бельмеса. Куда уж вам русский язык!       При этом я показала на себя и сделала движение двумя пальцами, обозначающее идти и еще какие-то рандомные знаки руками.       Они снова переглянулись. Тот, что повыше сказал: — Кажется, она показывает, что потерялась. Изуки, какая оценка у тебя по иностранному языку? Может, она по-английски поймет.       Второй пожал плечами: — Ты же знаешь, что я не очень с английским, — потом добавил по-английски. — Ты…мы.       На этом его познания закончились. Но я уцепилась за это и затараторила по-английски: — Ребята, так вы английский знаете? Давайте тогда обсудим нефтяной кризис на Ближнем Востоке!       Они, естественно, ничего не поняли. Тот, которого звали Хьюга, сказал: — Хоть бы Кагами был здесь. Он же в Америке жил.       Я уже думала, что пора завершать свой розыгрыш и по-тихому линять оттуда, когда воздух прорезал звук сирены, на деле оказавшийся голосом Онодеры-семпай: — Кохай! Я тебя везде ищу. А ты тут, — она приблизилась, и окинув презрительным взглядом тех двоих, добавила, — болтаешь с парнями из другой школы!       Я сказала с притворно виноватым видом на чистейшем японском языке: — Извини, семпай. Я заблудилась и спрашивала дорогу.       У парней челюсти упали на пол. Я еле сдержалась, чтобы не засмеяться, такие смешные лица у них были в тот момент.       А вот семпай их лиц не видела, она уже повернулась к ним спиной и двинулась прочь: — Идем быстрей. Через две минуты начнется игра нашей команды.       Я проскользнула мимо ошалевшей парочки, и подмигнув, сказала: — Было весело.       Мое настроение заметно улучшилось.       Мы только пришли в зал и сели на свои места, когда раздался звук сирены, извещавшей о начале игры.       Мои товарищи по несчастью скандировали название нашей академии и дружно выкрикивали кричалки. Кажется, они совсем не страдали от того, что им приходится заниматься такой ерундой в законный выходной. Японский стадный инстинкт дух коллективизма непобедим.       Я же просто сидела спокойно на своем отшибе, наблюдая за игрой. Нужно признать, что я никогда особо не интересовалась баскетболом, поэтому имела о нем лишь отдаленное представление. Но даже такой чайник, как я, мог сказать, что команда моей академии была хороша. Даже этот мелкий трусоватый Сакураи трехочковые забивал один за другим. Но сильнее всех, конечно, выглядел Аомине. Впервые я видела его в спортивной форме. Впервые я видела, как он играет. Парень был чертовски хорош. Стремителен, силен, резок, неуловим. Я поняла, почему ему спускают все выходки. И также поняла, откуда растут ноги его огромного самомнения. Даже со своего места мне было видно, что он обходит противников и забивает мяч в кольцо, не расставаясь с этой своей наглой ухмылкой. Аомине откровенно издевался над соперниками.       После первой четверти отрыв нашей команды составлял восемнадцать очков.       Во время перерыва, я разглядывала зрителей. Мой взгляд наткнулся на две пары глаз в ряду через проход. Они, совершенно не стесняясь, сверлили меня взглядом. Это были те два товарища, над которыми я посмеялась. Отвернувшись от них, я вжалась в кресло и подумала с долей самоиронии: вот это невезение — такой большой зал, а они сидят в соседнем ряду!       Во второй четверти наша команда продолжала разносить противников, а я украдкой листала ленту в инстаграме.       После свистка на десятиминутный перерыв я сказала соседке, что пойду в туалет и слиняла, не давая ей времени возразить. Та, наверно, подумала, что у меня недержание.       Сходив в туалет, я нашла себе местечко около одного из окон, облокотилась пятой точкой о подоконник, надела наушники и углубилась в телефон. Вокруг сновали толпы японских школьников, поэтому я не сразу обратила внимание на две пары ног, остановившихся рядом со мной. Может, обладатели этих ног говорили мне что-то, но из-за игравшей в наушниках музыки я не слышала их. Спустя секунд двадцать я подняла глаза и поняла, что влипла. Рядом со мной стояли те двое: Хьюга и Изуки, так, кажется, их звали. И, похоже, они ждали от меня объяснений.       Мне подумалось, что самым простым в этой ситуации будет сбежать. Малодушный, но действенный ход! Поэтому я отлепилась от подоконника и сделала пару шагов в сторону, намереваясь просто повернуться к парням спиной и уйти. Но мои поползновения были пресечены. Я натолкнулась на препятствие в виде человека. Подняв глаза, я встретилась взглядом с огненно-красными глазами. Чувак выглядел довольно угрожающе. Его внешность дополняли красные волосы и странные раздваивающиеся брови.       Я сняла наушники и услышала, как он сказал, обращаясь к тем двоим: — Эта девчонка над вами посмеялась, семпаи?       Кажется, меня сейчас побьют, подумала я со смехом. Меня взяли в коробочку эти трое, … нет, четверо? Был там еще один, которого я сразу не заметила. Ростом с меня, обладатель волос небесно-голубого цвета.       Я повернулась к своим изначальным противникам и спросила издевательски: — Так вы все-таки видели моего котика и пришли сказать мне об этом? — Какого кота? — удивился товарищ в очках. — Выдуманного, конечно, — сказала я с усмешкой.       У очкарика сделалось злое лицо, и он сказал: — Ты смеешься над нами!       Я ответила: — Именно это я и делаю.       Вместо того чтобы уладить конфликт, я подкинула дровишек в костер. Очень уж забавно было наблюдать за их реакцией. Правда от этого Хьюги исходили зловещие флюиды, и каким-то внутренним чувством я поняла, что он у них за главного. А еще я поняла, что он так просто не спустит мою наглость.        Не знаю, до чего бы там дошло дело, но в этот момент мы услышали голос: — Тецу?       Этот низкий, бархатистый голос я узнала бы из тысячи. Аомине возник как будто из-под земли. Мне показалось странным, что он бродит по коридорам в то время, когда вот-вот должна начаться вторая половина игры.       Приблизившись, он увидел меня и спросил недовольно: — Мари, а ты что тут делаешь с этими?       Парень окинул презрительным взглядом троих из них. Голубоглазый сказал: — Давно не виделись, Аомине-кун.       Тот кивнул ему в знак приветствия, а потом бесцеремонно взял меня за руку и вытянув из вражеского окружения, сказал приказным тоном: — Возвращайся в зал. Скоро игра начнется.       А потом еще и в спину подтолкнул.       Вот уж не думала, что спасение придёт с такой неожиданной стороны. Я была рада уйти оттуда. Уже отойдя на порядочное расстояние, я обернулась и увидела, что Аомине стоит лицом к лицу с тем красноволосым дикарем. Дела у них определённо приняли опасный оборот. Впрочем, меня это абсолютно не касалось, поэтому я спокойно вернулась в зал и села на свое место.       Аомине еле успел к стартовой сирене. Я видела, как ему что-то зло сказал товарищ по команде — белобрысый детина, но тот только отмахнулся от сокомандника, как от назойливой мухи.       Началась игра. Во второй половине команда академии буквально смяла противника. Зал восторженно ревел. Я и подумать не могла, что у команды нашей школы будет такая поддержка!       Во время одного из самых захватывающих розыгрышей, я кинула взгляд на соседний ряд. Ребята из другой школы, с которыми я столкнулась ранее, напряженно наблюдали за игрой. У меня была возможность разглядеть их. Тех определенно волновало происходящее на площадке. Каждое удачное действие нашей команды сопровождалось бурным обсуждением в их рядах. Оказалось, что кроме четвёрки, зажавшей меня у туалета, там были еще люди. Я не считала, но их было достаточно для целой футбольной команды. Среди них даже девушка имелась. Она принимала непосредственное участие в обсуждениях. Меня это заинтересовало. Обычные японские школьницы зачастую при общении с представителями противоположного пола ведут себя, на мой взгляд, странно: жеманничают, хихикают или убегают от парней, как от чумы. Эта же девчонка с замашками большого босса чувствовала себя, как рыба воде. Она даже пару раз грозно зыркнула на того красноволосого верзилу, когда он разошелся, и тот сразу же скис.       Увлеченная наблюдением, я не заметила, как прозвучала финальная сирена. Игра закончилась с огромным перевесом в пользу нашей школы.       Пока мои однокашники аплодировали и выкрикивали название академии, я тихо ушла по-английски. Я и так потратила несколько часов на этот спортивный «праздник». Мне хотелось, наконец, выбраться из толпы.       На улице солнце пригревало, но не жарило. Поддувал легкий ветерок. Чувствовалось, что скоро наступит лето. К спортивному центру, где проходили соревнования, примыкал небольшой парк, и я двинулась туда. Села на скамейку и углубилась в телефон. Мне нужно было ответить на несколько сообщений Вконтакте. Ничего срочного — просто бывшие одноклассники спрашивали, как у меня дела, и как жизнь в Японии. Я могла бы сделать это позже, но погода была замечательной, и мне некуда было спешить.       Я уже заканчивала отвечать на сообщения и собиралась выдвигаться на автобусную остановку, когда на меня упала тень. Внутренне чертыхнувшись, я подняла глаза. Засунув руки в карманы спортивной куртки, передо мной стоял Аомине. В его глазах играл нехороший огонек. Он спросил без предисловий: — Почему ты была с парнями из «Сейрин»?       Сейрин. Вот, значит, как называется их школа.       Я поднялась со скамейки, намереваясь ответить парню что-нибудь язвительное. Но, честно говоря, у меня совсем не было сил на препирательства, поэтому я сказала просто: — У нас возникло недопонимание. Честно говоря, ты мне помог там. Спасибо тебе, Аомине-кун.       Баскетболист пропустил мою благодарность мимо ушей: — Какое недопонимание?       Я ответила устало: — Неважно. Извини, мне нужно идти.       С этими словами я повернулась к парню спиной. Но он не позволил мне уйти: положил руку на мое плечо и сказал приказным тоном: — Подожди.       Я скинула его руку с плеча и хотела сказать что-то резкое, но в этот момент раздался окрик: — Эй, Аомине! Почему мы должны тебя ждать?       К нам приблизился тот белобрысый здоровяк, который высказывал что-то Аомине во время игры. На его лице и сейчас застыло какое-то раздраженно-напряженное выражение. Мне в очередной раз пришла в голову мысль: и чем только кормят этих японских школьников, что к шестнадцати годам они так вымахивают?       Аомине ответил раздраженно: — Отвали, Вакамацу. Сколько нужно, столько и будете ждать.       Тот взвился: — Пока ты наболтаешься с какой-то…       Он скользнул по мне презрительным взглядом. Может, в его глазах я и выглядела «какой-то», но тем не менее собиралась показать этому недалекому блондинчику, что у него создалось обо мне неверное впечатление. Аомине тоже хотел сказать тому что-то резкое, но я его опередила. Произнесла холодно, использовав самую грубую форму местоимения «ты», которую женщины вообще никогда не употребляют: — Слушай, ты, там, где я выросла, люди могут расстаться с жизнью за неосторожно сказанные слова. Поэтому думай, что говоришь.       Белобрысый открыл рот от нежданности. Аомине засмеялся над незадачливым напарником по команде. В этот момент к нам приблизилась еще пара человек.       Я поняла, что решение погреться на солнышке рядом с местом проведения соревнований было неверным. Нужно было мотать отсюда, пока был шанс.       Новоприбывшими оказались Рё и какая-то розоволосая фигуристая девушка. Она сказала немного капризно: — Аомине-кун, тебя, правда, все ждут.       И действительно, в конце аллеи я увидела остальных парней из команды нашей академии.       Пока Аомине что-то отвечал девице, ко мне подошел ее спутник и вежливо поздоровался, обратившись ко мне «Мари-сан».       Я поздоровалась с ним в ответ, потом сказала: — Рё-кун, не надо ко мне на «сан» обращаться. Мне больше нравится, когда меня просто по имени зовут.       Он сказал, немного заикаясь: — Извини.       До Вакамацу, наконец, дошло, что я тоже учусь в Академии Тоо, и он уставился на меня изучающим взглядом. Впрочем, продлилось это не долго. Аомине снова сказал ему что-то неприятное, и они сцепились в словесной перепалке. Рё и пышногрудая девица метались между ними в бесплотных попытках разнять этих баранов, меряющихся рогами.       Честно говоря, от этого цирка у меня разболелась голова. Я всего-то хотела, чтобы меня оставили в покое, поэтому сказала громко: — Минна-сан!       Они замолчали, и на меня уставились четыре пары глаз. Я сказала: — Поздравляю вас всех с победой. Вы хорошо сегодня постарались. Извините, что не представилась сразу. Я — Иванова Мари, учусь в одном классе с Аомине-куном и Рё-куном. Прошу любить и жаловать.       Говоря это, я слегка поклонилась. Моя формальная речь удивила их, но они не были бы японцами, если бы не отреагировали соответственно. Первой опомнилась девушка: — Ой, прости. Как невежливо! Мы даже не представились. Я — Момои Сацуки, менеджер баскетбольного клуба. Прошу любить и жаловать! — Я — Вакамацу Коске, — добавил недобрый блондинчик.       Когда с формальностями было покончено, я сказала: — Извините, меня ждут дома. Всего хорошего.       И поспешила прочь.       Двигаясь бодрым шагом в сторону остановки, я раздумывала о произошедшем. Какой странный день! Я, конечно, мастер наживать неприятелей. Но чтобы столько сразу! Те парни из Сейрин. Этот Вакамацу. Девица, которая совершенно точно смотрела на Аомине как собственница. Да и сам Дайки с его допросами. Какая-то комедия положений.       Когда я подошла к остановке, водитель уже собирался закрывать двери, и я успела заскочить в автобус в последний момент.       Внутри было людно — школьники ехали с соревнований. Я пробралась к окну, надела наушники и углубилась в свой телефон. Мне нужно было проехать двенадцать остановок до станции. Через какое-то время народ поредел, и я увидела, как недалеко от меня освободилось место. Так как не нашлось желающих занять его, то я со спокойной душой плюхнулась на сиденье. Занятая своим телефоном, я даже не обратила внимания на человека, сидящего рядом. Когда же, наконец, подняла голову проверить, далеко ли еще до станции, мой взгляд непроизвольно упал на соседа. Голубые волосы и синие глаза. Его губы шевельнулись — он сказал мне что-то. Сняв наушники, я переспросила: — Извини, что?       Он повторил: — Доумо.       Похоже, этот странный день был ещё очень далёк от завершения.