***
— Итак, — сказал Фрэнсис, когда он, Зак, Вади и Мука в теле змеи забрались в корабль, — я наметил наш курс в центр тропических лесов Конго, но есть ли у кого-нибудь из присутствующих какие-либо идеи о том, что мы там найдём? Учитывая, что хуаки и раньше были достопримечательностями, Фрэнсис ожидал, что этот четвёртый объект на самом деле не будет просто каким-то случайным участком земли посреди джунглей. Однако Вади явно не имела ни малейшего понятия, а Зак просто пожал плечами. — Вообще, — сказал он. — В этом тропическом лесу есть много такого, чего нет ни на одной карте. — У тебя снова есть доступ к твоим силам Кура, — сказал Фрэнсис. — Ты не можешь обратиться к его воспоминаниям? — Я бы с удовольствием, — сказал Зак, барабаня руками по спинке сиденья Фрэнсиса, — но они идут в комплекте. Разбужу одно, разбужу и другого. — О, я знаю! — пропищала Мука, голова змеи выглядывала из-под куртки Вади. — Там находятся руины Му, в которых спит мёртвый народ Наакал. Это очень старое, очень-очень древнее место. Зак и Фрэнсис обменялись нервными взглядами. — Есть ещё какие-нибудь подробности? — спросил Зак. — Немного, — ответила она. — Земля Му — родина людей. Она была уничтожена за одну ночь, те немногие, кто выжил, были рассеяны по четырём сторонам земли. И… это родина лемурийцев. Лемурийцы. Зак наклонил голову, и даже Фрэнсис напрягся, когда услышал это. — Значит, мы столкнёмся там с лемурийцами? — спросил он. — Почти наверняка. Возможно, они даже ждут нас там, вычислив наш пункт назначения. Каждое сказанное ею слово давало только больше поводов для беспокойства. Это было строго из области суеверий и сказок, поэтому Фрэнсис позволил Заку самому задавать вопросы, пока сам пытался справиться с дурным предчувствием. Змея пощёлкала языком. — Не волнуйтесь! Я подготовила контрмеры. Как только мы окажемся в Наакале, вы всё увидите. — Ты не можешь просто сказать нам сейчас? — пожаловался Фрэнсис. — Есть магия, более могущественная, если о ней не говорить вслух, — серьёзно сказала Мука, прежде чем снова задвигала языком. — Но в данном случае это просто сюрприз! — Я люблю сюрпризы, — сказал Зак. — Я люблю сюрпризы, когда они хорошие, — сказала Вади. — Ненавижу сюрпризы, — проворчал Фрэнсис.***
Путь в Африку занял пять дней. Они выбрали самый быстрый маршрут, хотя для этого им пришлось загрузить корабль канистрами с топливом. Дорога пролегала через Средиземное море с остановкой в Ливии, через пустырные заросли кустарников Чада, Центральную Африку в Демократическую Республику Конго. На этот раз они планировали путешествовать по воздуху как можно больше, чтобы сэкономить время, — местные дороги были не в лучшем состоянии для быстрого передвижения. Пейзаж за окном сменялся с пустынных лугов с тонкими колючими кустарниками на жаркие тропические леса. Виды городов сменялись широкими полосами голой земли, и время от времени над их головами пролетала тень орла. Лемурийцы шли по следу. Автопилот в корабле позволял им двигаться и во сне, так что лемурийцы не смогли бы догнать их на своих птицах, но их встреча была неизбежна. Тем временем Зак, Вади, Фрэнсис, Мука и даже иногда Улрадж по видеосвязи, сидели в задней части корабля и разговаривали. Честно говоря, Фрэнсис никогда не думал, что настанет день, когда он будет просто… общаться с людьми, людьми своего возраста, без какой-либо реальной цели. Вади, какой бы проницательной она ни была, настояла, чтобы они взяли с собой несколько толстых ковров и тканей, а также подушки и одеяла во время их остановки в одном из портовых городов Ливии. Это было правильное решение — большую часть их поездки они провели, развалившись в задней части корабля, иногда широко раскрыв окна, когда ехали по дорогам, из-за чего синяя ткань с белым рисунком, которую она повесила в качестве занавесок, бешено дрожала на ветру. — Это похоже на тайный клуб, — смеялась Вади. Тайное общество, подобное Тайным Учёным, состоящее только из детей, куда взрослые с их унылыми правилами не могли войти. Оказалось, что жизнь короля Кумари Кандам была очень одинокой. Каждый час его бодрствования был публично задокументирован, — такие принимали меры против кумовства. Это означало, что он не мог отдавать предпочтений кому-либо из своих подданных, чтобы в нём не засомневались, чтобы не нашли причин сместить его. В идеале он должен был принять бразды правления примерно в двадцать лет, а затем править ещё примерно двадцать, прежде чем уйти в отставку, воспитав собственного приемника. Но смерть предыдущего короля означала, что у него будет самая длинная карьера за последние пару тысячелетий. Только те, кто не был связан с Кумари Кандам, — по сути, посторонние люди, — могли стать его друзьями, и он даже немного прослезился, когда признался, как много они для него значат. Фрэнсис даже почувствовал себя неловко из-за его дружелюбности, из-за того, как сильно он засомневался в словах Улраджа, когда он сказал, что хочет сблизиться с Фрэнсисом без политической выгоды. Улрадж тепло о нём отзывался. Вади совершила бесчисленное количество глупых, опасных поступков, бунтуя против своих родителей. Благодаря тренировкам Дойла и её собственному природному таланту ей каждый раз удавалось сбегать, но она призналась, что каждый раз, когда её отец звонил, чтобы накричать на неё или уговорить вернуться домой, она намеренно отправлялась на поиски неприятностей. Когда она была младше, она воспринимала его настойчивость как признак высшей степени заботы — так это выражалось в культуре хасси, — но чем старше она становилась, чем больше узнавала об огромном мире за пределами своего крошечного, замкнутого племени, тем больше ей не хотелось возвращаться. — Там душно, — призналась она. — Такое ощущение, что трудно дышать. Он подумал о затхлом рециркулированном воздухе на космической станции и в их подземных бункерах. Он думал о тренировках, настолько суровых, что его тело не выдерживало, он задыхался, и его били ещё сильнее. Оказалось, что Мука накопила огромное количество язвительных, невнятных тирад о Рани Наги. Было удивительно видеть, как всё это вырвалось у кого-то настолько раболепного и слабого. Вади и Зак её поддерживали. Рани Наги была корыстной, эгоистичной и недальновидной. Рани Наги была тщеславна, надменна и ужасно разбиралась в распределении ресурсов: библиотека находилась в таком плачевном состоянии, что Муке, вероятно, пришлось бы потратить десятилетия, если не столетия, чтобы заменить уничтоженные записи. Она всё говорила и говорила о библиотеке, так много, что, когда она упомянула, что какой-то йети сейчас находится в гостевых покоях нагов, они чуть не пропустили эту информацию мимо ушей. — Что? — спросил Зак, в его глазах читалась паника. — Аргост с нагами? — Да, он и его сопровождающие. Что мне следует с этим делать? Я ничего не могу сделать напрямую, чтобы это не стало самоубийством. Рани Наги заискивает перед ним. А Валашахи заискивают перед Рани Наги. Только Джанарал на нашей стороне, но он ей не ровня, даже если бы он был готов убить нашу королеву, но это не так. — Что Аргост там делает? — Меня не посвящали ни в то, о чём они говорят за дверью, ни в то, что предлагает ему моя королева. Кроме того, я уже подмечала это, он не принимает от нас ни еды, ни питья — его слуги ходят к людям, чтобы принести ему то, что ему нужно. То есть мы не смогли бы отравить его, и, сомневаюсь, что это сработает, если он обладает способностями, которые похожи на твои. — Я, э-э, я и не собирался предлагать отравить его. Именно в такие моменты он вспоминал, что Мука оставалась нагой, представительницей расы, очень легкомысленно относящейся к жизням и убийствам. На заявление Зака она просто ответила: — Ну ладно. На самом деле, Фрэнсис начал уважать эту её сторону. Поначалу она раздражала, её отношение было очень раздражающим, но в конце концов она стала ценным ресурсом — хранилищем знаний и источником полезных способностей. Часто, когда дело доходило до решительных мер, только она была на его волне. Это заставляло его чувствовать себя не таким уж чужим по сравнению с остальными. — Честно говоря, — тихо сказал Фрэнсис, — я думаю, что Мука мыслит в правильном направлении. Если всё это время он сидит тихо, не значит ли это, что он боится силы Кура? — Это очень даже вероятно, — размышлял вслух Улрадж. — В настоящее время мы стремимся свергнуть Кура, — отметил Фрэнсис. — Но что тогда? Разве у Аргоста не будут развязаны руки? Над ними повисло неловкое молчание. Зак был тем, кто решительно нарушил его. — Когда Кур лишиться власти, лемурийцы будут на нашей стороне. И учёные. И кумари. И у нас есть свой человек среди нагов. Мы сможем остановить его, как только перестанем идти против друг друга. Мы уже делали это раньше — сможем сделать это снова. Фрэнсис был не убеждён. В конце концов, они выдержали ярость одного Кура только благодаря силам другого. Но, действительно, Аргост казался угрозой, с которой справиться было намного легче, чем с нынешним Куром — Аргост хотя бы шёл на диалог. Если он пойдёт на диалог — им можно будет манипулировать. Но Кура не интересовали дела смертных. У них не было другого выбора, кроме как отправить доктору Чичу электронное письмо и надеяться на лучшее. А затем настала очередь Зака, и он признался им, что до этого приключения он почти надеялся покинуть семью и посмотреть мир самостоятельно, как это делала Вади. Он чувствовал себя избалованным, слишком привязанным к родителям. Впервые в своей жизни он начал задаваться вопросом, чего же ему не хватало. Но сейчас всё, чего он хотел, это снова увидеть свою семью. Он не совсем осознавал, насколько хорошо ему жилось, пока всё не закончилось. Он повернулся к Фрэнсису. На корабле была тишина, на улице — ночь, Вади и Мука крепко спали. — Прости, — сказал он. — За что? — спросил Фрэнсис. — Я знаю, что мне действительно повезло, — сказал Зак. — Я знаю, что делиться своими проблемами, вероятно, похоже на пощечину для того, кому приходилось хуже. Фрэнсис отвёл взгляд, снова почувствовав зуд в груди. — Я не нуждаюсь в твоей жалости. Зак улыбнулся. — Знаю. Я просто хотел, чтобы ты знал, если ты когда-нибудь захочешь меня заткнуть, когда я снова буду жаловаться на то, что скучаю по своей семье, то у тебя есть право заткнуть меня, больше, чем у кого-либо другого. Кроме, может быть, Муки. Общество нагов довольно запутанное. — Не похоже, что она когда-нибудь сможет сказать Куру заткнуться, — фыркнул Фрэнсис. — Должно быть, приятно иметь подхалима. На самом деле он не хотел отпускать колкость, и как только она прозвучала, он отчасти пожалел об этом. Но, к его удивлению, Зак, казалось, не обратил на это никакого внимания, смеясь вместе с ним. — Эй, знаешь, что? Это довольно мило. Я должен признать, что привилегии Кура довольно приятны. Я аж содрогаюсь при мысли, что бы ты сделал, окажись на моём месте — чувствую, недостатки тебя бы почти не беспокоили. — На самом деле, это совсем не недостатки, — пробормотал Фрэнсис, всё ещё ощущая эту новую динамику между ними с Заком: когда они не вцеплялись друг другу в глотки — или, скорее, когда Фрэнсис вцеплялся в глотку Зака, и Зак был готов соглашаться с точкой зрения Фрэнсиса. Он завидовал Заку всё это время, не так ли? Он сгорал от зависти, тонул в ней. Зак, чья семья лелеяла его, Зак, которому позволяли вставать поздно утром и греть еду на костре, Зак, которому позволяли совершать катастрофические ошибки, и всё равно рядом оставались улыбающиеся родители, которые поддерживали его. Только после последней хуаки он смог взглянуть в лицо правде. Только после того, как он чуть не утонул в море лавы, он смог признаться в том, что сгорал. — Если бы я был Куром, — сказал Фрэнсис, — я бы использовал свои силы, чтобы освободиться, исчезнуть среди птиц и зверей и никогда больше не возвращаться. 99% человечества было бы небольшой ценой за эту свободу, потому что то, как я живу сейчас, никогда не позволит мне вырваться. Зак усмехнулся, качая головой так, как иногда делал его отец. — Чувак, если судьба существует, у неё наверняка есть чувство юмора, а? Такое ощущение, что нам нужно было поменяться местами. Фрэнсис отвёл взгляд, гадая, какое выражение лица ему вообще следует принять для этого разговора. — Да. Это, безусловно, так. — Но, эй, — произнёс Зак, — может быть, в этом и есть смысл. Это не совсем героическое путешествие, если на пути мы не узнаем что-то новое. Ты не такой плохой парень, каким я тебя считал. — А ты именно такой наивный идиот, каким я тебя считал, — сказал Фрэнсис. Затем, после паузы, он добавил: — Возможно, это не так уж плохо. Зак рассмеялся. Это было приятно и почему-то комфортно, как будто зуд в его груди наконец-то унялся. — Нам лучше оставить всё как есть, — сказал Фрэнсис. — Если Вади или Мука проснутся, они наверняка начнут издеваться над нами, снова называя нас друзьями. Да, это было странно. Странно, но не нежелательно. Если бы Эпсилон увидел что-нибудь из этого, он мог бы так разозлиться, что взорвался бы. Разве это не было бы стоящим зрелищем? Мысль об этом согревала Фрэнсиса прохладными ночами, проведёнными в объятиях млечного пути. — Спокойной ночи, Зак Сатердей, — сказал он так тихо, чтобы Зак не мог услышать. — Уф, ты прав, — сказал Зак, хотя в его голосе слышался смех. — Это было бы хуже всего. Пойду проверю автопилот — автопилотам тоже бывает одиноко. Спокойной ночи, Фрэнсис.***
Наконец они добрались до начала тропического леса. Об этом свидетельствовала густая зелень и всё более высокие деревья, пока, наконец, у них не осталось другого выбора, кроме как подняться в небо, отчаянно пытаясь заглянуть за кроны. — Этот лес действительно кажется бесконечным, — сказал впечатлённый Фрэнсис. Они летели низко, чтобы высмотреть Муку, прибывшую днём ранее по подземным рекам. Фрэнсис хотел сказать, что была эта подземная река или нет, но расстояние от Таиланда до Конго такое, что живое существо, не обладающее реактивным двигателем, не смогло бы преодолеть его за меньшее время, чем корабль, чей путь вдвое короче. Зак сочувственно похлопал его по плечу, и Фрэнсис решил больше не спорить. — Да уж, — произнёс Зак. Он больше привык к таким явлениям, но, несмотря на это, в его голосе слышался благоговейный трепет. — Я буду честен, — сказал Фрэнсис, — Сначала я подумал, что это смешно, что целая потерянная цивилизация оставалась нетронутой на протяжении стольких тысячелетий. Но теперь я не могу игнорировать то, что это самая правдоподобная вещь, с которой мы сталкивались до сих пор. Вади сидела за пультом управления, Мука в теле змеи сидела у неё на плече и давала ей указания. Было утро, когда они начали поиски наги, солнце стояло высоко в небе к тому времени, когда Мука, забравшаяся на дерево, заметила их летательный аппарат и смогла направить его на посадку. Фрэнсису пришлось взять это на себя по настоянию Зака, который не позволил Вади садить корабль. Мука нашла подходящую поляну, но тропический лес оставался тропическим лесом, поэтому сделать это было всё ещё трудно. Они пробились сквозь несколько слоёв коры, лиан и листвы. Там едва хватало места, чтобы они могли снова взлететь, хотя, вероятно, им пришлось бы положить несколько деревянных досок, чтобы выровнять местность. Земля, на которую они высадились, была покрыта толстыми узловатыми корнями, подстилками из мха и грибов, а воздух был жарким и влажным. Вади взяла с собой сменную одежду. Зак и Фрэнсис этого не сделали. Что его удивило, так это то, насколько в лесу было темно. Было около полудня, но в лесу было так темно, что Фрэнсис вслух задумался, не включить ли ему фонарик. Здесь, на краю поляны, было не так уж плохо, но когда он вглядывался глубже в тропический лес, деревья становились только гуще и темнее. Зак наклонил голову. — Ты когда-нибудь раньше бывал в тропическом лесу? — Нет, никогда, — сказал Фрэнсис. — Дела моих людей обычно имеют очень мало общего с такими местами. Его народ имел дело с «современной цивилизацией». Это место было всё ещё очень диким. Зак ухмыльнулся и похлопал его по плечу. — Что ж, тебе повезло, что ты путешествуешь с экспертом. Первое правило: не бери в рот ничего, кроме бутылки с водой, пока я сначала на это не посмотрю, хорошо? В этих джунглях так много всего, что может тебя убить. Вади закатила глаза. — Да, мы все очень впечатлены таким «выживальщиком». Пожалуйста, расскажи нам ещё что-нибудь разумное, Зак Сатердей. Что ещё нам не следует класть в рот? Зак рассмеялся. — Я говорю это, потому что не думаю, что у Фрэнсиса есть здравый смысл. Фрэнсис бросил на него равнодушный взгляд. В лесу что-то зашуршало. Фрэнсис отреагировал первым, но недостаточно быстро — кто-то появился сзади, закрыв ему обзор. Он запаниковал, думая, что ему отрезали зрение, только для того, чтобы понять, что он может видеть. На самом деле он мог видеть просто отлично, несмотря на плотную массу, которая, как он чувствовал, окружала его лицо. Казалось, на самом деле его не ослепили. — Сюрприз! — сказала Мука, уклоняясь от Шарура. — Теперь лемурийцы вас не найдут! Только, если не будут использовать зрение, слух или обоняние. А от вас очень сильно и очень скверно пахнет. Позади неё Зак и Вади смотрели на него с любопытством. Фрэнсис нахмурился. — Что на мне надето? — Это маска… — Вади протянул руку, чтобы прикоснуться к этому… что бы ни было у него на лице. — Маска? — Терра прета! — сказала Мука, выпячивая грудь. — Это особая маска, найденная глубоко в тайных местах. Изготовленная с соблюдением надлежащих ритуалов, она защищает от любопытных глаз. — И служит для того, чтобы тебе не выкололи глаза, — сказал Зак. — Я узнаю этот материал. Несколько лет назад в одной деревне обитал ахвазотль, её жители использовали такие, чтобы не дать ему высосать им глаза. — Да! Именно от такой магии защищает терра прета. Пока Кур активно не использует свою магию, мы будем в безопасности от слежки лемурийцев до тех пор, пока мы носим эти маски. — Это было бы полезно несколько недель назад, — проворчал Фрэнсис. — Несколько недель назад у меня не было доступа к таким секретным местам! — сказала Мука, бодро раздавая маски Заку и Вади. — Лучше старая крыса, чем дохлая. Зак надел свою маску без жалоб. — Но они всё ещё могут выследить нас физически? — Боюсь, для этого нет волшебного решения! По крайней мере, не за такой короткий срок. — «Магия» действует только тогда, когда ей это удобно, — снова проворчал Фрэнсис, Мука рассмеялась. — В самом деле! Ты быстро схватываешь, человек. Как только Вади закончила надевать маску, Мука бросилась к Вади и схватила её за руку. — Привет! Вади, я так рада встретиться с тобой лично. — Ты намного больше, чем я думала, — сказала Вади так же жизнерадостно. — Хотите верьте, хотите нет, но я ничтожно мала для своего вида. И, Зак, Фрэнсис, мне также приятно снова видеть вас двоих во плоти. Фрэнсис скрестил руки. — Да, да. Теперь, когда с любезностями покончено, давайте начнём. Чем скорее мы двинемся в путь, тем скорее покончим с этим. — Конечно! Ах… — Мука отвесила поклон. — Раджкумари Наги приветствует своих подопечных. — Затем она снова оживилась. — Я проходила обучение этикету, чтобы не ставить в неловкое положение своих людей. Что ж, я думаю, что это безнадёжное дело, но Джанарал настаивает. Пойдёмте, давайте спрячем эту машину, а затем поторопимся. Возможно, нам ещё удастся опередить лемурийцев. Сказав это, она повернулась и выскользнула под дождь, поднимая листву, чтобы прикрыть корабль. Некоторое время спустя, с помощью всех четверых, он был спрятан в подлеске. Теперь всё, что оставалось, — это углубиться в джунгли. Зак покрутил своим мачете, также подобранным в Ливии, и Фрэнсис, который в то время толком не понимал, зачем они покупают такое примитивное оружие, тоже приготовил его. Перед ними была стена растительности, и с привычным и опытным видом Зак начал рубить. В тропическом лесу они продвигались очень медленно. Муке часто приходилось оборачиваться, чтобы убедиться, что они следуют за ней. Ко всему добавились влажность, жара и быстро наступающее изнеможение по мере того, как они расчищали тропу, и Фрэнсису становилось всё более ясно, что эта местность не создана для передвижения человека. Даже простая прогулка из пункта А в пункт Б была таким большим трудом — и, по словам Зака, в течение нескольких недель всё это снова вырастит. — Путь станет легче, — заверила их Мука. — Наакал находится в самой густой части леса. — Как, — проворчал Фрэнсис, — это облегчило бы дело? — Листва начинает загораживать больше света. Меньше света проникает в подлесок, меньше растений, — ответил Зак. Он даже почти не казался усталым. Это немного расстроило Фрэнсиса. — Ты можешь присоединиться ко мне, когда захочешь, — крикнула Вади сзади. — Я чувствую некоторое беспокойство, видя, как ты усердно рубишь. — Я в порядке. — Я имею в виду, чёрт возьми, ты можешь пойти с Мукой, если хочешь, — сказал Зак. — Во-первых, это одно из преимуществ того, что у нас так много людей. — Я сказал, что со мной всё в порядке. — Ты неважно выглядишь, — сказала Мука, озабоченно нахмурив брови. — Лемурийцы умеют перепрыгивать с дерева на дерево. Я беспокоюсь, что такими темпами они наверстают упущенное. Фрэнсису хотелось закричать. — Я в порядке! — вместо этого он предпочёл крикнуть вполголоса, поворачиваясь обратно к товарищам. — Такая интенсивная физическая активность… Его нога зацепилась за выступающий корень, и он вскрикнул, падая, а затем продолжал падать, кувыркаясь вниз по неровному склону, проламываясь сквозь растения, и, наконец, неуклюже приземлился на мягкую подстилку из мха. Приземление, по крайней мере, было мягким, но это не помешало остальным троим закричать «Фрэнсис!» и соскользнуть вниз вслед за ним. Он почувствовал жжение на щеках. Вади добралась до него первой. — Ты в порядке? Он хотел умереть. — Я в порядке. Она помогла ему подняться на ноги, пока Зак грубо отряхивал листья с одежды. — Господи, — произнёс Зак, хотя Фрэнсис мог сказать, что он едва сдерживал смех. — Давай не будем слишком самоуверенными. Фрэнсис печально вздохнул, затем протянул мачете Вади. — Пожалуйста. — Такой вежливый! — Вади рассмеялась, забирая его оружие. — Я не знаю, как вы трое можете быть такими бодрыми, — сказал он, дёргая себя за воротник, когда они снова начали двигаться вперёд. — Это довольно унизительные ужасные условия. — Тебе всё так кажется! — Он мог слышать усмешку в голосе Зака. — Какие условия не являются ужасными? — Помещение с климат-контролем, температурой 25 градуса по Цельсию и влажностью 50%. — О, но что в этом весёлого? Они продолжали углубляться в джунгли, и, как сказала Мука, лес становился всё гуще и темнее. Это действительно означало, что листва поредела до такой степени, что они могли свободно ходить. Они шли уже довольно долго, и Фрэнсис начал беспокоиться, что им придётся разбивать лагерь. Когда он поднял глаза, то едва смог разглядеть, что небо становится оранжевым, приближаются сумерки. — Разве мы не могли приземлиться ближе к месту назначения? — спросил он, и в его голосе послышалось нетерпение. — Где? — спросил Зак, указывая вокруг себя. К этому моменту они все немного устали, а у Зака уже не было такого терпения, как ранее днём. — Ты гулял по тому же тропическому лесу, что и мы. Где бы тут нашлось место? — Я не знаю… — Фрэнсис простонал. — Я хочу вернуться в цивилизацию. — Вам двоим когда-нибудь надоедает ссориться? — спросила Вади с неподдельным удивлением в голосе. — Скоро ты исполнишь своё желание, Фрэнсис, — сказала Мука. — Мы находимся у входа. Отсюда вы должны держаться поближе! Только те, кто знает путь, смогут достичь Наакала. Весь остальной мир был защищён от того, что спит внутри. Звучало зловеще. Лучше бы этому Наакалу действительно угрожать их жизням, особенно если Мука говорила о нём так. В лесу что-то хрустнуло. Они втроём развернулись, всматриваясь в деревья — Фрэнсис взял в руки Шарур, Зак достал Коготь, Вади взмахнула мачете, а Мука спряталась за ними. — Пожалуйста, опустите своё оружие. Мы не причиним вам вреда. Это было странно. Почему он держал своё оружие наготове? Недолго думая, Фрэнсис убрал его и наблюдал, как Вади проделала то же самое. Всё было в порядке — все они были в полной безопасности. Только Зак всё ещё казался удивлённым, мотая головой из стороны в сторону, выкрикивая их имена. Странно, но Зак всегда вёл себя странно. Из леса вышло несколько покрытых коричневой шерстью фигур, каждая шести-семи футов ростом, с горящими красными глазами. Они двигались ловко и шустро между ветвями деревьев, как будто были созданы для этого леса, и многие были одеты в развевающиеся белые одежды, украшенные золотом. Это, должно быть, лемурийцы. Они действительно были очень похожи на Фискертона, до такой степени, что он мог принять одного из них за Фиска. Если бы он присмотрелся повнимательнее, то смог бы сказать, что у каждого из них были отличительные черты — более тёмный мех у одного, более длинная морда у другого, — но различия были едва заметны. Тот, кто говорил — если «говорил» было правильным словом для обозначения телепатии — выступил вперёд. Он был сморщенным и старым, его мех был очень густым и белоснежным, а вокруг глаз и рта росли длинные брови и борода. Он опирался всем весом своего худощавого тела на большую трость, украшенную изящными завитушками, а из верхушки чудесным образом росла зелёная веточка. — Здравствуйте, дети, — сказал он. — Не хотите ли вы подойти ближе, подальше от наги и её хозяина, где вы будете в безопасности? Фрэнсис почувствовал, что его тянут за руку, и раздражённо стряхнул её. Очевидно, в этой ситуации он выбрал бы более безопасный вариант. Он тоже видел, что Вади сделала разумный выбор. Только Зак мог быть настолько глуп, чтобы… достаточно глуп, чтобы… Подождите, но Фрэнсис тоже стал довольно глупым во время этого приключения. На самом деле, он был одним из основателей этой команды глупцов. В тот момент, когда он осознал, с какой угрозой они имеют дело, его тело полностью инстинктивно отреагировало, чтобы нейтрализовать источник. Одним быстрым движением он выхватил Шарур и метнулся к шее старого лемурийца, но его удержали ещё двое, прыгнувших вперёд, чтобы поймать его прежде, чем его копьё коснётся земли. Теперь, снова полностью овладев своими чувствами, он оглянулся и увидел, что Зак удерживает Вади, их взгляды встретились. Мука дико таращилась на них, пятясь к линии деревьев, но не убегая. Если для того, чтобы добраться до Наакала, требовался проводник, она не могла покинуть это место без него. Фрэнсис двигался быстро: опустил Шарур, шокировав лемурийцев, пытавшихся схватить его, прежде, чем его поймали, он метнул копьё в того, кто стоял сбоку. Он отступил и оказался перед Заком и Вади. Вади, пошатываясь, приходила в себя, держась за голову. — Какая жалость, — вздохнул старый лемуриец, качая головой. — Похоже, вы тоже были захвачены тёмными силами убеждения Змея. — Разве это не ты используешь убеждение для воздействия на людей? — возмущённо прокричал Зак. Лемуриец, не обращая внимания на него, шагнул вперёд. — Покиньте этот лес, дети. Есть места, по которым человеческая нога больше не может ступать. Его захлестнула волна отвращения к тому, что ожидало их в пункте назначения. Тем не менее, теперь, когда он был готов к этому, сопротивляться было гораздо легче. Он сделал шаг вперёд. — О дитя, я узнаю это копьё. Он принадлежал Гильгамешу, который однажды убил Змея. Если ты тот, кто унаследовал его волю, то ты должен знать, что мы ваши союзники, и наши цели одинаковы. — Какие это цели? — спросил Фрэнсис. В его сознании возникло представление о победе над злом, установлении мира во всём мире, о справедливости, любви и великом благе. И Фрэнсис усмехнулся, потому что его волю нельзя было поколебать такими легкомысленными вещами. — Я предпочитаю логику и здравый смысл, спасибо. Почему бы вам не попробовать рассказать мне, что есть в Наакале? — Есть вещи, которые лучше оставить невысказанными. Лемурийцы начали наступать. У них не было возможности выиграть такую неравную битву — Фиск в одиночку был грозным противником, и теперь куча Фискертонов не только превосходили их численностью, но и обладали телепатической связью и преимуществом на местности. Но это было совершенно нормально. Они показали ему более чем достаточно возможностей, чтобы он мог рискнуть. Он схватил Вади за запястье и заломил её руку за спину, прежде чем прижать бронзовый наконечник Шарура к её горлу. — Отойдите все назад! Вади попыталась вырваться, и он усилил хватку. — Фрэнсис, что ты… Но Мука подхватила быстрее, обвиваясь вокруг него. — Да, именно так, лемурийцы! Мы убьём этого человека, если вы попытаетесь остановить нас. Хотите, чтобы её кровь была на ваших руках? — О, — услышал Фрэнсис от Вади, прежде чем она тоже начала устраивать шоу, дёргаясь то влево, то вправо, на самом деле не пытаясь вырваться. Она даже притворялась, что плачет. Фрэнсис был немного впечатлён. — Как ты мог предать меня, Фрэнсис? Я призналась тебе в своей любви! Мы должны были пожениться с благословения моего отца! — Вау, — сказал Зак, дико глядя на них троих. Очевидно, он видел, что происходит, и колебался только потому, что не был уверен, правильно ли было подтвердить опасения лемурийцев. Ему не потребовалось слишком много времени, чтобы принять решение. — Правильно! — он взмахнул Когтем, глаза его загорелись, пытаясь (и безуспешно, по мнению Фрэнсиса) добиться хоть какой-то доли властности, с которым держался Кур. — Я, э-э, манипулировал этими людьми с помощью своей, э-э, тёмной силы убеждения! Я сделаю вещи гораздо хуже, если вы последуете за нами, так что…! Несмотря на слабость его угрозы, она, казалось, имела некоторый вес исключительно благодаря тому, кто её произнёс — лемурийцы заколебались, медленно пятясь назад, глядя на своего лидера в поисках указаний. Плечи старшего лемурийца поникли, меланхолия отразилась на его морщинистом лице. — Я умоляю тебя в последний раз, — тихо сказал он. — Не заходите в Му. Если вы не прислушаетесь к этому последнему предупреждению, то мы станем врагами, когда вы появитесь там. — Тогда мы станем врагами, — ответил Зак. — Разве мы уже не были? — спросила Мука. Фрэнсис просто поднял Шарур и направил его в шею лемурийца. Это вызвало в их головах долгий, печальный, мрачный вздох, который пропитал саму душу Фрэнсиса причитаниями и сожалением старого существа — достаточно, чтобы он потерял бдительность. — Тогда иди, о, глупое дитя. Идите и посмотрите на наши ошибки. Своими собственными глазами станьте свидетелем Му, Наакала, Родины Людей, того, что с ней стало, и того, что становится со всеми, кто имеет дело со Змеем. Идите. Есть только один вход и есть только один выход… мы будем ждать вас здесь, хотя вы, возможно, никогда не выйдете. И с этими словами, как единое целое, пятясь, они исчезли в джунглях, как в тумане. — Теперь мы в безопасности, — сказала Мука. — Или мне следует сказать, пока в безопасности? Они не пойдут за нами дальше. Вы можете снять свои маски — они нам снова понадобятся, только когда мы попытаемся уйти, чтобы они не знали, куда мы пойдём. Фрэнсис воспринял это как сигнал отпустить Вади, которая сразу же начала растирать запястье, как только сняла свою маску. — Ты должен научиться быть более нежным, — сказала она с лёгкой насмешкой. — Я не могу жаловаться на такой блестящий план, но вы могли бы позволить себе выглядеть менее искренними! Фрэнсис фыркнул. — Я был искренен. Если бы они не оставили нас в покое, я бы ранил тебя и бросил им, чтобы отвлечь внимание, в то время как Зак, Мука и я убежали бы в лес. — Классический Фрэнсис, — проворчал Зак, очевидно, слишком уставший, чтобы даже по-настоящему разозлиться на него. Вади вздохнула. — Я была бы расстроена, если бы не поступила так же. — Она в последний раз встряхнула запястьем и начала оглядываться по сторонам с любопытством. — Значит, это были лемурийцы. И их харизма! Это неприятная способность. Мне не нравится ощущение их мыслей в моей голове. — Согласен. Это довольно… неприятно. По мере того как они продвигались вперёд, звуки леса — какофония шорохов и птичьего пения, отдалённых рёвов и жужжания насекомых — начали затихать. Мало-помалу начала меняться и природа — от диких кустов до вьющихся папоротников. Туман становился всё гуще, теперь он полностью скрывал черты лица человека, стоявшего перед ним, превращая его в неясную чёрную фигуру в темноте. Он был поражен тем, что рука Зака появилась из тумана, чтобы схватить его за руку. — Убедись, что ты не заблудишься, — сказал Зак. — Я и не собирался этого делать. Тем не менее, он позволил Заку вести себя, когда туман вокруг них стал ещё гуще, а солнечный свет померк. Из любопытства он включил GPS-навигатор в своих очках — не то, чтобы это имело какой-то смысл, когда во всех направлениях на многие мили простирались неизведанные джунгли, — но столкнулся с ошибкой подключения, что обычно могло произойти только в клетке Фарадея. Ещё более зловеще. А потом, внезапно, тумана больше не стало. Словно ступив в совершенно другой мир, они вошли в лес, освещённый мерцающим лунным светом, место, где росли древние деревья, корявые и дикие, их ветви были отяжелевшими от сверкающих плодов, а река прокладывала себе путь сквозь их покрытые мхом корни. Под спиралевидными ветвями, выглядевшими так, будто они были вылеплены из живого дерева, виднелись остатки человеческих построек, маленькие домики из глинобитной массы и кирпича, заросшие лианами, мхом и кустами — настолько, что единственным признаком того, что они когда-то были поселениями, были явно неестественные прямые углы глиняных кирпичей, разбросанных по земле. На самом деле, присмотревшись, он увидел, что все эти маленькие домики были расположены в виде сетки. Это была не просто одна или две изолированные хижины, а целый пригород, в масштабах, которого можно было увидеть только… Ну, он не знал, как это назвать. Зак был любителем истории. У него просто возникло ощущение, что по сравнению с пыльными и беспорядочными археологическими памятниками, которые сохранились в его воспоминаниях после нескольких скудных посещений, это место было, по меркам руин, грандиозным. Пейзаж прорезали четыре реки, прозрачные и голубые, через которые перекинуты маленькие мостики, казалось, созданные самими деревьями, их поручни были сделаны из большой, густой, сочно-зелёной листвы. Но чем больше он смотрел, тем больше беспокоился. Разрушенные сооружения, по-видимому, были разрушены не по естественным причинам, не из-за подвижек земли под их фундаментами или порывов ветра. Напротив, внутри каждого строения и на улицах росли огромные деревья с толстыми стволами и узловатыми корнями, глубоко уходящими в землю. А груды кирпичей и черепков глиняной посуды, валявшиеся повсюду вокруг них, казалось, были вытеснены огромными деревьями, как будто деревья внезапно вырвались из земли через строения. Он вздрогнул, решил не обращать на это внимания и пошёл дальше.***
В итоге это оказалось настоящим приключением. После того, как Вади и Мука объединились, они смело взялись за тяжёлую работу, чтобы пробиться к хуаке. Теперь осталась ещё одна. На самом деле, по дороге туда выяснилось, что семье Зака удалось сбежать из лемурийского плена, и, услышав историю от Зака, они даже помогли отбиться от Эпсилона, когда он пришёл на зов. Сатердеи были слишком тактичны, чтобы прямо предложить ему позаботиться о нём, но он был уверен, что именно это чувство скрывалось за жалостью в их глазах. Ему было удобно оставить это невысказанным. Таким образом, осталась последняя хуака, долина Лун в пустыне Атакама. С дирижаблем Сатердеев было легко остановиться над местом, где находится хуака, и спуститься прямо на него по верёвке. Конечно, вскоре после этого лемурийцы появились снова — и поэтому у них были места в первом ряду, рядом с Эпсилоном, чтобы наблюдать, как силы Зака были запечатаны. Как раз перед окончанием срока. К их общему облегчению, всё сработало как по волшебству. После некоторого интенсивного, нервного спора с лемурийцами они приняли это как компромисс и взяли на себя управление Шаруром. Вскоре после этого Аргост попытался захватить власть над миром. Он был быстро остановлен всеми, кто работал сообща, лемурийцы нанесли ему последний удар, используя усовершенствованный ими Шарур. Итак, вот как получилось, что Фрэнсис праздновал свой шестнадцатый день рождения в доме Сатердеев. Он был в отпуске — новая политика, которую Люди внедрили по его просьбе, и он приобрёл достаточно влияния, чтобы просить об этом благодаря своей роли в спасении мира от обеих угроз. Зак знал, что Фрэнсис ненавидит сюрпризы, поэтому — несмотря на своё ворчание — Фрэнсис участвовал в каждом этапе планирования вечеринки, за исключением подарков. День был наполнен «нормальностью». Такова была просьба Фрэнсиса. На самом деле празднование началось накануне вечером с просмотра фильмов и ночёвки. Потом они проснулись и приготовили на завтрак вафли с беконом. Утром они отправились в зоопарк и пообедали там (по завышенным ценам). Во второй половине дня они отправились играть в боулинг. Именно там Фрэнсису подарили его торт — самостоятельно приготовленный, украшенный вручную, с кривобокой и неровной надписью глазурью. Узнав от Зака, что существует такой вкус, как «фанфетти»*, он специально заказал его. Ему нужно было знать, каков он на вкус. К торту прилагались шестнадцать свечей, которые Дрю зажигала одну за другой, и все — Сатердеи, Улрадж, Вади и Мука — начали петь. Это было диссонирующе и уродливо. Нет, нет. Это было «нормально», как он и просил. Тёплое чувство удовлетворения в сочетании с вежливым смущением поднялось в его груди. Торт был восхитительным. Сладким. Раньше ему редко доводилось есть сладкое, и, конечно, никогда — праздничный торт. Обычно он устраивал что-то вроде празднования, смешанного с медицинским осмотром — даже дата его рождения соответствовала оригиналу PF-7, — но празднование обычно было холодным. Один продукт для обогащения должен быть выбран из каталога в присутствии всех его врачей, тренеров, диетологов и членов совета. Не так, как сейчас. Это было совершенно банально, легкомысленно и глупо. Каждый из Сатердеев подарил ему что-нибудь, хотя он и так был бы рад, если бы они преподнесли ему совместный подарок. От Дрю Сатердей он получил статую бодхисаттвы Манджушри, по образцу её собственного клинка. Он олицетворял сострадание, как и все бодхисаттвы, но особенно мудрость, которая могла преодолеть двойственность и невежество. Подарок Дока, между тем, был практичным — карманный зарядный отсек, работающий от солнца и созданный по той же технологии, что и их дирижабль. Зак подарил ему новейшую игровую приставку, а Фиск — игры. Даже Комодо и Зон преподнесли ему «подарки», хотя было очевидно, что люди в семье выбирали их сами — необычные шоколадные конфеты в форме животных и роскошную мясную закуску из Манилы. Улрадж, как и подобает настоящей королевской особе, подарил ему гладкий браслет, вырезанный из коралла, инкрустированный золотом и перламутром. — Я знаю, что это не совсем практично, но подарок столько же говорит о дарителе, сколько и о получателе, — сказал Улрадж. По сути, он говорил, что это был политический ход, чтобы продемонстрировать артистизм Кумари Кандам. Фрэнсис решил, что частью подарка были невысказанные политические намерения. — Возможно, в следующий раз какая-нибудь земля в вашем королевстве окажется более подходящей. Улрадж рассмеялся. — Что ж, мы можем поговорить о делах позже. А потом появилась Вади. Сначала она протянула ему его бумажник, который, должно быть, в какой-то момент незаметно стащила у него (умение, которое никогда не могло не впечатлять). Затем она подмигнула и протянула ему номер телефона. — Это моя линия экстренной помощи, — сказала Вади. — Только близкие друзья. А потом появилась Мука. Честно говоря, для него было неожиданностью, что её вообще пустили на это мероприятие. Вдохновив восстание и свергнув их королеву, она теперь сама была Рани Наги, окружённая недовольно выглядящими стражниками. Она была единственной, кто здесь не улыбался. — Я потеряла твой подарок, — сказала она, сжимая его руки в своих ладонях. — Ты должен прийти и спросить меня о нём позже. Это она произнесла с дрожащими руками, пристально глядя ему в глаза. — Ты должен. Странно. Он нахмурил брови. Однако он предполагал, что наги всегда вытворяют странные вещи. Кроме Муки, торжественно стоявшей в затенённом углу, они ели и веселились. Наконец они вновь собрались в доме Сатердеев, и Док с Дрю оставили двух мальчиков дома, а сами полетели обратно отвозить Вади и Улраджа. В то время как Фрэнсис был бы доволен чем угодно, Зак настоял на том, чтобы прогуляться на улице, под лучами заходящего солнца. Некоторое время они шли в тишине, слушая сверчков и лягушачье пение посреди тихоокеанского Северо-запада. Неподалёку он слышал, как океан плещется об отвесные скалы, на которых располагалась штаб-квартира. Деревья покрывал мох, а за ними виднелись огромные горы, уходящие в облака. Ветерок был прохладным и приятным. — Это безумие, — сказал Зак, нарушая тишину. — В это время в прошлом году мы были несчастны и ненавидели друг друга. Но теперь мы друзья. В конце концов, всё получилось, не так ли? Мои родители всегда говорили, что у Сатердеев всё должно получаться само собой. Фрэнсис смог криво улыбнуться в ответ на это. — Ну, я бы всё равно не сказал, что ты мне сильно нравишься. Зак рассмеялся. Затем он стал тихим, задумчивым. В такие моменты он напоминал своих родителей, духовность Дрю и уравновешенный характер Дока. Он унаследовал их веру в благо других и в лучший мир. Бескорыстие, благотворительность и правильные поступки. Фрэнсису всё ещё было трудно считаться с этими концепциями, но он не думал, что это плохо, что существуют люди, которые верят в подобные легкомысленные вещи. Если бы все были такими, то, возможно, мир был бы совершенным или близким к этому. К сожалению, не все были такими — и именно поэтому существовали люди Фрэнсиса. — А что, если бы ты остался здесь? — внезапно выпалил Зак. Он сам, казалось, был удивлён собственным словам. — Эм… — Вместо того, чтобы вернуться с Эпсилоном, когда закончится мой отпуск? — спросил Фрэнсис. — Да. — Что ж, сегодня вечером я тысячу раз поддавался искушению, — сказал Фрэнсис. — Но я не могу. Работа, которую я выполняю, слишком важна. Рот Зака начал растягиваться перед ним.***
Зак и Вади попятились от тела Фрэнсиса, которое корчилось под воздействием нейропаразита, чирикающего там, где он проскользнул под его воротник и прикрепился к задней части шеи. — Приветствую и приношу извинения, — сказал Аргост, и его слова застряли у Фрэнсиса в горле. Его рука потянулась за спину и обвилась вокруг рукояти Шарура, который не отверг его тело. — Похоже, ты устроил себе настоящее кругосветное приключение, малыш. И ты даже не прислал мне открытку. — Аргост где-то рядом, — сказал Зак себе под нос. — Дальность действия нейропаразитов ограничено. — Это ещё хуже, — сказала Вади. Аргост продолжил, небрежно взмахнув Шаруром: — Затерянные глубины. Гробница Юя Великого. Платонион в Иераполисе. Поистине, туристические ловушки древнего мира. А теперь, не мог бы ты быть хорошим мальчиком и рассказать мне, чем ты занимался там? — Как насчёт того, чтобы перестать быть трусом и выйти поговорить с глазу на глаз? — возразил Зак. Любой ценой Аргост не мог узнать о цели их путешествия. — Боже, ты ничуть не изменился, — сказал Аргост с мерзкой ухмылкой. — Дешёвые провокации и юношеское невежество. Возможно, тебе и удалось бы обмануть лемурийцев, мальчик, но меня тебе не одурачить. Неважно. Я здесь не для того, чтобы драться с тобой, молодой господин. Из леса показались огромные, покрытые чешуёй тела нескольких нагов — всех нагов. На самом деле, к ужасу Зака и Вади, Мука покинула их, чтобы присоединиться к своим собратьям. — Я заманил их сюда, как и говорил, моя королева. Затем она заняла своё место позади красно-чёрного нага, избегая зрительного контакта. Рани Наги одарила Зака жёсткой и многообещающей улыбкой и поклонилась всем телом. Вслед за ней все остальные наги поклонились тоже, и даже Аргост преклонил колено. — Может, я и не знаю, что привело тебя в проклятую землю Наакал, — сказал Аргост, — но я знаю, какой у тебя долг перед этим местом. Ты помнишь, маленький Сатердей? Обещание, которое ты дал бедным жителям Му. Аргост явно имел в виду какое-то событие, похороненное в воспоминаниях Кура. Он чувствовал, как присутствие Змея давит ему на глаза, но просто достал своё оружие и сделал ещё один шаг назад. — Полагаю, я должен истолковать это как «нет», — сказал Аргост. — В таком случае позвольте этому жалкому слуге напомнить вам. Много тысяч лет назад, затерянные в человеческой памяти, народ Му жил в гармонии, управляемый небольшой группой человеческих мистиков. Так вот, эти маги обладали способностью манипулировать магией земли, но, как они ни старались, они не могли предотвратить неизбежных старения и смерти. Он увидел фрагменты воспоминаний, где эти здания стояли ещё до того, как были разрушены растущими сквозь них деревьями. Каждый осколок впивался в его разум, и он со стоном схватился за лоб. — Зак? — спросила Вади, и её голос прозвучал будто издалека. — И вот, эти мистики, эти маги, они пали ниц перед великим Змеем и его слугами, которые, по слухам, жили вечно. Они били лбом землю и молили ужасное существо о вечности. И чудовище исполнило их желание. Аргост поднял руку Фрэнсиса в воздух, в воздухе затрещало электричество — он вызвал мощную и ужасную силу, равную собственной силе Зака. Земля содрогнулась, и деревья начали трескаться, когда с них срывали кору. — Только после того, как ритуал начал распространяться по всему городу, эти мистики поняли, что их обманули! Ужасный Змей научил их секрету бессмертия, да, но ценой оказались их души, которые теперь были подчинены великому зверю, которому поклонялись наги. Они запаниковали и прервали ритуал, но было слишком поздно, чтобы остановить его полностью. Те, кто не смог вовремя сбежать, уже подверглись магии земли. Из-под каждого дерева торчали маленькие, цепкие человеческие ручки. Их кожа была землянистого цвета, пропитанная соком, а на кончике пальцев торчали чёрные когти, но это не могло скрыть присущую каждому пальцу человечность. Они царапали кору дерева, оставляя глубокие чёрные борозды, и взбирались по ней; один за другим, дрожа и тяжело дыша, они выбирались из-под треснувших стволов и падали на землю грудой голых веток. Они подняли головы, и Вади подавила крик. Впалые отверстия находились там, где должны были быть глаза, но носы и рты, заполненный рядами ужасных острых зубов, были человеческими. Они произнесли свои первые слова прямо в их головах. — Я голоден! Телепатия. Зак увидел, как глаза Вади остекленели, и он прыгнул вперёд, чтобы повалить её на землю, когда она начала подходить ближе. — Я голоден! Пальцы, желудок, печень, глаза! Что угодно, что угодно! Дай мне что-нибудь съесть! — Ты помнишь, Зак Сатердей? — спросил Аргост, подходя ближе. — Ты обещал, что даруешь им спасение. — Я голоден! Десятки и десятки людей высыпали из-за деревьев, казалось, им не было конца. В его собственном сознании горели ярость и чувство вины, сравнимые только с холодным ужасом. Вади вышла из транса, её глаза были прикованы к чудовищам, дёргающимся и гротескным, пытающимся найти опору. Он поднял её на ноги, и они пустились бежать. Неуклюжие гуманоидные монстры погнались за ними, их голоса звали в их сознании, умоляя о мясе, человеческом мясе, любом виде мяса, чтобы наполнить их пустые желудки. И над всей этой какофонией раздался злобный и ликующий смех Аргоста, смешанный с голосом Фрэнсиса. — Я заставлю тебя взять ответственность на себя, Зак Сатердей! Я заставлю тебя взять на себя ответственность за то, кто ты есть!