***
Они остановились в Японии, первой крупной части суши после их путешествия через Тихий океан. Сначала они высадились на берег Токио, чтобы Фрэнсис мог воспользоваться банкоматом, а потом — в горах за пределами города, в районе с горячими источниками — по настоянию Зака. Из-за двухцветных волос Зака и костюма Фрэнсиса они создавали… весьма странный дуэт, на который постоянно оборачивались прохожие, когда они шли по улице. Но как только перед сотрудниками появлялись бумажки с соответствующей валютой, им улыбались, куда бы они ни пошли. «И всё же, — подумал Фрэнсис, — не слишком ли небрежно Зак воспринимает сложившуюся ситуацию?» Они шли по туристической улице с киосками по обеим сторонам, которые продавали еду и сувениры, отчаянно пытаясь привлечь внимание мальчиков, а Зак останавливался на каждом киоске с закусками. Он оглянулся и увидел недовольное выражение лица Фрэнсиса. — Эй, ворчун, — сказал он, — что случилось? Фрэнсис нахмурился. — Ну, во-первых, у нас мало времени. А также, судьба мира висит на волоске. Зак ухмыльнулся. — О, это всё? На мгновение я подумал, что ты, быть может, съел плохие такояки. — Я думаю, что ты несерьёзно к этому относишься. Зак сменил выражение лица, вздохнул и пнул землю. — Слушай, я отношусь к этому серьёзно. Вот почему я пытаюсь расслабиться. Скоро мы доберёмся до Китая и узнаем, что нас там ждёт. Если ты продолжишь волноваться, то просто устанешь и сломаешься. Так что расслабься, чувак. Фрэнсис нахмурился сильнее. — Тебе не нужно обо мне беспокоиться. — Трудно этого не делать, — сказал Зак. — Я имею в виду — мы находимся в одном из самых жарких — это не каламбур — мест отдыха Японии, как для местных жителей, так и для туристов. Поживи немного. Он сунул маленькую пластиковую коробку с данго в руки Фрэнсиса. — Попробуй немного. — Нет, спасибо. — Он попытался вернуть её. — Послушай, или ты ешь это, или ешь то, что нравится мне, и я знаю, что для туристов это более благоприятный вариант. Попробуй. Угроза того, что его заставят есть то, что Зак поглощал во время поездки, подействовала, Фрэнсис неохотно открыл коробку. Соус сверкнул на солнце, он насторожено посмотрел на данго, понюхав, прежде чем положить кусочек в рот. -… У него странная текстура. — Ага. Он нахмурился. — Его пищевая ценность, должно быть, чрезвычайно маленькая. — Ну да, — засмеялся Зак. — я имею в виду, главное правило фаст фуда: чем он лучше на вкус, тем хуже для здоровья. Фрэнсис посмотрел в сторону. — Я заметил. — Не говори, что ты никогда не ел нездоровую пищу. — В буквальном смысле слова «мусор». Как ты думаешь? — Ладно. Вау. Если раньше я не думал, что твои люди монстры… — Мы не… ты понятия не имеешь, кто мы и чем занимаемся. Ты не имеешь права судить… Зак поднял свободную руку. — Эй, чувак, расслабься. Это была шутка! -… Не очень смешная. — Слушай, — произнёс Зак, — я знаю, если бы вы, ребята, не делали хорошие вещи, вы бы никогда не оказались среди Тайных учёных. Просто я не считаю, что это стоит того, чтобы лишать подростка нездоровой еды. Ты физически не сможешь вернуться назад, знаешь? А потом тебе стукнет двадцать. Фрэнсис фыркнул и отвернулся. — Ты немного повзрослел с тех пор, как тебе было двенадцать. Зак хмыкнул. — Ты говоришь так, будто это плохо. Зак шёл впереди, наслаждаясь покупками и торгами, а Фрэнсис немного отставал. Насколько он знал, данго представляли из себя в основном круглые пакеты с пустыми углеводами, но почему-то он не мог перестать их есть. Что-то было в этой текстуре, этой сладости… «Эпсилон ел подобное?» — подумал он. Был ли до него Эпсилон, который когда-либо пробовал данго, продаваемый туристам на торговой улице? И если бы он это сделал, ему бы тоже понравилось? Почему-то вечно разочарованный Эпсилон в его воспоминаниях будто заткнул рот мягким рисом. Трудно было представить, что он вообще хоть чем-то наслаждается. И с такими мыслями Фрэнсис понял, что, несмотря на все его инстинкты, он мог наслаждаться. — Зак, — позвал Фрэнсис с нерешительностью в голосе. — Да? — спросил Зак с полным ртом такояки. -… Не бери в голову. Забудь, что я вообще что-то говорил.***
Джанарал был традиционалистом. То есть он заботился об обычаях прошлого. То есть он гордился тем, что наги были приспешниками Кура. Какими были наги? Гордой расой. Мощной расой. Больше всего они ценили силу и хитрость. Другие разумные виды называли их «бесчестными» и «трусливыми». И да, это было правдой. Их тактика часто была скрытной; слова «честная битва» существовали в их лексиконе исключительно для того, чтобы они могли поиздеваться над теми расами, которые в них верили. Но их также часто называли «победителями». И это было собственное чувство чести нагов. Его лояльность королеве не вызывала сомнений. В конце концов, она стала королевой благодаря острому уму, коварству, силе. Она была королевой по причине того, что она была самой умной и сильной из всех. Но по тем же причинам его преданность Куру была бесконечной. Сколько времени прошло — десятилетия, века, эры? — с тех пор как он почувствовал тепло огня своего хозяина? В глазах человеческого мальчишки были мощь и величие прошлого Кура. Джанарал никогда не забудет, что был ещё детенышем размером с Итихаскар, когда он впервые испытал неумолимый вес магии своего хозяина, увидел, какими большими и прекрасными были его чешуйки, как его глаза сверкали огнём, как одно его присутствие сдавливало лёгкие. Человеческий мальчик, в которого реинкарнировал Кур, был так далёк от того, во что верили наги. Не как йети, хотя, по крайней мере, он двигался в правильном направлении. И всё же йети проиграл. Йети проиграл, и теперь Змей стал человеком. Йети доказал свою несостоятельность, а человек — своё наследие, — именно по этим двум причинам Джанарал впервые в жизни начал сомневаться в нынешней королеве, поскольку она приветствовала своего гостя, сменив весь яд в своих клыках на мёд. — Ах, невероятный В. В. Аргост, — обратилась она к нему, милостиво опустив голову. Она будто совсем забыла о прежнем унижении, от него не осталось и следа. Им приказали накрыть для него стол. Чтобы польстить ему. Это должно быть делом слуг и рабов — накрывать на стол, не притрагиваясь к еде, — королевская стража упала так низко, как это ранило гордость! Итихаскар пыталась помочь, но Джанарал вырвал тарелки из ее рук. — Знай своё место, — прошипел он. — Сколько бы позора мы испытали, если бы Итихаскар испачкала свои когти? Иди, займи своё место в столовой; будь молчалива и серьёзна, оправдай своё имя! С этими словами она скрылась из виду. Джанарал занял своё место рядом со своей королевой, гордый и внимательный. За праздничным столом сидели В. В. Аргост и два его спутника, и никого больше. На одной из веранд, выглядывающих из-под потолка, выглядывала Итихаскар, изо всех сил старающаяся оставаться неподвижной, но не в силах остановить неистовое, тревожное подёргивание своего хвоста. Обычно место Итихаскар находится напротив его собственного, по другую сторону от королевы, но сейчас Джанарал не собирался обвинять её в том, что она оставалась вне поля зрения. В конце концов, у неё теперь есть законные права на трон, если она каким-то образом окажется лучше Рани Наги по силе или хитрости, и вполне вероятно, что Рани Наги попытается покончить с этой мелкой угрозой прямо здесь и сейчас, если Итихаскар появится в пределах досягаемости. Рани Наги и йети обменивались сладкими словами, скрепляя условия их взаимовыгодного сотрудничества вкусным сырым мясом, с кусков которого капала кровь. В Джанарале появилось волнение, когда она сладко что-то прошептала йети. У них не было хозяина? Пока человек был человеком — он был никем. Но всё видели, как древний Змей обвивал его плечи; это был Кур, это была сила, которой служили наги. Джанарал ожидал, что его королева обратится к нему, чтобы обсудить, как они подадут голову йети своему истинному хозяину после банкета, но она этого не сделала. Вместо этого она приказала, чтобы Джанарал сопроводил йети и его сопровождение в гостевые комнаты. Это является признаком искренней лести, поскольку статус Джанарала был очень высок. Это также должно быть делом слуг или рабов, или, возможно, Итихаскар, если бы Итихаскар не была так постыдно не впечатляющей. — Ваши комнаты, мастер, — сказал он, кланяясь и открывая дверь. Несмотря на свои опасения, он не будет открыто действовать против своей королевы и её приказов, чтобы к йети относились с высочайшим уважением. — Ах, как восхитительно просто, — сказал йети насмешливым тоном. — Полагаю, вы не возражаете, если мой слуга перенесёт некоторые вещи из нашего транспортного средства? Видите ли, я склонен к тоске по дому. — Я позову Валашахиса, — сказал Джанарал. — Он будет сопровождать вас. Йети вытянул лицо, убедился, что Джанарал видел его неудовольствие, но наг не сдвинулся с места. Каким бы вежливым он ни был, в последний раз, когда Кура оставляли без присмотра в этих комнатах, у них исчезла флейта Гильгамеша. Такую непростительную ошибку нельзя повторять. Йети и его сопровождающие должны были всегда быть под присмотром. Кроме того, завуалированное оскорбление не ускользнуло от внимания Джанарала, но это не было настолько большим бесчестием, чтобы обратить на это внимание. — Хорошо, — наконец сказал йети. — Ну, я полагаю, это, в конце концов, это королевское обращение. Джанарал, не так ли? — Да, мастер. — Ты можешь оставить нас. У нас был долгий путь, и мы хотели бы отдохнуть. Джанарал поклонился и покинул комнату, всё же задержавшись у входа на некоторое время, обдумывая курс действий. Во-первых, нужно было организовать двух охранников, которые всегда будут стоять возле палат йети. Красно-чёрное пятно привлекло его внимание; его глаз успел зацепиться за хвост Итихаскар, скользнувшей за скалу. Значит, она пришла посмотреть, да? Тот факт, что она была способна скрывать своё присутствие до сих пор, был незначительной деталью, когда она была ничем иным, как детёнышем, но теперь, когда она кандидатка на роль королевы, хотя она вряд ли могла победить, Джанарал понял, что она всё же занимала его мысли. Поэтому после того, как он назначил охрану для йети, он решил выполнить своё обещание и найти тех, кто будет работать с ней в библиотеке. Он сразу же встретил сопротивление со стороны других представителей королевской стражи. — Ты серьёзно хочешь польстить ей таким образом, — недоверчиво сказал член королевской стражи. — Это не лесть, — твёрдо ответил Джанарал. — Скорее для нас это был бы позор, если бы мы не смогли удовлетворить просьбу Итихаскар. Мы действительно так низко пали? Стражи обменялись взглядами, каждый подумал о том же, о чем думал и Джанарал глубоко в себе — что Итихаскар действительно не заслуживала своего звания, что она избежала смерти только по милости нынешней королевы. Вместо почтенной Итихаскар они получили пустую трату времени и сил. Поэтому они все молчали, не желая быть добровольцами, и Джанарал не мог их винить. Конечно, если бы у него не было обязанностей генерала, ответственности за сохранение престижа и внутреннего порядка общества нагов, он бы вслух согласился с их молчанием. Но к Итихаскар, особенно к Итихаскар, признанной самим Куром, нельзя относится так грубо. Итихаскар был по какой-то причине уважаемым статусом, и это уважение нельзя было игнорировать, даже если нынешняя носительница статуса не приносила пользы. Джанарал усмехнулся и ударил копьём о землю, звук эхом отразился о стены комнаты и привлёк внимание стражи. — У вас есть жалобы, — прорычал он. — Озвучьте их сейчас или я отрежу вам языки, которые вам явно не нужны. Охранники нервно посмотрели друг на друга, прежде чем Валашахис шагнул вперёд, самый безрассудный из них. Он посмотрел на Джанарала мертвыми глазами. — Сделай это, Джанарал, и Рани Наги может подумать, что ты выбрал сторону Итихаскар, — сказал он. Джанарал откровенно зашипел. — А ты, Валашахис? Ты думаешь обо мне так же? Он колебался, не желая так нагло выразить своё мнение своему командиру, но в конце концов он ответил: — Да. — его взгляд был решительным. — Я верю, что вы можете испытывать к ней сентиментальную привязанность. Наги сейчас слабы. Нам нужен сильный единый лидер. Мы не можем позволить себе раскола. — Раскол! — прошипел Джанарал, вытягиваясь в полный рост. — Кур дал Итихаскар своё благословение, а ты говоришь о расколе. Какое невероятное обвинение! Здесь Джанарал думал о том, как защитить гордость нага перед проницательным взглядом Кура, и всё же эти жалкие солдаты говорили о мелких планах на престол. Смешно! Что они о себе думают? Валашахис вздрогнул, отступив назад, когда ярость Джанарала обрушилась на них. — Слушай, Валашахис, — сказал Джанарал с холодом в голосе и глазах. — Мы наги. Мы избранные дети Кура. Мы величественнее всех остальных. Если даже нам не удастся прислушаться к голосу нашего хозяина, тогда как мы можем претендовать на превосходство над всеми? Хвост Джанарала хлестнул по камню. Остальная часть стражи отшатнулась назад. Когда он увидел их свисающие головы, его ярость утихла; когда он заговорил в следующий раз, его голос снова стал спокойным и решительным. — Вижу, вы вспомнили о вашем величии и кто дал вам его. Он повернулся, чтобы уйти с высоко поднятой головой. — Сейчас я буду удовлетворять просьбу Итихаскар. Для тех, кто вынудил генерала сохранить достоинство Валашахиса, подумайте о своих недостатках! И его голос эхом разнёсся по комнате. Он вышел, чувствуя, что впервые исполняет волю своего великого мастера с тех пор, как проснулся от великого сна тысячелетней давности.***
Прошли часы с тех пор, как они проехали небольшое поселение. Дорога всё ещё продолжалась, от её качество оставляло делать лучшего. Чтобы сэкономить топливо, потому что никто не знает, где может быть заправка, они если в режиме наземного транспортного средства, пока солнце взбиралось на востоке. Зак и Фрэнсис ещё в отеле распланировали путь до следующей хуака на свои устройствах. На многие мили не было ничего интересного, кроме сельскохозяйственных угодий и других раскопок, поэтому предположение Зака о том, что могила Юя Великого была нужным им местом казалось верным. — Ты сказал, что они прекратили раскопки? — спросил Фрэнсис с водительского кресла. — Стоит ли ожидать, что она окажется пустой? Зак отрицательно покачал головой. — Если это на самом деле могила Юя Великого, то это очень важный культурный объект. Я уверен, что там ещё бывают люди, иначе бы этой дороги просто не было. — Как раздражает, — произнёс Фрэнсис, поморщившись. — Ну не дуйся пока, — Зак усмехнулся. — Имена моих родителей очень влиятельны в этих кругах, а я играл на местах древних раскопок с самого рождения. Я почти уверен, что смогу нас провести. — Или мы можем сделать фургон невидимым, — сухо сказал Фрэнсис. Зак подумал об этом, решив не позволять замечаниям Фрэнсиса задеть его. На этот раз это было его решение — он напомнил себе, что Фрэнсис был на их стороне. Он сам добрался до прошлой хуака, без пинков Зака, и по какой-то причине Улрадж, похоже, ему понравился — как, почему, Зак вообще не понимал. Он мог приложить усилия, чтобы уйти в прошлое… и, по крайней мере, он привык к колючести Фрэнсиса. Фрэнсис, похоже, сам этого не контролировал. — Ну, я полагаю, что нет ничего плохого в том, чтобы схитрить, а потом отговорить, если всё пойдёт не так, — сказал Зак, пожав плечами. Фрэнсис поджал губы, слегка рассерженный тем, что был согласен со своим ненавистным врагом, и эта реакция по-своему удовлетворяла его. Зак доброжелательно улыбнулся, как ангел. — Не смотри на меня так, — проворчал Фрэнсис. — Это жутко. — Почему, Фрэнсис? Что бы ты не имел в виду. — спросил Зак, имитируя его голос. — Разве мы не приятели? Товарищи? Друзья в высшей степени? Фрэнсис закатил глаза, а затем, к удивлению Зака, изобразил забавный американский акцент: — Конечно, Закстер! Ты ведь мой самый лучший друг во всём этом сумасшедшем мире! Зак был так потрясён, что мог только уставиться на него, прежде чем разразиться смехом. — Ты действительно только что пошутил? — недоверчиво спросил он. — Я не знаю, о чем ты говоришь. — Ты пошутил! Ты был смешным! Специально! Ты преднамеренно был смешным! — Я был смешным всё это время, — тупо сказал Фрэнсис. — Просто мои обычные шутки кажутся слишком изощрёнными для твоего ума. — дальше последовала небольшая пауза. — Хорошо, что я развлёк тебя, опустившись до твоего уровня. Как они сказали под облаками, я «всё ещё в ударе». — Конечно, — сказал Зак, всё ещё ухмыляясь, чтобы быть раздражающим. Он собирался ещё что-то добавить, но они свернули за угол, и на горизонте появились раскопки. Зак видел много таких, и всё они имели тенденцию быть похожими друг на друга, но это место действительно выглядело заброшенным. Тяжёлая техника выглядывала из-под больших завалов грязи, на которой уже росли растения, а отсутствие чистых мест говорило о том, сколько времени прошло со времени их использования. Там было установлено несколько небольших кабинок, что указывало на то, что нынешняя команда строителей в основном жила не здесь — обычно они оставались бы вне офиса и ездили на работу, иначе бы установили временное жильё, например, палатки. Хотя было очевидно, что это место обжито — от некоторых грузовиков возле въезда шли следы шин на грязи, а из некоторых помещений поднимался дым, — было очевидно, что численность персонала была чрезвычайно мала. Фрэнсис припарковал машину рядом с белым фургоном, нажимая на несколько кнопок, изменяя внешний вид машины, чтобы слиться с остальными автомобилями. Чтобы он походил на фургоны и грузовики, которые явно часто использовались. Казалось, он особенно волновался по этому поводу, выходя из машины несколько раз, пока их машина стала неотличимой от других, выстроенных в ряд. Зак подумал, что это странно, насколько он разборчив, но было бы очень плохо, если бы их фургон отбуксировали, пока их не будет, поэтому он, в основном, молчал, оглядывая раскопки, пока Фрэнсис работал. Фактическое место раскопок было чётко обозначено табличками и белями лентами (по крайней мере они были белыми, когда их впервые развернули) и было относительно ухоженным, за исключением чрезмерного роста растений. Сами раскопки по стандарту были разделены на несколько частей и помечены ярлыками на китайском языке для обозначения найденных объектов, представляющих интерес. Когда Фрэнсис присоединился к нему, они начали спускаться вниз, уровень за уровнем, пачкая в грязи штаны и рукава. На дне раскопок они дошли до входа в тёмный туннель. Зак включил фонарик на своём коммуникаторе; Фрэнсис включил фонарик на своих очках. Вдоль стен были установлены держатели для фонарей, которые не нужны были Заку и Фрэнсису, и деревянные балки, подпирающие потолок. Пещера была достаточно высокой, поэтому копьё Шарура, покоящееся на спине Фрэнсиса, не царапало потолок. Они могли различить еле виднеющиеся дорожки, оставленные тележками, с обеих сторон, а по середине были следы человеческих шагов. Это была не часть структуры гробницы; скорее всего этот пологий туннель был путём к ней. Наконец они достигли гигантских двойных дверей. По крайней мере, когда-то на этом месте явно были гигантские двойные двери, единственным доказательством этого служили ржавые металлические петли и бирки археологов с серийными номерами. А дальше шла тьма. Зак посмотрел на Фрэнсиса. — Ты готов? — спросил он. — Тебе действительно нужен ответ? — Думаю, нет. Они вошли в прихожую гробницы. Она была просторной, хотя их свет был не достаточно сильным, чтобы полностью осветить помещение — они могли различить его размер по отражению их шагов. В отличие от закруглённых руин Затерянных Глубин, эта комната была построена в форме квадрата и находилась в плачевном состоянии. Другие деревянные балки удерживали потолок в тех местах, где он когда-то рухнул. Везде, где сохранилась оригинальная каменная кладка, были большие куски голых стен, на их местах тоже были археологические метки. Они двигались по комнате, внимательно следя за тем, что под ногами, пока не достигли массивных бронзовых дверей, которые были преграждены верёвкой и большим знаком «не входить» на китайском языке. — Вот и всё, — сказал Зак. — С этого момента нам нужно начать искать ловушки. Это гробница и она вряд ли ждёт нашего появления. Фрэнсис кивнул. — Мы не будем… прокляты или что-то ещё, не так ли? — Ну… кто знает, — ответил Зак, дерзко перелезая через верёвку, двумя руками опираясь на одну из дверей. Переведя весь свой вес на неё, он толкнул ее. Скрип металла был настолько громким, что он забеспокоился, что шум может насторожить археологов снаружи. Они проскользнули внутрь и закрыли за собой дверь. Прихожая, которая встретила их дальше, выглядела ещё хуже, чем предыдущая комната, и примерно на полпути белые метки исчезли. Тогда они действительно остались одни. И они пошли вперёд. Осторожно, медленно, по одному шагу за раз. Коридор не был слишком длинным, но из-за медленного темпа их шага путь занял вдвое-втрое больше времени. Они были примерно в двух-трёх шагах, когда услышали, как за ними прозвучал визг двери, и в коридоре послышались голоса, спрашивающие на китайском языке есть ли там кто-нибудь. Когда они увидели свет фонарей и приближающихся людей, Зак и Фрэнсис бросились в противоположном направлении. К счастью, ловушек там не оказалось, или им удалось их избежать, но в конце коридора они нашли ещё одно препятствие. Перед ними появилась ещё одна пара двойных дверей, на этот раз запертая и совершенно неподвижная. — Это конец пути? — Фрэнсис задыхался, его ноги скользили в грязи. Зак только хмыкнул в ответ. У этих дверей, в отличие от предыдущих, не было таблички «не входить», и теперь они знали, почему. Не похоже, чтобы они смогли войти, даже если бы попытались. Именно в этот момент, пока они бились с неподвижными дверями, металлический наконечник копья Шатура прикоснулся к меди. Для Зака, который прижимал голову к поверхности, он звучал почти как колокол — большой бронзовый колокол, как в буддийском храме, — прозвучал за дверью. Зак сделал паузу, задаваясь вопросом, не послышалось ли ему, когда двери внезапно распахнулись, и оба мальчика рухнули в комнату. Дверь позади них снова закрылась. Комната перед ними ожила, окунув в яркий белый свет. Освещение поменялось настолько резко, что Зак мог только прищуриться, в то время, как Фрэнсис стукнул по своим очкам и пробормотал что-то о своём чёртовом режиме ночного видения. Но прежде чем Зак успел хоть что-то сказать, в их головах раздался женский голос, и на мгновение Зак запаниковал, когда подумал, что лемурийцы снова их догнали — но, нет, этот телепатический голос был другим. Ни молодой, ни старый, ни мягкий, ни острый, единственной эмоцией в этом голосе была вежливость, звучало почти… механически. Это звучало как голос, запрограммированный в GPS. «С возвращением, Гильгамеш, — произнёс голос. — Прошло пять тысяч восемьдесят восемь лет и сто четыре дня с вашего последнего визита. Для вас несколько неожиданно до сих пор быть в живых, поэтому я могу предположить, что вы — наследник Гильгамеша. Это предположение верно?» Зак и Фрэнсис посмотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. -… Правильно, — ответил ей Фрэнсис. «Понятно, — сказал голос. — В таком случае, пожалуйста, проходите и садитесь. Нам есть о чём поговорить.» — Кто ты? — спросил Зак, не желая делать ни шага, пока это телепатическое существо не объяснится. «Меня зовут Антай Китера, — ответила она. — Я — незаконченное создание Юя Великого. Поскольку мы говорим телепатически, информация поступает вам на вашем родном языке.» Его разум был переполнен информацией. Антай Китера была существом, созданным из исследований и экспериментов Юя Великого. Когда он все это впитал, информация в его голове сжалась в слова. У них был термин для обозначения таких, как она. «Я существо, известное как «искусственный интеллект», — сказала она. — Чёрт возьми, — выдохнул Зак. Фрэнсис, слишком потрясенный, чтобы говорить, молча согласился. «Да, чёрт возьми, действительно, — согласилась она. — Как правило, это ответ, который я получаю чаще всего. Пожалуйста, войдите. Нам есть, что обсудить».