***
Миранда и Дедболт наконец-то соскользнули на крышу комплекса, где ждал корабль Бимана. Транспортное средство, за которым она гонялась, нигде не было видно. — Артур! — рявкнула она, и он взглянул на неё поверх очков и буклета с судоку, сидя в шезлонге в тени своего корабля, припаркованного на крыше гаража. — Блонди, мы стоим рядом, не нужно так кричать. — Где корабль? Он указал вверх, на собственную летающую тарелку. Миранда потёрла пульсирующий висок. — Я имела ввиду тот, который я преследовала. — Никакого корабля здесь не было. — Это невозможно. — «Невозможно» — то же самое они сказали о сжатии магнитно-вихревого генератора червоточины в корнеобразную н-точку для стрельбы, но ты все равно это сделала, — отметил он. — Я слышал, что некоторые ребята из Массачусетского технологического института работают над сложной голографический проекцией. Может быть, ты столкнулась с чем-то подобным. — Но как… почему… это было здесь? — Я не знаю. Я парень с НЛО, а не парень с голографической проекцией и ярким светом. — он перевернул страницу. — Я знаю, что я гений, но ты не можешь списывать у меня домашнюю работу вечно. Миранда выглядела непринуждённо, но убежденно. В основном она просто не хотела проводить слишком много времени в присутствии этого учёного и его колючего сарказма. — Хорошо. Свяжись со мной, как только увидишь что-нибудь, — сказала она. — Дедболт и я будем следить с высоты. — Конечно, — сказал Биман, с интересом заполняя ячейки. — Скорее всего ты не знала, что существует мировой рекорд по быстрейшему решению судоку, или… и она ушла. За его кораблём, под его металлическим ободком, показался безобидный светло-серый фургон, из которого вышли два мальчика-подростка, стараясь держаться в тени НЛО. Биман не оторвался, когда подошли Фрэнсис и Зак. — Итак, Пандаголовый, Чёлка, — Фрэнсис вздрогнул от прозвища. — Я верю, что вы официально должны мне. — Спасибо, дядя Би, — саркастично сказал Зак. — Почему ты нам помогаешь? — спросил Фрэнсис. Доктор Артур Биман был упрямым поборником криогенной заморозки Зака. В лучшем случае это было подозрительно. — Даренному коню в зубы не смотрят, — сказал учёный, избегая ответа. Он наклонился к Фрэнсису, его лицо сморщилось, будто он пытался вспомнить, где он видел его раньше. — Твой отец знает, что ты здесь? — Нет, — слишком быстро ответил Фрэнсис. — И я бы предпочёл, чтобы он не узнал. — Да, ура, противостояние системе, — сказал Биман, закатывая глаза. — Знаете, я всегда могу позвонить Рей и Р2Д2. — Два месяца. Фрэнсис чуть не ударил Зака локтем за то, что он уступил Биману. Учёный, в свою очередь, не казался особенно удивлённым: скучающее выражение лица не сменялось с тех пор, как они приехали сюда. Зак продолжил. — Мне нужно два месяца, и тогда все будет так, как будто ничего и не произошло. У нас есть способ исправить это, но если мы не сможем закончить это к крайнему сроку… если вы можете заморозить меня или положить в сок волшебного дерева, сделайте это. По крайней мере, мы попробуем. Фрэнсис выглядел так, будто хотел прокомментировать навыки Зака в ведении переговоров, но интуиция Зака подсказывала, что это был единственный способ. Взгляд Бимана метался между мальчишками, он взвешивал варианты. Сдать детей? Не сдать детей? Предать других учёных и лемурийцев, которые использовали их, как марионеток? Продолжающаяся тишина заставила детей волноваться, Зак сопротивлялся желанию прикусить губу. Биман был… непохож на себя. В воспоминаниях Зака он был всегда самодовольным любителем язвительных замечаний, даже более того — но прошло около двух лет, как его родители позвонили Биману поговорить с Заком лицом к лицу, и в чрезвычайных ситуациях родители обычно связывались с ним. Казалось, что все они хранили секреты. Зак почти подтвердил, что угроза, которую учёные должны были сдерживать, была действительно настолько настоящей, насколько лемурийцы заставили его поверить. И всё же, вместо того, чтобы сдать их, он всерьёз рассматривал возможность отпустить их. Тем не менее, когда он встал, Зак и Фрэнсис вздрогнули и приготовились к бою. Он скрестил руки и закатил глаза. — Сейчас мой корабль — самый быстрый транспорт, которым располагают учёные. Единственное, зачем я им нужен — это на пост водителя. — Сильное понижение в должности, — беспристрастно прокомментировал Фрэнсис. Зак ничего не сказал — он чувствовал, что Биман получил именно то, что заслужил. — Это значит, что мне повезло, что они вообще позволили мне к ним присоедениться. Что бы вы ни делали, я хочу быть тем человеком, кто вас найдёт. — Ты пытаешься использовать нас для повышения своей репутации? — недоверчиво спросил Зак. — Quid pro quo, — сказал он. Услуга за услугу. — Это меньшее, что вы можете сделать, чтобы я не сдал вас. — Мы принимаем предложение, — сказал Фрэнсис, отодвигая протесты Зака в сторону. — Мы пытаемся добраться до реки Сакраменто. Как только мы окажемся под водой, мы будем вне досягаемости. Но если мы сделаем перерыв, учёные или орлы могут устроить засаду. — Похоже, вам нужно их отвлечь, — сказал Биман. — Не могу вам в этом помочь. Я пытаюсь повысить свою репутацию, а не утопить её. Фрэнсис проверил свой телефон. Ещё пять минут до перезарядки. Отвлечение — лучшая тактика в сложившейся ситуации, но ни один из них не мог выполнять роль приманки и после того, как Биман уже прикрыл их «побег» на крыше, Фрэнсис понимал, почему он не мог сделать большего, чтобы помочь им. Волку достаточно поскулить, чтобы его выгнали из стаи, или того хуже. Но что им использовать, что не жалко было оставить? Казалось, Биман думал о том же. — Скажи, Пандаголовый. Кур вернулся, верно? Почему бы тебе не вызвать одного из твоих червей-переростков и навести шума в стиле Годзиллы? — Я не хочу давать учёным больше причин преследовать меня, — простонал Зак. -… Нет, подождите. Световые голограммы… криптиды… — Его глаза загорелись. — Думаю, у меня есть идея. — Ты хочешь сказать, что существует криптид, который использует световые голограммы? — спросил Фрэнсис. — И он обитает здесь? — Если тебе кажется это странным, проверь календарь, — пробормотал Биман. По какой-то причине это успокоило раздражение Фрэнсиса. Зак поднял бровь, но продолжил: — Давным-давно нам позвонили по поводу оленей на окраине города. Как нам сказали, большие олени не живут в этой части континента, но это не особо выходит за рамки, поэтому мы были близки к тому, чтобы это проигнорировать. Но у мамы было чувство, что происходит что-то ещё. Это был прекрасный весенний день, такой же как сегодня. Они были в северных предгорьях. Зак вспомнил огромное стадо оленей, на которое они наткнулись. Олени сорвались в лес и исчезли, оставляя следы… и больше ничего. Ни самих животных, ни остатков меха, ничего. — Независимо от того, что мы использовали, мы не могли их поймать. Они выскальзывали из любой ловушки, как будто в воздухе исчезали. — Это похожа на рассказ девятилетнего ребёнка у лагерного костра, — пробормотал Фрэнсис себе под нос. — Заткнись. Дело в том, что это оказались жуки, которые выпускают газовое облако, изменяющее работу света. Я не знаю как точно это обьяснить, но их иллюзии достаточно хороши, чтобы обмануть радары. — Подходит, — сказал Фрэнсис, быстро сменяя недоверие. — Сможешь контролировать достаточно жуков, чтобы сделать иллюзию нашего корабля? — А это вопрос, — сказал Зак. — Я не знаю. Но я могу попробовать. — На перезарядку невидимости осталось две минуты. Сядем в фургон и будем готовы ехать, как только ты возьмёшь под контроль тараканов. — Жуки, — сказал Зак. — Не тараканы. — Тараканы, — повторил Фрэнсис. Они продолжили ссориться, когда шли обратно к кораблю, а Биман наблюдал за их удаляющимися спинами. — Подождите, — позвал он, когда оба были готовы забраться внутрь. Они повернулись, не зная, чего ожидать. — Э-э… слушайте. Если бы Док был здесь, он бы сказал вам двоим быть «разумными». — Подбадривание явно было не его коньком, поэтому он выглядел и одновременно звучал неуверенно, когда произносил свою ободряющую речь. — Это был бы хороший совет, поэтому я скажу: будьте разумными. Или другие учёные поймают вас. Поняли? Зак опустил голову, скрывая противоречивые эмоции от старой фразы своего отца. Легко было забыть, что Биман и Док были друзьями — зато легко вспомнить все моменты, когда Биман злорадствовал над их избитыми телами. Он ненавидел Бимана как врага — чёрт возьми, он ненавидел Бимана как няню — но… как союзника? Странная смесь недоверия и облегчения. — Поняли, — пробормотал Зак, пристегивая ремень безопасности. Фрэнсис взялся за джойстик и выдвинул карту на сенсорный дисплей. — Мы включим невидимость на минуту, чтобы как можно быстрее добраться до севера, — сказал он, постукивая пальцами по экрану. — После этого мы сбросим маскировку. Когда учёные поймают наш след, понадобятся твои тараканы. — Принято, — сказал Зак. — Тогда я веду их на восток, пока едем на запад, верно? — Верно. Невидимость не продержится до самой реки, но мы должны быть достаточно непредсказуемы, чтобы они не успели нас остановить. — Так что всё, что нам остаётся, это тараканы, — сказал Зак. — Жуки, — поправил Фрэнсис. На взгляд Зака он ответил улыбкой. — Скажи, когда будешь готов, — он уселся на своё место. Зак глубоко вдохнул и медленно выдохнул, закрыв глаза и потянувшись к знакомому теплу сияющего огня. Он вырвался из тьмы и сжал его ледяной хваткой, нарушая концентрацию Зака. Змей смотрел на него холодным взглядом, в них тлело пламя тёмного веселья. «Отпусти меня, — прошипел Зак. — Ты сказал, что не будешь вмешиваться.» «Не мешаю. Просто любопытно. — если бы это звучало нежно, он бы поверил. — Ты говоришь, что презираешь эту власть, но пока что это твоя единственная надежда.» «У нас ограниченные возможности, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Это единственный вариант.» «Не лги, — сказал Змей, скалясь. — Нет того, что ты знаешь, а я нет. Нет ничего, что, я знаю, ты не можешь. Нет такого, что ты будешь кем-то другим, кроме меня.» Он пробивался через неубедительные оправдания Зака проницательным взглядом, добираясь вплоть до его сути. Это был первый раз, когда он использовал свои силы с тех пор, как они вернулись к нему, и он был взволнован. Хотя он знал, что не должен был, знал, из какого тёмного источника исходят эти силы. И всё же его огонь притягивал к себе, звал к себе, обжигал вены. Он хотел этого, даже если никогда в этом не признается. Как называют тех, кто отказывается признавать, что лжёт самому себе? В горле пересохло. «Я здесь не для загадок.» «Идиоты, — подсказал Змей, отступая. — И помни: ни один из нас им не является.» «… Придурок, » — выдохнул Зак. Он прервался на секунду, чтобы собраться. Змей обычно был тихим, хотя Зак иногда чувствовал его скучающий взгляд. Но он ненавидел, когда он говорил с ним. Его всегда охватывало тошнотворное чувство, однажды родители дали этому название, когда впервые учили его основам науки. Это называлось «когнитивный диссонанс», несоответствие между внутренним и внешним миром. Складывается ощущение, что люди пойдут на всё, чтобы успокоиться. Тем не менее, сейчас бесполезно останавливаться на этом. Отодвинув свои чувства в сторону, он снова вытянул руку. Его огонь пел ему, и Зак колебался лишь секунду, прежде чем провалиться в него, позволяя согреть его плечи и проникнуть в сердце, как мантия самой земли.***
Зак открыл глаза, горящие оранжевым огнём. За этим было действительно увлекательно наблюдать. Вся поза Зака изменилась, хотя не было сомнений, что сейчас на этом месте находился именно Зак. С плеч спало напряжение, которое, казалось, преследовало его всё последнее время, дыхание выровнялось. Фрэнсис вспомнил первый раз, когда Зак показал эту силу перед ним четыре года назад. Тогда это завораживало, одновременно напрягало, и даже тогда вызывало странное покалывание в позвоночнике Фрэнсиса. Опасность — первая непосредственная мысль. И это было опасно, но в тот момент его разум подразумевал это в другом смысле. Опасен в своём великодушии и своей сложности. Он не должен желать неосведомлённости, ведь это не логично. И затем, следуя этому импульсу, в его голове возникла вторая мысль, даже более неуместная, чем первая: невероятно. Это было непохоже на него. Это было не похоже на всех остальных его людей. И чувство вновь повторилось, когда он увидел силу Зака возле Чешской Республики, и оно сохранилось даже сейчас. Мука смотрела с отрытым ртом м широко раскрытыми глазами, так что, по крайней мере, не только он нашёл эту силу завораживающей. Хотя, поймав его взгляд, она посмотрела на него так же, как утром, когда Зак этого не видел. Он должен поговорить с ним об этом. — Я готов, Фрэнни. Давай сделаем это. — В следующий раз, когда ты меня так назовёшь, я выкину тебя из корабля, — сказал он, включая газ. Зак только улыбнулся, ему потребовалось немало самообладания, чтобы игнорировать желание ударить его и вместо этого продолжить обратный отсчёт. — Насчёт один. Три… Корабль начал двигаться, стараясь не оставать от корабля Бимана. — Два… Мука приготовилась. -… Один. Он рванул вперёд, сменяя «гражданское» обличие на невидимость, взлетая как самолёт, пролетая прямо над главной улицей, над фонарями и простыми горожанами, над загруженными дорогами — над всем этим. Фрэнсис мысленно отсчитывал отведённые им секунды, и как только они закончились, он нырнул в переулок. Оказавшись под тенью зданий, он выключил невидимость, выруливая обратно на улицу, летя ближе к земле и медленнее. На такой широкой улице их было невозможно не заметить… и прошли мгновения, прежде чем Миранда и Дедболт снова оказались у них на хвосте. — Мы оторвёмся от них в переулке, — сказал Фрэнсис, по большей части для Муки. Корабль резко повернул в тёмный коридор между зданиями, ученая и робот последовали за ними. Предсказуемо. Доктор Миранда Грей была тем человеком, который решал проблемы с помощью оружия. Ему нравилось, когда люди соответствовали своим файлам; это делало мир проще. Миранда Грей была традиционалисткой, Чичу избегал драк и прямого противостояния, Чевео был слабовольным и мягким, а Мидзуки был обидчив. Если бы только Сатердеи могли соответствовать своим записям. Тогда его жизнь была бы легче. — Что имел ввиду Биман, когда сказал «проверь календарь»? — Серьёзно? — спросил Фрэнсис. — Ты хочешь поговорить об этом сейчас? — Ты что не можешь одновременно вести машину и разговаривать? Он не должен быть так хорош в своей лжи. — Хорошо, — сказал Фрэнсис, выплёвывая слова, словно проклятия, когда поворачивал по узким проходам. — Это высказывание есть у других учёных. Насекомые готовы? Мы практически на месте. — Готовы, — сказал Зак. — Что ты говорил? Фрэнсис вздохнул. — Она звучит так: если тебе кажется это странным,… Они быстро приближались к месту назначения, но дорога стала прямой, что означало, что Миранда и Дедболт могут их догнать. Фрэнсис чуть сильнее нажал на газ. -… проверь календарь… Его палец завис над сенсорным экраном, над кнопкой, которая активировала невидимость. Почти на месте… прямо за углом… В тот момент, когда они исчезли из их поля зрения, Фрэнсис нажал на кнопку и взмыл в небо. Под ними осталась точная копия их корабля, которая продолжала двигаться по переулку, а Миранда и Дедболт последовали за ним. Даже его собственный радар показал точку, движущуюся на восток через город, она была намного больше и существенней роя насекомых. -… Это может быть просто суббота. Они повернули на запад, и Фрэнсис понёсся к реке так быстро, как только мог. Он видел, как лучи солнца сияют на поверхности воды, их убежище, путь в океан, где они избавятся от преследователей. — Я не могу поверить, что они говорят такое про нас, — раздраженно сказал Зак. — Не могу поверить, что Биман говорит так о нас. Кто это придумал? — Чичу, — сказал Фрэнсис. -… Да, это звучит так, как он бы это сказал, — признался Зак. Невидимость выключилась в минуте от воды, но к тому моменту Миранда была слишком далеко, чтобы догнать их, хотя Фрэнсис увидел ее в камере заднего вида, когда корабль уже погружался в воду. Он автоматически переключился в режим подводной лодки, потратив пару секунд, чтобы сориентироваться, куда повернуть, чтобы направить их в Тихий океан. Наконец оказавшись в безопасности, Зак перестал контролировать призрачных жуков и откинулся на спинку сидения, ухмыляясь, смакуя остатки адреналина и вкус победы. Мука заговорила сзади: — Мы закончили с погоней и попытками убить меня? — Да, — радостно ответил Зак. — Замечательно! — Она с тяжёлым стуком упала на пол и больше не встала. Фрэнсис приподнял бровь. Он включил автопилот и откинулся на спинку кресла, вытаскивая свой телефон из кармана. GADFLY SATURDAY Зак, это Фрэнсис. боже. откуда у тебя этот номер Я думаю, тебе нужно поговорить с нагой. Она пялилась на меня всё утро. Я беспокоюсь, что она что-нибудь выкинет, если мы не будем за ней следить. То, что мы пытаемся сделать, не совсем соответствует её религиозным убеждениям. ух… наверное ты прав может у тебя есть какие-либо предложения по управлению полета? Я не знаю, как ведут себя наги. Кажется, тебя она слушает. Ты можешь это использовать. Убеди её, что наша миссия — это «воля Кура» или какая-то другая ерунда. ты можешь перестать темнить хотя бы 2 секунды я серьёзно Если тебе не нравится, ищи нового Наследника. конечно лол. я уверен, после тебя кто-угодно будет свежим глотком «наследия» ба-дум-тсс Нет. кровь «кур»лит? Остановись. не знал, что это «гильга»мешает тебе. Я сейчас разверну корабль и лично передам тебя орлам. заткнись. это защитный механизм я поговорю с ней Хорошо. И пока ты будешь это делать, попробуй узнать побольше информации об этом месте. Центр Тихого океана очень специфичен. я бы не слишком об этом беспокоился даже если мука не говорит, у меня есть представление ;) Мне действительно не нравится, как это звучит. хорошо :) Прежде чем он успел встать с кресла, телефон завибрировал от входящего сообщения. — Кто это? — спросил Фрэнсис. — Биман, — сказал Зак, открывая письмо. Он наклонился вперёд, чтобы Фрэнсис тоже мог увидеть. bman@scientiaest.ss блонди и робот в бешенстве. «не могу поверить что это была голографический проекция!» не буду врать, было смешно отправлю инфу о вашем сроке панку. напиши как обстановка — Панк? — спросил Фрэнсис. — Вероятно, Дойл, — пояснил Зак. — А, наёмник. — Фрэнсис обдумал сообщение. — Я могу написать ему ответ, если ты идешь поговорить с нагой, — предложил он. — Я не очень хочу доверить тебе свой коммуникатор. — Пожалуйста, — Фрэнсис насмешливо фыркнул. — Последнее, чем я хочу заниматься, так это искать грязные секреты в твоих личных файлах. Я ненавижу тебя достаточно сильно, чтобы ничего о тебе не знать. Просто или. В любом случае, я лучше разбираюсь в подобных вещах. Зак недоверчиво посмотрел на него, прежде чем согласиться. — Хорошо. Но только, чтобы поговорить с Биманом. — Мхм, — нетерпеливо сказал Фрэнсис. ZakAttack@scientiaest.ss в общем, лемурийцы переоценили возвращение Кура. мы нашли способ навсегда от него избавиться, но это займёт 2 месяца. на это время нам нужно прикрытие. bman@scientiaest.ss вау. полезно. объясни то, что ты не успел. например мб о чем был прошлый эмейл. Другое письмо? Убедившись, что Зак не смотрит, Фрэнсис открыл вкладку «отправлено» в приложении электронной почты. За не отправлял его. У Фрэнсиса было подозрение, что он знал, кто это сделал. Если у Змея есть план на случай непредвиденных обстоятельств… ZakAttack@scientiaest.ss соберите ингредиенты, но больше не трогайте их. человек, который послал это с моего устройства, знает больше, чем говорит, но я бы не стал ему полностью доверять. bman@scientiaest.ss кто? Фрэнсис начал печатать ответ, когда коммуникатор снова сообщил о новом письме от учёного. Фрэнсис был недоволен — электронная почта была не самой удобной для переписки системой — умести всё в одном письме! Но Биман был Биманом, независимо от того, кто что говорил или делал. bman@scientiaest.ss я не люблю когда со мной обращаются с подозрением. что с этим непонятного? это как говорить с джином. 1: что вы делаете что вам понадобилось 2 мес. 2: кто послал письмо прошлой ночью 3: что нужно чтобы я сделал ZakAttack@scientiaest.ss прости. сейчас трудно понять кому я могу и не могу доверять. у гильгамеша было копьё и оно может запечатать силы кура не убив меня. но для этого нам нужно активировать его в 5 разных местах. есть ещё несколько мелких проблем но только мы можем это сделать. если мы не успеем всё за 2 месяца звезды потеряют ориентир или что-то в этом роде и мои силы немного… сойдут с ума. человек отправивший прошлое письмо рассказал нам всё это. какой то старый гуру из Ирана. любой отвлекающий манёвр который вы используете на учёных в течение этих двух месяцев будет полезен. Это сообщение было полно лжи и полуправда, которые всё-таки были достаточно правдоподобными, чтобы не подвергать его сомнениям. Если Биман узнает о садистской, стремящейся к геноциду, второй половине подсознания Зака, Фрэнсис сомневался, что тогда он останется на их стороне. Даже Фрэнсис думал сдать Зака лемурийцам, которые кажется имели жизнеспособный план нейтрализации, но в конечном итоге решил, что от этого мало что можно получить. Ничем не рискнул, ничего не получил, такая ситуация. Внутренне ощущение — то, что не должно было существовать, — подсказывало ему, что, если идти по следу великого копья Шарура, можно найти огромный скрытый клад. И что-то в Заке было заразного, кроме 30-40 экзотических болезней, которые он должен был подхватить. Он заставлял Фрэнсиса принимать плохие решения — несвойственные ему решения. Его инстинкты кричали, что это опасно и невероятно. bman@scientiaest.ss не расскажешь мне что нибудь ещё а? что ж справедливо спасибо за инфу, очкастый. скажи черно белому что я позже передам памятку ZakAttack@scientiaest.ss Что меня выдало? bman@scientiaest.ss шумер в ираке неплохо был в туалете так долго что другие учёные начали что то подозревать. У Фрэнсиса вырвался разочарованный вздох. Шумер в Ираке. Твоя ложь была слишком неправдоподобной. Идиот. Идиот! Он практически представил раздражение и разочарование на лице Эпсилона. Он был недоволен, но задача выполнена. Он бросил устройство на стул рядом с собой. Зак и нага всё ещё спорили, и поскольку ни один из них не умел регулировать свою громкость, он мог уловить отрывки из разговора. -… мне не хватает вкуса, необходимого для того, чтобы наслаждаться приправой; со мной всё в порядке! Я могу переварить кости! Не в первый раз Фрэнсис поднял бровь. — Я имею ввиду, я знаю, но я просто… крысы — разносчики разных болезней, особенно городские крысы. Я просто беспокоюсь за твоё здоровье! — Он покачал головой. — Ладно, неважно. Мы уходим от темы. Дело в том, что ты должна слушать меня, верно? Так что просто — делай это, запоминай… то, что внутри меня — лучше для всех, для кого я что-то значу. — И они не включают в себя нагов? — спросил Мука. — Арабхар? Лу каркол, танива… тех, кого ты не будешь защищать? — Кур — это «абсолютное зло», — сказал Зак, утверждая очевидное. — Нет никаких историй с счастливым концом, где он защитил кого-либо. — Кур всегда был защитником! — сказала Мука, словно злилась на то, как Зак неправ, прежде чем вспомнила, с кем она разговаривает. -… Просто Зак не согласен? — Рани Наги сказала мне другое, — сказал он. — Она говорила — все говорили, — что Кур хочет полного уничтожения всех людей. — Моя… — ее когти впились в ладони, неверие окрасило ее голос. — Моя королева сказала это? — Кур-разрушитель — так она меня назвала. Мука уставилась на него. — То есть… то есть… — она завернула хвост в спирали, выглядя настолько несчастной, насколько могла быть змея. -… Мне нужно время, чтобы разобраться. -… Ты собираешься остановить нас? Чтобы мы не закончили путь Шарура? — Если такова твоя воля… тогда пусть он будет закончен, — сказала она, сдавшись. — Я предлагаю свои услуги… так, как должны были поступать наги. Он потёр затылок. — Это… Зак. Просто зови меня Зак. Я действительно не…тёмный змеиный мессия или что-то вроде этого, на что ты надеялась. Я просто человеческий ребёнок. — Не простой, — сказала Мука. — Но да… сейчас это очевидно. Мне нужно… мне нужно время, чтобы это принять. — Хорошо. Разберись. Мука пробормотала что-то на своём родном языке, что-то напоминающее хинди. Что-то о том, что это не соответствует тому, что говорилось в записях, что ее учитель должен быть жив. Зак вернулся, упал в своё кресло, а Фрэнсис сделал вид, что не подслушивал. GADFLY SATURDAY хэй. Да, Зак? что думаешь? я знаю ты слышал большую часть нашего разговора. Фрэнсис посмотрел на него, перебирая варианты. GADFLY SATURDAY Сначала скажи, что ты думаешь. Не хочу изменять твоё мнение. я не знаю. как будто ты встретил человека который как я видел пытается убить всех людей, не совсем дружелюбный. я просто не могу видеть в нем не плохого парня. знаешь? Я надеюсь, что ты не ищешь моральной поддержки. Я не по этой части. боже. ты худший человек которого я знаю. Приму это за комплимент. хорошо. ничего не говори. просто дай мне поразглогольствовать, хорошо? это… типа первый раз когда я бываю где то без семьи с которой ну ты знаешь я могу поговорить и это просто… сводит меня с ума как посмотри на это, я говорю с ТОБОЙ о своих чувствах типа душу раскрываю ✔️Прочитано 15:51 да, так намного лучше, продолжай это делать. я просто… я никогда не хотел этого. ничего из этого. раньше я думал, что мои силы — это самая крутая вещь, но сейчас — смотри! мои родители в обезьяньей тюрьме и люди на моей стороне ты и Биман и чертова нага, как Я знаю, что есть истории о Куре и его статусе «абсолютного зла», но я не углублялся в мифы, чтобы знать эти особенности. Почему все снова так этим одержимы? ты серьёзно никогда не слышал их? боже, поговорим об опоздании на вечеринку… почему ты хочешь это знать? Просто это похоже на обращение. До сих пор никогда не приходилось в этом сомневаться, но если нага вдруг говорит, что Кур «защитник», то, возможно, было бы лучше пересмотреть свои взгляды. Это достаточно справедливо… в основном если кур был убит гильгамешем около 3500 лет назад всё истории о нем которые дошли до нас появились раньше, тогда… немного трудно отличить факты от приукрашиваний ты когда-нибудь слышал о ермунганде? Смутно. Какой-то миф о змее, который кусает собственный хвост? или левиафане? или ямато но орочи? или гонг гонге? хотя скорее не о гонг гонге, этот немного невидимый… К чему ты ведёшь? всё эти гигантские, злые мифологические змеи берут своё начало от кура. (источник: мои родители написали 3 статьи по этой теме) смерть, разрушение, апокалипсис именно с этим ассоциируется кур некоторые истории могут быть непосредственно связаны с некоторыми деревнями и городами которые раньше существовали ключевое слово «раньше» если верить историям пока кур не уничтожил их. … Разве тебе не кажется это странным? что? Если бы он, Кур, действительно хотел, то, вероятно, уничтожил бы людей за пару недель. Требуется небольшая армия, чтобы уничтожить одну деревню, и, давай посмотрим правде в глаза, у тебя была больше, чем «небольшая» армия, не говоря уже о Куре в период его расцвета. Даже сейчас, я уверен, ты бы смог уничтожить мир за несколько недель, если бы захотел. Тотальный геноцид целого вида займёт больше времени только из-за того, что нас много, но, всё же, это остаётся в пределах возможного. спасибо. я на самом деле не понимаю где ты пытаешься меня подбодрить. это не заставляет меня чувствовать себя лучше. Я не люблю несоответствия. Они означают, что хотя бы один человек передал историю неправильно. Хочешь ещё больше рассказать о своих чувствах или как тебе плохо? на самом деле, нет. ты в этом просто ужасен. Хорошо. И он остановился бы на этом, если бы настроение Зака не оставалось бы таким же на протяжении следующих полутора часов, вяло пиная приборную панель, не замечая протестов Фрэнсиса. Была ли это целенаправленная попытка свести его с ума, или Зак действительно был самым раздражающим человеком в мире? — Кур разрушитель. Терпения Фрэнсиса? Возможно. — Хорошо, — сказал он. — Принимаю. Что ты от меня хочешь? Похлопывание по голове и поцелуй в щеку? Меня создавали не для утешения, Зак. — Я не знаю, — разочарованно произнёс Зак. — Я просто… это большое давление. Фрэнсис недовольно нахмурился. — Думаешь, ты находишься под большим давлением? С этой семьёй? С такими родителями? — Я не говорю, что твоя жизнь полна радугами и единорогами, хорошо? Если ты хочешь поговорить об этом, я выслушаю! Но если ты не собираешься — тогда не жалуйся, что я говорю о себе! — Этот аргумент не логичен. Почему бы тебе не попытаться собраться с мыслями, прежде чем кричать на меня? — Не всё можно решить с помощью логики! — В этом твоя проблема, — сказал Фрэнсис, — ты иррационален! Ты не можешь решить проблемы, которы больше тебя, и позволить себе полностью прогнуться под ситуацию. Ты ничего не можешь поделать с тем, что случилось с твоими родителями, и ты уже делаешь всё возможное с Куром, нет смысла тратить силы на беспокойство о них. — А в этом твоя проблема, Фрэнсис. — Ты думаешь… ты думаешь, что быть бесчувственным роботом, значит быть лучше меня? — Да, — подтвердил он. — Объективно. — Объективно, ты осёл, — раздраженно сказал Зак. — Очень зрело, Зак. Он простонал. — Хорошо. Хочешь по-взрослому? Я дам тебе это. «Посмотрите на меня, я Фрэнсис, я самый большой лицемер, которого Зак знает! Я думаю, что подавление моих эмоций делает мой член больше и, беру пари, я буду втирать это каждому, кого встречу!» Он не должен опускаться до такого уровня. Онищенко должен позволять Заку тащить его до своего уровня. Он знал это, и всё же… — Ладно. «Посмотрите на меня, я Зак Сатердей, и я на функционирую на тех же базовых инстинктах, что и животные, которых собирает моя семья, и не буду знать о тонкостях человеческого общения, даже если они укусят меня за задницу! Я трус, который жалуется на перемены, а не пытается адаптироваться! По сравнению со мной, даже мой брат обезьяна обладает большей рассудительностью и самоконтролем! — Не втягивай сюда Фиска! — прорычал Зак. — Или что? Я тебе нужен, чтобы избавить тебя от твоей проблемы. Если кто-то несёт за всё ответственность, то это ты. Зак был в ярости. Его глаза были широко раскрыты, горло сжимал крик, который не мог вырваться наружу. Кулаки сжимались и разжимались, костяшки белели, а потом,… — Ты прав. Он ожидал чего угодно, но не этого. Прежде чем Фрэнсис смог остановить себя и придумать что-то более умное, у него вырвалось: — Что? — Ты прав, — повторил Зак. — Я не умею сдерживать свои чувства, и я ничего не могу с этим поделать, и ты выиграл, потому что у меня ещё не сошёл синяк, который оставил мне Фиск, когда пытался убить меня, а спина всё ещё болит после падения с дирижабля, а челюсть — он попыток поговорить с тобой. Я устал. Я задолбался. Всё. Ты прав. Ты выиграл. Фрэнсис пристально смотрел на него несколько секунд, прежде чем нейроны его мозга смогли вернуться к жизни, и у него вырвалось тупое «хорошо». Зак только фыркнул, вставая с пассажирского кресла и ушёл в заднюю часть корабля. — Ты станешь отличным Эпсилоном, когда вырастешь, — с трудом выговорил он, чтобы закончить разговор. Фрэнсис мог только ошеломлённо сидеть на своём месте. Он слышал стук своего сердца в ушах, а пальцы сажались на подлокотнике, оставляя углубления в искусственной коже кресла. Корабль продолжал плыть в тихоокеанской синеве. Это было непохоже на него. Он должен — ему нужно что-то сказать, какое-нибудь последнее слово, чтобы обозначить своё преимущество. То, что Зак смеялся последним, было… непостижимо, но, возможно, не настолько, как факт того, что его слова укололи Фрэнсиса. Как же он не хотел — не мог показать… … Что его это задело.***
Сезон муссонов. В тот день уроки закончились раньше; никто не хотел пропустить веселье, происходящее на поверхности, вода в реках двигалась убийственно быстро, деревья склонялись перед силой ветра. Это было похоже на фестиваль, и единственными, кто остался внизу, были старый слепой историк и его любимая ученица, раскладывающая таблички, разбросанные по всему полу пещеры. Его глаза были скрыты под молочным облаком, но это было признаком его почтенного возраста. Он стоял, сгорбившись, из-за чего казался даже более незначительным, чем сама Мука, а его чешуя — когда-то блестящего коричневого цвета с алмазным узором — превратилась в матово-бежевую, а его когти были потускневшими и с годами ослабевшими. Каждую таблицу, которую он брал, он обводил чешуйками на пальцах, блестящими от частых касаний. — Мукалинда, дорогая, — сказал он, игнорируя её звание, поскольку они вдвоём остались одни, — почему бы тебе не выйти на улицу и не насладиться штормом? Юной леди не следует сидеть взаперти с дремучим стариком в такой день. — Всё хорошо, Итихаскар. Другие лучше подходят для таких развлечений. Если я пойду на поверхность, то меня просто сдует. — Не говори так, дорогая. Итихаскар, возможно, наиболее почитаемая позиция, на которую может рассчитывать мужчина, но у тебя есть гораздо больше доступных вариантов. Ты могла бы быть благородной. Или генералом армии. Или даже самой королевой. В конце концов, следующая появится из твоей кладки. Мука только покачала головой. Все высокие титулы, доступные только женщинам, распределялись только между хитрыми и сильными, она же не обладала этими качествами. Её товарищи по кладке часто напоминали ей о ее недостатках, особенно о нехватки скорости, а хвост всё ещё болел после того, как некоторые девушки толкнули ее, из-за чего содрали кусок чешуи. Ранняя кладка, скребок табличек, полурослик, ловец крыс. Нет, такой, как она, никогда не стать королевой. — Если бы я родилась раньше, — вздохнула Мука. — Тогда я бы могла увидеть великолепие Кура своими собственными глазами. Итихаскар засмеялся. — Говоришь, как настоящий летописец. Под ее когтями выступы в камне наполнялись смыслом и значением. В этом она была хороша, это она знала. Разрушение гордости океана, одно из величайших завоеваний Кура, одно из величайших воспоминаний нагов. — Думаешь, Кур когда-нибудь вернётся? — нерешительно спросила Мука. Часто после жестоких издевательств она уходила в хранилище и терялась в мире сказок о Великом. О храбростей, о силе, о королевах старины; верности, долге и вере, о величии. Она очень дорожила этими историями. — Уже прошло более двух веков, — продолжила она. — Мы уже стольким пожертвовали, стольких убили во имя… — Кур всегда возвращается, дорогая. Даже Великий не может нарушить правила, властвующих над всеми нами, которые коснулись магии Земли, поскольку даже королева не свободна от законов, которыми руководствуется наш народ. — Тогда… почему Кура нет? Итихаскар не спешил отвечать, тщательно подбирая слова, постукивая по подбородку затупившемся когтем. — Возможно, моя дорогая, это вопрос, который ты задашь себе однажды. Я не могу знать этого. Это был неудовлетворительный ответ, но единственно возможный, и Мука это признала. — Тем не менее, — успокаивающе сказал Итихаскар. — Когда это время придёт, оно будет славным. И, если ты сменишь меня к тому времени, тогда, возможно, Кур может даже прийти к тебе за советом. Учись усердно, чтобы достичь того уровня, чтобы твой совет был таким же острым, как клыки нашей королевы, верно? — Конечно, — сказала Мука, склонив голову. Не будет более высокой чести, чем эта.***
— Зак? Мука несколько раз встряхнула тело человека, пробудив его ото сна. Корабль был небольшим, но даже в этом случае два человека решили спать в противоположных концах: Фрэнсис — откинувшись на водительском кресле, Зак — в спальном мешке сзади. Из того, что Мука поняла в кратком диалоге, который они имели той ночью после того, как Фрэнсис уехал в город, чтобы найти еду, у Зак, очевидно, состоялся какой-то «контакт», который приведёт их к первому хуака, к тому, что посреди моря. Теперь они плыли дальше в океан, чтобы встретиться с ним. Всё это говорит о том, что она не выполняла свою работу должным образом, если был внешний источник, к которому Зак обращался за помощью, а ней к ней. Что ж, пришло время исправить это. Он вздрогнул, увидев ее в темноте, прежде чем его мозг проснулся и что-то соединилось в единой. И он разочарованно поднялся. — Ты знала, что у тебя глаза светятся красным в темноте, — пробормотали он. — Что случилось? Она нервно постукивала по своей чешуе, пока не поняла, что делает, и не заставила себя остановиться. — Я… я бы хотела поговорит. Можно? Он провёл рукой по волосам и тяжело вздохнул. — Конечно. И она хотела рассказать многое — всю история, что хранилась в её памяти, все исследования врага для своего рода, — но она заставила себя придержать их. Нет, этого Кура это не волнует. Этот Кур хотел другого. — Раньше было много нагов, — начала говорить она, садясь напротив него. — Маленькая армия из нескольких сотен. Каждые сто лет появляется новая кладка, а королева выбирается из каждой четвёртой. Это из-за нашей продолжительности жизни: мы живём около семисот лет и достигаем возраста зрелости после ста пятидесяти. Я знаю… ты сможешь увидеть несоответствие. Даже будучи сонным, Зак смог совершить эти математические действия у себя в голове. — Ваша королева старше семисот лет. — Да, — сказала Мука. Это потому, что мы впали в спячку через двести пятьдесят лет после гибели Кура. Мы собирались спать до возвращения Кура, но, когда мы проснулись, прошло четыре тысячи лет. Когда ты родился, Зак. Казалось, он с трудом воспринимал информацию, в его глазах было осторожное недоверие. Насколько сильно наги подвели его, что он стал презирать своих когда-то самых преданных слуг? — Когда мы наконец пробудились… в живых остались немногие, немногие, которых ты видел. Остальные… — она сделала паузу, чтобы унять дрожь в голосе. — Остальные погибли много лет назад — в результате стихийного бедствия или от рук наших врагов. Зак прищурился. — Прости, Мука, но уже слишком поздно, чтобы я начал чувствовать вину перед вами, ребята. — Я понимаю! — быстро сказала она. — Это не мое намерение. Я просто хочу рассказать тебе правду. Он оценил ее честность и серьёзность. В конце концов он смягчился. — Почему только вы выжили? — Моя королева и ее гарем спрятались в самой глубокой, самой крепкой камере наших пещер. А мне… повезло. Правда была позорной. Честно говоря, правда была смущающей. Но Зак оценил бы правду, не так ли? — Мои товарищи по кладке отказались мне впасть в спячку рядом с ними. Мой учитель и наставник, старый историк, чьё звание я теперь ношу, был с ними, потому что он был и их учителем. И мне больше некуда было идти, поэтому я… там была маленькая пещерка. Вернее, яма. Я иногда пряталась там, чтобы избежать издевательств. Там еле хватало места для одного. Совершенно случайно я оказалась единственной уцелевшей из числа тех, кто остался не в камерах моей королевы. — Она покачала головой. — Это ошибка. Лучше бы вместо меня выжил кто-нибудь другой. — О, — глупо произнёс Зак. — Думаю, тебе бы понравился мой учитель, — сказала она. — Он был странным. Смешным. — Что с ним произошло? Воспоминание отозвалось болью. В конце концов, ничего не осталось, кроме кальцинированных костей, отточенных океаном. — Устройство под названием «нефтяная платформа» пробило их пещеру. Раздавило их. Когда мы проснулись, платформа уже была заброшена. — Она улыбнулась. — Не осталось тех, кого можно было ненавидеть. Ни секретов, ни лжи. Кур был точкой, на которую наги поставили всё. Они проснулись в мире, где человеческие сооружения соперничали с высотой гор, где города сверкали искусственным светом под густыми ядовитыми облаками, конкурируя со светом звёзд на небе, где число их врагов увеличилось. И Кур теперь был среди их числа. Оки хотели, чтобы он вернулся в их ряды. Да, наги сделали ставку на Кура. Они сделали ставку на Кура и проиграли. Идея чести среди нагов была глупой. Жизнь с трудом отвоёвывалась и считалась драгоценной; если у тебя были острый ум и хитрость, когти и клыки, то ты пользуешься всем, что у тебя есть. О чести вспоминали только когда уничтожение было неизбежно, когда не было спасения. Перед лицом смерти — только смерть — с честью. Да, это может быть концом ее рода. Если это так, то пусть она встретит его достойно. — Обидно, что Кур вернулся и не хочет иметь ничего общего со своей судьбой. Это сводит с ума. Но это также твой выбор, Зак. — Ты знаешь, что внутри меня есть Кур, которого вы, ребята, так ждали, — тихо сказал он. — Я знаю, что ты это знаешь. Если ты остановишь нас, тогда этот Кур победит. И люди умрут. Почему ты на моей стороне? — Это не вопрос сторон. — ответила она. Это было просто. — Кур есть Кур. Его глаза сузились, горячий гнев поднялся к горлу. — Я не Кур. Я больше не Кур. Что ещё я должен сделать, чтобы доказать это? Когда мы наконец закончим этот глупый квест, этого будет достаточно, чтобы доказать всем, что я не… — Ты Кур, — мягко сказала Мука. — Ты всегда им будешь, с силами или без. Так же, как ты всегда будешь человеком тоже. Одно не исключает другое. Оба являются истиной. И то, и другое — истина, да… Он взялся руками за голову и глубоко вздохнул, позволив всему разочарованию дня выйти из него, как учила его мама. Глубоко внутри зашевелился Змей. Нет, он не такой. Это существо внутри него жаждало ярости и разрушений, господства и мирового контроля. Уничтожение слабых, беспомощных невинных. Независимо от того, как Зак на это смотрел, каждый его дюйм был таким же злым, каким его заставляли верить. … Правильно? «Может быть», прошептал Змей, тёмное веселье звучало в его голосе. Зак вздрогнул и отстранился. Он никогда не будет таким. Его решимость была сильнее. — Эй, — наконец сказал он, поднимая голову. — Попробуй поладить с Фрэнсисом, хорошо? Я имею в виду, я знаю, что он осел. И я думаю, у нагов есть веская причина ненавидеть людей. Но, я имею в виду, он… был груб. Я не знаю, просто… — Да, я полагаю, что была несправедлива, — призналась Мука. — Мы тоже знаем, каково это, ждать удара в спину. Я приму этот человеческий «контакт». — О, — неловко произнёс Зак, — хорошо. Э-э. Об этом… — Зак, — кратко позвал Фрэнсис с передней части корабля. Как долго он не спит? Сколько он услышал? — Ты не говорил, что твой «контакт» размером с Константинополь. — Это не он, — сказал Зак. — Это город, в котором он правит. — О, — произнесла Мука ровным голосом. — О нет. Зак… — «О нет»? «О нет», что? — Хорошо, — сказал Зак, — в свою защиту хочу сказать, что тогда я ещё не успел подружиться с Мукой. По переднему стеклу постучали, и Фрэнсис сразу запаниковал и включил свет. Кто мог…? Фигура, которую осветили огни, не была похожа ни на человека, ни на рыбу, а скорее на что-то среднее — высокая, долговязая, с ожерельем из водорослей, свободно свисающих вокруг его шеи. Он поднял руку и нахально улыбнулся. Зак слабо махнул в ответ, Фрэнсис продолжал сидеть в шоке, а Мука отшатнулась в ужасе. — Его имя Улрадж, — представил его Зак. — Он король Кумари Кандам. — Я ненавижу Сатердеев, — простонал Фрэнсис себе под нос.