infantem

      Чимин сквозь едва прикрытые веки наблюдает за человеком. Окно зашторено, у демона режет глаза и невыносимая мигрень, но от окна не отходит. Следит.       Чонгук передвигается осторожно, неуверенно. Постоянно шеи касается, проверяет, на месте ли ошейник. Трёт запястья. Жмурится. Ему осколки боли по связи прилетают. Человек едва слышно шипит от раздражения, массирует виски, и это лёгким касанием двоится у Чимина.       Демон его чувствует, как часть себя. После же мыслей Чонгука, закоулков его памяти, это обострилось. Чимин не знает пока, как быть и что делать. Но впервые отпустил человека. Отпустил на воздух рядом с особняком, приказал следить за ним, чтобы самому поспать. Но нет.       Чонгук вышел наружу, у Чимина пропал сон. Он последние дни рядом с ним только и засыпал, под его стоны и крики, вдыхая теплый человеческий запах, странствуя по его снам. Чимин касался чернильных воронов на спине Чонгука, пока тот спал, беспокойно ворочаясь. Гладил чёрных птиц, успокаивая парня. Прикусывал плечи, растирал тяжёлые капли крови и в себя вжимал. Чимин чувствовал неладное, но в лицо проблеме не хотел смотреть.       От размышлений оторвал Юнги.       Демон появился за спиной, устало валясь прямо на пол, растягиваясь во весь рост. Блондин растер лицо, зевнул и, закрыв глаза, поинтересовался:       — Выгуливаешь? Не боишься, что сожрут?       Чимин молчит, только челюсти смыкает сильнее. Ему половины сил не хватило, чтобы остановить Юнги на полпути сюда. Теперь мигрень усилилась.       — Снова не в духе? Ну это ничего. — Юнги цыкнул. — Тебя хотя бы не достаёт озабоченная лисица сейчас. А, точно! И не достанет ещё месяца два.       Юнги валится на пол снова, мерзко хихикает. Чимин всё-таки обращает на него внимание.       — Что ты имеешь в виду?       Демоны замерли, рассматривая друг друга. Юнги был помят и взъерошен, от него воняло средним миром. Чимин поморщился.       — Тэхен забрал его у светлых.       Юнги всё так же улыбается, когда наотмашь бьёт правдой. Чимин, кажется, замирает. На деле же чёткий хруст слышно, скрип и грохот. Юнги уверен, так обычно душа ломается. Что могло сломаться у Чимина, ему было неизвестно.       — Что ты знаешь?       Чимин вопрос игнорирует, смотрит за стекло ещё мрачнее, багровые глаза наливаются тёмным. Он вспоминает. Боль и крики, кровь, стекающую на пол с тела Чонгука. Как иссечено было его тело, как ломались кости, как срывал голос парень. Чимин помнит его вкус, похоть, страх и ненависть. Помнит светлую пыль, на которую не обращал внимание. Как быстро восстанавливался человек снаружи, но угасал внутри. Теперь все ясно.       Желваки под кожей гуляют, Чимин до треска сжимает раму, та трухой осыпается, следом летит стекло, от которого Юнги еле успевает отскочить. Вокруг Чимина аура неправильная. Такую запрещено выпускать в близости Тэхена. Чёрное пламя ярости, гнев во плоти, Чимин прикрывает глаза, не дышит. Он на миг бросает взгляд на Юнги:       — Присмотри, — и исчезает в шторме пламени, оставив после себя дыру в стене.       Юнги хлопает светлыми ресницами, приподнимается на локтях, ему теперь видно Чонгука, и падает со стоном опять.       — Я вам кто? Нянька, что-ли?!       Ответом ему тишина и возмущённое сопение.       Тэхен читал очередной договор на продажу души, пальцами второй руки ласково водя по спине спящего Хосока, когда все связи затрещали, лопаясь одна за другой. Покои правителя погружались во мрак с каждой секундой все больше, пока не лопнул последний кристалл в тёмной дали потолка. Тэхен откладывает договор, укрывает лиса одеялом, накладывает барьер и поднимается с постели.       Тэхен ждёт, когда решится он на появление перед ним, лениво плечами ведёт, даже не думая наращивать броню. Тэхен его не боится, нет. Он знает — Чимину не хватит сил удержать себя, удержать ярость, которую Тэхен спокойно поглотит.       Чимин появляется.       Багровые глаза зажигаются во мраке, встречаются с золотом и огнём, щурятся. Вокруг демона шторм пламени и буря, что покрывает всю комнату. Тэхен чувствует тонкие уколы жара и холода, но те пылью разбиваются, впитываются в его кожу, расползаясь рунами. Чимин шипит. Слышно песню металла, как тот покидает родные ножны и радостно в предвкушении поёт.       Вздернутая бровь и вопрос почти в пустоту.       — Хочешь умереть?       Тэхен говорит вкрадчиво, медленно, тянет звуки, не думает защищаться, когда Чимин оказывается близко и сечет совсем рядом, даже не задевая брата.       — Какого хера ты забрал выродка светлых?!       Чимин действительно кричит, ломая энергией стены. Его горькую боль и ненависть можно попробовать на вкус, она ядовитая, разрушает.       — Зачем отдал мне?! Что ты, блять, задумал?!       Тэхен молчал, продолжая танцевать с братом этот чудный узор танца. У его решений есть основания, есть ответы, и те не понравятся Чимину. Они не понравятся ему как демону, как Гневу, как Войне. Чимин их не примет никогда. Не сейчас.       — Ты собираешься отвечать, ублюдок?!       Резкий замах Тэхен останавливает ладонью, ловя лезвие на ребро. Сталь осыпается стеклом, озаряя лицо Чимина новой волной ненависти. Демон сжимает кулак, без промедления бьёт точно в челюсть Тэхена и валит его на пол.       Второй удар нанести не успевает.       Чимин распластанный лежит на полу, придавленный за шею тонкой ножкой с браслетом на ней. Хосок сверху в истинном обличье рассматривает когти и ровным счётом ничем не выдаёт, что его происходящее интересует. Он даже не задумывается, куда влез и чего ему вмешательство могло стоить. Но первый удар по Тэхену содрал его с постели и разъяренным духом бросил на Чимина. Хосок в последний момент вспомнил, что ему нельзя сожрать его. А хотелось.       Тэхен стоял рядом, смотрел в разведённый заново огонь в огромном камине, разминая руку, выделывая из пламени маленьких лисят. Те резвились по разрушенной комнате, успокаивая правителя своим видом. На лице блондина было спокойное умиротворение, даже блажь. Пока он не повернулся к Чимину лицом.       — Мразь, — хлестко. Чимин дернулся, но замер, когда острые когти на ногах вспороли ткань рубашки. — Напасть на меня в моём доме. Бесконтрольное использование силы. Гнев. Ты хочешь раствориться в вечности, Чимин?       Демон в ответ может только шипеть. У него тормоза сорвало, и контроля никакого. Клыки режут губы и язык, Чимин звереет от боли.       Тэхен подходит к ним, смотрит задумчиво. Медленно на пальцы наступает, безжалостно ломая все кости, перекрывая Чимину регенерацию. Смотрит за бешенством на дне багрового озера, цыкает.       — Мои решения и действия, Чимин, или то, что от него сейчас здесь, не поддаются обсуждению. Чонгук светлый, почти обращённый светлый, как ты понял. Так ты подумал.       Тэхен отходит, оставляя Чимина с месивом из ладони и запястья. Целует легко Хосока, на что тот изгибается, подстраиваясь под ласку.       — Мальчишка… твоя игрушка… лишь тень от того Чонгука. Ты действительно думаешь, что я связал вас? Что эти числа что-то значат?       Чимин внимательно слушает, но перед глазами лишь Тэхен с выпотрошенным брюхом.       — Свет, что создал меня так давно, который сверг меня и отрёкся от меня, дал ещё один луч. Этот малыш не носит на себе остатки золотой пыли. Он, — Тэхен улыбается, — и есть свет. Его суть и прямой потомок. Что бы ты не видел в его памяти, всё это ложь. Красивые воспоминания о детстве, потерях, боли. Чонгук никогда не жил в среднем мире. Никогда не убивал и не крал. Он создан недавно, его душа слишком мала и чиста, чтобы долго находиться в среднем мире.       Замолкает, осматривает огненного лисенка, гладит по горячей голове и улыбается.       — Ты не почувствовал света, но ощутил след. Тебя это так выводило? Что он срастается неправильно? Что не меняется? Нет. В нём свет, и ты, который должен был поселить там тьму, не справился, Чимин.       Тихое шипение Хосока на прибывшего, но Тэхен не обращает внимание на Юнги, присевшего прямо на пол у каких-то обломков.       — Чонгук умрёт здесь. — Чимин рычит. Тэхен подбирает с пола перья огненных птиц для подписания договоров душ. Хмыкает надменно. — Его свет не нужен мне. Он мешает. Вы, — серьёзный взгляд на Юнги, — сотворенные из моей первой тьмы, мои братья и дети, первые творения — самые сильные из всех. Свет Чонгука подрывает мои силы. Он умрёт, Чимин. Умрёт здесь. И если ты так сильно подсел на его свет, то отправишься следом.       Юнги острит то ли от смеха, то ли от досады. Чимин замирает, медленно возвращая себе рассудок.       — Ты Гнев, Чимин. Младший из нас, жестокий, ядовитый. Только ты мог потушить его свет. Но не сломал. Ты привязался. Думал, я не замечу? Ошибся. Слабость нужно устранять.       Тэхен наклоняется к брюнету, смотрит точно в глаза брату, когда чётко шепчет приказ.       — Ты убьёшь его. Убьёшь Чонгука.