Последняя ставка

      Уже перевалило за полдень, когда Флоримон наконец добрался до Ла-Рошели. На рассвете юноша задержался у кромки леса, чтобы дождаться, пока разбойничий караван пересечет ланды и скроется в границах города, прежде чем самому двинуться по открытой местности, и надеялся, что вскоре сможет вновь напасть на их след. В том, что ему удастся с легкостью отыскать разбойников, а вместе с ними и малыша Шарля-Анри, Флоримон не сомневался. Однако, оказавшись за полуразрушенной стеной, некогда окружавшей Ла-Рошель со всех сторон, юный де Пейрак невольно растерялся. Он не предполагал, что публика в этом отнюдь не маленьком портовом городке окажется настолько разношерстной, что группе путников с телегой, якобы нагруженной товарами, будет легко затеряться, слившись с местным колоритом. Торговцы, моряки, купцы, бродяги из разных уголков мира давно приучили ларошельцев к постоянной смене лиц.       Впрочем, Флоримону это тоже было на руку: потрепанная одежда, и стоптанная обувь, и даже его изнеможённый долгой и тяжелой дорогой облик не вызвали подозрения у городских обитателей. В их глазах он был таким же, как и другие молодые люди, что прибывали сюда в большом количестве со всей Франции в надежде наняться на рыболовное судно или, что еще лучше, юнгой на большой торговый корабль, совершающий рейсы через Атлантику. В других обстоятельствах Флоримон, не раздумывая, поступил бы именно так, но теперь без Шарля-Анри он не мог уехать на поиски отца и Кантора.       При одном воспоминании о пережитых опасностях, юноша испытывал гордость и воодушевление. Запертый в ловушке пожара в детской замка Плесси, он едва не задохнулся дымом и чудом выбрался из западни, когда дверной проем, в которой он сунулся в поисках брата, обвалился. После - скрылся узкими лабиринтами коридоров от разъяренного драгуна, на которого налетел, спасаясь от огня, и, несмотря на ужас и отчаяние при виде безжизненных лиц Барбы и Лавьолета среди множества тел убитых, все-таки продолжил свой путь.       Были еще долгие часы, что он отчаянно цеплялся за скользкий ствол дерева онемевшими от холода и многочисленных ссадин пальцами, стараясь не сорваться и не выдать своего укрытия. И, наконец, его терпение было вознаграждено неожиданной радостью - разбойники отправлялись в Ла-Рошель, к бескрайним и манящим просторам океана. Голова кружилась от голода, и во рту пересохло, но юный де Пейрак чувствовал, что сама судьба ведет его в нужном направлении. За эту страшную, кровавую ночь Флоримон очень повзрослел и только теперь вновь обретал свойственный ему оптимизм.       Шлепая по гладким, скользким булыжникам мощеной улицы, озираясь по сторонам, одновременно надеясь и опасаясь увидеть недавних своих попутчиков, Флоримон предвкушал, как вместе с братом на большом трёхмачтовом корабле отправится к неизведанным берегам Америки. Так, не разбирая дороги, юноша дошел до пристани и оказался среди снующих туда-сюда рыбаков.       - Эй, парень, чего стоишь столбом, бери мешок - тащи сюда.       Только сейчас Флоримон заметил, что очутился в самом центре погрузки. В стороне у складов стояла телега, запряженная мулом и доверху заполненная мешками, как юноша позже узнал, с солью и зерном. Также здесь были ящики с вином – когда их поднимали и переставляли с места на место, бутылки глухо ударялись о дно и весело позвякивали.       - Уже бегу, месье, - бодро отозвался Флоримон, взвалил на плечи нелегкий груз и потащил на небольшое судно, стоявшее у причала.       Позже, закончив переносить мешки на борт, он вместе с другими рабочими получил свои несколько су дневного заработка и, усевшись на берегу, разделил с новыми приятелями незамысловатый ужин - краюху хлеба и немного дешёвого вина, которое сразу ударило в голову. Кто-то принёс свежевыловленную рыбу, чтобы сварить похлебку – кажется, юный де Пейрак никогда не пробовал ничего вкуснее. За эти несколько дней пути, он не брал в рот ничего, кроме сухарей и тонких кусков жесткой солонины.       - Чей это склад? – спросил Флоримон у худощавого паренька всего на пару лет старше.       - Как? Ты не знаешь, на кого работаешь? – удивился тот. – Наш хозяин - мэтр Берн. Важный человек. И честно платит за работу.       Когда люди стали расходиться по домам, а причал опустел, Флоримон улучил момент, чтобы спрятаться в старой лачуге со снастями, и с наступлением темноты пробрался в одно из помещений склада, где и уснул, завалившись соломой и подложив под голову мешок с зерном, – поистине королевское ложе. Завтра он непременно отправится на поиски Шарля-Анри и его похитителей. ***       Наутро управляющий мэтра Берна был немало удивлен, обнаружив на вверенной ему территории маленького оборванца.       - Что за безобразие! – прорычал он, грубо растолкав Флоримона, схватил его за ухо и выволок на свет. – А ну, как я позову гвардейцев!       - Ай-яй-яй, - простонал юный граф. Едва придя в себя, он насилу пытался вырваться из хватки крепкого мужчины в безупречно чистой одежде, а вокруг уже собиралась толпа: женщины-прачки и кухарки в накрахмаленных белых чепчиках, рабочие с телегами, недавние приятели-грузчики с пристани.       - Попался, воришка! Я тебя отучу пробираться в чужие амбары!       - Я не воришка, - возмутился Флоримон, высвободившись из цепких рук управляющего, оправил одежду, вытащил из растрепанных волос перья соломы и, горделиво выпрямившись, процедил сквозь зубы. – Я дворянин. Старший сын графа де Пейрака.       Шум привлек не только людей, нанятых на работы мэтром Берном, но и совершенно посторонних. По толпе прошлись сдавленные смешки. По большей части никто ничего не понял. У мальчишки явно разыгралась фантазия. И только один среди них без доли юмора разглядывал юного графа. Это был мужчина средних лет с густой, с проседью бородой и смуглой кожей, по воле случая оказавшийся здесь в этот час, чтобы внести вторую половину платы за зерно, соль и несколько ящиков лучших шарантских вин, купленных им накануне, и лично убедиться, что все будет погружено на корабль в срок и с необходимыми предосторожностями. На хитром лице бывалого путешественника и торговца не было ни тени иронии. Мелькнувшее во взгляде удивление быстро сменилось удовлетворенностью. Мужчина кивнул сам себе, на что-то решившись, но не сдвинулся с места.       - Еще и обманщик! – не унимался управляющий, намеревавшийся сполна наказать юного преступника. – Знаешь ли ты, что ложь – это тяжкий грех перед Господом нашим?       Бедный Флоримон совсем опешил. Он вовсе не ожидал проповеди в сложившихся обстоятельствах. Теперь от его смекалки зависело, насколько скоро он сможет отправиться на поиски брата, но, как назло, ничего путного в голову не приходило. Тогда юноша принял вид неподдельного смирения и раскаяния и отчеканил, не задумываясь, заученную еще в колледже фразу:       - Знаю, святой отец.       - Какое неслыханное святотатство! – возмущению управляющего не было предела, и если бы он сам так не боялся гвардейцев, которые их, протестантов, последнее время совсем не жаловали, то уже непременно позвал бы стражу.       В этот момент толпа как-то по-особенному расступилась, пропустив вперед нового участника сцены – самого мэтра Берна. Из-за спины внушительных размеров мужчины выглядывала маленькая, аккуратно одетая девочка лет семи, в таком же чепце, как и другие женщины, и с особенным, очень правильным и упрямым лицом.       - Какая толпа у моих складов! Что тут делается? – пробурчал мэтр Берн, переводя строгий взгляд с Флоримона на своего управляющего и назад.       - Я нашел воришку, мэтр Габриэль, - отозвался мужчина.       - Доброго дня, мэтр Берн! Похоже, здесь вышло недоразумение, - наконец вмешался смуглый незнакомец. – Этот юноша – новый юнга на моем корабле, похоже, заблудился. Я ручаюсь, что он ничего не хотел у Вас украсть.       - Господин Обер! – купец поклонился своему самому щедрому покупателю и невозмутимо продолжил. - Охотно Вам верю. Однако позвольте разобраться. Мой управляющий еще никогда не ошибался.       - Я заблудился, месье, - поспешил вставить Флоримон. - И... и уснул.       - Вот видите, мой друг, - подхватил господин Обер. - Нельзя винить молодого человека в том, что он устал. Но будьте уверены, его ждёт дополнительная вахта, когда мы выйдем в плавание, с мытьем гальюна [1], если потребуется. А теперь предлагаю закончить наши дела.       Как только двое мужчин скрылись в конторе, Флоримон решил, что пришло время исчезнуть, пока никто не видит. К счастью, ему удалось отыскать шпагу, спрятанную накануне среди старых канатов. Никем незамеченный, юноша скрылся среди улочек, и только маленькая девочка Северина повторяла в недоумении:       - Но так ведь нельзя, отец. Он ведь залез. Залез.       А Флоримон был уже далеко, перебравшись через невысокий забор, он направлялся в оживленную часть города. За ним незримо следовали двое матросов, посланных Этьеном ***       На рыночной площади царило тревожное оживление. Вдоль берегов Ла-Рошели прошли голландские торговые корабли, так и не бросив якорь, - ходили слухи о начале новой войны с Нидерландами [2]. Сезон штормов в Море Мрака [3] близился к завершению, и торговые суда готовились к скорому отплытию за океан. Большинство из них торопились покинуть прибрежные воды еще до официального объявления войны. Никто не знал, когда это случится, но по непрерывному росту пошлин на ввозимые грузы и сложностям в торговле с голландскими купцами все понимали, что ситуация изо дня в день только накаляется, и никому не хотелось пасть жертвой шального ядра, поэтому спекуляции, как и градус волнения, были нешуточные.       Подобные тревоги занимали и одного из самых крупных судовладельцев Ла-Рошели – господина Маниго. Его хмурый вид и беспрестанно шевелящиеся в беззвучных подсчетах губы резко контрастировали с исключительно ярким бархатным костюмом в сливовых тонах, черными шелковыми чулками и туфлями с серебряными пряжками.       Килевание [4] одного из его кораблей откладывалось, и ремонт затягивался на неопределенный срок. Летом он потерял почти новое судно с грузом у берегов Ямайки. И вдобавок, только что нанятый капитан, подававший большие надежды на поприще торговли живым грузом, совсем не внушал доверия в ведении дел на берегу Франции. Необходимо было как можно скорее отправить корабль в путь, а его партнеры в Санто-Доминго обязательно присмотрят за новым капитаном.       Тем временем Флоримон, задумчивый и расстроенный тем, что многочасовые поиски брата ни к чему не привели, сидел на доке и, чтобы занять руки, связывал подобие морских узлов из найденной тут же, на верфи, веревки. Тщетно он прочесывал улицу за улицей, склад за складом. Расспросы также не дали результата – Флоримон давно уже понял, что был слишком самонадеян, позволив себе потерять из виду разбойников. Возможно, ему сразу следовало просить помощи у того господина, что вызволил его из затруднительной ситуации этим утром?       Но прежде чем юноша успел что-то предпринять, его внимание привлекла яркая фигура купца и, в особенности, чернокожий слуга, всюду следовавший за хозяином.       Заинтересованный Флоримон покинул свой пост и двинулся за судовладельцем, но когда они поравнялись, юноша краем глаза заметил, что господина Маниго уже ждут в порту. Новый капитан корабля, отправляющегося в сторону Санто-Доминго, о чем-то беседовал со своим братом, в котором Флоримон сразу же узнал главаря разбойников – Черта. Неподалеку крутился, проверяя снасти и канаты, воодушевленный Пират. Все они – «висельники», бежавшие из Парижа, - с сегодняшнего дня были приняты в команду «Святой Марии». ***       В интерьерах замка Плесси, разрушенного пожаром, едва ли произошли значительные перемены. С тех пор, как вернулся аббат де Ледигьер с новостями из Ла-Рошели, Анжелика совершенно не могла сосредоточиться, предоставив свободу действия прислуге и подоспевшим крестьянам.       Все ее мысли были устремлены к ненавистному человеку в маске. Рескатор. Долгие месяцы этот жестокий пират, повинный в смерти ее сына, был кошмаром мадам дю Плесси. Тогда, в Кандии, будто насмехаясь над ее горем, он отдал немыслимые деньги, чтобы выкупить Анжелику на невольничьем рынке. На короткий миг загнанная в угол молодая женщина вообразила, что он действительно волшебник, и чуть не поддалась его чарам; о нем она, бывало, мечтала в эти летние месяцы, ожидая приговора от короля, и тем сильнее теперь в ней кипело возмущение. Маркиза окончательно прозрела. Нет, не драгуны, разоряющие родной Пуату, не властолюбивый монарх, не голод и смерть - ее враги. Он – Рескатор, безжалостный ренегат, преступник и убийца, который уже отнял у нее Кантора, вернулся снова, чтобы забрать последний смысл ее жизни – оставшихся в живых сыновей.       - Я прибыл слишком поздно, - сокрушался аббат, едва пришедший в себя после трехдневной лихорадки, последовавшей за его возвращением.       – Простите меня, госпожа маркиза, я Вас подвел! Я только успел увидеть, как на горизонте блеснули паруса. Судовладелец, мэтр Маниго, сказал, что этот купец хорошо заплатил ему, чтобы забрать малыша Шарля-Анри. Неслыханное варварство - торговать людьми! Торговать детьми! И Флоримон... Флоримон, судя по описанию, тоже был с ним.       Анжелика невидящим взглядом смотрела на верного друга и не могла поверить. Перед глазами проносились картины торгов в батистане, обнаженные, изможденные мужчины, женщины, дети, Флоримон и Шарль-Анри, ее мальчики, – вместе, но навсегда потерянные. И черная фигура, возвышающаяся над ними, металлическая поступь Рескатора, надтреснутый смех, внушающий ужас:       «У меня дома … Вы уснете. Вы будете спать так долго, как пожелаете».       - Он пришел за мной. Он пришел, чтобы отомстить, - прошептала бледная маркиза. – Но я ему не позволю!       Аббат де Ледигьер видел, как переменилось лицо Анжелики, и не решился нарушить воцарившееся молчание. Он пытался подняться, но был еще так слаб.       «Рескатор ушел со Средиземного моря», - рассказал ему один бывалый моряк. – «Говорят, из-за женщины - самой красивой женщины, что видели в этих краях, которая стоила ему двух кораблей с экипажем. Женщины, которая обвела его вокруг пальца. Но Рескатор никогда не сдается и никому не уступает свою добычу».       «Месье Обер?» - говорили другие. - «Да, я о нем слышал. Бывает здесь раза два в год, все крупные торговцы с ним знакомы. Ходят слухи, будто бы он водит дружбу со многими пиратами, и что время от времени поставляет товары и информацию самому Рескатору. Но это все болтовня, я скажу». ***       И вот они снова собирались в дорогу - на этот раз поспешно, взяв только самое необходимое.       Возможно, им удастся скрыться до того, как дополнительные силы, стянутые к Пуату, подавят сопротивление гугенотов, а короля известят о том, что мадам дю Плесси ослушалась его приказа.       А ведь совсем недавно, обдумывая план действий, Анжелика всерьез помышляла обратиться за помощью к монарху. Она знала, она чувствовала, что могла бы рукой короля направить целый французский флот против дерзкого пирата, будь у нее только время убедить Людовика, что она раскаивается, что она верна, будь у нее только время... Но времени не было, как и не было сил ждать, уповать на монаршую милость и согревать августейшую постель.       Всякий раз, представляя себя в роли королевской любовницы, Анжелика вспоминала, как такой реальный, осязаемый сон обратился в кошмар, а томительный яд сладострастия – в острие кинжала. Она вспоминала слова Османа Ферраджи: «Знак этого человека пересекает твой путь. Почему ты от него убежала?»       Что ж, больше маркиза дю Плесси-Бельер не будет бежать от судьбы. Она отправляется к Рескатору. И это будет их последняя ставка друг против друга. ***       Братья де Ламориньер сложили головы в поднятом ими восстании, но с их смертью сопротивление не угасло. Лихорадка бунта переметнулась на соседние провинции, где при поддержке местных дворян сражение разгорелось с новой силой.       Кольцо блокады вокруг разоренного Пуату наконец было прорвано драгунами короля. Их красные мундиры свежей кровью хлынули на его болотистые просторы, подминая под себя и усмиряя последние тлеющие очаги борьбы.       Известие о том, что скоро королевские войска будут в Плесси, долетело до маркизы и ее людей ранним утром в день планируемого отъезда в Ла-Рошель.       В спешке Анжелика в сопровождении Флипо и аббата де Ледигьера покинула замок и со всеми предосторожностями двинулась в путь. Тщетно трое всадников пытались держаться узких лесных тропинок. Вскоре дорогу им перекрыл человек верхом на вороном коне, он на много часов обогнал полк драгун и первым прибыл во владения маркизы.       - Мадам, Вы арестованы именем короля! - раздался насмешливый голос в лесной глуши.       Мужчина приблизился, и Анжелика с удивлением узнала знакомые черты «человека из прошлого». Это был Франсуа Дегре.