Последняя ставка

      Если добыча сама идет в руки – грех от нее отказываться. Этот вполне закономерный для пиратов всех морей принцип подходил и для Рескатора, в особенности, в отношении женщин. Он бы и не вспомнил, когда последний раз ему приходилось завоевывать понравившуюся красотку, а все те незамысловатые любовные игры, что мужчина время от времени поддерживал, скорее, по привычке, нежели из интереса, все меньше забавляли, хотя и вносили очаровательное разнообразие. И в четком соответствии с формулой пиратской галантности, чем меньше в этом суровом мужском мире было места женщине, тем значительнее была совокупная величина побед.       Вот и теперь, после месяцев, посвящённых другим занятиям, близость гибкого стройного тела в кольце его рук пробуждала извечный первобытный голод, впрочем, совершенно неуместный в окружающей обстановке. Потому вызвавший отклик естества, но не разума поцелуй был с небрежной легкостью прерван самим графом де Пейраком.       - Чем еще могу быть полезен, мадемуазель? – с иронией спросил Жоффрей, продолжая одной рукой удерживать девушку в полушаге от себя. От мужчины не укрылись быстрый взмах длинных ресниц и украдкой брошенный поверх его плеча взгляд – Инес любовалась произведенным эффектом. - Если соизволите пройти со мной, - инстинктивно почувствовав движение за спиной, а вскоре заметив мелькнувшую расплывчатую тень под ногами, Рескатор с нажимом продолжал - тон его приобрёл насмешливые нотки, а правая рука привычно легла на эфес, - мы найдём более подобающее место для такой красавицы.       В это мгновение всего в нескольких дюймах от плеча де Пейрака, успевшего вовремя увернуться, просвистело острие направленной против него сабли капитана Ван Рейка.       - Не слишком торопитесь, сеньор, уводить чужих женщин! - прогремел флибустьер.       - Сожалею, сеньор, - в тон повторил граф, - но, похоже, мадемуазель сама предпочитает мое общество.       - Да-да, Жиль, - Инес, оказавшаяся за спиной де Пейрака во время первой атаки, упрямо поджав губы, лишь подливала масла в огонь. - Я ухожу с ним!       Девушка горделиво выпрямилась и тряхнула пышной копной блестящих чёрных волос. Инес уже собиралась высказать ему все накопившиеся обиды, но обычно добродушный Ван Рейк с такой злостью глянул на любовницу, что она прикусила язык, хотя ей и не было свойственно такое благоразумие.       - Ну, это мы еще посмотрим! - решительно заявил пират, приглашая противника к бою.       Жоффрей де Пейрак невозмутимо принял вызов, и мужчины скрестили сабли. Ван Рейк, грузный после обеда, хорошо сдобренного бренди, тем не менее, атаковал бойко и, будучи отличным фехтовальщиком, мог победить любого даже с закрытыми глазами. Но на этот раз противник оказался достойным. Он предвидел каждый прием и умело отбивал ловкие удары, притом превосходно чувствовал не только оружие, но и собственное тело.       Атаки резко сменяли одна другую, охватывая все большее пространство, уводя их все дальше от окон таверны в боковую улицу с глухой стеной. И поскольку в узком переулке уже не было никакой возможности дополнительного маневра, теперь целью сражения стало не столько перехитрить, сколько довести соперника до изнеможения, чтобы, потеряв концентрацию, он допустил промах. Впрочем, граф не собирался наносить смертельную рану ревнивому флибустьеру и, потому, избегая вражеской сабли, сам не спешил атаковать, попеременно перехватывая клинок противника серией искусных батманов [1], чем только раззадоривал его, и сражение могло сильно затянуться, если бы не подозрительный шум со стороны моря, пушечные залпы и крики:       - Корабль горит! Корабль горит!       К двум сцепившимся в схватке пиратам через всю площадь уже бежал человек Ван Рейка, а из двери таверны стали выглядывать любопытные. Бой оборвался.       - Монсеньор! - с опаской поглядывая на угрожающий блеск оголенной сабли капитана, мужчина объявил: - Это «Бесстрашный», монсеньор!       - Что? - в недоумении откликнулся флибустьер.       - «Бесстрашный» горит!       В воздухе повисла страшная пауза. Инес, которая до этого с нескрываемым восхищением и гордостью следила за дуэлью в свою честь, наконец, осознала, что сулила ее проделка, и кинулась к своему капитану. Очевидно, все обиды были позабыты, и взгляд девушки приобрёл выражение по-детски невинное и оттого ещё более обольстительное.       - Похоже, сейчас у Вас есть дела поважнее, - заметил Жоффрей. – Потому предлагаю отложить разрешение наших противоречий на другой раз.       Ван Рейк выругался, кинул на противника в маске яростный взгляд, оценивающе посмотрел на Инес, наконец, решившись, наспех кинул: «В другой раз!» и поспешил выручать своё судно. ***       Весь город столпился на берегу. Местные мальчишки забрались на крыши домов и сараев, облепили валуны и бочки, чтобы лучше разглядеть, что творилось там, где на расстоянии нескольких кабельтовых, сгрудились корабли. Кантор тоже был здесь, но, в отличие от других, держал в руках собственную подзорную трубу, подаренную отцом.       Картина морского боя разворачивалась во всей красе. Три полноразмерные шебеки сошлись в замысловатую фигуру. Одна из них уже лишилась грот-мачты, сильно накренилась и постепенно уходила под воду, другая – чуть вдалеке – казалась призрачной из-за мерцания охватившего ее паруса пламени и густого дыма, опоясывавшего борт, и лишь третья, почти в два раза превышающая их по размеру, стояла на рейде рядом, совершенно нетронутая. От этих кораблей тянулись едва различимые в солнечном свете шлюпы с успевшими спастись моряками. Пока вода медленно заполняла трюмы подбитого судна, захваченных в плен вместе с ценным грузом переправляли на борт победителя.       Тем временем, на корме «Бесстрашного» все еще суетились люди, пытавшиеся остановить распространение огня. Лишь благодаря спокойной безветренной погоде, шебека не вспыхнула, как факел, и все еще сохранялась слабая надежда унять пламя, хотя фок-мачта уже занялась и, обломившись посередине, повисла на тросах такелажа, а большой моток обгоревших парусов плавал неподалеку.       Капитан Ван Рейк спешил подняться на борт своей шебеки. Ещё с берега он узнал один из кораблей флотилии капитана Олоне [2], с которым не раз имел неприятные стычки: тот пытался переманить команду «Бесстрашного» к себе на службу, к тому же, пользуясь особым расположением губернатора Тортуги и возомнив себя фактически адмиралом королевского флота, всячески препятствовал обогащению вольных мореплавателей - таких, как Ван Рейк.       - Олоне зашел слишком далеко, - в сердцах бубнил капитан горящего судна. Он непременно сообщит обо всем губернатору д’Ожерону [3], потребует возмещения убытков. Впрочем, с досады Ван Рейк предпочел забыть, что находится на испанских землях, с которыми предполагалось воевать, а не заключать торговые контракты, и что именно капитан Олоне был широко известен как жестокий и непримиримый «убийца испанцев».       - Эта-эта... - сотрясался флибустьер, силясь подобрать подходящее определение для Инес, которая легко и грациозно, как пантера, следовала за ним. - Слишком дорого мне обходится! Ну и где шлюпка, я вас спрашиваю?! Кто должен был сторожить? Всех вздерну на реях! - Ван Рейк круто повернулся к своим матросам, боявшимся прервать гневный монолог капитана, и вновь заметил в нескольких шагах от себя фигуру недавнего противника в маске. Он стоял, широко расставив ноги, будто по-прежнему находился на раскачивающейся взад и вперёд палубе, и в глубоком раздумье смотрел на горизонт.       Судя по распределению сил, снявшись с якоря, «Бесстрашный» попал в свальное течение [4], и, не сумев вовремя вернуться на курс и отойти от встречных кораблей на достаточное расстояние, встал под неудачным углом, тем самым подставившись под удар. И поскольку основные разрушения пришлись на нос, а не на кормовую часть, можно было предположить, что судно подверглось случайной атаке. А столь стремительное распространение пламени, с трудом поддававшегося тушению и продолжавшего гореть даже на воде, объяснялось использованием редкого, но эффективного оружия, о котором Рескатор знал не понаслышке и теперь с горькой иронией вспоминал, – греческого огня.       Когда-то граф де Пейрак точно так же наблюдал, как пламя охватывало его собственный корабль. Тогда судно удалось спасти, но сам он потерял нечто значительно более ценное...       Решение было принято молниеносно.       - Кажется, сама проказница-судьба свела нас сегодня, сеньор, - усмехнулся Жоффрей, покинув свой наблюдательный пост и приблизившись к Ван Рейку. – Ранее я не имел удовольствия представиться Вам. Жоффрей де Пейрак, более известный как Рескатор, и, несмотря на возникшее между нами недопонимание, я могу оказать Вам помощь, в которой Вы, очевидно, нуждаетесь.       - Капитан Жиль Ван Рейк, - отозвался флибустьер, теперь с явным интересом разглядывавший Рескатора, чьё имя ему, конечно, приходилось слышать, и с иронией добавил. - Какого рода помощь предлагает мне волшебник Средиземноморья? И какую плату потребует взамен?       Флибустьер вновь гневно глянул на Инес, значительно оживившуюся при упоминании «волшебника».       - Видите там, в стороне, шлюпку? – он указал на лодку, незаметно отошедшую от берега из-за укрытия прибрежных скал. – Я дал распоряжение своим людям. Им уже приходилось справляться с греческим огнем, которым, по моим предположениям, и подожгли Ваше судно. Обычными средствами такое пламя не загасить, оно продолжает гореть, как мы видим, даже соприкоснувшись с водой. Однако будучи, как Вы выразились, волшебником, - Рескатор мельком бросил взгляд на метиску, которая незаметно приблизилась, чтобы лучше расслышать рассказ, - я смогу его погасить. Первичный ремонт, конечно, потребует времени… А дальше мой корабль доведёт Вас до базы. Это как раз согласуется с моими планами.       Наблюдая, за тем, как доставив людей на борт горящей шебеки, шлюпка утонула в густой серой дымке, окутавшей судно, а по прошествии четверти часа, когда языки пламени, побледнев, растворились в воздухе, снова вынырнула из рассеявшегося марева и двинулась в обратный путь, Жиль Ван Рейк и Рескатор обсуждали детали предстоящего плавания. Предполагалось, что сопровождая «Бесстрашный» к базе на острове Тортуга, «Морской орёл», заручившись поддержкой бывалого в здешних водах капитана, беспрепятственно пройдёт ту часть Карибского моря, которая давно поделена между английскими и французскими корсарами, войдёт в порт, что позволит Рескатору в дальнейшем высаживаться на берег в знаменитой пиратской столице, и, пополнив запасы, отправится в сторону Новой Гранады, согласно намеченному ранее плану. Был также и еще один формальный повод задержаться на Тортуге – пришло время вспомнить о долге перед береговым братством и, возможно, тем самым, избежать ежечасных сборов дани при встрече с пиратами.       - Но не думайте, монсеньор, что теперь я забуду о нашей дуэли, - наконец, добавил Ван Рейк. – Я не из тех, кто легко забывает нанесенные оскорбления и отступает от того, что принадлежит мне.       - Всегда к Вашим услугам, капитан Ван Рейк, - Рескатор картинно поклонился сопернику. – Хороший бой не терпит спешки. ***       Следующие дни были посвящены подготовке к плаванию. Часть команды графа де Пейрака регулярно работала на борту «Бесстрашного», который для этих целей отвели в укрытие одной из многочисленных бухт. На удачу, капитан корабля из флотилии Олоне не стал выдвигать претензии на шебеку Ван Рейка и, опасаясь, преследований со стороны испанцев, защищавших Каракас, поспешил скрыться. По слухам, все силы Олоне были стянуты к выходу из Венесуэльского залива, где они несколькими годами ранее завоевали Маракайбо, и теперь собирались двинуться дальше вдоль побережья.       Сборы отнимали все силы. И, хотя многое было продумано заранее, оставалось рассчитать потребности в питьевой воде и пайках, в том числе, при условии роста численности команды, и на случай задержек на маршруте.       После нескольких встреч с доном Аурелио Пересом графу все же удалось договориться о цене на индейское золото и разработать план дальнейшего сотрудничества. Небольшая часть команды «Морского орла» должна была остаться у берегов Венесуэлы и продолжать подводные погружения на специально выкупленном для этих целей небольшом каботажном судне, время от времени зарабатывая мелкой торговлей под покровительством предприимчивого испанца-скупщика.       Также Жоффрей нанял на службу капитана Фернандеса и его молчаливых подчиненных. Дон Аурелио был прав, эти военные оказались настоящей находкой. В первом же разговоре стало понятно, что они много повидали: стойко сносили тяготы морских и наземных экспедициях, не понаслышке знали варварства местных индейских племен и, несмотря на пережитые пытки и лишения, были готовы вновь устремиться в глубь непролазных джунглей, где их ждали новые опасности, поскольку в этом одном видели смысл своей жизни и истинное призвание. Рескатор быстро нашел с бывшими конкистадорами общий язык и, проникнувшись к ним глубоким уважением, всячески поддерживал их порывы.       Вплоть до самого отплытия на Тортугу два капитана больше не встречались, что, впрочем, было к лучшему. Ван Рейк, хотя и признавал, что без помощи де Пейрака ему было не справиться в столь короткие сроки и без значительных потерь, однако испытывал все большее нетерпение и раздражение, замечая, как предусмотрителен противник, с какой ловкостью он завоевывает расположение команды «Бесстрашного» и как он сам постепенно попадает под обаяние пирата.       Флибустьер также не мог игнорировать изменения в поведении Инес. Конечно, ссора между любовниками была забыта в ту же ночь. Но маленькая метиска, привыкшая пользоваться полной свободой и умело выпутывавшаяся из любых, самых щекотливых ситуаций, и на этот раз не могла сдержать свое любопытство. То тут, то там граф де Пейрак замечал на себе пристальный взгляд ее кофейно-черных глаз, тень проскользнувшей за поворотом алой юбки и топот резвых ножек. И хотя мужчина никак не выдавал свое внимание к продолжавшейся слежке, она начинала его забавлять и навевала какие-то смутные воспоминания.       - Маленькая дикарка, - рассмеялся он, когда в очередной раз натолкнулся на Инес, выходя из таверны в сопровождении дона Фернандеса.       Где-то на задворках сознания Жоффрей прикидывал, что вполне бы мог одержать верх над Ван Рейком, а девушка с легкостью утешилась бы в его объятиях, но все-таки не находил для нее, равно как и для любой другой женщины, места в череде своих идей и планов. Однако продолжал вести с Инес свою молчаливую игру, для которой Рескатору даже и не требовалось отвлекаться от повседневных задач. ***       День, когда «Морской орел» под руководством опытного лоцмана с «Бесстрашного» успешно причалил к берегу в гавани Бастер [5] на Тортуге, совпал с ярким событием в жизни острова. На городской площади уже собрались все местные обитатели - их приветствовал губернатор д’Ожерон с наскоро сколоченных подмостков, где теснились десятка два молодых женщин небогато, но аккуратно одетых по французской моде, остальные ожидали своей очереди в стороне.       По случаю прибытия из Франции корабля с новой партией «жен для колонистов» все дела были остановлены, даже рабов освободили от обычных повинностей. В воздухе царила особая атмосфера веселья, и появление шебеки Рескатора осталось без внимания, поскольку в эти дни многие корабли вернулись в порт, чтобы пираты могли побороться за понравившуюся женщину.       Сцена напоминала торги на невольничьих рынках Средиземноморья, за одним лишь исключением - здесь преобладала праздничная легкость и всеобщее воодушевление, передававшееся всем, включая людей Пейрака и Ван Рейка. Они были обрадованы столь радушным приемом и предвкушали разгульный вечер на Тортуге.       К ликованию пиратов присоединилась и Инес, исполнившая страстный, необузданный танец босыми ногами на песке, едва ступив на берег. Выстукивая себе ритм кастаньетами, она двигалась изящно и легко. Словно огненный ураган метались ее юбки и длинные чёрные кудри, и невозможно было отвести глаз от гибкого тела, которым метиска со всей своей женской хитростью пленяла взгляды окружающих мужчин и делала это столь естественно, что никто не смог бы упрекнуть ее в намеренном кокетстве.       Торги продолжались до самого вечера. Мужчины спорили, перебивали цену и, наконец, счастливцы, заполучив даму, удалялись, окрыленные победой, с легким сердцем и пустым кошельком. В этот день самые отъявленные разбойники не уступали в галантности первым аристократам Парижа.       - Без Бахуса и Цереры - Венера холодна! [6] - из таверн доносился раскатистый смех, веселые крики и нестройное пение хора голосов. - Что скажешь, моя красавица?       Мужскому басу вторило нескромное сопрано. А с наступлением темноты праздничная разнузданность и вовсе достигла апогея. На берегу разожгли костры, вокруг которых разместились хмельные компании. Женщины с небрежно распущенными на груди корсажами плясали под одобрительные свистки и улюлюканье. Из-за скал смутно доносились томные вздохи и звон поцелуев.       - И Рок Бразилец [7] совсем сгинул. Давно его здесь не видно. А бывало, ни один праздник без его сабли не проходил, - начал один из пиратов.       - А ты, значит, жалеешь, что не отведал его сабли? - хохотнул второй.       - Да, лучше послушай, что говорят, - отмахнулся рассказчик. - Его будто бы пустил на дно один корсар, могучий как Геракл, и забрал все богатство себе!       - А я слышал, что Бразилец зарыл своё золото на Исла-де-Пинос. Мой приятель клянётся, что видел карту.       - Может, часть и зарыл, давным-давно. Но последнюю добычу точно присвоил этот великан Золотая Борода. Сам морской Дьявол ему товарищ. И с Морганом был на короткой ноге - сражались бок о бок в Панаме. А потом вдруг исчез, как раз когда у того начались беды. И вот теперь вновь объявился. Я его видел своими глазами недалеко от Эспаньолы несколько недель назад. На новехоньком корабле. Теперь он сам по себе, а тех, кто переходит ему дорогу, без разбору пускает на корм рыбе. Вот такие дела.       - Скажешь тоже! Как же ты сам-то от него ушёл? - не переставал веселиться второй и, подмигнув красотке, разносившей ром, добавил. - Этому больше не наливать! ***       Тортугу по праву можно было считать столицей морского разбоя. Первая ночь на берегу, а за ней и все последующие дни отчетливо демонстрировали, что, несмотря на весьма строгое управление со стороны губернатора, четко сформулированный кодекс поведения и своевременные и крайне жестокие наказания за нарушение закона, обуздать столь неустрашимых и отчаянных мужчин было непросто. К тому же состав и количество постоянных обитателей острова регулярно менялись, что не способствовало усмирению нравов и сокращению числа преступлений.       Рескатор в этой привычной для себя среде сориентировался довольно быстро, его верные наемники-испанцы всюду следовали за капитаном и стали его личной и основной охраной. Но хотя граф сполна рассчитался с береговыми братьями, которым еще в начале пути обещал приличную плату за проход в этих водах, а также встретился с Бертраном д’Ожероном и договорился о регулярных налоговых взносах взамен беспрепятственной деятельности на подвластных губернатору территориях и близлежащих морских путях, ему все же пришлось несколько раз вступить в сражение, удвоить охрану корабля днем и утроить - в ночное время.       Капитан Ван Рейк и даже Инес, напротив, больше не напоминали о себе. И Жоффрей, справедливо рассудив, что вся команда «Бесстрашного» занята ремонтом и восстановлением боевого духа, вновь отложил решение деликатного вопроса, тем более что подготовка к экспедиции шла полным ходом.       На Тортуге было все необходимое, чтобы снарядить любого рода миссию, а также всегда хватало добровольцев, готовых за разумную плату наняться на корабль. В связи с этим, ранее намеченные сроки были сокращены вдвое, и, так и не встретившись с Ван Рейком, ровно неделей раньше задуманного, капитан вывел «Морской орел» из прибрежных вод.       С попутным ветром они быстро миновали ту часть маршрута, где им все время попадались уже знакомые корабли, которым оказывал покровительство губернатор д’Ожерон, и, выйдя в открытое море, практически весь вечер продвигались в полном одиночестве.       Кантор сидел на баке и лениво бренчал на гитаре. Вместе с ним устроился юнга. И в закатном солнце их тени отражались в глубокой синеве слабых волн. В час сумерек корабль захватывала сонная тишина, лишь изредка прерываемая отрывистыми приказами помощника капитана и коротким ответами членов команды. Ничто не нарушало слаженности действий экипажа.       Лишь с приходом темноты атмосфера резко переменилась. Когда уже близилось время смены вахтенных, а Кантор собирался отправляться ко сну, выпрямившись во весь рост и потянувшись, он внезапно заметил на горизонте слабое мерцание, явственно обозначавшее движение встречного корабля. Некоторое время мальчик с интересом наблюдал за перемещением блуждающего огонька, как вдруг свет моргнул, и горизонт вновь погрузился во мрак.       Маневр приближавшегося судна не остался незамеченным и для марсового:       - Корабль по левому борту! Потушил сигнальные огни! – прогремело тревожное предупреждение.       - Приготовиться к бою! – мгновенно подхватил капитан Язон.